Клуб джентльменов
Аллиаль раскрывался медленно. Несмотря на постоянную поддержку друзей, долгое время он присутствовал на посиделках молча. Со временем его напряжение ослабло, и однажды, переборщив с ликером, дер Журбье рассказал о себе все. Худенькому гибкому мальчишке с кукольным личиком не повезло больше всех – его подкинули на порог королевского приюта.
Жизнь там не сладка, но хорошеньким детям иногда везет – их забирают в семью, хотя бы в прислуги. По малолетству он желал вырваться из беленых стен благотворительного учреждения, но позже, когда одна из выкупленных в прислуги девочек вернулась к воротам казенного дома с животом, Аллиаль понял, что ничего хорошего за пределами стен сирот не ждет.
Когда Аллиалю исполнилось десять, в приют приехали чиновники из школы, отбирать талантливых детей для учебы. Они просматривали записи наставниц, заходили в классы и в мастерские, заговаривали с детьми, поглаживая широкие браслеты с набором разноцветных камней. Приютские знали, что эти камни – индикаторы, показывающие наличие магии. Любые, даже слабые, всполохи означали, что у ребенка есть дар, который можно развить. Но в приюте камни вспыхивали нечасто. Поговаривали, что для стабильного дара нужно родиться и вырасти в полной семье, да и не верили брошенные дети в себя.
Когда холеная белая рука пронеслась над макушкой перебирающего крупу Аллиаля, он даже не дернулся – привык к тому, что его не замечают. Усыновителей и благотворителей интересовали дети помладше или постарше, а он, тонкий и ломкий, был слишком наглым и колючим, чтобы считаться привлекательным.
– Ну-ка, ну-ка, – раздалось вдруг удивленное, и мужская рука вцепилась в подбородок мальчишки, – кто тут у нас?
Начальница с готовностью доложила:
– Аллиаль дер Журбье, найденыш, имя было написано на карточке, положенной в пеленки.
– Дер Журбье? – насмешливо уточнил чиновник. Фамилия была известной в узких кругах.
– Фамилия дана в честь покровителя нашего приюта, скончавшегося в день находки, – пояснила начальница.
– Ясно, что ж, малец, иди за мной! – приказал чиновник, и Аллиаль пошел за ним, бросив последний взгляд на миску с шелухой.
– И какой у тебя дар? – не выдержав, перебила рассказчика Аманда.
– Ментальный, – прошептал Аллиаль.
Лорд Грегори и Махоун поежились. Аллиаль, несомненно, – ценное приобретение для королевской службы, только… Плавать в чужих эмоциях – это и больно, и противно. Ловить не просто презрительные взгляды – ощущать даже направленную в твою сторону мысль…
– Как же ты держишься? – охнула девушка.
Мальчишка распахнул рубашку, демонстрируя огромного размера амулет, сплетенный из серебряной проволоки и прозрачных бусин:
– Я уже научился закрываться, и экран помогает, и… вы тоже помогаете.
– Мы? – удивился непосредственный Махоун.
– Вы всегда думаете и чувствуете то, что говорите, – пожал плечами менталист. – Мне с вами спокойно.
– У тебя есть мечта? – спросил Грегори, отвлекая покрасневшего, взволнованного дера Журбье от переживаний.
– Есть, – кивнул тот сам себе. – Хочу узнать, кто мои родители и почему меня подбросили в приют.
– Достойная цель! За это надо выпить! – поднял бутыль с ликером Грегори, побуждая друзей присоединиться и окончательно отвлечь менталиста.
Он-то знал, о чем Аллиаль умолчал. Обучение таких магов начинается с ломки. Физическое унижение, моральное давление, любая грань, помогающая надеть на менталиста поводок. Как взрослые циничные люди могли ломать хрупкого приютского мальчишку, Грегори не хотел даже представлять. Чудо, что он выжил и сохранил здравый рассудок.
Аллиаль, словно догадавшись, о чем думает сиятельный лорд, вдруг взглянул ему в глаза абсолютно трезвыми желтыми глазами и, усмехнувшись, одними губами произнес:
– У них не получилось! – Потом лихо опрокинул крышку-стаканчик с крепким вишневым ликером и тут же пьяненько поплыл, хихикая и заваливаясь на бок.
До конца года Грегори не поднимал эту тему, а потом Аллиаль поделился с ним своим секретом:
– У нас была нянька, пожилая уже, слабая. Когда ее обижали, она светло улыбалась. Я удивлялся – чувствовал же, что ей должно быть больно, а она словно в броне сидит. Она мне и рассказала, что просто уходит туда, где ей когда-то было хорошо.
– Тебе где-то было хорошо? – удивился лорд.
– В животе матери, – хмыкнул парень и добавил: – У меня большой потенциал, убивать и калечить меня запретили, а все остальное я способен выдержать.
– Но как же тебе позволили учиться без поводка? – выдал свое недоумение Грегори.
– Они уверены, что поводок есть, – поморщился Аллиаль, щелкнув по своему щиту.
Лорд задумался, но уточнил:
– Почему ты мне это говоришь?
– Чтобы однажды ты не позволил меня убить, – оскалился мальчишка и ускользнул так быстро и неслышно, что Лайвернес подумал – разговор ему привиделся.
Глава 3
С уходом Кентавра жизнь в школе Ритон изменилась для тех, кого он защищал и подбадривал своим присутствием. Грегори пришлось поработать кулаками, Аманде – выкинуть парочку злых алхимических шуток, и от них отстали. А вот Аллиалю было нелегко. Мальчишка пустил в ход свой ядовитый язык и написал на противников злейшие эпиграммы, «случайно» очутившиеся в столовой, на доске с расписанием и даже на кухне! После такого ему собирались жестоко намылить шею, но его защитил преподаватель словесности. Возопив:
– Наконец-то, юноша, вы проявили свой талант! – Он утащил мальчишку в учительскую и до ужина заставлял писать эпиграммы на всех, кто входил в двери.
Четверостишия вышли едкими и точными. Преподаватель в восторге добился для них публикации в маленькой литературной газете и долго гордился «несомненным талантом». После публикации некоторых стихов дера Журбье в рубрике «Злое перо» главной городской газеты его не трогали вообще. Мало ли.
Следующим выпускался Грегори. Аллиаль оставался в школе Ритон еще на три года. Аманда переходила из школы в академию писать научную работу, а сына герцога ждала служба. Он пока не решил, кем бы хотел стать – чиновником, храмовником или военным, однако случай расставил все по местам.
В день выпуска ворота школы распахнулись, и пара десятков знатных оболтусов с криками и улюлюканьем высыпала в город. Отмечая свободу от школьных правил, они сразу выпили крепкого эля в ближайшей таверне, закусив жареной свининой и черным хлебом. Когда к выпускникам присоединились старшие братья и дядюшки, вся компания отправилась кутить в ресторан. После обеда их ждал боксерский клуб, фехтовальная школа и ипподром. Где-то в толпе, делающей ставки, Грегори подцепил смазливую потаскушку, которая болталась на руке лорда остаток дня, заливисто смеясь его пьяным шуткам.
Проснулся лучший выпускник школы Ритон с ужасной головной болью и… рядом с хладным трупом не то певички, не то танцовщицы.
Не успел юный лорд вскочить, позвать на помощь или что-то предпринять, как комната недорогого отеля заполнилась людьми в незнакомой серой форме. Они перекрыли окна и двери, не дав Грегори протянуть руку к оружию или к кошельку. После минутной тишины собравшихся раздвинул невысокий человек в сером камзоле, подошел ближе к постели, на которой сидел сын герцога, и скучающим тоном спросил:
– Будем признаваться в убийстве, милорд, или поговорим?
Разговор с главой тайной службы безопасности получился долгим. В ход пошел холодный эль, сигара, отеческий тон и… мягкие угрозы. Требование юного лорда вызвать отца разбилось о железную волю вербовщика:
– Герцог вам не поможет, лорд Лайвернес! Три старших сына вполне обеспечат наследование титула и земель. Ваш батюшка не станет ввязываться в свару из-за преступника!
Грегори поежился и поинтересовался:
– Пришлите ко мне хотя бы камердинера, милорд! Не могу же я вести переговоры, сидя перед вами в нижнем белье!
– Не стесняйтесь, – усмехнулся лорд Тристоун, – с вашим камердинером произошла маленькая неприятность. Упрямым оказался. Все порывался бежать за вами, спасать… Поскользнулся на гнилом помидоре, упал, расшиб голову. Лежит сейчас у лекаря, лечит шишку.
Грегори помрачнел. Он понял, что своим неосмотрительным поведением подставил еще и Тайлера. А ведь единокровный брат его предупреждал! Уговаривал сразу из школы отправиться в особняк Ратлендов!
– Что ж, – младший сын герцога с самым независимым видом стянул с постели простыню и завернулся в нее, – предлагайте!
Лорд Тристоун усмехнулся и коротко изложил Лайвернесу условия работы на тайную службу. Грегори выслушал, слегка поторговался и согласился. Так или иначе, это была служба на корону, и, несмотря на ряд недостатков, она имела свои преференции.
По результатам переговоров дело на лорда Грегори все же завели «на случай неприличного поведения», а потом аккуратно убрали «под сукно». Девицу похоронили за казенный счет как безродную сироту, никому не сообщив, отчего она скончалась. Грег об этом тоже не узнал. Подозревал, конечно, что его случайная подружка была не случайной и умерла не сама по себе, но к бумагам из «его» папки лорда не допускали.
Подлечив слугу и упаковав в сундуки модный гардероб, блестящий молодой лорд, слегка поумерив свое сияние, отправился в большое путешествие с опытным «дрессировщиком медведей». Так в высшем обществе называли небогатого, но знающего светского человека, берущего на себя труд «обтесать» будущего светского льва.
За такую работу родители платили «дрессировщику» немалые деньги, ведь светское общество живет связями и знакомствами. Правда, герцог Ратлендский не оплачивал гранд-вояж младшего сына. Ему сообщили, что юноша с таким блеском закончил школу Ритон, что получил финансирование от казны, дабы потом продолжить служить короне в чине младшего секретаря. На самом деле Грегори уже служил, став прикрытием для опытного шпиона.
Лорд Даниэль Толбот по прозвищу Дансер был одним из лучших шпионов Бривании. Под маской повесы, гуляки и бонвивана он собирал информацию, передавал посылки, скреплял и разрушал союзы, занимался еще тысячей важных и нужных для родного государства вещей, не снимая смокинга и черной шелковой бабочки. Лорд Грегори стал для матерого интригана и ширмой, и учеником.
Лорд Толбот безжалостно гонял мальчишку не только по геральдике, этикету и умению обращаться с дамами – он заставлял его развивать память, мышление, учил манипулировать людьми, предсказывать движения и порывы, подталкивать к решению или, напротив, останавливать желание сотворить нечто немедленно.
Отдельное время ежедневно уделялось физическим упражнениям. Фехтование, метание ножей и тяжелых предметов. Лазание по веревочной лестнице, по канату, по крышам… Привычные по школе увлечения – гребля, игры в мяч, поединки – неплохо подготовили юного лорда к таким испытаниям, но все равно первый год службы выдался нелегким. Грегори не жаловался, а вот его портной нещадно бранился – молодому лорду пришлось расставить все сюртуки и смокинги в плечах, при этом сильно сузив в талии.
Целых два года лорд и «дрессировщик» колесили по соседним государствам, тратя деньги, появляясь на всех значимых мероприятиях, балах, премьерах и открытиях. Привлекательный юноша любезничал с дамами, его наставник играл в карты с джентльменами. Они бывали на скачках и в театрах, посещали оперу, кутили с актрисами, заглядывали в салоны светских львиц, и всюду за ними тянулся шлейф маленьких, почти незаметных, происшествий, которые помогали Бривании удерживать свою власть над приличным куском суши.
При этом учеба для Грегори шла непрерывно! Случалось, что вместо «доброе утро» в него летели подушка, чайник и шпага. Иногда он завтракал в лучшем городском отеле, а ужинал куском сухого хлеба в лодке контрабандиста. Следующим вечером молодой лорд играл в карты с джентльменами, а утром провожал их жен к экипажу, рассыпая улыбки и поцелуи.
Грегори втянулся. Приобрел привычки и правила, обзавелся удобным оружием, модными костюмами и харизмой. Толбот лишь усмехался, поглядывая на заматеревшего ученика, и подкидывал ему все новые задания.
В их компанию незаметно влился и Тай. Сначала бастард исполнял роль личного слуги, но потом Толбот выделил его умение становиться незаметным и начал привлекать Тайлера к слежке. На слугу в ливрее и так не обращают внимания, а если переодеть его молочником или почтальоном, нанести на бледное лицо загар, а светлые, почти белые, волосы выкрасить в черный или рыжий, никто и не заподозрит в ленивом бродяге соглядатая.
Так постепенно Дансер вылепил из двух сыновей герцога Ратлендкого великолепную пару шпионов, но не спешил отпускать их в самостоятельное плавание. У него были на то причины. Мир патриотов, готовых не только кричать на площади, но и действовать на благо своей страны, узок. Постепенно все они узнают друг друга, раскланиваются на крупных мероприятиях, передают сообщения своих нанимателей друг другу, а порой банально протыкают врага шпагой или подсыпают яд.
Глава 4
Однажды нежным утром в Итилии Дансеру передали конверт. Шелковая серая бумага и черная печать насторожили Грегори, но им случалось под видом уведомлений о рождении младенцев получать донесения или новые задания, так что он лишь прикинул, где у него лежит легкий плащ, способный скрыть лицо от любопытных глаз.
Изучив послание, учитель быстро собрался и ушел, приказав ученику оставаться в гостинице. Оценив прихваченный лордом Толботом арсенал, Грегори растянулся на кровати, благоразумно решив поспать. Когда принесли завтрак, он спокойно съел две порции, запил легким итилийским вином и по вбитой в Ритоне привычке взялся приводить в порядок оружие и амуницию. Перевязи скрытого ношения требовали внимания, масла и воска, а некоторые и починки. Метательные ножи, толчковые ножи, стилеты, стрелки…
Он провозился до сиесты, потом выглянул в окно, на пустую площадь, прошелся по комнате и задумчиво дернул сонетку. Тай появился практически моментально и замер, всем телом изобразив вопрос.
– Дансер ушел, сказал ждать. Ты видел, куда он направился?
– На север, – лаконично ответил бастард.
Грегори нахмурился – северная часть города представляла собой лабиринт складов, портовых забегаловок и доков. Место опасное, но и лорд Толбот не мальчик.
– Если не явится к пяти часам, придется извиняться перед графиней, – протянул он, вспомнив эксцентричную даму, с которой его наставник легко переходил на флирт.
Тай меланхолично пожал плечами.
– Ладно, приготовь к вечеру прохладную ванну, бордовый фрак и жилет в серую полоску. Графиня любит надевать черное и часто принимает гостей в будуаре с серыми стенами, поэтому не стоит сливаться с интерьером.
Тайлер поклонился и вышел, а лорд Грегори сел писать письмо Аманде. Несмотря на разницу в социальном положении, он продолжал общаться с алхимичкой, оправдывая себя тем, что это знакомство полезно: девушка не раз подсказывала ему необычные способы удаления чернил, уничтожения следов и запахов.
Еще одно письмо лорд написал Кентавру. Махоун сражался с нечистью на границах королевства и отвечал редко, но Грега грела мысль о том, что они оба защищают свою страну как умеют. Третий конверт отправится в Ритон. Аллиаль никогда бы не признался, но для него важно было знать, что человек, хранящий его тайну, продолжает вести себя так, словно ничего не случилось.
Почтовый день затянулся как раз до вечера. Когда Тай вошел, держа в руках фрак и жилет, Грегори оторвался от писем, быстро запечатал последний конверт и вопросительно взглянул на брата.
– Лорд Толбот не появлялся, милорд, – сдержанно ответил тот. – Писем и карточек не приносили, пакетов не передавали.
Сын герцога неспешно оделся, завязал галстук, закрепил узел булавкой с небольшим солитером и приказал подать экипаж. Вечер в салоне графини Кастильони прошел скучно: за карточными столами шла чинная игра, в соседнем зале звучала негромкая музыка, приглушая болтовню сиятельных жен. Подавали недурной ром и дурное вино. На закуску обещали лобстеров, но были только креветки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги