Артуриана

Глава 1. Броселианд

Старшие сестры, Моргауза и Элейна, не любили короля Утера Пендрагона, младшего брата легендарного правителя бриттов Амвросия Аврелиана, потому что считали его виновным в смерти нашего отца – герцога Горлойса. Я же была слишком мала, чтобы помнить и чтобы что-то понимать. Поэтому я не любила Утера Пендрагона просто за то, что он не любил меня.

Восьмилетняя Моргауза и пятилетняя Элейна были пухленькими, рыжеволосыми, светлоглазыми и напоминали лицом мать, а леди Игрейна, теперь уже – королева Игрейна, – чудо, как хороша! Ни один мужчина не мог пройти мимо, чтобы не обернуться вслед! Статная, с медными кольцами волос, обрамлявших прелестное лицо, на котором сразу же привлекали внимание голубые глаза и открытая улыбка, – а маленький, чуть вздернутый носик и родинка на щеке придавали очарования и женственности. Сестры их унаследовали. Мне же было три года: худенькая, смуглая, черноволосая, – я пошла лицом в лорда Горлойса и потому не нравилась Утеру.

Ходили слухи, – разумеется, я опять-таки была слишком мала, чтобы понимать их, слышала, запоминала, но не понимала, – что, увидев леди Игрейну, в то время еще супругу герцога и мать троих его дочерей, Утер возжелал красавицу настолько сильно, что буквально не давал ей прохода, однако леди Игрейна была непреклонна. Тогда король призвал ко двору Мерлина, могущественного волшебника и друида, пообещав тому золотые горы, если поможет заручиться благосклонностью красавицы, и Мерлин дал согласие. Думаю, он уже тогда знал, что за этим последует, и потому научил Утера выманить Горлойса на битву, где тот пал, сраженный вражеским мечом. А после король пожаловал к вдове: Мерлин сделал его неотразимым, чары волшебника были велики!

Вскорости понял Утер, что ему мало любви Игрейны, нет, он желал видеть ее рядом с собой на троне, хотел, чтобы корнуолльская красавица стала королевой и матерью его детей. И вот так она сделалась женой короля. Однако наследники никак не рождались, прошел слух, что Утер бесплоден – никто не слышал о законных его детях, да и о бастардах тоже.

И снова был призван Мерлин ко двору. Он выслушал просьбу своего господина, покачал головой, усмехнулся в бороду.

– Возможно ль то? – громовым голосом прервал Утер его размышления.

– Возможно все, мой король, – откликнулся Мерлин. – Но жизнь за жизнь, иначе не бывает.

Король, знавший лишь свои желания, беспечно пропустил слова волшебника мимо ушей, легко согласившись на сделку с колдуном.

– Что хочешь ты в награду? – поинтересовался Утер.

– Позволь, когда младенец родится, забрать его и воспитать как мага и друида, – почтительно склонив голову, попросил волшебник.

Утер задумался, а после кивнул. В конце концов, король-друид, король-маг – это не так уж и плохо! Маги могущественнее простых людей, а Утер желал своему сыну великого могущества.

Поздней ночью в глухом лесу Мерлин провел ритуал, расставив кристаллы вокруг древнего древа, того, которому поклонялись друиды. И вскоре леди Игрейна сообщила мужу, что ждет ребенка. Утер не помнил себя от счастья, а уж когда родился мальчик, крепкий здоровый малыш, лицом, как две капли воды, похожий на мать, радости короля не было предела!

Но Игрейна умерла родами, ни придворные колдуны, ни лекари не могли спасти королеву, как ни старались. И понял тогда Утер, что значили слова волшебника – жизнь за жизнь. И гнев закипел в его сердце не против одного Мерлина, но против всего племени чародеев. Решил он, что ни за что не отдаст сына, столь дорого ему доставшегося, на воспитание друидам, ни за что не позволит сделать из мальчика мага.

Новорожденный брат не вызывал у меня каких-либо чувств, он казался беспрестанно кричащим свертком, да еще Элейна шарахалась от младенца, повторяя, что он – убийца нашей матери. И лишь хитрая Моргауза нянчилась с малышом, приговаривая, что однажды тому быть королем, а значит, с ним следует дружить. Мы не отличались прозорливостью старшей сестры и дружить с новорожденным принцем не желали.

Такова известная всем предыстория, а теперь подхожу к тому дню, когда все началось, – мне едва исполнилось четыре. Был темный сумрачный вечер, пришла гроза. Фиолетовые молнии зловеще озаряли и без того мрачные башни замка. Да, в те годы Камелот был еще угрюмой твердыней, не имеющей ничего общего с тем чудесным дворцом, каким стал он в годы правления Артура. Мы с сестрами смотрели в окно на капли дождя, молотившие по крышам и по брусчатке на площади, на черные тучи, мчавшиеся по небу, словно тени демонов Самайна.

Послышался стук копыт, показался одинокий всадник, мы вытянули шеи – кто может ехать в такую погоду! Вскоре мы увидели его: длинный дорожный плащ с капюшоном, лица не видно. Но вся фигура проникнута каким-то странным величием, да и лишь воистину великий человек мог править таким конем – крупный черный жеребец, длинноногий, каждое копыто – с голову младенца. Я почему-то представила, что таким копытом он запросто мог проломить голову моему вечно кричащему братцу.

То был Мерлин. Стража пустила его во дворец, и он остался ждать встречи с королем в приемной зале. Слуги сказывали, что Утер приветствовал волшебника холодно, но вежливо, поинтересовавшись целью его визита в Камелот.

– Разве ты забыл наш уговор? – усмехнулся волшебник. – Мой король, я пришел за младенцем. Чтобы забрать дитя.

 Утер помолчал, глубокая складка пролегла меж его нахмуренных бровей. Король тяжело опустился на трон и поднял глаза на гостя.

– Вот что, чародей, – произнес он, наконец, и тон короля не предвещал ничего хорошего. – Ты обманул меня, забрав жизнь любимой жены. Вы, маги, приносите людям лишь зло и страдания, пользуетесь силой себе во благо! И потому не желаю, чтобы мой единственный сын и наследник рос магом! Забудь об этом, Артура ты не получишь! А чтобы не говорили, что Утер Пендрагон нарушил слово, – можешь взять любую из дочерей Игрейны. Мы договаривались, что ты возьмешь ребенка моей жены, – так получай.

Услышав эти речи, Мерлин покачал головой и затряс бородой: его не интересовали безродные девчонки, ему нужен наследный принц! Будущий легендарный король, предсказанный звездами!

Но Утер уже приказал привести девочек. И тогда я впервые увидела Мерлина.

Он был уже не молод, но и не стар, хотя, возможно, просто не имел возраста. Ходили слухи, что ему сотни лет, а выглядел он младше того же Утера, в чьей бороде уже достаточно седины. Борода Мерлина длинна, но не седая, глаза глубоко посаженные, колдовские, смотрели умно и проницательно. Волшебник был высоким, худым и жилистым, однако мускулы на обнаженных руках друида выдавали, что он весьма силен и недурно владеет мечом.

Мы трое были одеты в праздничные белые платья, хорошо причесаны, наши волосы по такому случаю служанки заплели в косы. Смешливая Моргауза сама подошла к Мерлину, поклонилась и улыбнулась. Он, покоренный ее обаянием, опустился на колени, положил руки на плечи девочки и посмотрел ей в глаза. После поднялся и приблизился к Элейне. Та, еще совсем малышка, робко попятилась.  Мерлин ласково взял ее за руку и всмотрелся в лицо. Потом снова покачал головой, поднялся и обратился к Утеру.

– Эти девочки будут хорошими женами и матерями. Отдай их замуж за добрых королей. Мне они не нужны.

– Посмотри чернявую, – предложил Утер, не сдаваясь, – У нее недобрые глаза, как есть ведьма!

– Если каждую, у кого недобрый глаз, принимать за ведьму, – вздохнул Мерлин, однако все же неохотно приблизился и опустился на колени передо мной. Я смотрела мрачно, исподлобья, не улыбалась, чувствуя угрозу. Мерлин положил руки мне на плечи, вгляделся в самую глубину зрачков. А после на лице его отразилось изумление. Он снова приблизил лицо к моему, его глаза полыхнули вдруг фиолетовым огнем. И присутствовавшие в зале в тот день говорили, что мои полыхнули в ответ.

Повисло долгое молчание, казалось, чародей потрясен и отказывается верить увиденному!

– Ну, что там? – нетерпеливо заторопил Утер. – Что?

Мерлин поднялся и повернулся к королю, его лицо светилось неожиданным торжеством.

– Сила, – ответил он взволнованно, – Сила такая, какой не было раньше! Она превосходит наставницу Ниниану, досточтимую леди Озера! Она может превзойти и меня однажды… Эта девочка – негранёный алмаз!

– Я ж говорю – ведьма, – довольно хмыкнул Утер. – Забираешь? По рукам?

– По рукам, Ваше Величество, – радостно кивнул волшебник.

– Отлично! Старшая пусть остается здесь, у нее хорошо получается приглядывать за Артуром. Чуть подрастет – найду ей мужа, девочка прехорошенькая, вся в мать. А Элейна пусть возвращается до поры в Корнуолл, как повзрослеет, сыщем жениха и ей.

Я шмыгнула носом, даже будучи совсем крохой, поняла, что король задумал разлучить сестер.

– Дитя, – Мерлин снова вернулся ко мне и опустился на пол, так чтобы его лицо оказалось на одном уровне с моим. – Ты поедешь со мной. Через моря, в волшебные земли, там, глубоко в лесах Броселианда скрыто от глаз место, где юные воспитанницы, подобные тебе, обучаются волшебству. Мы называем их феями. Скоро ты станешь одной из них, пока – самой младшей. Но однажды – самой могущественной, ибо силы, что скрыты в тебе – не знают равных!

Я не поняла его слов, знала лишь, что мне предстоит покинуть Камелот. Что ж, мрачный замок никогда мне не нравился.

Через некоторое время Элейна отправилась в родовой удел нашего отца, а меня посадил на своего вороного коня волшебник-Мерлин, укрыл теплым плащом, и мы оставили позади королевский дворец. Конь летел, будто по воздуху, дух захватывало от быстрой скачки! Но несмотря на это, путь до моря занял не один день.

Море поразило меня – никогда не видела столько воды! Серое и холодное, изменчивое, вечно волнующееся – оно было прекрасно и тронуло мое сердце. Мы сели в лодку, пролив, отделявший нас от материка, был небольшим и уже совсем скоро оказались мы на берегу, откуда добрались до лесов Броселианда.

Лес околдовывал: едва ступаешь под его сень – чувствуешь тайну, волшебство, словно завеса, отделяющая мир людей от колдовского, приподнимается и ты попадаешь в другую, неведомую прежде страну. Заметив, как я восторженно озираюсь по сторонам, Мерлин усмехнулся в бороду.

– Не всем дано это познать. Обычные люди, оказавшись в Броселианде, чувствуют себя так, как если бы они просто попали в лес. Красивый, таинственный, загадочный лес. Но лишь мы, те, кому открыты магические силы, чувствуют то же, что ты сейчас. Потому что ты – волшебница, девочка, могущественная волшебница. Магия живет в тебе с рождения…

И снова меня удивили его слова, никогда не думала, что я волшебница, никогда не замечала за собой способностей, которых не было у других людей. Каким-то образом, Мерлин снова прочитал мои мысли.

– Ты еще слишком мала, дитя, – заметил он, – Магия проявляется лишь у взрослых. Сейчас тебе нужно будет лишь слушать, лишь впитывать эту атмосферу, запоминать наши слова, заучивать заклинания наизусть, не понимая слов, их смысла. Но однажды ты станешь великой колдуньей и имя твое люди запомнят на века.

Мне понравились его слова, хотелось быть настоящей колдуньей, хотелось быть сильной и что-то значить! Я бы могла спасти маму, защитить отца от короля Утера! Много чего можно было бы сделать…

Некоторое время спустя мы спешились, наконец, у небольшого озера, никогда еще не видела я столь чистой воды: словно зеркало, неподвижная, прозрачная – как кристалл.

– Это – Зеркало фей, – пояснил Мерлин. – Озерцо маленькое, но здесь порхают малышки феи и ши, дриады, эльфы, – все приходят сюда. Здесь они купаются, расчесывают свои длинные волосы, у кого-то они золотистые, у кого-то серебряные, а у кого и зеленые, словно тина.

– Как красиво! – воскликнула я. Это были первые слова, которые я произнесла с тех пор, как выехала из Камелота.

Захотелось немедленно зачерпнуть и напиться этой прозрачной воды, но едва попыталась, как Мерлин, угадав столь явное намерение, тут же остановил меня. Его рука крепко сжала мое плечо.

– Осторожнее, Моргана! – наставительно произнес он. – Нельзя пить из этого озера. Вода, что течет здесь, отнимает память. Раз испив ее, ты не вспомнишь уже ничего. Исчезнут твои воспоминания о матери, которых и так немного. Ты забудешь Камелот, забудешь, кто ты. Разве хочешь этого?

Испуганная, я шарахнулась назад. Ни за что не хотела забыть мать! Королева Игрейна была единственным человеком, к которому я чувствовала нечто похожее на любовь, и я не знала, полюблю ли еще когда-либо впредь.

– Моргана, Моргана, – услышала я вдруг тоненькие мелодичные голоса, казалось, они призывали меня! Но кто это говорил? Изумленная, я обернулась, но по-прежнему никого не увидела. Здесь были лишь я, да волшебник, что привел меня в колдовской лес.

– Ты слышишь голоса тех существ, что порхают сейчас над озером. Они приветствуют и зовут тебя!

– Но откуда они знают мое имя? – еще больше удивилась я.

– Местные феи и эльфы обладают чудесной особенностью – неважно, где ты находишься, стоит тебе собраться в Броселианд, как они уже знают о визите, уже ждут и радуются твоему приходу.

Ничего себе! Пораженная его словами, я снова обернулась к водной глади, как жаль, что не вижу их, не могу разглядеть чудесных существ, которые знают меня, в то время, как я не знаю их!

Зачарованная красотой волшебного озера, я не заметила, как она подошла. Ее шаги были легкими и неслышными, она грациозно ступала по зеленой траве Броселианда. Длинные темные волосы распущены по плечам, а глаза – большие и настолько синие, что казалось, светятся изнутри. На ней длинное белое платье, свободное, широкое, не сковывающее движений. Она была прекрасна.

– Госпожа, – Мерлин поклонился женщине, та поклонилась в ответ.

– Ну, здравствуй, малышка, – женщина ласково улыбнулась мне, удостоив взгляда синих глаз, – Кого ты привел на этот раз, великий маг?

– Новую ученицу тебе, – Мерлин тоже улыбнулся. Даже я, будучи совсем ребенком, не могла не заметить, с какой нежностью, с каким восторгом смотрел он на эту женщину.  – Знакомься. Это – леди Моргана, дочь королевы Игрейны, падчерица короля Утера.

– Королевская дочь? – женщина поморщилась. – Так-то Утер отплатил за помощь! Он же обещал наследного принца! Почему же ты привел эту девчонку?

– Потому что она – редкое сокровище, – спокойно и терпеливо отвечал Мерлин. – Девочка полна колдовской силы, она струится в ее крови. Сила, превосходящая твою. Сила, превосходящая мою. Она станет великой колдуньей однажды, и нам нужно успеть воспитать ее, чтобы не пропустить восхождение.

– Неужели? – женщина удивленно подняла брови, а потом опустилась на траву рядом со мной.

– Моргана, познакомься, это – твоя наставница, – между тем невозмутимо продолжил Мерлин. – Ниниана, Владычица озера. Самая могущественная колдунья из ныне живущих. Она будет обучать тебя.

Ниниана заглянула мне в глаза, а потом по ее телу пробежала дрожь, взволнованная, она вдруг отшатнулась и резко поднялась.

– Да, девочку нужно обучать. Такую силу нельзя оставлять без контроля. Идем, дитя, – приказала она. – Идем со мной.

И я безропотно последовала за ней, доверяя незнакомой женщине. Мы оставили Мерлина у колдовского озера, а сами пошли дальше, в лесной дом Нинианы, где она познакомила меня с феями – такими же малышками, как я, обучавшимися колдовству. Через некоторое время я узнала, что Мерлин и Ниниана искали детей, одаренных магическими способностями, искали, чтобы обучать, в надежде вырастить себе достойную смену. Большинство девочек, вырастая, оказывались неспособными к этому занятию, и лишь единицы становились ведьмами и колдуньями.

Так началась моя удивительная жизнь в Броселианде, и скоро-скоро забыла я Камелот, короля Утера и сестер, малышки феи стали моими новыми сестрами, а Ниниана заменила мать. В то же время, несмотря на ее заботу и терпение, я не чувствовала, что Владычица озера любит меня. Она как будто опасалась, даже побаивалась, старалась не приближать к себе, и это отчуждение навеки осталось между нами, а когда я стала взрослой, лишь усилилось.

С утра до вечера Ниниана и ее помощницы, старшие девочки, показывали нам травы, исцеляющие хвори, говорили, как определить судьбу при помощи звезд и луны, учили читать по линиям ладони, видеть будущее в кристаллах и, конечно же, рассказывали заклинания, которые мы записывали, для чего пришлось освоить грамоту, и заучивали наизусть, бесконечно повторяя про себя непонятные слова на незнакомом языке. В их чуждом звучании было что-то умиротворяющее, что-то дающее спокойствие и уверенность.

Проходили дни. Обучение казалось полной бессмыслицей, мы приобретали навыки, которые не могли использовать, ведь магические способности ни у кого из нас так и не проявились. Часами глядя в кристалл, я не понимала, почему ничего не вижу на его блестящей поверхности. А потом, когда одна из девушек, Гвиннет, достигла четырнадцати – возраста проявления способностей к колдовству, – все вместе собрались мы в лесу вокруг костра на колдовской ритуал. Пожаловал и Мерлин, он нечасто посещал нас.

 Ниниана вышла в центр круга и прочла заклинание – костер вспыхнул ярче, фигуры людей, птиц, животных, сотканные из искр, закружились над ним в колдовском танце. Что за удивительное зрелище! Пораженная, я смотрела во все глаза. Тогда Ниниана сделала шаг назад и Гвиннет заняла ее место. Девушка повторила заклинание, и снова, и снова произносила она те же слова… однако ничего не происходило. Волшебство исчезло. Искры растаяли. Мы поняли, что это значит, даже я, будучи крохой, догадалась: у Гвиннет нет дара. Ей придется уйти, покинуть дом Нинианы. Ее обучение окончено.

Ну а мне предстояли долгие-долгие годы под сенью Броселианда, прежде чем можно будет судить о моих способностях к волшебству. Прежде чем пророчество Мерлина о моем великом будущем сбудется. Или, чего я очень боялась, не сбудется.

Глава 2. Артур и Ланселот

Прошло еще семь лет, прекрасных семь лет моего обучения в Броселианде, прежде чем снова увидела я своего брата Артура. Оказавшись в то раннее весеннее утро на поляне, где Ниниана обычно проводила занятия с феями, я увидела незнакомого мальчика, розовощекого, крепкого. Хотя он явно младше меня, ростом почти догнал: я была очень маленькой и худой. Его золотисто-русые волосы напоминали волосы матери. И вообще, если приглядеться, Артур унаследовал ее черты, в нем почти ничего от короля Утера!

– Вот, Моргана, – улыбнулась мне Ниниана, подводя мальчугана ближе, – Знакомься, твой брат Артур, наследный принц Камелота.

Не отличавшаяся приветливостью, я мрачно смотрела на мальчика, но тут он улыбнулся очень доброжелательно, взял за руку и вдруг сказал:

– Пойдем играть!

Мне хотелось вырвать руку, но еще больше хотелось играть, ведь я тоже пока была ребенком. И мы, весело смеясь, побежали по лесным тропинкам, я показала Артуру Зеркало фей и тайный мост через ручей, где частенько встречались Мерлин и Ниниана. По словам моих старших подруг, именно здесь, на этом мосту, они впервые признались друг другу в чувствах. Но правда это или выдумка – кто разберет! Позднее я узнала, что Утер все же согласился отдать Артура на воспитание Мерлину. В Камелоте становилось небезопасно, то тут, то там вспыхивали заговоры против короля, и Утер решил, что лучше, не дожидаясь беды, отдалить сына от двора, пока все не уляжется. Кроме того, никто не мог дать будущему королю больше знаний, чем друиды. Утер понимал это и потому, скрепя сердце, согласился, наконец, с доводами Мерлина.

Сам Артур расценивал свою добровольную ссылку, как приключение, он был весел и любознателен, бегал по лесным полянам с моими подружками-феями, внимательно слушал наставления Мерлина.

Незаметно пролетели еще три года, мне исполнилось четырнадцать, моему брату – десять. Он все еще был ребенком, мальчиком, в то время как я уже становилась девушкой, хотя в силу природной худобы, не обладала женственными округлостями, которые можно было наблюдать у других фей.

Когда наступил день инициации, я волновалась: на меня надели длинное просторное платье, как те, что носила Владычица озера, распустили волосы, украсили голову венком из лесных цветов, и подруги, вместе с братом, проводили меня на поляну, где уже горел костер и ждали Ниниана и Мерлин.

Наш путь лежал мимо Зеркала фей, и я давно уже могла различать светящиеся в темноте легкие силуэты, носившиеся над прозрачной поверхностью. Феи, эльфы и голубые огоньки-ши, – они были удивительны, а неподготовленный человек и вовсе решил бы, что в нашем мире такое невозможно!

В волнении я подошла к костру.

– Не бойся, ты справишься, – прошептал Артур мне вслед. По какой-то неведомой причине маленький брат испытывал ко мне симпатию, хотя я была к нему равнодушна, как прежде. Сейчас все мысли были лишь о колдовском экзамене, что мне предстоял.

Ниниана снова прочла заклинание, колдовские фигуры замелькали над костром, родившись из его пламени, а потом я заняла ее место. С детства помнила слова Мерлина, что вырасту величайшей волшебницей, эта мысль плотно укоренилась в моей душе! И все-таки, я волновалась.

Прочла побелевшими губами заклинание – ничего. Новые фигуры не возникли, те, что вызвала магия Нинианы, постепенно таяли, растворяясь в темноте ночи. Я снова прочла заклинание – и снова ничего. Растерянная, подняла глаза и встретилась взглядом с такими же растерянными Нинианой и Мерлином. Повисла тишина. Неужели, я не способна к колдовству? Неужели, наставники ошиблись? Неужели, мне придется уйти?

Тишина воцарилась такая, что слышно было, как шелестят крылья фей над поверхностью Зеркала.

– Это неправда! – крикнул маленький Артур, – Неправда! Она может колдовать…

Мерлин взглянул на Ниниану.

– Возможно, сегодня что-то пошло не так, нужно дать ей шанс, – неуверенно начал волшебник.

– Здесь все равны, – твердо возразила Ниниана.

Я решила не дожидаться, пока они окончат споры, выбирая мою судьбу. Решила уйти сама, прежде чем меня прогонят, повернулась и бегом бросилась прочь. Щеки мои полыхали от только что пережитого стыда. Не знаю, как долго бежала, но остановилась лишь, когда совсем выдохлась. Меня окружал темный, незнакомый лес. Но это был все тот же Броселианд, и я не боялась его. Присела в корнях большого дерева, стараясь отдышаться, и довольно скоро заснула.

Проснулась с рассветом, попила воды из ручья, ею же умылась, пригладила волосы. Огляделась по сторонам: эта часть леса, мрачная, непроходимая, была мне совершенно незнакома, я понятия не имела, где оказалась. Выбора не было, поэтому просто побрела, куда глаза глядят.

Шла я довольно долго и успела порядком устать, прежде чем лес расступился, и передо мной открылась гладь неизвестного озера. На его берегу возвышался красивый каменный дом, не замок, но почти дворец. Подумав, что возможно, богатые люди, живущие здесь, сжалятся над голодной скиталицей, – а проголодалась я изрядно, – и дадут краюху хлеба, приблизилась к дому, перелезла через невысокое каменное ограждение, окружавшее усадьбу, и оказалась вдруг в прекрасном саду. Пораженная невиданными цветами: яркими, крупными, поистине роскошными, – даже не представляла, что подобное великолепие бывает, – застыла, раскрыв рот от изумления, в миг забыв о голоде и усталости. Не знаю, как долго пребывала я в этом оцепенении.

– Кто ты и что тебе тут нужно? – услышала я позади мужской голос и обернулась. Неподалеку стоял юноша, еще совсем молодой, не старше меня, почти подросток. Как выяснилось позже, мы и правда оказались ровесниками. У него были большие темные глаза, темные кудри и очень красивое, нежное лицо, немного женственное в силу возраста, мужественность еще не проступила на нем. Никогда не видела я столь красивого юноши, и вообще, из мужчин мне довелось видеть лишь Мерлина, малыша Артура, да крестьян, что иногда захаживали к Ниниане, просить об исцелении от недугов. Все они были грязными, в лохмотьях, нечесаными и часто нездоровыми, потому, в сравнении с ними, этот юноша показался мне чудесным видением. Надо заметить, однако, что и потом, много лет спустя, когда я стала женой и королевой, когда видела перед собой множество рыцарей, один другого лучше, никто так и не сумел затмить красоты этого удивительного лица, никто не сумел занять его места в моем сердце.

Влюбленность впервые постучалась ко мне, и я стояла, не в силах вымолвить ни слова, как если бы проглотила язык.

– Ты что, немая, девушка? – снова спросил он.

Я помотала головой и продолжала смотреть на него во все глаза, не в силах отвести взгляда. Повисло молчание, он тоже с интересом рассматривал меня, хотя вряд ли я являла собой картину столь привлекательную – перепачканная после ночи в лесу, растрепанная, да и в общем нельзя сказать, чтобы я отличалась красотой: пока я была лишь гадким утенком, которому возможно предстояло стать лебедем однажды.