И самое главное, об этом никто не знал и знать не мог! Тогда его вывела какая-то женщина, показала сквозь мелколесье танковую директрису и подтолкнула в спину.
Ни лица, ни возраста он не запомнил, но если эта цыганка знает, то она и была!
Хотя, как можно узнать во взрослом мужчине семилетнего ребенка?
И этот браслет…
Да это же знак!
Он втиснул машину в крайний левый ряд, круто развернулся и погнал назад, в Кузьминки. Возле рынка «Афганец» он встал на старое место и выскочил из кабины – цыганки не было. Андрей прошел вдоль забора до входа, покрутился между машинами на стоянке, возле киосков на противоположной стороне – нету. Тогда он зашел на рынок, помотался между рядами, но от одного вида загроможденной палатками площади начал скисать. Раздвигая животом толпу, мимо прошел человек с огромной трубкой в зубах и целеустремленным видом, невзначай толкнул плечом и, сделав три шага, обернулся.
– Кого ищешь, дяденька? – спросил сквозь стиснутые зубы и шваркнул трубкой, как селезень.
– Цыганку, – сказал Хортов. – Недавно здесь ходила цыганка, ухоженная такая, с браслетами…
Тот переложил тяжелую сумку из руки в руку, достал изо рта трубку.
– Цыганка? С браслетами?.. Пошли.
Андрей покорно двинулся за широкой спиной в синей майке, как за волнорезом. Пробив толпу, он вывел с рынка и повлек в сторону кинотеатра. За углом забора остановился и указал мундштуком на целый ряд цыганок, торгующих тряпьем.
– Выбирай, которая?
Ни по возрасту, ни по виду не было ни одной похожей, и золота на них – кот наплакал.
– Здесь ее нет…
– Значит нет, – согласился добровольный помощник. – Ты, если что, обращайся к Петровичу.
И тут же неторопливо скрылся за углом. А цыганки уже сделали стойку, заговорили разом, и некоторые повскакивали с мест.
– Молодой-красивый! Кого ты ищешь? Иди сюда, всю правду скажу!..
Хортов поднял руку, показал браслет.
– Кто из вас знает цыганку с такими побрякушками?
Они вначале потянулись, чтоб посмотреть, но в следующую минуту случилось невообразимое – на прожженных московских воровок и мошенниц напал шок. Немая сцена длилась полминуты, не меньше, после чего цыганки стали распрямляться, некоторые попятились на свои места, но пепельная окаменелость будто впечаталась в смуглые лица.
– Кто знает? – повторил Андрей и выше вскинул руку.
И словно галок вспугнул, стали закрывать лица шалями.
– Нет, не знаем! – загалдели. – Не видели! Убери, убери запястье!
В тот момент он не ведал истинной причины такого переполоха, но был абсолютно уверен, что они знают – если не цыганку, то такие браслеты видели точно и разбираются в их назначении либо скрытом смысле. И одновременно понял, что у этих лукавых женщин никогда не добиться правды.
Под их торопливую, гомонящую речь на цыганском языке он развернулся и подался к машине.
Домой он попал лишь к девяти вечера, и вместо того чтобы готовиться к приезду гостя, около получаса разглядывал браслет, вспоминая детали встречи с цыганкой. И чем дольше думал об этом, тем более утверждался в мысли, что все случившееся – не затмение разума, а прикосновение к прошлому, возвращение к детским дремотным грезам. И этот браслет, напугавший цыганок, надо расценивать, как знак, только неизвестно чего. Он машинально надел его на руку.
Кужелев пока не приходил, и потому он пошел в комнату, открыл платяной шкаф и стал доставать полотна, сложенные пачками у задней стенки. Он спешил и потому сразу же отсортировывал, ненужные складывал обратно, а выбранные расставлял полукругом по комнате. Нельзя было сказать, что это портреты, ибо у них не было натуры; скорее всего, полотна напоминали умозрительные картины, где присутствовало человеческое лицо, а то и фигура, и потому они казались выдуманными и плосковатыми. Но только для чужого глаза!
На всех девяти расставленных портретах были изображены женщины разного возраста, этакий фольклорный ансамбль в национальных нарядах. Сначала Андрей внимательно всмотрелся в каждое лицо, после чего поставил на пол и включил настольную лампу. Поворачивая ее перед каждым полотном, он находил такое положение света, когда возникал стереоэффект, и тогда сам начинал двигаться, чтобы уловить точку объемного зрения и тем самым оживить нарисованных людей.
Цыганка оказалась на четвертом портрете слева, только наряд был другой, из украшений – лишь кольца и нож на груди, осыпанные крупными бриллиантами и зеленью изумрудов.
И годами была помоложе лет на двадцать…
Хортов так обрадовался, что забыл о госте, а он позвонил в самую неподходящую минуту. Пришлось закрывать дверь в комнату, чтоб ничего не увидел. В последний момент вспомнил о браслете на руке, попробовал снять – никак! Словно клешня наручников, аж впился в запястье…
Между тем Кужелев трезвонил и уже постукивал ногой. И времени было половина одиннадцатого!
«Достоверный источник» из ФСБ вошел, как всегда, в показном приподнятом и злорадном настроении. Еще в Германии он поставил в верхней челюсти три золотых коронки, и эта зэковская улыбка еще больше подчеркивала его циничный, мефистофельский взгляд на мир. В ЗСГВ Хортову пришлось общаться с ним месяца три, но и этого хватило, чтобы почувствовать, как меняются собственные взгляды на службу, начальство, женщин, вино и жизнь вообще: нигилизм Кужелева оказался прилипчивым, как паутина в темном подвале. Это он, оставляя на своем месте пехотного старлея, еще в восемьдесят девятом году загонял его в угол своими, тогда дикими, речами.
– Через пару лет от Варшавского договора останутся лохмотья. Вся западная социалистическая шушера побежит сдаваться в НАТО. Немцы в первую очередь! Пятнистый ведет секретные переговоры, сдает Западу жизненное пространство России. Нельзя допускать объединение Германии. Рассеченная змея, срастаясь, становится еще опаснее. Рухнет соцлагерь, придет конец и СССР. Вот здесь, где мы стоим, будут американские военные базы, а их корабли зайдут в Балтику. И что останется от итогов Второй мировой?
Хортов был уверен, что это провокация и сверкающий фиксами капитан проверяет его на вшивость, и потому оставлял подобные речи без ответа. Тогда он ничего этого не чувствовал, не знал, да и знать не мог, поскольку для десантно-штурмового батальона, где служил Андрей, союзнические отношения были прочны и незыблемы, Советская власть вечна, партия сильна и мудра, а Красная Армия непобедима.
Он и в самом деле почти забыл о существовании золотозубого капитана, вернее, хотел забыть, но все, что прилипло от него, вросло, как ноготь на пальце: болело, мешало ходить, однако и помогало выживать в пору великих потрясений. Когда после возвращения в Москву Андрей разыскал его и позвонил, Кужелев заговорил так, словно вчера только расстались. И помнил ведь все свои слова!
– Ну что, пехота, сдали Берлин? Опять до Москвы отступаем? Слышал, флот США уже на Черном море?
Сейчас он приехал вроде бы на магарыч, но выпивку и закуску привез с собой, ибо терпеть не мог халявы. Хортов провозился с картинами и на стол ничего собрать не успел, потому кинулся распаковывать продукты, однако полковник глянул на суету хозяина, отстранил его и стал делать все по своему вкусу, то есть переставил посуду, утащил на кухню, на его взгляд, лишнее и вывалил на тарелки свои консервы от горошка до тушенки. Разлил водку и тут же выпил, стукнув рюмкой по стоящей рюмке Хортова.
– Ну и чем закончилась встреча с законником? – спросил он, с аппетитом закусывая рыбой, мясом и консервированными абрикосами одновременно.
– Получил дельный совет завести ангела-хранителя, – сообщил Андрей.
– Послал бы ты его…
Кужелев в принципе не был знаком со Скорятой и знал о его существовании лишь по некоторым поступающим из прокуратуры документам да от Андрея. И то ли ревновал, то ли относился к надзирающим законникам с предубеждением оперативного работника – по крайней мере, близко знакомиться не захотел.
– Новости-то последние доложил? – Полковник выпил еще рюмку и закурил вместо закуски.
– В общем-то все, кроме пропажи акций из тайника под обоями.
– А кто тебе про акции сказал? – ухмыльнулся Кужелев, скрывая тем самым настороженность. – Адвокат Бизин, что ли? Когда ты заезжал на Арбат?
– Так точно.
– Значит, он был там? Вот стервозный старик! Наша наружка только в сортире не сидит… Ничего не скажешь, старая выучка. Что-нибудь о спецслужбах говорил?
– Он уверен, что их работа!
– Это нормально, – согласился Кужелев. – Бзик у него на секретных операциях. Везде ему чудятся заговоры, рука ФСБ… Ты ушел – он остался?
– Конечно. Дал визитку, ждет звонка.
– Ну, точно, через трубу вылетает! Был один?
– Да вроде бы…
– А то он с какой-то девкой еще ходит. С секретаршей. Так вообще: зайдут куда-нибудь и пропадают.
– Кто он такой?
– О, пехота! Вот бы про кого тебе написать. Роман получится! Сразу бы разбогател. Только он тебе ничего не расскажет. А дать его досье я тебе не могу при всем желании. Вообще-то он дипломат, знает десяток языков, работал в посольствах от Кубы до Малайзии, но все в брежневские времена.
– Ваш человек?
– Не наш! Но с разведкой, разумеется, связь имел, и самую тесную.
– Значит, предатель.
– Теперь уже не предатель, а борец с советским режимом. В качестве специального представителя вылетел в Канаду и там попросил политического убежища. Такой скандал случился в МИДе!.. Вернулся в девяностом году вместе с другими диссидентами и, как все, стал бороться за права человека. Сотрудничает с обществом «Сохнут». Бесплатно дает юридические консультации, защищает кое-кого в судах, хлопочет визы для иммигрантов…
– Как же он пролетел с визой для Кацнельсонов?
– Обдурить «Моссад» и миграционную службу очень трудно. Там же бывшие наши граждане работают. Это я тебе как профессионал говорю. Впрочем, кто его знает, может, и не пролетел, – вдруг сверкнул золотом зубов полковник. – Может, сам все устроил, кто его знает. Бабка надвое сказала…
– Думаешь, это с его ведома грохнули старика и обчистили тайник?
– Да что ты! Бизин не наводчик, это для него мелковато… Надурили его крепко! Вернее, обоих со стариком. А вот обидчика он знает. Должен знать, обязан!
– Известно, куда он ездил в командировку?
– В Переделкино, по Киевскому направлению.
– У вас что, тотальная слежка за населением?
– Живет он там! – Кужелев усмехнулся, выпил рюмку и засобирался. – Купил писательскую дачу, сделал евроремонт, сигнализацию… Все, пора! Я же тоже на даче, между прочим, живу летом, и пилить мне через всю Москву, да от Кольцевой двадцать пять… – Его взгляд вдруг замер на браслете. – А это что такое у тебя?
– Да так, безделушка. – Хортов попробовал натянуть рукав рубашки. – Говорят, стабилизирует давление.
Будучи еще капитаном, Кужелев отличался бесцеремонностью, а в полковниках вообще обнаглел. Он схватил руку Хортова, покрутил кисть, разглядывая браслет, и присвистнул.
– Ну да! Когда на руке безделушка граммов на сто золота особой пробы, давление будет идеальным… Подарок жены?
Хортов обрадовался подсказке.
– А чей еще? У богатых свои заморочки. Сама ходит, как ювелирный магазин, и мне теперь… И почему ее до сих пор никто не ограбил?
Полковник, конечно, не поверил, хмыкнул, скосил глаз.
– Ладно уши притирать, пехота. Штучка-то женская.
– А мне откуда знать? Это ты у нас специалист по драгоценностям.
Чувствовалось, Кужелеву было неуютно в доме: почему-то говорил и озирался, тянул носом воздух, будто пожар чуял.
– Слушай, пошли на воздух, что-то у тебя душновато…
– Погоди, ты мне еще ничего не сказал. – Хортов встал посреди коридора. – Не выпущу, пока не выпотрошу.
– Это ты про что?
– Мы же договорились. Что мне делать с материалом?
– С каким?
– Про смерть старого авантюриста! Про настоящую смерть, не от инсульта.
– Ты что, писать об этом собрался?
– Меня интересуют только акции. И больше ничего.
– Мне о них ничего не известно. – Полковник потряс ключами от автомобиля: – Слышал звон?
– Врешь. Вы оба с законником врете! Если информация закрытая, так и скажи. Я вижу, ты же выкручиваешься, и это у тебя плохо получается. Даже зубы не блестят.
– Это я мало выпил. Но больше не могу, за рулем как-никак… Бывай, я поехал!
– Ну так выпей. И расслабься. – Хортов потянул его к столу. – Напросился на магарыч, а сам деру? Садись!
Кужелев неожиданно подчинился, однако к столу не сел – достал из кейса, как показалось, сотовый телефон, открыл дверь в комнату и встал в проеме. Картин на полу он не заметил, потому что был занят прибором – поигрывал пальцами на кнопках и смотрел на табло.
– Ты что? – спросил Андрей, наливая водки.
Тот поднял палец, и в это время приборчик в его руке издал неприятный переливистый свист, похожий на звук фонирующего микрофона. Хортов подошел к полковнику и заглянул через плечо: это был портативный сканер с рамочной антенной.
Тем временем Кужелев приблизился к окну, перешагнув полотно, поднес прибор к металлическим карнизам и глянул выразительно, мол, комментарии излишни. Встал на табуретку и стал тщательно исследовать алюминиевый профиль, светил фонариком, подносил зеркальце, чтоб увидеть, что внутри, наконец, осторожно спустился, снял с вешалки пиджак Андрея и, сунув ему в руки, открыл дверь.
Он был возмущен или даже взбешен; в этом непривычном для него состоянии готов был ломать и крушить все вокруг. В машине он так хлопнул дверцей, что отлетела пластмассовая накладка.
– Как же я сразу не врубился? Ведь чуял!.. Профессиональная работа, японская закладка на суперпитании. Год пролежит, хоть бы что…
– Кто прослушивает мою квартиру? Ваши?
– Откуда я знаю?!.. Замок открывал, все нормально?
– Вроде бы… Как-то внимания не обратил, думал… – Он чуть не проговорился о цыганке.
– Наш с тобой контакт срисовали, вот что плохо. А если это наша служба безопасности?
– Ты не можешь определить, чья закладка?
– Кто ее определит?.. На одном рынке покупаем. У нас используются точно такие. Не дай бог, наши вложили…
– Что-то ты осторожный стал…
– Ботинки жмут, на размер меньше выдали.
– Но в машину тебе не всадили клопа!
– Кто их знает…
– Так что с акциями?
– Ничего. – Кужелев покрутил головой, осматриваясь. – Их не существует. Якобы. Тайна империи, покрытая мраком.
– Бывшей империи?
– Слушай, пехота… Дело это темное, потому параллельно с нами взялась за него и контора при администрации президента. Не исключено, что они и слушают тебя, зная наши контакты… Эх, надо было давно проверить твою квартиру!
– Может, они сами акции ищут? В этой конторе?
– Пенки они снимают! У них там полтора специалиста, остальные бывшие политработники и менты. Мы раскрутим – они себе палку нарисуют.
– А кто же старика и адвоката надурил?
– Это я сказал, надурили?
– Ты!
Он подумал, поборолся с собой и, облокотившись на руль, вздохнул:
– Жмут ботинки… А раньше поскрипывали.
Хортов не стал ничего уточнять, незаметно ощупал браслет: кажется, передавило сосуды и рука начала отекать.
– Обувь разнашивать надо, – посоветовал он. – Растаптывать.
– Ты мне лучше скажи, умник, где браслетик взял?
– Ну а если не скажу?
Кужелев пожал плечами.
– В общем-то как хочешь… Только он из контрабандной партии. Таможня засекла ее в Шереметьево, количество изделий неизвестно, а вес около двадцати семи килограммов. Товар шел из Индии, внаглую перевозили. Дали команду пропустить, чтобы выйти на получателя, а золото исчезло прямо в аэропорту… Это первый выплывший браслет, а у меня дело с прошлого года висит. Теперь хоть могу количество посчитать. Двадцать семь килограммов разделить на сто граммов, сколько будет?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги