В хорошем настроении мы обогнули дом и подошли к черному входу. Когда мы только собрались потревожить спящую над входом магическую кукушку, призванную сообщать хозяевам, что у двери дожидаются визитеры, дверь открылась, и вышла странно одетая хмурая девушка.
Наряд ее выглядел так, словно она не глядя засунула руку в шкаф театрального реквизита, вынула что попало и так же не глядя надела. На дешевую юбку, которую надевали торговки овощами и мясом, чтобы не жалко было пачкать, был нацеплен белый накрахмаленный фартук горничной. Сверху в юбку была вправлена простая по крою, но из баснословно дорогого шелка белая блуза. А на блузу была надета грубая жилетка из сукна, которую носят конторские работницы. Всю эту несуразицу венчал чепец с широкими краями и большими крыльями, какие носили молочницы.
Чернявая девушка с нечесаными распущенными волосами под чепцом хмуро смерила нас взглядом.
– Простите, вы бы не могли позвать экономку Ливию? Скажите, что пришла Розамунда.
– Вы меня не видели, – грубо сказала девушка и ушла, чуть ли не задев гостью плечом.
– Ну и прислуга в этом доме! – неодобрительно сказала Розамунда. – Она первая, кто вылетит отсюда, когда я приступлю к обязанностям. Распоясались!
Подруга осуждающе посмотрела вслед девушке, размашистым шагом удаляющейся по дорожке. А я присмотрелась к ней самой. Но промолчала.
Розамунда потеребила кукушку.
– Передай Ливии, что пришла Розамунда, – повелительным голосом приказала она.
Птичка вспорхнула и улетела искать экономку.
Прошло не больше трех минут, как дверь открылась и на пороге показалась тетушка Ливия, а я в который раз поразилась впечатлению, которое она производила. Я неоднократно встречала экономку в городе, но всякий раз, когда ее упоминали в разговоре, не могла вспомнить, как она выглядит. Только общий вид и одежду – она всегда была в одном и том же строгом сером платье с белым воротником и манжетами, единственным украшением которого служили красивые ятариновые пуговицы, притягивающие взгляд. Может, именно из-за пуговиц, являвшихся единственным ярким пятном в ее облике, я не могла запомнить ее бледное невыразительное лицо с водянистыми голубыми глазами оттенка неба последнего месяца лета.
Ливия не вызывала неприязни, но и симпатии тоже. Она была вежлива, но холодна, а при улыбке губы растягивались, но глаза не улыбались. Она создавала впечатление живой говорящей куклы – без души и содержания. Ее хозяева привезли с собой, она служила еще при жене графа, и вроде бы даже у них были хорошие теплые отношения. Неудивительно тогда, что девочки не захотели с ней расставаться, и граф взял ее с собой.
В городе она появлялась редко, только по делу. Например, ради смены поставщика или поиска курьера. Наши кумушки пытались завести с ней дружбу, чтобы выведать побольше информации о графе, но Ливия вежливо улыбалась, отмалчивалась и спешила дальше по делам или домой, в зависимости от обстоятельств.
Розамунда все-таки очень самоуверенная, если решила, что она подружилась с Ливией. Трудно представить ее чьей-то подругой. Ну, может, если только теплые чувства она испытывала к идеальной, как гласит молва, графине.
– Тетушка Ливия! Я не опоздала? – приветливо разливалась соловьем Розамунда. – Граф уже ждет меня? Познакомьтесь, это моя подруга Имма, я вам говорила, что мы придем вместе.
Ливия сдержанно улыбнулась. Опять губами, а не глазами.
– Добрый день, Розамунда, конечно, помню, проходите.
Она сделала приглашающий жест рукой внутрь дома и пошла вперед, а мы за ней.
Ливия ткнула мне в одну из дверей по дороге:
– Имма, будьте добры, подождите Розамунду здесь. Как только я провожу ее к графу Мармелайду, я сразу распоряжусь насчет напитка для вас. Чай, кофе, лимонад?
– Что вы, не стоит беспокоиться, – заверила я.
– Это не беспокойство, – улыбнулась Ливия. – В такую жару, наверное, лучше лимонад? Или чай со льдом?
– Хорошо, спасибо, тогда просто воды со льдом. Я на диете, – вернула я улыбку.
– Вам совершенно незачем, – сделала мне комплимент Ливия. – Но ваше желание как гостя – закон.
– Вот и я говорю: незачем, – с воодушевлением встряла Розамунда. – Вот мне надо, но я так люблю пирожные тетушки Нуттеллы!
– Да, они превосходные, – согласилась Ливия, удаляясь с Розамундой, оставив меня одну напротив двери в указанную комнату. – Мы часто делаем у нее заказы. Какие ваши любимые десерты, Розамунда? Я могу рассказать, какие пирожные любят юные графини.
– О, конечно, это очень интересно! Прошу, расскажите.
– Камилла любит хрустящие ореховые полоски. Знаете, такие – с загнутыми вверх уголками.
– О, мои любимые!
– Памела обожает все, в чем присутствуют взбитые сливки. Особенно маленькие «Ночные облака».
– О, это на втором месте в моем рейтинге пирожных Нуттеллы, надо же!
– Эллионария любит корзиночки с кремовыми розочками. Масляные лепешки с маком ей тоже нравятся, главное, чтобы они были приготовлены не более часа назад.
– Я их обожаю! Как здорово, что наши вкусы на десерты с девочками совпадают! Мне не терпится с ними познакомиться! Как бы я хотела сначала увидеть этих крошек, а потом уже говорить с графом, – послышался вздох Розамунды. – Но что поделать, сначала надо понравиться графу.
– Уверена, вы ему понравитесь. – По ровному приветливому тону Ливии было трудно заподозрить усмешку.
Дальше голоса смолкли. Я повернулась к двери и взялась за ручку…
Глава 5
Птенчик
Но указанная комната была закрыта. Я подергала сильнее – закрыта. Я огляделась – может, я что-то перепутала? Но нет, расстояния между комнатами были слишком большие, чтобы перепутать, на какую дверь мне указали. И что делать? Идти либо назад, к выходу, и подождать Розамунду на улице, либо на кухню. Ливия все равно придет туда, да и там, наверное, найдется тот, кто подскажет.
Но где искать кухню? Да и непристойно бродить по чужому дому незваной гостьей. Все-таки меня воспитывали в приличном доме, и какие-то вещи въедаются в подкорку.
Я направилась в сторону выхода, чуть не заблудилась и все-таки вышла к черному входу. На улице стояла прекрасная погода, а сад возле графского особняка был красивым и ухоженным. Я с удовольствием прогуливалась по тропинкам, любуясь цветущими клумбами и пытаясь опознать растения, которые были представлены тут во всем разнообразии.
Так я гуляла, пока не наткнулась на чернявую девчушку в грязном мятом платьице и с растрепанными волосами по плечи. Лицо ее было тоже в грязных разводах, а большие черные глаза что-то так увлеченно рассматривали, что она даже не заметила меня. Я остановилась и принялась наблюдать за ней.
Тут она подобралась и стала куда-то осторожно пробираться, согнувшись в три погибели.
– На твоем месте я бы не стала этого делать, – предупредила я.
Она оглянулась и насупилась:
– Ты кто?
– Имма.
– Я лишь хотела вернуть птенца в гнездо. За ним следит Фуня, – показала она на спрятавшегося в кустах жирного рыжего кота.
– Я поняла. Но не бойся, иди сюда, – показала я на кусты рядом.
Мы спрятались и какое-то время наблюдали за птенцом на земле. Он открывал клюв и жалобно пищал. Наконец кот не выдержал и побежал к птенцу. Девочка было дернулась, но я ее удержала за руку.
– Погоди, не беспокойся, сейчас увидишь, – сказала я.
