Зов Сирены

Она совсем не помнила, что говорила Инме, зато спиной почувствовала приближение Ардо. И через мгновение его тихий голос прожег ее насквозь.

– Думаешь, стала одной из нас?

Она повернулась к нему. Серые глаза смотрели холодно и равнодушно.

Она вдохнула поглубже, чтобы ответить ему, но он опередил, наклонился к ней и четко, с расстановкой поцеловал сначала в одну щеку, потом в другую.

– Считай это поцелуем Иуды, малышка. Обещаю тебе легкую смерть, если захочешь покончить со всем.

Она испуганно вздрогнула, но он уже ушел прочь. Стефано подошел к ней с бокалом вина.

– О чем это вы так ворковали с Ардо?

– Стефано, – Катя почувствовала озноб, как и в первый свой выход в свет. – Где Анхель?

– Шшш, я помогу тебе, – он переплел свои пальцы с ее, делясь силой. – Получше?

– Да.

Озноб прошел. Катя расправила плечи.

– Почему Ардо угрожает мне?

– Он всем угрожает, не обращай внимания, – засмеялся Стефано. – Он всем новичкам дедовщину устраивает.

Всего-то? Катя рассердилась на то, что поверила Ардо. Вот дурак!

– Пригласи меня потанцевать, – она пропела это сиреной, совсем не задумываясь о том, что делает.

– Как пожелаешь, моя королева.

Стефано повел ее на площадку для танцев, где зажигал Рик с какой-то девицей. Парень танцевал невероятно хорошо: Катя почувствовала легкий стыд перед ним за то, что она в танцах профан. Ей бы хотелось быть легкой, как смешливая и зажигательная его подружка в короткой юбочке из перьев, с ассиметричной стрижкой с дымчато-розовыми в тон юбке перышками. Она явно наслаждалась своим танцем с ним и не испытывала смущения. А Рик двигался зажигательно, ритмично, легко, как бог.

– Кэт, милая Кэт, – Стефано ласкал ее спину едва заметно, но Кате было достаточно этого, чтобы вспыхнуть. Парень был такой красивый, когда смотрел на нее с обожанием.

«Очнись, Катя, – поправила она себя. – Ты же сама его очаровала. Нарочно».

– Эй, Стефано! – Соломея нагло вторглась между ними, когда заиграла следующая мелодия. – Давай станцуем как следует. А то ваши передвижения похожи на траурное шествие.

Она увлекла Стефано в танец, Катя не сопротивлялась. Она хотела было уйти с танцплощадки, но Рик схватил ее за руку, развернул к себе.

– Потанцуй со мной.

Катя почувствовала, как его очарование снова берет верх. Прижимаясь к его груди, не смея поднять глаз, она послушно пошла за ним, а мелодия, как нарочно, стала медленной и чувственной. Саксофонист особенно старался. В панике она вспоминала приемы противостояния ему, но не могла сделать ни одного. РикОн же не произнес больше ни слова, крепко обнял ее и повел в медленном и чувственном танце. Он не пытался ее лапать, не ласкал и не поглаживал. Казалось, он вообще думает о чем-то своем. И она расслабилась. Щека к щеке. Она прикрыла глаза. Все на свете не имеет значения, только его объятие, крепкое и уверенное.

– Катарина! – голос Анхеля пробился сквозь пелену неземного блаженства. Она вздрогнула, но Рик удержал ее.

– Музыка еще не кончилась.

Его губы коснулись раковины ее уха, шепот срезонировал, охватил ее негой и наслаждением, приятные покалывания по шее поползли вниз. Она не хотела сама с ним расставаться.

– Катарина! – чуть тревожнее послышалось ближе, и она все-таки очнулась от сладостной дремы, поняла, что прижималась к Рику всем телом, оттолкнула его и ушла с площадки. Спускаясь, она заметила обеспокоенное лицо Анхеля и поспешила к нему, молясь, чтобы никто из хищников не заметил ее слабости.

Поймав Анхеля под руку, она улыбнулась ему, положила играючи голову на плечо, как недавно Рику, и почувствовала, как ясное сознание снова овладевает ею. Анхель спас ее. Еще немного, и Рик вконец бы ее очаровал.

Сердце стучало часто-часто, она схватила бокал шампанского с подноса и сделала глоток. Больше она так не попадется. Здесь надо быть начеку. Постоянно. Она боялась оглянуться назад на Рика и только пять минут спустя бросила случайный взгляд на танцпол. Он танцевал с Соломеей.

За столом Кате досталось место между Анхелем и графом Аранда. Почетное место новичка между старейшин. Ужин начался с посвящения. Кате предстояло спеть.

… – У меня нет музыкального образования, – возражала Катя.

– Все равно, – Анхель смеялся глазами, но держал серьезную мину.

– У меня нет голоса, – жарко доказывала она.

– А ты думаешь, он есть у актеров, например? Не все актеры обладают певческими голосами, но песни в их исполнении прекрасны.

– Но я не умею! – сдавалась она.

– Научишься, – открывал крышку фортепиано Анхель. – Я подберу тебе песню, подходящую для твоего голоса. Не бойся.

Спеть предстояло еще и на тембре сирены, а это означало абсолютную свободу и полный драйв. А в Катю впивались злые взгляды ежесекундно.

«Они ждут, что я провалюсь!» – поняла она по ехидным взглядам. Что ж… их можно понять. Им невдомек, что она пахала все эти дни, чтобы раскрыться хоть немного, стать еще более сильной.

«Мои старания не были напрасными, – уговаривала она себя, пока Анхель вел ее к роялю, – я много работала, я сделаю как можно лучше. Просто максимум того, что могу. И катись все к черту!»

Неожиданно ей вспомнилось объятие Рика, и это воспоминание вдруг заставило плечи распрямиться, и она почти физически почувствовала, как ее поднимает на волне эмоций. То, что нужно. Ее провал должен стать ее точкой опоры. Рик считает, что обыграл ее? Он ошибается.

Анхель заиграл первые ноты вступления. Катя улыбнулась ему, глубоко вдохнула животом и запела.

Она прикрыла глаза и позволила волне радости обнять ее и понести вперед. Хотелось передать всей душой ожидание чуда и восхищение новым миром, что открывался перед ней. Голос тек без натуги, густой, сладкий как мед. Она ощущала бархатность его переливов внутри себя, резонирование и звон. Глубокий и чистый. Да, не голос певицы, но голос сирены, знающей свои возможности. И они были огромны.

Ардо сидел, глядя на свои пальцы, которые пытались разгладить складочку на брюках. Несуществующую складочку. Он безупречен. Он холоден. Он безучастен ко всем сиренам. Кроме одной. Может, уже хватит играть с ней в кошки-мышки и пора предложить нечто большее? Как она и мечтает? На что он надеется? Найти кого-то лучше? Что значит, лучше? Инма – успешная, легкая на подъем, сексуальная и аппетитная. И к тому же, готовая терпеть его привычную отчужденность и сухость. Но этого ли он хочет? Он поднял глаза и прищурился, сосредотачивая свое внимание на худенькой фигурке у рояля. Он заблокировал ее вовремя, и хотя ее голос грозился пробить его защиту, волнами нахлестывал на нее, он был уверен, что выдержит напор. Но она отвлекала своим сладким и заманчивым зовом, мешала думать, не давала анализировать и контролировать.

И хищное желание показать ей, что он сильнее, вдруг стало огромным, всепоглощающим. Посмотрим, так ли ты запоешь, маленькая пташка, если забьешься в клетке…

Соломея задыхалась от ревности и ненависти. Нет, вы только гляньте на нее! Строит из себя певичку! Сучка! Пытается увести у нее парней, то одного, то другого. Да разве не видят они, что Соломея поет в миллиарды раз сильнее и лучше? Мерзавка просто не знает, кому пытается бросить вызов. А следовало бы подумать, прежде чем пытаться перебежать дорожку ей, самой сильной из женщин-сирен!

Горячая ладонь легла на коленку Соломеи и скользнула чуть выше, хотя девушка попыталась сдвинуть ноги.

Рик. Он не поддастся влиянию новенькой, кажется, после танца он совсем забыл про Катарину, сел рядом с Соломеей, несмотря на то, что место предназначалось Стефано. Может, все не так уж плохо и благодаря этой выскочке он снова вернется к ней? Тогда пусть хоть глотку надорвет, тварь безголосая, если Рик на нее даже не реагирует, то это шанс! Отличный шанс!

Ладонь продвинулась еще выше, и Соломея замерла, не веря в свое счастье. Еще одна ночь с ним. Это невероятно! Хотя бы одна ночь!

Рик был возбужден от ее голоса. Мерзавка улизнула от него на танцполе, а теперь пытается сожрать его душу. Она и впрямь выедала ему сердце каждым звуком своей маленькой глотки. Заткнуть бы ее рот чем-нибудь… Он задохнулся, представив Катарину на коленях перед собой.

В прошлый раз она не произвела на него впечатления. Теперь же он ощущал ее очарование. У нее прекрасная фигура, соблазнительные губы, притягательные синие глаза. Блестят, как сапфиры на шее. Такую женщину замечаешь сразу, едва только входишь в зал. Почему же он не заметил этого раньше? Она специально скрывала свою силу? Зачем это Анхелю? Что он задумал? Каково будет делить наследство с такой талантливой хищницей?

Чертова, чертова сирена. Он так был уверен, что сильнее его только Анхель, но теперь появилась она и грозила свергнуть его с пьедестала. Он должен переспать с ней. Это вопрос чести. Вопрос первенства. Вопрос маркировки территории. Если она окажется в его постели сегодня – он победил. А проигрывать он не любит, это вызывает в нем ярость.

Когда прозвучал последний аккорд, наступила гнетущая тишина. Анхель усмехнулся, закрывая крышку рояля. Они даже не пытались скрыть свою неприязнь и зависть. Что ж, тем хуже для них.

Анхель крутанулся на табурете и окинул взглядом своих гостей. На лицах многих из них царило потрясение: это те, кто приехал на его день рождения, не зная о существовании Катарины. Теперь они переживали глубокий шок. Катарина спела даже лучше, чем пела до сих пор. И теперь ее превосходство над большинством из них было явным.

Первым подал голос граф Аранда.

– Что ж, Анхель, ты доказал нам, что твоя новая… подопечная заслуживает вступления в наши ряды. Она знакома с уставом сирен?

– Спроси ее, – махнул рукой Анхель. – Но прежде, чем ты приступишь к допросу, я сообщу, для тех, кто не знает. Катарина – не просто моя новая воспитанница. Она моя внучка, – он обвел взглядом всех, а затем с удовольствием завершил фразу, – и единственная наследница.

Это было подобно разорвавшейся бомбе. Но Анхель безмятежно смотрел на бушевавшее перед ним море ненависти.

Бледная и испуганная, Катарина обернулась к нему с мольбой в глазах, но он делал вид, что не видит ее, глядя на то, как исказилось от ненависти лицо графа Аранда.

Как и у Анхеля, у графа не было родственников, и по закону сообщества, если у сирены нет прямых наследников, он или она разбивает свое имущество между тремя или более наследниками из сирен.

Его бесило то, что Анхель ничего не рассказал ему о Катарине раньше. И ему не нравилось, что в их сообществе намечался крупный скандал. Но он все-таки нашел в себе силы спросить:

– Вот как? Ты изменил завещание?

– Изменил. Или изменю. Теперь нет разницы. Я не готов оставить деньги своим воспитанникам. Они глубоко меня разочаровали. Так что… Теперь вы все знаете, кто станет главой империи Морено после того, как я уйду.

– Ты все это время лгал нам? – Соломея вскочила, сжимая руки в кулаки. – Ты лгал! Ты знал, что она существует, ты морочил нам головы, чтобы мы зависели от тебя!

– Морочил?! Нет. Я бы с удовольствием оставил тебе часть своего наследства. Звукозаписывающую компанию, где был сделан твой первый сольный альбом, – он усмехнулся. – Но ты меня подвела, Соломея. Возомнила себя звездой, стала капризничать, решила записать следующий альбом в другой компании. Скатертью дорожка. Выбор сделала ты, а не я.

– Сядь, Соломея, и не позорься, – Рик дернул девушку за руку, и она упала на стул без сил.

– Еще кто-то хочет высказать свое несогласие? – Анхель обвел глазами всех тех, кто надеялся если не на главное место из трех, так хоть на кусочек пирога. В свое время он многим обещал наследство, но потом наблюдал, как они хамеют и наглеют. Ему не было жалко никого из них.

Только Рик принял удар с достоинством. Как будто ожидал что-то подобное. Что ж… он с ним занимался, как с сыном, парень подавал огромные надежды, но слишком увлекся дешевыми трюками, чтобы таскать девиц к себе в постель.

– Ты в своем праве, – признал граф Аранда. – Что ж, Катарина. Добро пожаловать в общество сирен.

Он видел, как девушка была бледна и потрясена случившимся, но не верил ей ни на йоту. Чего еще можно ожидать от Анхеля? Какой очередной сюрприз он им готовит? Пока ясно одно: его сирена – отличная актриса. Так трогательно сыграть удивление… не каждой под силу. Он готов был рукоплескать ей… и даже верить.