Эльфы-лжецы и паук-тиран
– Ха-ха-ха! Насмешил…Со всеми!
– Да, им всем говорю: «У нас ничего серьёзного быть не может». И тебе говорил, но ты, видать, забыла. Пить надо меньше!
– Да я вчера первый раз выпила…
– Хорошо, вот возьми мой браслет из нефрита и змеевика в дополнение к тому золоту…
Пелена слёз перед глазами не дала увидеть ей, как Дэкуэль торопливо снял с руки драгоценную вещь и сунул подарок-откуп.
Она вопрошала:
– Тебе позволяет совесть так издеваться над девушками?
– Ни стыда, ни совести…вообще в душе ничего лишнего!
Он недолго созерцал её слёзы, сплюнул под ноги и исчез в зелёном портале.
– Ментально изуродовал всю душу, гад…
Как в жутком сне жизнь перевернула ставшие близкими, ненаглядными черты лица в ненавистные, невыносимые. Оплевав душу, истребив самые дорогие сердцу воспоминания о горячих поцелуях, заменил их на отчаянное бессилие перед судьбой. Почему сразу не разглядела вчера, что в порывах этого эльфа не было и капли любви? Почему так легко поверила своим чувствам, что он теперь в её жизни надолго? Да уж…любовь всему верит. А она для него была лишь вещью, не более. Поиграл и положил на место…
А дома Дана узнала о внезапной болезни матери по её вине, и узнала о том, как Грета беззаветно распрощалась с репутацией за оплату для лечения. И эти известия сразу опустили её на самое дно депрессии. Она часами плакала.
Чтобы отвлечь её, сёстры заставили Дану резать овощи для заготовок на зиму. Сели с ней рядом. Ножи троих девушек мелькали, кромсая сладкий перец, морковь, лук и тыкву.
Младшая протяжно выводила придуманную песню:
– Ты обманул меня,
Мой каверзный эльф.
Ты завладел мной,
Мой красивый эльф.
Ты не любил меня,
Мой капризный эльф.
Душа рыдает и
Не знает, как быть.
Триша хмурилась и старалась внести ясность в чувства сестры:
– Дана, разве эльф говорил тебе о любви?
Та шмыгнула носом и вспоминала:
– Об этом говорили его прикосновения и поцелуи.
– Поцелуи говорят лишь о плотском желании,– со знанием дела поделилась опытом Грета.
Старшая осторожно направляла сестёр на позитив:
– Тоска – преступление против души. Любая печаль опасна для здоровья. Вспомните, как я взяла себя в руки после изнасилования. Ну, не быть мне замужем. Со временем найду мужичка, чтоб ребёнка сделал, и буду жить ради своего чада.
Грета узнавала:
– Что с дитём медлишь? Поднимем как-нибудь…
– Ненавижу мужиков,– процедила та,– Не могу пересилить себя и завести знакомство…У вас хоть по согласию интим был…
Дана мечтательно протянула:
– Эльфы всё-таки красивые мужики…Отдавать себя на растерзание красоте всё же приятнее, чем, если бы на месте эльфа был кто-то несимпатичный. Хотя обидно, что ничего не помню конкретное об интиме, эльф с непроизносимым именем взял меня впрыск пьяную…
Средняя сестра успокаивала:
– О, там ничего хорошего! Лучше б я пьяная была, чем терпеть пытку болью и другого рода неприятности…
Триша авторитетно закивала, подтверждая.
Дана воспряла духом:
– Да, хватит слёзы лить в конце концов! И этот браслет его выброшу!
Младшая сорвала с руки драгоценную вещь и хотела выкинуть в очистки. Средняя перехватила её руку, отобрала браслет.
Грета оправдывалась:
– Ну, не пропадать же добру. Вдруг денег на лечение мамы не хватит…
Триша горько вздохнула и посетовала:
– Ну, не такой же ценой надо было…Хоть бы меня позвали…Мне всё равно терять нечего.
– А какой ценой? Тэрриэль меня хотел. Может, кто из вас поймал бы по-быстрому синюю птицу удачи? Отец-зверолов за всю жизнь её раз издали только видел…
На кухню вошёл Йорик, крутя в руках свёрток.
Он пробурчал:
– Ваши эльфы даже на бумагу для вас скупятся. Подарки шлют в картонке.
– Кому презент-то?– обмерла младшенькая.
– Грете,– сообщил отец и вручил свёрток адресату, сокрушаясь дальше,– Вот настали весёлые времена – мои девчата выросли…И все стали распущенными особами. За что вы, боги, так со мной?
Его средняя дочь распаковала подарок. Там оказался на тонкой золотой цепочке серебряный кулон в виде голубя, раскрывшего крылья и держащего в лапках белый камень кварца неправильной формы. А ещё лежала записка, где Тэрриэль зазывал её за новой порцией денег.
– Зовёт?– понял родитель.
– Зовёт,– кивнула Грета.
– Иди, если хочешь. Всё равно репутации уже нет,– махнул рукой глава семьи.
– А, что, нам бы мебель новую,– неуверенно проговорила та.
Дана грустно вставила:
– А, что, вдруг хоть этот эльф порядочным окажется? Замуж тебя возьмёт…
Триша вторила:
– Кто ж этих эльфов разберёт?
Йорик нехорошо хохотнул и выдал:
– И смех, и грех с вами, девки. Это ж эльфы! Благородные, самодовольные аристократы! Зачем им замарашки вроде вас? Так, поиграть и выбросить…
Тэрриэль, стоящий у крыльца трактира, удивлённо высказался, обнимая Грету:
– О, какие радостные возгласы при виде моей персоны!
– Люди очень любят добро, которое им делают другие,– просветила его любовница.
Эльф с придыханием зашептал ей в ухо:
– Пойдём быстрее в мой номер… Мне не терпится насладиться тобою…
– Уж не от любвеобильных зайцев род свой эльфы ведут? И ведь ушастые такие же… Вчера ты меня хотя бы покормил.
Мужчина расхохотался и повёл её в столовый зал трактира.
Затем умильно смотрел, как она ест.
Грета заметила:
– Богатые сокрушаются, что в желудок мало влазит, бедные плачутся, что в день надо много еды.
Любовник оценил её философию, предупредил:
– Ты особо ни на что не рассчитывай. У меня есть жена.
У девушки испортился аппетит. Она встала из-за стола. Эльф сразу подхватил её за предплечье, потянул в свой номер.
Он пожалел, что сказал о семье сразу, а не в конце свидания, залебезил:
– Но я подумываю взять тебя в эльфийское королевство. Устроишься служанкой где-нибудь недалеко от меня, и продолжим знакомство.
Она остановилась, переспросила, глядя в глаза протеже:
– Заберёшь в эльфийское королевство?
Тот уверял:
– Да даже сделаю тебя своим секретарём в посольстве! Девушка ты видная, пусть остальные завидуют. Да и ты на глазах будешь.
– Врёшь же…– потупилась Грета,– Я эльфийского не знаю…
– Тогда сначала побудешь служанкой у дальней родни, а после заберу в посольство,– убеждал любовник.
Такой убедительный жест – горячее обещание улучшить будущее требовал доверия, но у девушки остались сомнения. Не верила она в доброго волшебника. Как он собрался скрывать свои отношения от семьи?
Но тут следующим высказыванием эльф развеял её колебания:
– А лучше поселю тебя у деда! Никто не заподозрит: отчего это я зачастил к больному старику!
В снимаемой комнате трактира она стала вновь перебирать красивые пряди белоснежных волос любовника. Тот принялся алчно целовать её лоб, щёки, нос, пока, наконец, его губы не остановились на девичьих манящих устах.
Вскоре секс надоел Грете, во время очередного отдыха эльфа, она перевернулась на живот, давая понять, что устала. Но Тэрриэль схватил её за ноги и задрал всё туловище вверх, к кровати остались прижаты лишь груди. Его член вошёл в лоно, и он стоя имел её.
Вечером Тэрриэль Льтиувэдир провожал до дома любовницу пешком. Настроение у него было отменное. Не хотел отпускать девушку от себя, утянул на лавочку в парке.
Молил:
– Грета, приходи ко мне завтра с утра.
– А какие чувства ты ко мне испытываешь?
– Самые лучшие,– целуя краешки её пальцев, уверял он.
С соседней лавочки старичок заметил:
– Вот так всегда: мужчины думают о сексе, а женщины о любви.
Девушка игриво пожаловалась:
– У меня щека заболела.
Эльф поцеловал её в щёку, хитро спрашивая:
– Теперь не болит?
Она, хихикая, добавила:
– Перестала. Зато заболело ухо.
Любовник поцеловал ухо, задав традиционный вопрос:
– Теперь не болит?
– Нет.
Старик не удержался и поинтересовался:
– Светлейший эльф, а Вы от геморроя не лечите?
Грета расхохоталась. Тэрриэль тоже прыснул в кулак. Но в следующую минуту им стало не до смеха. Жуткая гарпия с чёрными перепончатыми крылья приземлилась напротив их лавочки. На ней было короткое чёрное платье, чёрные длинные сапоги, а в руках копьё. Её некрасивое лицо искажала ещё и ревность.
Файфа взревела:
– Сказки учишься девкам рассказывать?!
Эльф поднялся и шагнул к жене.
Любовница удивлённо взывала к нему:
– Трусливо сбежишь?
Гарпия наступала на Грету, шипя:
– Никогда, слышишь, никогда не переходи дорогу гарпии.
Верхняя губа летающей твари при разговоре некрасиво «целовала» нос.
Откуда только взялась храбрость, Грета не знала, наверное, от того, что мужчина переметнулся к жене, она ехидно уточнила:
– А перелететь дорогу гарпии можно? Ну, или там переползти?
Обиженная и рассерженная жена замахнулась копьём. Тэрриэль успел перехватить её руку.
Он вразумлял Файфу:
– Как ты можешь сравнивать себя с этой мерзкой девкой? Ты – жена, а она, так, очередная однодневка. И ты у меня ходишь в соболях, а у этой нищенки, посмотри, нет шубы даже из крысы драной.
Грета почувствовала себя раздавленной с ведром помоев на голове. Ещё никогда до этого момента она не была столь обманута в чувствах! Красавец-эльф крутился вокруг жены, унижал любовницу, то бишь её…Коварные, бесчувственные эльфы!
Гарпия удовлетворённо наблюдала за мимикой соперницы, подначивая:
– Лесной народ знает толк в унижениях.
Совладав с эмоциями, человечка подобострастно проговорила:
– Рада воссоединению мужа и жены. Пойду я. Счастливо оставаться.
Не успела договорить, как вспыхнул зелёный свет эльфийского портала, унося из этих мест Тэрриэля с женой.
И всё же Грета оказалась не готова к разбитому сердцу. Потому, что в душе теплилась надежда на любовь, на лучшую жизнь среди эльфов…Да и не ждёшь от такого красавца подвоха, тем более на столько гадких поступков.
Сёстры в спальне опешили, завидев Грету всю в слезах.
На их немой изумлённый вопрос она отвечала:
– Я думала мой эльф о-го-го, а он оказался фу и тьфу…
Трища подвела итог:
– У кого-то есть, что вспомнить, у нас же лишь то, что хочется забыть.
И все трое всхлипнули, обнявшись.
Отец заглянул к ним и сокрушался:
– Беда с этими сверхэмоциональными женщинами! Каждый день то гвалт, то слёзы, то истерики… Что, бросил эльф и Грету? Ну и замечательно! Интрижки ни к чему хорошему не приводят.
Средняя дочь изумлялась себе:
– Как я могла на что-то рассчитывать в наших отношениях? Как я могла ошибиться в его словах и помыслах?
Родитель пояснял:
– Чем больше в человеке хорошего, тем меньше плохого он замечает в других. А эльфы – лжецы. И вообще многие мужчины лгут женщинам.
Триша узнавала:
– Па, ты тоже лгал маме?
– Было дело…– вздохнул Йорик,– Родиться человеком – чудо. Остаться человеком – это труд. Надеюсь, вы все осознали свои ошибки, и в будущем не совершите подобное…
Разочарование навалилось на младших Уивинг тяжестью. Уныние сковало оковами все проблески радости, заточив ту в темницу апатии.
Прошёл месяц. Деревья вокруг растеряли половину своего осеннего наряда.
Дана раскидывает семена анютиных глазок в рядки на клумбе под зиму.
Грета ей буркнула под руку:
– Эзотерики предупреждают: чтобы не стать одинокой – фиалкам не место в огороде!
Младшая сестра зашаталась и бухнулась на задницу.
Жаловалась:
– Что-то в глазах потемнело.
Её стошнило.
Стоящий у крыльца глава семьи вынес вердикт:
– Похоже, ты стала матерью…
– А почему я сразу этого не заметила?– глупо переспросила бледная Дана.
Йорик завёл младшую дочь в дом, утешая словами:
– Даже не думай избавляться от ребёнка. Работа не позаботится о тебе, когда ты заболеешь. Обязательно надо заводить детей.
– Грета,– окликнул кто-то от калитки.
Та обернулась и застыла. Тэрриэль!
Эльф улыбался и спрашивал:
– Рада меня видеть?
– Сейчас в обморок упаду от радости,– грубым голосом ехидничала она.
– Я ночей не спал, всё думал о тебе. Я плохо ел, извёлся весь.
– А жену не бросил,– подвела итог за него девушка.
– На то политические накладки ложатся…– пытался оправдаться бывший любовник.
– Вы не перед публикой выступаете, уважаемый дипломат. Свои фальшивые эмоции и чувства распространяйте на других. И оттачивайте мастерство соблазнения тоже в другом месте!
– Милая, хочешь я подарю тебе своё сердце?
– Ты мне нервы верни, козёл. И сердце своё обратно жене отнеси.
– Испугалась её? Не бросай меня. Мы будем аккуратней…
– Голова у меня одна. Да и не люблю я тебя, прости. Моим ты был какой-то краткий миг. Мне легко было забыть тебя. Ты думал лишь о благополучии семьи, я была тебе не нужна. Ты же предупреждал сразу… Я так поняла, что я для тебя лишь забава на пару дней.
– Я всё придумал и подготовил… Нас не раскроют…
– Ищите себе другую игрушку, Светлейший эльф. Одна моя сестра уже связалась с эльфом: теперь вот племянника жду.
Грета убежала в дом.
Тэрриэль с мрачным и безнадёжным выражением лица исчез в зелёном портале.
Начало мая. Вечером с огорода зашёл злой Йорик Уивинг.
Заворчал на стайку своих дочерей:
– Так, сидим у очага – зады парим!
– Фу, папа, как Вы выражаетесь!– скривилась старшая дочь.
Отец не унимался:
– А вы знаете: сколько я плачу дровосекам за дрова?! В доме столько женщин, а окна не мыты! Беспредел…
Жена Обигейл позвала:
– Родня, давайте-ка за стол.
Их ждал ужин из лепёшек, сделанных из муки камыша рогоза узколистного, густой похлёбки из гороха и каши из травы манник.
Мать семейства сетовала:
– Минигномы опять подъели в погребе все овощи, хуже мышей эти твари!
– Рецидивисты,– ругнулась на окаянных существ Триша.
Из дырки в полу для кошачьих дел вылезла голова минигнома.
Мелкий передразнивал:
– Сами рецидивисты. Да мы, гномы, вегетарианцы! Причём: испокон веков. Это же очевидно: корешки ведь под землёй растут!
– Брысь! А то кипятком ошпарю!– заругалась на него Обигейл.
Минигном засопел и скрылся под полом.
Дана делилась ощущениями:
– Как странно…у меня изменились вкусовые приоритеты. Я так любила лепёшки из камышовый муки…а ныне они мне горло дерут.
К ним, постучавшись, вошёл детина метра два роста с мечами по бокам.
– Привет, Йорик, дружище!– поздоровался бугай с главой дома,– Что делаешь?
– Не видишь? Жена сварила суп, вот намазываю на лепёшки и ем,– ухмыльнулся хозяин.
– Пришёл звать тебя на охоту на медведя. Мэру дома не сидится. Подмогёшь?
– Запросто,– кивнул Уивинг-старший, дал распоряжение Обигейл,– Жена, тормозок собери, в лесу доем.
Пока Йорик собирался в дорогу, гость сверлил взглядом его среднюю дочь-красавицу.
Наконец, не выдержал, спросил:
– Грета, всё без любовника дома сидишь…
Та оторвалась от лепёшки, покрутила камышовый хлеб в руках и отвечала, потупив взор в стол:
– Я не могу предложить себя первому встречному.
– А соседи что же или сослуживцы отца?– намекал на себя детина,– Никто не нравится?
– Нет,– была категорична Грета.
– О, да, Вам сложно угодить. Видимо, ищите идеал.
– Мне любовники не нужны. Может, мужа найду.
Сослуживец отца хмыкнул и поспешил уверить:
– С подмоченной репутацией жёны никому не нужны. А то прибегала бы ко мне покувыркаться… Мамаша моя с сёстрами про тебя никому не скажут.
– Женщины, нет сомненья, умеют хранить тайны и секреты…сообща,– нервно хихикнула Грета.
Йорик увёл напарника, и сёстры принялись убирать со стола.
Расторопно с маленькими и большими тяпочками женщины семейства Уивинг боролись с первыми сорняками между грядок. Вдруг Обигейл упала. Дочери с визгом бросились к матери. Но женщина стремительно холодела. Дана упала на колени и заголосила, схватившись за низ живота.
Триша помертвевшими бледными губами, отбросив здравомыслие, уговаривала её:
– Сестра, тебе ещё рано рожать.
– Я за лекарем,– сориентировалась Грета.
Дана промучилась двое суток. Старшие сёстры успели похоронить мать, оставляя её на попечение знахарки, лекарь затребовал слишком много денег, пришлось искать ведунью-повитуху для бедных.
И вот сёстры вернулись с кладбища, и знахарка вручила Грете свёрток в одеялке из лоскутов с дремлющим новорождённым.
Триша умилилась:
– Ой, какие у него миленькие эльфячьи ушки! Это же мальчик?
– Парень,– кивнула повитуха и смахнула слезу,– А младшенькая ваша прибралась следом за матерью, горячка родовая у неё образовалась, сгинула.
Дитя открыло глаза и уставилось на Грету мутно-зелёными глазами. Та подумала: « Слава богам, у него не серые глаза Тэрриэля. Хотя о чём это я? У него отец совсем другой эльф. У эльфов цвет глаз, значит, разный».
– Я пойду козу куплю, молоко нашему эльфёнку нужно,– развернулась с порога Триша.
Средняя сестра услышала, как на крыльце та всхлипнула.
Грета забрала ребёнка на свою койку, подстелив наматрасник, сотканный из непромокаемой травы. Дала ему имя Шелден.
Ночью новорождённый просыпался шесть раз, Грета быстро реагировала и совала тому тёплое козье молоко, которое держала в бутылочке под боком, чтоб согретое было.
Утром Триша рассказывала сон:
– Дана приснилась. Просила нас не реветь. Сказала ей плохо, когда я реву по ней. Почему мёртвые снятся к перемене погоды?– уставилась она на набежавшие тучи за окном.
Грета разлепила сонные глаза и ударилась в размышления, черпая знания из прочитанных купленных на базаре книг:
– Видимо, когда одни слои воздуха сменяются другими, ментальные сущности сквозь разломы и разрывы находят дорогу в наши сны.
Тихо отворилась дверь, вошедший Йорик Уивинг устремился к внуку, вопрошая:
– Пацан?
– Да,– ответили дочери в голос.
– Ну, наконец-то ещё один мужик в доме!– обрадовался охотник, разглядывая сопящего ребёнка в чепчике и распашонке.
– Он – эльф,– вздохнула Триша.
– Да хоть тролль! Свой же,– отмахнулся отец, а затем бросил взгляд на пустую койку Даны,– А где мамаша этого красавца?
Триша отчиталась:
– На погост вчера отвезла. Лежит рядом с мамой.
Йорик сел на пустую кровать Даны. Затрясся в рыданиях, спрятав лицо в ладонях.
Тут как-то Триша приболела, ногу подвернула, и на базар продавать шкурки и корзины решили отправить Грету.
Она упиралась, побаивалась толпу чужих людей. Непривычно было выходить из тесного мирка стен.
Родитель сетовал:
– Оградила себя от окружающего мира и радуешься. Но чему радуешься?
– А, может, я боюсь прочесть в лицах прохожих осуждение?
– Раньше надо было думать! Хотя прости…ты подарила матери ещё один год жизни. Жаль только Шелдена она не успела увидеть. Лекарь – подлец и мошенник обещал десять лет здоровья ей, а в итоге обманул.
На рынке к Грете подошли молодые люди.
Один из них, долговязый, заметил:
– Парней пугает такой отрешённый взгляд, как у монашки. Не хочешь нам улыбнуться?
– Душа оскупела на чувства, и я настолько оледенела, что не хочу никому улыбаться, а особенно любить.
Рыжий юноша подкалывал:
– Красавица, пойдём со мной, оценить какое у меня солидное достоинство. С эльфийским сравнишь.
Парни захохотали.
Соседняя торговка с первой зеленью и редиской на прилавке бросила в наглецов одним из пучков, заголосила:
– Кыш отсюда! Загородили нам весь товар! Лишь бы зубы с девками скалить!
Толпа ретировалась.
Напоследок рыжий оглянулся и сквозь зубы ругнулся на красавицу6
– У, блудница.
– Меня тётка Ив величают,– представилась торговка редиской,– Так это с тобой эльф залётный роман крутил, а после его жена-гарпия чуть тебя не растерзала?
– Угу.
– Эльфы они такие…сволочи.
–Ага, а ещё чванливые, высокопарные, себялюбивые снобы.
– И лжецы,– подсказала Ив.
– Да, и лжецы. Я – Грета, сестра Триши.
К шкуркам серебристых белок подошёл и примерялся незнакомый эльф в годах.
– Вы сольётесь по цвету с шерстью. У Вас тоже волосы платиновые. Рекомендую рыжую лису. Или малинового выдерга,– дала совет торговка Уивинг.
Покупатель хитро прищурился и заявил:
– Мне сказали, что ты эльфов любишь.
– Ненавижу! Мужчин, а эльфов в особенности. И вообще у меня филофобия – боязнь любви.
Эльф взял пару шкур малиновых выдергов, заплатил и сделал предложение:
– Если передумаешь, найдёшь меня в банке гномов, я там юрист. Не обижу в деньгах.
Грета, не глядя на кавалера, отрицательно помотала головой.
И такие визитёры подходили к ней весь день.
Придя домой после торговли, она жаловалась:
– Какое несовершенство нравов окружает нас! Невыносимо среди них. Меня только ленивый не спросил: что я делаю вечером, и согласна ли встречаться за деньги. Как ты, Триша, там сидишь?
– О, я отшиваю злобно, порою с матом. Но самое страшное: я подкалываю так, что ко мне подходить без дела боятся. И, сестра, запомни: жизнь любит тех, кто на неё не жалуется.
– Хочешь сказать, что довольна жизнью?– удивилась Грета.
– Как ни странно звучит, но довольна. Мужиков боюсь, потому замуж не спешу. Живём более-менее в достатке благодаря отцу-добытчику.
Тут и Йорик вклинился в разговор:
– Детки, если со мной что-нибудь случится на охоте, например, то вы трое сразу уезжайте к моему брату в город Еризплер на границу с нагами. Там у него домик приличный, детей нет, он пишет, что будет рад вам. А здесь двум красавицам оставаться опасно без опеки мужчин, раз замуж не хотите.
Дочери кивали, слушая наставленья отца. Потом за ужином Грета закидала родных вопросами: сколько съел Шелден, сколько времени икал, сколько плакал.
Прошло почти 3 года. И вновь зима уступила пока ещё робкой весне.
Семья Уивинг стоит в храме для людей в толпе паствы и слушает проповедь священника. Сёстры в льняных жёлтых платьях и серых пальто. Отец в кожаном одеянии охотника, он давно не брился, отращивая бороду, не следил за собой, опустился, часто выпивая. Шелден в нарядных белых утеплённых штанишках и жёлтой курточке и шапочке играет с деревянным медвежонком, крутя того в руках, прижимаясь спиной к ногам Греты. Здесь неказистые серые стены, разбитые серые камни пола. Немного магических огней у потолка. Божество серого божества на алтаре в виде серого гоблина – создателя из мира в дальних небесах. Огромные окна занавешены посеревшими драными занавесками.
Жрец вещает:
– Вселенная даст каждой женщине по хорошему мужу. Только молитесь и приносите подаяния! Вселенная заботится о каждой женщине… О счастье для каждой женщины…
Грета богохульно прошептала:
– Ни фига! Про меня забывает.
Когда вышли из храма Шелден спросил её:
– Мам, а где мой папа? Меня аист принёс?
Отвечала Триша, пока сестра задумалась:
– Тебя козёл принёс. Ушастый.
Мальчик взгрустнул.
Йорик взял его на руки, уверял:
– Кто бы тебя ни принёс, ты у нас самый любимый и родной,– и дочерям говорил на полном серьёзе,– Дочки, чем больше у Вас будет желаний, тем больше их сбудется. Так работает теория вероятности. Главное: желайте.
Триша, смеясь, мечтала:
– О, тогда я закажу у Вселенной самого могущественного, самого красивого и сексуального мужчину! Пусть разбудит во мне женщину.
Младшая сестра поддержала игру, выражая свои пожелания:
– Хочу, чтоб мужчина оценил не только мою красоту, но и душу.
Шелден вставил свои условия:
– И чтоб это был мой папа.
Грета всплеснула руками:
– Что-о-о?! Опять эльф?! Сын, ты мать не жалеешь.
Триша, вновь смеясь, поддевала сестру:
– Но тебе же нравились эльфы! Утончённые, сильные, умные…
Та прервала её:
– Ненавижу эльфов! Ни слова больше об эльфах!
Ребёнок плаксиво напомнил:
– Мам, но я же эльф.
– Ты – сын, ты – исключение.
Ранним утром старшая из сестёр Уивинг будила младшую:
– Нежишься в постели? А работать кто будет?
Та капризно бурчит:
– Я, как заведённая с утра от огорода до печи или до корыта.
– Ты сильная. Ты справишься.
– Я слабая! Я к мужику на шею хочу,– канючила Грета.
– Да ты же шарахаешься от всех мужиков!
– Они смеются над моим прошлым. Презирают.
– Ладно, сегодня ты идёшь на базар, а я делаю работу по дому.
Грета вскочила, предупредила:
– Я Шелдена с собой забираю. С ним веселее. И пристают меньше.
– Кто бы сомневался.
На суетливом рынке тётка Ив потрепала остриженные белые вихры младшего Уивинга, с чувством заключила:
– Свой, базарный эльфёнок. С мамулей целыми днями сидит.