Вслед за Бурей. Доля слабых

Пролог – Незваный гость

Не успевшая остыть туша оленя приятно давила на плечи. Яр, насвистывая незамысловатый мотив услышанной на празднике Длинной ночи песни, бодро шагал по лесу. Сухая прошлогодняя хвоя звонко похрустывала под босыми ступнями. Таиться сейчас смысла не было. Он шел домой.

Сегодня добыча его дожидалась сразу в двух из пяти ловушек, расставленных по округе. Косулю, что захватила петля у восходного родника, пришлось отпустить. Мяса и без того валом, а переводить животину ради одной только шкуры – кощунство. Яр жадностью никогда не страдал. Он даже порадовался, когда, завершая обход, обнаружил последнюю западню нетронутой. Хорошо – не придется по новой взводить.

В просвете уже показалась пустая громада поляны, на дальнем краю которой стоял его дом. Всего миля – и можно будет заняться разделкой. Чем ближе к опушке, тем шире открывалась так и не приевшаяся за сотни лет величественная картина: играющий волнами на ветру простор разнотравья и сумрачный бор за ним. В это время года луг сиял желто-зелеными красками в лучах солнца, но и зимой, когда тень от Кругосветной стены круглосуточно прятала полосу предгорного леса от взгляда светила, место, выбранное им когда-то для житья, не теряло своей красоты.

Опа! Это что еще за пятно на сосне? Утром не было. Сбросив на землю оленью тушу, Яр поспешил к заинтересовавшему его дереву. Так и есть – полосатый свою метку оставил. Тигриной мочой на полет стрелы прет, да и задиры на коре не медвежьи. Высоко больно. Матерый зверь, крупный. Кто же тебя, киса, с привычных угодий выгнал? Более сильный самец? Окотившаяся тигрица? Пришедшие к горам на облаву охотники?

В любом случае зря ты сюда перебрался. В здешних лесах свой хозяин, и делить их с тобой он не станет. Яр пристально огляделся и, не заметив поблизости следов присутствия хищника, шагнул к брошенному оленю. Отнесет добычу домой, а потом уже займется незваным гостем. Тут идти-то осталось.

Погреб встретил запахами: копченого мяса, сушеных трав, меда, грибов и зерна. Темнота не мешала. Его глазам и беззвездная ночь не помеха. Яр свалил тушу в свободный угол – пусть ждет вечера. Взгляд невзначай наткнулся на ножны с Длинным ножом. Прихватить, что ли? Нет уж, и без чудесного оружия справится. Да и шкуру негоже портить. Как раз старый плащ износился – будет из чего новый справить. Вещи, в отличие от самого Яра, имели свойство стареть. Даже блестящая оплетка Звездного камня, что запрятан в потайной нише, со временем разломалась, хотя, казалось бы, от Великих безделка, не должна портиться.

Не прихватив ни копья, ни лука, он выбрался обратно на свет и вернул дверь-плиту на место. Ну что, полосатый, готовься – иду за тобой. По идее, хищник, оставивший метку, не должен уйти далеко. Для Яра же кору драл – не лезь, мол, мое. Откуда же знать бедолаге, что необычный человек здесь живет.

Бегом преодолев луг, он опять оказался у нужной сосны. Следы в палой хвое разглядеть сложно, но то для простого охотника. Яр мигом вычислил направление, куда двинулся тигр и припустил за ним. Несся шумно – это же не какого-нибудь пугливого зверя выслеживать. Гордый хищник не бросится удирать от одинокого человека, да еще без колючей палки в руках. Яр за свой долгий век хорошо изучил повадки этих здоровенных котяр. Полосатый, наоборот, выскочит на него сам, как только заметит. Сразу не нападет – если не совсем молодняк, людей опасаться научен – испугать попробует. Проходили уже.

Они увидели друг друга одновременно. Зверь обедал, вырывая куски мяса из туши молодого кабанчика. Еще бы – у Яра в угодьях добычи полно, крупных хищников нет. Поймать какое копытное – не проблема. Вот только жировать здесь тебе, киса, никто не даст.

Тигр вскочил на лапы и резко прыгнул в сторону обнаглевшего чужака, что посмел прервать его трапезу. Широкая пасть оскалилась, из горла вырвался угрожающий рык. По идее двуногий сейчас должен был подхватить ноги в руки и уматывать прочь без оглядки. Но Яр только весело улыбнулся. Иди сюда, киса.

Видя, что человек не то что не бросился наутек, а наоборот, шагнул ближе, обиженный такой наглостью тигр не выдержал и отправил свое гибкое тело в полет. В этот раз уже не для демонстрации силы. Когти метили в плечи, клыки в шею. Один удар – и двуногий превратится в кучу вонючего мяса, есть которое гордый хищник побрезгует. Но не тут-то было.

Яр змеей юркнул в сторону. Пропустил полосатую тушу мимо и в тот же миг прыгнул сам. Не успел тигр развернуться по приземлению, как человек уже сидел на загривке у зверя. Рука, заведенная под нижнюю челюсть хищника, ухватила ладонь второй. Ноги уперлись в меховые бока. Рывок на себя. Второй. Громкий хруст известил безучастный лес о победе хозяина здешних земель. Тигр даже не успел понять, что его убило.

– Вот, котя, ты и отбегался, – сообщил Яр трупу зверя. – Станешь мне новым плащом на зиму. Извиняй, но ты сам пришел.

Ухватив тигра за передние лапы, он изловчился и закинул здоровенную тушу на спину. Тяжелый. Придется чуток попотеть. Водрузив на макушку, словно какую шаманскую шапку, голову побежденного хищника, Яр потащил добычу в сторону дома. Шкуру сдирать завтра будет, сегодня еще оленя разделывать. Задняя половина длинного тела волоклась по земле, хвост то и дело за что-то цеплялся, но и не такое тягали. Это обычным охотникам пришлось бы салазки вязать, а он всяко сдюжит.

Хороший день. Спасибо небесному отцу – послал развлечение. Скорее бы уже, что ли, мальчишки пришли. Пару раз в год и ему поболтать охота. Оно ведь – божьим сыном быть – ой как скучно порою.

И Яр снова принялся насвистывать прилипший мотив.

Глава первая – Мечты и сказки

Ночь, как всегда незаметно, погрузила Долину во мрак. Только что еще играли на изумрудной листве лучи уходящего за окраину гор солнца, и вот уже не видно ни зги. Широченная лесная поляна, вместившая на себе и поселок, и поле, и выпас, притихла. Только свиньи в загонах похрюкивают, да нет-нет где заблеет коза. Дневные дела люд закончил. Хоть и много работы по лету, а темнота гонит спать. Кое-кто так, конечно, остался язык почесать под хорошую брагу, но в большинстве своем родичи уже разбрелись по домам – утром вставать с рассветом.

В маленькой кособокой землянке, вырытой на краю поселения, двое еще не легли. Из-за дверного полога слышались тихие голоса: взрослый и детский. Мягкий уютный свет разгонял тьму внутри – костерок только что подкормили. В сложенном из глиняных кирпичей очаге тихо потрескивали сухие ветки. Низкие языки пламени робко тянулись за дымом к круглой дыре наверху. Слабый сквозняк заставлял их подрагивать, бередя пятна-тени на стенах. Пряный можжевеловый аромат вяло боролся с запахами топленого жира и пота. Последний немного выигрывал – мылись здесь редко. Из угла доносился забористый храп вперемешку с сопением – там уже спали: отец семейства, его старший сын и малютка-дочурка. Сгрудившись в кучу, закинули друг на дружку руки и ноги – в холода так теплее. И хотя сейчас лето снаружи, а ведь привычка. Вот и костерок был запален не чтобы согреться, а лишь света ради. Правда, есть от огня и еще одна польза – даже в доме за стенами живое пламя издревле дарует людям спокойствие. Под мирный треск сучьев в костре всегда засыпается легче – это вам каждый скажет. Только вот маленький мальчик, семи-восьми лет, никак не хотел отправляться в мир снов, продолжая крутиться среди вороха мягких шкур.

– Мама, а расскажи теперь сказку про Яра.

Мать, что-то шившая в слабом свете костра, сидя на коленях, ответила, не отрываясь от своего занятия:

– Сынок, ты же уже слышал ее. Дед-то поди рассказывал – он это дело любит. Да к тому же это вовсе не сказка.

– Все равно расскажи.

Ребенок продолжил настаивать, и женщина, как это часто бывает у матерей в подобных случаях, все-таки уступила.

– Ну ладно, слушай. Давным-давно, задолго до моего рождения и до рождения моей матери, много-много поколений назад в наш поселок, да не в тот, где мы сейчас живем, а в какой-то другой поселок нашего Племени, наверняка заросший уже лесами, пришла странная женщина. Была она жутко грязная и ободранная – прямо не человек, а чудо-юдо лесное. К тому же у нее не хватало одной руки. Да-да, левая рука была у нее оттяпана под локоть, как у старого Жижмы – Милохиного деда. Ну да ты его не застал. Но рука рукой, а самым пугающим в ней было не это. Жуткий немигающий взгляд пришелицы страшил народ боле всего другого. Мертвые застывшие глаза никого и ничего не видели и всегда смотрели куда-то мимо тебя, в пустоту.

На этих словах мать оторвалась от своего шитья и, выпучив глаза, постаралась изобразить тот страшный взгляд. Ребенок хмыкнул, а рассказчица уже шла дальше:

– Та женщина не отвечала ни на какие вопросы, ничего не спрашивала сама и вообще ни разу не проронила ни слова. Она ничего не делала, и ничто ее не интересовало. Она могла лишь сидеть, глядя в одну точку, и кое-как пережевывать пищу, что клали ей в рот.

И что главное: всего за несколько дней до появления пришелицы закончилась страшная буря, бушевавшая многие дни. Земля ходила ходуном, черные тучи затянули небо, громы и молнии сменяли друг друга. Духи всех четырех стихий носились по воздуху в безумном хороводе. Видно, боги тогда что-то не поделили, и отголоски их битвы будоражили все вокруг.

Старейшины Племени, посовещавшись, отправили по следам пришедшей в поселок женщины группу охотников. Вернувшись, те поведали, как отыскали у подножия гор место битвы, где, без сомнения, дралась с кем-то их нежданная гостья. Свидетельством тому служила найденная охотниками рука, чудом не тронутая зверьми. А еще они отыскали там мертвого мужчину, одетого в необычные одежды и настолько уродливого, что сразу становилось понятно – это не человек. О том, что битва та разразилась явно не меж людей, говорило и принесенное посланцами чудесное оружие – два ножа: один короткий, другой длинный. Оба они были сделаны из невиданного очень твердого камня, и сломать или затупить их было никому не под силу.

– Мама, я видел один из этих ножей, тот, что поменьше, – перебил ребенок рассказчицу.

– Да, малыш, этот нож и сейчас хранится в доме вождя. Он на большие праздники вешает ножны с ним себе на пояс, – пришлось отвлечься матери. – Но слушай дальше.

– Так вот, люди узнали, почему гремела та страшная буря. Бог света и огня – громовержец Ярад, самый почитаемый людским племенем среди всех божеств нашего мира, видя с небес, как тяжело живется на земле его любимым детям, ниспослал к нам в облике человека подвластного себе духа огня, несущего великий дар. – Женщина сделала паузу, чтобы слегка отдышаться.

– Но вечный противник Ярада, – продолжала она миг спустя, – Бог смерти – владыка подземного мира Зарбаг, как-то проведал о планах Ясноликого и тут же послал своего злого демона – остановить слугу Громовержца. Свершился великий бой между враждующими духами. Во время битвы боги всецело поддерживали и подпитывали силой своих посланцев. Сражение длилось семь страшных дней и закончилось лишь тогда, когда духи смогли уничтожить друг друга. Но хоть служивший Яраду дух огня и пал, тело, которым бог его наделил, уцелело и, ведомое Ясноликим, добралось до людей. – Женщина на миг замолчала, но ребенок не желал ждать.

– А дальше?

– Дальше… – сбилась с мысли рассказчица. – Спал бы уже. Дальше… Дальше уже про Яра. Ладно, слушай, совенок. – И женщина снова вернулась к прерванной истории:

– Даром, посланным Громовержцем, оказался носимый женщиной в чреве ребенок. Про то люди сразу же догадались. С самого появления однорукой в поселке живот ее рос, и в назначенный срок она родила мальчика, бывшего, как считало все Племя, сыном самого Ярада. Выполнив свое предназначение и подарив ребенку жизнь, посланница Громовержца умерла. В этот раз уже по-настоящему – плотью. Мальчик же, получивший при рождении гордое имя – Яр, поначалу ничем особо не отличался от остальной детворы. Но то только сначала так было.

Проходили годы. За ними еще, и еще. Яр повзрослел, прошел посвящение в охотники, женился, построил дом, а каких-то чудес в его жизни все никак не случалось. Мало кто в Племени был все еще твердо уверен в божественной яровой сути. Обычный охотник, каких в каждом поселке полно. Но нет. Со временем отличия Яра от других родичей все же начали проявляться.

Вот Яру исполнилось сорок, а он все такой же сильный и быстрый, как в двадцать. Да и лицом молодой – ни морщин, ни седины в волосах. В пятьдесят и в шестьдесят то же самое. Друзья все в дедах уже ходят, а он юн и бодр. Давно уже исчезли сомнения – сын бога живет среди смертных! Не властны над ним года, не страшна ему старость, да только закралась меж сил его чудных и слабость одна. Сколько бы Яр ни старался, но ни первая, ни вторая его жена так и не понесли.

В очередной раз прервавшись, рассказчица бросила взгляд на ребенка. Не спит, слушает.

– И вот в чем еще беда – сколько не думал народ, а никак не давалась загадка: для чего же Ярад послал своего сына к смертным? Не обычной же жизнью жить? Сам Яр на то ответить не мог. Он ведь никогда и не чувствовал связи со своим небесным отцом, сам мучился, силясь понять свое предназначение.

Но вот однажды пришел в Долину невероятно жаркий и засушливый год. Почти весь урожай погиб без достатка воды под лучами светила. Дикие звери ушли от людских поселений, а домашнюю животину в Племени тогда еще не держали. Начался голод. Ко всем бедам так еще и Великая река пересохла. Испокон веков разделяющая Долину граница совсем обмелела, и живущие на том берегу Безродные отважились на невиданное доселе нашествие.

Много наших предков, застигнутых врасплох, полегло в ту пору. Племя отступало, проигрывая в схватках раз за разом, пока с охоты из дальних лесов не воротился Яр. Возглавив атаку со своим созданным на небесах длинным ножом в руках, он сумел вышвырнуть врагов из наших земель. Говорят, в тот день вода в реке была красной от крови множества убитых Безродных. В течение долгих лет после той битвы они ни разу боле не ступали на нашу землю такими ордами.

Тогда-то и постигли родичи смысл божьего дара. В тяжелые времена, от бед непосильных, был послан Яр своим отцом небесным спасать наше Племя. Много раз потом это подтверждалось, когда очередную беду помогал сын Ярада людям пересилить. И не обязательно то были битвы. Иногда дельным советом можно больше помочь, чем крепкой рукой. Например, животных при доме держать – Яр придумал. А от засух поля спасают да урожай умножают нынче прорытые по слову его каналы, идущие от рек и ручьев.

Зажил с тех пор сын Громовержца – Яр в мире с людьми и с самим собой, ибо знал он теперь, в чем цель его, и цель эта была ему в радость. Но поселился он вдали от всех, у самого подножия гор, здраво рассудив, что родичи, находясь в постоянной к нему близости, совсем разучатся жить своим умом. С той поры появлялся он в Племени лишь в случае крайней нужды да по большим праздникам. Много-много лет жили под защитой мудрого Яра родичи, и по сей день живут.

Завершив рассказ, женщина отложила иглу, осторожно подползла к сыну и, убедившись, что ребенок заснул, так и не дослушав историю до конца, вернулась к своему шитью. Ее работа была еще далека от завершения, а праздник Длинного дня неотвратимо приближался. Нужно было поторапливаться.

В соседней землянке, несмотря на поздний час, тоже спалось не всем. Подсунув под голову руки, крепкий высокий юноша молча разглядывал звезды сквозь дыру дымохода. Идущий из отверстия свет падал серебристым столбом на вытянутое скуластое лицо. Тонкий прямой нос, узковатые серо-голубые глаза, копна русых волос – обычный парень, каких в каждом поселке полно. Из всех отличий – только родимое пятно на шее да щербина в зубах – память о славной драке, случившейся позапрошлой зимой.

Лежа на спине почему-то думалось всегда лучше – это Арил подметил давно. Стоит на бок повернуться, и сразу в сон клонит, да и сестренка сопит прямо в ухо, что твой еж. С другой стороны подвывает вторая – похоже, страшилка снится. А вот младший братишка притих. Возился, возился, пихал мамку в ребра, но теперь уже успокоился. С малышней всегда так. Ну а если не дома и даже не ночью, все равно на боку – не то. Наверное, оно потому так, что когда сам выпрямишься, то и мысли прямо идут. Вон даже батин храп не мешает, а ведь его и снаружи слышно.

А думалось парню сегодня не абы о чем. Не девки и не охота – голова другим занята. Еще бы! Ведь всего несколько дней осталось до праздника. Как оно все пройдет? Совсем скоро ему предстояло отправиться в главный поселок Племени, к берегам Великой реки. Там, на земле рода Змей, люди будут встречать Длинный день. А ведь в текущем году это событие превращалось для Арила из яркого веселого развлечения, как оно всегда было раньше, в серьезную проверку на прочность, способную повлиять на всю его дальнейшую жизнь. Дело было в том, что пару месяцев назад парню исполнилось шестнадцать. В этом возрасте любой юноша наконец-то получал долгожданную возможность назваться мужчиной. Только это право сначала нужно было еще заслужить. Каждый мальчишка в Племени обычно начинал ходить со старшими в лес за добычей лет с десяти, а то и раньше, но вот охотником, настоящим охотником, мог зваться лишь тот, кто прошел испытание. То самое, что раз в год проводится на берегу Великой реки у Большого холма.

Не то чтобы Арил боялся испытания… Пройти-то он – пройдет. В этом он даже не сомневался. Вот только парню было мало – просто пройти. Он жаждал победы! Праздник Длинного дня, хоть это и не вязалось с его названием, длился не один день, а целую неделю. На это время поселок Змей сильно раздавался в размерах и превращался в настоящую ярмарку. Народ гулял, пил, ел, менялся-торговал с утра до вечера, но только в перерывах между играми.

Большое испытание – а в Племени особенно любили все значимое называть Большим или Великим – серьезным делом представлялось лишь самим участникам – ведь им же там потеть. Для остальных же это действо было зрелищем. Таким, что предвкушаешь целый год. А как же! Кто ж не любит с азартом поглазеть на состязания, когда народ на сотни голосов орет со всех сторон? Арил и сам всегда орал и бился об заклад, но нынче его место по ту сторону. Теперь не до веселья. Четыре дня доросшие до испытаний юноши метали копья, бегали, пускали стрелы и тягали бревна. В итоге каждый из восьми родов определял в своих рядах двух неудачников, которым звание охотника отстаивать на следующий год.

Признаться, слабаки Арила волновали мало – он не из их числа. Вот победить, стать лучшим из одногодков – цель крайне важная, ведь восемь первых выйдут в пятый день, померяться умением друг с другом. Вот, где народ начнет болеть по-настоящему! Вот, где почет и слава, и… позор.

Нет, проиграть в конце уже не страшно. На самом деле парень не стремился во что бы то ни стало одолеть прям всех. Хотя оно бы было и неплохо. Последним из восьми не стать бы – свои потом такого не простят. А серединка – в общем, ничего. Награду отбирать не станут в любом случае. Всем победителям в своих родах, не разбирая кто там что уже смог показать в день пятый по уговору доставался приз. Он-то и был объектом чаяний Арила. О нем он и мечтал.

Хотя награду эту нельзя было ни съесть, ни унести домой, перспектива оказаться среди восьми победителей Большого испытания приятно грела душу. Призом, как это не странно, являлась работа. Избранным юношам предстояло, преодолев добрых полторы сотни миль, доставить к жилищу Яра собранные родичами дары. Немалая, кстати, ноша, если судить по виду. Арил всякий раз, наблюдая за сборами очередных везунчиков, мысленно представлял себя на их месте.

Такой поход обязательно затевался в каждом году, и этой традиции в Племени следовали неизвестно с каких времен. Мудрейший сам составлял перечень всего ему необходимого, когда на несколько дней оставался погостить в змеином поселке после праздника Длинной ночи. Туда он регулярно являлся каждую зиму. Зиму Мудрейший любил. Вот летом заставить Яра наведаться в Племя могла только крайняя необходимость. Про такое Арил и не слышал. Говорили, что Яр не очень-то жалует жару, а потому решается на долгие переходы только в холодную пору. Вернее в прохладную.

Зима в Долине редко выдавалась по-настоящему суровой: частые моросящие дожди, иногда с сильным ветром, утренний иней и туманы, ползущие от Великой реки. Снег и мороз так вообще почитались диковинным чудом. За всю свою жизнь Арил лишь единожды видел, как снег покрыл землю. Едва хватило слепить кругляши – парень с трепетом вспоминал тот момент.

Отправиться в столь дальние, по меркам Арила, края, как южные предгорья, парню безумно хотелось. И не только ради самого путешествия, представлявшегося ему веселой прогулкой. Увидеть своими глазами знаменитый каменный дом, постройка которого, по преданиям, заняла сотню лет, побывать в легендарной Пещере прошлого, где исписанные знаками стены надежно хранили историю Племени – что может быть лучше? Только одно – провести несколько дней в одной компании с сыном Ярада! Вот чего жаждал Арил, не раз и не два во всех красках представляя себе эти дни.

И ведь не на пустом месте рассчитывал Арил на успех в грядущих состязаниях. У себя в роду из всех девятнадцати своих сверстников он вместе с долговязым Майно считался главным претендентом на победу в этом году. Случалось, конечно, разное, но, если говорить откровенно, серьезных противников у юноши имелось лишь двое, и главным из них был он сам.

Обычно путь к главному поселку Племени занимал у Арила два дня, но многолюдной, перегруженной разнообразным добром процессии понадобилось целых четыре. Шли все: мужчины, женщины, дети. Дома остались лишь немощные старики да пара выбранных жребием охотников. Никто не хотел пропустить главное событие всего года по доброй воле. Дорога была юноше хорошо известна и оттого крайне скучна. Лес, поляна, снова лес, небольшая речушка с перекинутым через нее мостком – все вокруг до боли знакомо. Широкая нахоженая тропа, какими соединены все поселки Племени – ничего интересного. Когда впереди показались первые окраинные хижины, Арил облегченно вздохнул. Путь закончился.

С самого утра в поселке царила деловая суета. Все куда-то спешили, что-то таскали на волокушах, что-то на спинах. Гоняли животных, галдели на все голоса. Меновая торговля худо-бедно велась всю праздничную неделю, но главные сделки заключались именно сегодня. Завтра уже пойдут испытания, потом состязание сильнейших, ну а в последний день уже тем более не до того будет – он обрядами занят. На конец праздника припасено самое важное: жертвы богам, посвящение в охотники, круг невест, где рождаются новые семьи. Правда, Арила дела последнего дня волновали мало – он всегда эту часть считал скучной.

Поселок, неимоверно разросшийся в эти дни за счет разбитых тут и там временных шатров, бурлил и шумел, как растревоженный пчелиный улей. Люди всех восьми родов, большая часть всего Племени, собрались здесь сегодня. Несколько тысяч человек куда-то шли, стояли, сидели, пили, ели, кричали и смеялись.

– Эй, Бавар, ты ли это? Тебя же медведь сожрал, – весело удивлялись басом.

– Не медведь, а кабан. Да и сожрал его я, – слышалось в ответ.

– Кому шкура тигра? – звучало в толпе. – В этом году полосок в два раза больше! – зазывал торговец народ.

– Помяните мои слова, Валай из рода Волков с копьем всем нос утрет, – с вызовом орал здоровенный мужик, явно попробовавший с утра грибной браги.

– А с луком первый – Ралат из Орлов, – кричали ему в ответ. Хотя называть род стрелка было совсем без надобности. Орлы всегда славились именно этим умением.

Арил, как и все, сновал между шатров и землянок. В торговле парень не участвовал – этим пусть старшие занимаются – его же задачей был поиск знакомцев из разных родов. Встретив таких, юноша, обменявшись парой шуток и наскоро помянув былое, старался выведать побольше ценных для него сведений о возможных противниках.

В каких-то родах явных лидеров не наметилось, в других же все было давно решено. Кого-то из этих ребят Арил знал лично, кого-то нет. Некоторых откровенно побаивался, других, наоборот, не воспринимал всерьез. Особенно парень удивился, когда услышал, что чокнутая Мина из рода Оленей не только отстояла свое право участвовать в испытании, но и считается возможным претендентом на победу. Он, как и все, конечно, слышал о взбалмошной девчонке, ни в чем не желавшей уступать мужчинам, но совершенно не предполагал, что все может так далеко зайти.

«Ну-ну, – усмехнулся про себя юноша. – Дай только проскочить в восьмерку победителей, уж я-то поставлю тебя на место».

Добившись от своих метаний хоть небольших, но все же результатов, Арил отправился спать. В этом году он ночевал отдельно от остальной семьи – традиция с намеком на грядущее. Считалось, что перед испытанием мужчина должен немного пожить взрослой жизнью. Вплоть до посвящения в охотники юноши спали в отдельных шатрах, сами себе готовили еду и вообще сами себя обслуживали во всем. Порвись что – будешь сам зашивать. Сломал что – чини. А самое неприятное – с родными даже заговорить нельзя. Таковы правила.