Я сновидящая

– Чай так чай…

Девушка сложила руки на столе и уронила на них голову. Не то, чтобы сильно болело… Раздражало очень. Так с ней всегда случалось после сильного приступа злости, а разозлилась она сегодня знатно. Давно такой всепоглощающей ярости не испытывала.

– Бывший муж трезвонит, что я спрятала дочь, чтобы получить страховку, – поделилась она вслух своими переживаниями.

– И четыре года сходишь с ума, изображая, что хочешь её найти? Он у тебя совсем дурной что-ли? – осведомился дед Егор, ставя на стол накрытую блюдечком кружку. – Погоди минут пять, пусть заварится.

– Егор Акимович, что вы ночью видели? Ну, когда я…

– А ты уверена, что в состоянии сейчас слушать и воспринимать то, что тебе говорят?

Вероника подняла на него усталый взгляд и вяло кивнула. Ей нужно было отвлечься от мрачных мыслей и жалости к самой себе, и смена темы сейчас пришлась бы весьма кстати.

– Хотите, я сначала расскажу, что я видела?

– Я с утра соврал Глебу, что он стонал во сне. Он рассказал, что ему снилось, будто он убегает от кого-то по ночному городу. Сначала просто по улицам бегал, а потом оттолкнулся и по воздуху побежал. И всё переживал во сне, что за провода зацепится, и его током шандарахнет. Ты свинушки ешь?

– Я всё ем, – отмахнулась Вероника, не желая заострять внимание на своих гастрономических пристрастиях. – Глеб видел то, что его подсознание сформировало из переживаний и воспоминаний. По поводу снов много всего пишут, но я это понимаю именно так. Есть причины и следствие. Сны, как их все видят – это следствие, а я вижу причины. Чужие и против своей воли. Сейчас я опять начну жаловаться на то, как мне это осточертело…

– Ну так не жалуйся, а рассказывай, чего увидела, – дед Егор высыпал грибы в таз, залил водой и вооружился ножом, чтобы почистить склизкие шляпки и покромсать их на кусочки.

– Да обрывки, как и всегда, – вздохнула девушка. – Сначала алкаш какой-то, который говорит, что менты уже ушли, и можно валить. Потом я проснулась, потому что поняла, что сплю. Я всегда просыпаюсь, когда во сне понимаю, что это сон. Потом я снова уснула… Парк аттракционов, колесо обозрения, девушка высокая с мелкими такими чёрными кудряшками и родинкой возле носа…

– Это Анжелка, – кивнул дед Егор.

– Экзамен по математике в школе, зелёный мячик с синей и белой полосками, цветочная лавка… – продолжала Вероника, загибая пальцы. – Потом кот полосатый, в которого мальчишки из рогатки по очереди стреляли. Ребёнок маленький в кроватке детской, а рядом мишка плюшевый. Розовый. Потом сломанная удочка и фраза «Блин, Виталя, батя меня теперь убьёт…» Документы какие-то, подписи… Лошадь с цветами и лентами в гриве. Метро… У вас в городе же нет метро?

– Нет. Глеб в командировки часто ездит, особенно в Москву. Анжела говорила, что по столичным сделкам прибыль выше, поэтому она не против, что он бросает её с детьми и пропадает неделями чёрт знает где. Да уж, каша у него в голове будь здоров…

– Это не только у него. Все сны такие. Я ещё никогда не видела, чтобы сон целиком одним воспоминанием был продиктован, там всегда каша.

– И ничего интересного…

– Кроме первого вот этого алкаша. Не знаю почему, но мне кажется, что причина где-то там. Слишком уж яркие ощущения были.

– Значит, надо попробовать двигаться в этом направлении.

– Как? – у Вероники глаза полезли на лоб. – Я не могу это контролировать. Я просто зритель, который видит то, что ему показывают.

– Ты говорила, что чувствуешь то же самое, что человек испытывал во время того, что он вспоминает.

– И что?

– А то, что ты в этот момент не зритель, а персонаж. Ну или вроде того. А если ты персонаж, то как-то можешь повлиять на то, что видишь.

– Как? Говорю же – я сразу просыпаюсь, если понимаю, что вижу сон.

– Значит, надо научиться не просыпаться. Ты же хотела понять, как закрыть для себя доступ к чужим снам, вот и тренируйся, разбирайся, пока у тебя подопытный кролик есть.

– Пф-ф-ф… Легко сказать… А вы что видели?

– Я? – дед Егор вытер руки о штаны и потрогал кружку с травяным настоем. – Пей, заварилось уже. Я видел почти всё то же самое, что и до этого, но поинтереснее. Ты заснула, полезли щупальца… Одно дотянулось до головы Глеба, трогало, искало… А потом по одному этому щупальцу искорки пошли мелкие красненькие. Как искорки до тьмы твоей добрались, так все остальные щупальца к Глебу и устремились. А потом замерли и назад потянулись. Все до единого. И через какое-то время всё повторилось – сначала одно, а потом все остальные.

– Щупальце-разведчик подаёт сигнал остальным, сообщая, где лежат вкусняшки… Фильм ужасов снимать можно, – вздохнула Вероника, чувствуя, что голова снова начинает зверски чесаться. – И что? Они потом все искрятся?

– Ага. И тьма тоже искрится.

– Жуть… Я так параноиком стану, надо с этим завязывать побыстрее.

– Я вот сейчас сложил одно с другим, и думаю, что каждое из этих щупалец передаёт твоей тьме одно воспоминание. Их много, потому и картинок много. И обрывками все, потому что перебирает тьма, ищет что-то. Видит ненужное, отбрасывает его и за следующее берётся.

– А когда вокруг много людей, она ко всем в голову лезет что-то искать. И как с этим бороться, непонятно.

– Зачем бороться-то? – удивился дед Егор. – Ты лучше придумай, как её приручить. Ведь если бы ты не проснулась, а другие корявки потом не полезли к Глебу всем скопом, ты могла бы первое, что видела, полностью посмотреть, а не отрывок коротенький. Может же такое быть?

– Я уже подозреваю, что и инопланетяне могут быть, так что вы лучше мне такие вопросы не задавайте.

– Ну вот смотри. Нашло щупальце воспоминание чужое и начало его передавать тьме. Тебе то есть. Так?

– Угу.

– А потом другие тоже нашли и начали передавать. Так?

– Угу.

– Вывод?

– Я сошла с ума.

– Это успеется, сейчас других дел полно.

– И каких же?

– Во-первых, тебе нужно научиться не просыпаться, а оставаться во сне, даже если ты понимаешь, что это сон. Во-вторых, надо выбирать из всех картинок, какие видишь, нужную, а остальные щупальцы отзывать, чтобы они не мешались. В третьих…

– Может, для начала уже достаточно и первых двух пунктов? Учитывая, что я понятия не имею, как к этому вообще подступиться. Вы сами-то спали сегодня хоть немного?

– Подремал часок в баньке с утра, – дед Егор бросил на Веронику короткий виноватый взгляд. – Не смог в доме спать. Пока не видел, как это в голову к Глебу лезет, ещё куда ни шло, а как увидал… Не обижайся только.

– Да ладно, чего уж там, – махнула рукой Вероника. – Мне и с ваших-то слов мерзко, а видеть такое… Что делать-то дальше?

Старик задумался, а девушка даже думать об этом не хотела. Её дар с каждым днём обрастал всё большим количеством отвратительных подробностей, и это пугало. Хотелось уехать, вернуться домой, забыть об этом и больше никогда не соваться ни к кому из «знающих» и «видящих». Пока Вероника не знала, как это всё работает, ей было намного проще мириться со своей уникальностью, а теперь некрасивое слово «уродство» снова возвращалось в её мнение о себе.

– В следующий раз, когда во сне поймёшь, что спишь, попробуй остаться там, – предложил дед Егор, который тоже понятия не имел, с чем имеет дело, но хотел чему-то научить свою гостью из корыстных соображений. Ему нужна была информация о причинах, побудивших зятя приехать. Вероника хотела спать без чужих воспоминаний. Они могли помочь друг другу, и только поэтому девушка до сих пор не собрала свою сумку и не умчалась в город покупать билет на ближайший поезд.

– Я попробую, – пообещала она не слишком уверенно и отодвинула чашку с ароматным настоем на середину стола. – Спасибо, но это не пригодится. Голова уже не болит.