Помощь

Предисловие автора

Дорогому читателю. Это моя первая повесть – первый опыт писательства. И я хочу порассуждать о самих книгах в целом. Что это такое? Кучка исписанных и скреплённых вместе листов бумаги, существующая для того, чтобы чем подороже продастся и загнать человека в сон и скуку… Нет. Хорошая книга – это дверь: в другой мир; в другую реальность; в чужую жизнь, где (в отличии от кино) нет плохих актёров или спецэффектов, если конечно этого не захочет сам автор. Ты можешь полюбить или возненавидеть персонажа (если у тебя так произойдёт с этой повестью, значит моя робота, как писателя, уже частично выполнена), а можешь увидеть в ком-то их героев себя… в принципе это и не столь важно. В итоге главное, чтоб после прочтения у тебя остались хоть какие-то эмоции.

Моя книга в стиле хоррор. Спросишь почему? Или не спросишь? Ладно даже если и не спросишь – я скажу… Потому что – потому… Ха, шучу. А если серьёзно, то мне просто самому нравится читать ужастики. Бояться и удивляться, переживать и успокаиваться, смущаться и раздражаться, злиться и сопереживать, разочаровываться и верить – все эти эмоции легче всего получить именно из качественной страшной истории… мне так кажется.

Мог бы долго ещё говорить и говорить подобную дичь, но там уже стынет новый текст. Так что… надеюсь – не разочарую. Приятного прочтения!

Благодарю своих: родителей (за хорошие отзывы и поощрение – как моральное, так и финансовое), жену и друзей (за тёплую поддержку), тётю (за первую редактуру), и крёстного (за добрые слова и частичное финансирование первого – самого маленького тиража)!

Посвящается моей жене – Оксане.

Глава 1 Новенький

– Здравствуйте дети.

– До-брый день, – протяжно поприветствовал 9-А, учительницу.

– С сегодняшнего дня у нас новый ученик, – нарочито довольным голосом произнесла она. – Слава, заходи.

Вошёл полноватый мальчик: немного узкие зелёные глаза, чёрного цвета спортивные штаны и свободная серая кофта, давно нестриженые тёмные волосы обрамляли круглое лицо.

– Это Вячеслав Птицын, недавно переехал к нам, поэтому я надеюсь вы покажете насколько мы гостеприимный городок. – Учительница угрожающе улыбнулась классу. На лбу новенького виднелись капельки пота. – Вон у Лизочки свободно, присаживайся туда, – преподавательница указала на пустое место в конце левого ряда, возле рыжей девочки, хоть по всему классу насчитывалось пол дюжины свободных мест, были даже полностью свободные парты.

По классу пробежал смешок. У рыжей девочки лицо из бледного превратилось в клюквенно-красное, под цвет Славиному.

На носу и под тёмно-голубыми глазами Лизы виднелись веснушки, высокий лоб закрывала некрасивая копна рыжих волос, а вот лёгкая плотно сидящая на ней майка выгодно выделяла подростковую грудь. Она не отводила взгляд от открытой тетради на парте. Слава двинулся к указанному месту. И хоть он не поднимал взгляда с пола, всё же нечаянно задел ногой парту на середине ряда.

– Аккуратнее, жирный, – громко сказал мальчик со светлой причёской ёжиком и смазливым лицом. А вот и местный говнюк, подумал Слава.

– Артур, закрой рот. – Не сводя с лица добренькой улыбки произнесла Людмила Петровна. Чувствовалось, что эту фразу она сказала уже ни одну сотню раз.

Слава осторожно сел за парту. Его соседка – Лиза – не была красавицей, но и уродиной её язык не поворачивался назвать, особенно из-за умения подчеркнуть свои выгодные стороны, даже если она это делала неосознанно.

– Привет, – так чтоб слышала только Лиза, неуверенно произнёс Слава.

Красное лицо девочки, покраснело ещё больше, а губы сжались так, что побелели, взгляд сместился в противоположную от Славы сторону. Она хотела была что-то ответить, но всё же промолчала. Он был ей не так приятен, как она ему. Слава не сильно расстроился. Не привыкать.

– Итак… – со вздохом жалости, учительница наконец-то отвела взгляд от новенького. – Начнём урок. – Бедный мальчик, подумала, как её называли ученики, миссис Амбридж и села за учительский стол. – Начнём с большого вопроса, кто сделал домашнее задание… – начался урок алгебры.

Во время урока, некоторые подростки изредка поглядывали на новенького, и по насмешливому взгляду Артура и тех двоих близнецов, что сидели перед ним, Слава понял, что спокойной жизни ему не видать. На что-то другое он и не надеялся.

Через некоторое время, Слава почувствовал, что его мочевой пузырь требует освободить в нём место, но отпрашиваться парень не стал. Только пришёл в новую школу и сразу просится в туалет. Ну уж нет, я лучше дотерплю до конца урока. С трудом, но он так и сделал.

Прозвенел звонок. Его новая соседка по парте за весь урок не проронила ни слова. Учительница поблагодарила учеников за внимание и вышла. Слава поспешно поднялся чтоб сходить в сортир. Низ живота просто распирало, казалось, что он сейчас взорвётся.

Из ниоткуда появился, протягивающий руку Артур, а за ним стали те два близнецы. Они были выше Артура и с, походящими на крысиные, мордами. Артур же возвышался над Славой на добрых полголовы. Он приветливо улыбнулся и сказал:

– Я думаю мы не с того начали. Давай пожмём руки в знак примирения, Слав.

Толстяк, оторопев от неожиданной вежливости Артура, начал протягивать руку в ответ. Если бы он сейчас обернулся и посмотрел на Лизу, то увидел, что та смотрит на всё это представление и грустно качает головой. Над ней уже так прикалывались. Слава остановился и заметив какой-то подвох уже начал убирать руку, но тут Артур со всей силы схватил его ладонь своей, и только они соприкоснулись, новенький дёрнулся от удара током. Класс заржал.

– Чё у тебя такие потные ладошки, Птицын? Я слышал, что птицы не потеют, – вытирая руку в штаны, сказал Артур и смеха в классе прибавилось.

Слава подвинул задиру в сторону, а тот и не сопротивлялся. Начал пропихиваться между близнецов, но уже те его не пускали. Слава был им по плечо. Они мерзко улыбались ему в лицо сверху вниз. Один из них больно пощипывал его за задницу. Только бы они не заметили, только б не заметили, взмолился мальчик у себя в голове.

– Эй, а чё ж ты так быстро улетаешь петушок, твоя курочка же ещё не снесла яичек, – Артур глумливо показал на Лизу. Та встала:

– Иди в задницу, придурок. Небось целый урок понадобился придумать эту тупую хрень, – забрав свой телефон с парты, она поспешно вышла из класса. По идиотским повторениям вслед: «ко-ко-ко», Лиза поняла, что эти придурки определились с её кличкой на ближайшие время. Ну это хоть лучше кровянки, подумала девочка. Одноклассники её так прозвали после того, как несколько дней назад на одном из уроков у неё начались первые месячные.

– Пустите, мне нужно вый… – Начал просить Слава своим высоким, дрожащим голосом, но тут близнецы резко расступились, (одновременно подставляя подножку) и восьмидесятикилограммовая тушка мальчика с грохотом распласталась на полу.

– Смотрите на его штаны, – с восторгом закричал один из близнецов. – Он обоссался!

В прошлой школе Славе жилось не легко: его обзывали «Жирным птеродактилем», «Потным Джо», «Слизняком», пинали, щипали, плевали, одним словом унижали. Как-то раз ему наклеили на спину листок с надписью: «Я жирный, потому что ем слишком много говна», и проходив так пол дня, он понял, что даже некоторые учителя, которые заметили надпись не сообщили ему об этом. Не обходилось и без избиений, однажды ему даже сломали руку. Но чтоб СХОДИТЬ ПЕРЕД ВСЕМИ В ШТАНЫ. Такое у него было в первый раз.

«Ссы-кун, ссы-кун!», скандировали столпившиеся над Славой дети. Некоторые достали мобильники и начали снимать его. На тот момент могло показаться, что весь класс издевался над новеньким, но это было не так. Андрей Варламов – мальчик в больших очках, (сидевший сразу перед учительским столом, вместе с большущим Никитой Рок), ещё несколько ребят и Максим Чехов – сидевший в углу один за партой – не смеялись. Некоторые из них и сами не раз были поводом для насмешек, а другим такое было просто не по душе.

Слава, с мокрыми от слёз глазами и мокрыми от мочи штанами, выбежал из класса и под насмешливые взгляды детей, стоявших в коридоре, и улюлюканье, доносящееся из класса, побежал к лестнице на первый этаж.

У самого выхода, его остановил завуч: высокий, подтянутый мужчина, короткая армейская стрижка, мужественный подбородок и кривоватый нос, еле видные морщины выдавали в нём не только военный опыт, а и питейный.

– Ты куда так спешишь?

Он подошёл к остановившемуся толстячку и посмотрел на него сверху вниз.

– Мне нужно, – всхлип. – Домой, – произнёс заплаканный Слава.

До носа учителя донёсся запах мочи. Он посмотрел на его штаны и едва заметно поморщился.

– Ты из какого класса, парень? Я тебя раньше не видел. Новенький?

– Да, из 9-го. – Слава вытер рукавом свисающую из носа соплю.

– Как тебя зовут? – нехотя обняв парнишку за плечи и ведя его к дверям, спросил Александр Александрович.

– Сла, – всхлип. – Слава Птицын. – Всхлипы и сопли не давали Славе нормально говорить, а на лице его царили обида и стыд.

– Смотри Слав, я сейчас отпущу тебя домой. Вижу ты без рюкзака, но это не страшно, я узнаю где ты живёшь и завезу тебе его. – Учитель хотел казаться вежливым и добрым, но мальчик видел, как на лице его мелькало презрение. Как и у всех взрослых, подумал Слава. – Ты далеко живешь? Может тебя подвезти?

– Не дале… – всхлип. – …ко. Я сам дойду. —Лучше он пойдёт пешком, чем всю дорогу ловить на себе этот презрительный взгляд и вонять мочой в его сраном авто, да и идти ему предстоит возле леса, так что он найдёт способ остаться незамеченным.

Слава стал поспешно выкручиваться из руки завуча, так как заметил сзади, остановившихся поглазеть, школьников. Завуч тоже их заметил.

– Хорошо. Ступай, – сказал тот и с радостью убрал руку.

Слава быстрой походкой, смешно расставляя ноги, направился к выходу.

Глава 2 Голос

Дорога домой представляла собой прямую землянистую улицу между лесом и домами. О том, что большинство этих – прилегающих к лесу – домов уже несколько лет пустуют, Слава даже не догадывался. Это был его первый опыт прогулки по посёлку, не считая конечно дороги до школы. И вот, чтоб не попасться никому на глаза, он свернул на первую попавшуюся тропинку, которая, как он подумал, идёт параллельно дороги и выведет к его новому дому.

Лес был на удивление густой и от того мрачно-тёмный. По мере продвижения Слава начал всё дальше заходить в лес и отдаляться от улицы. Он этого не замечал, сейчас его занимали другие мысли. Через пару минут домов и вовсе не стало видно. Как же мне надоело всё это, думал Слава, может я и есть никто, как они все и думают? Может мне наконец покончить с этим? Мысли о самоубийстве уже приходили ему в голову, последний раз пару недель назад, когда умерла мама, но что-то его всегда останавливало, наверное, как всегда, боялся.

Тут он заметил впереди тропы маленькую, снующую туда-сюда, белочку. Она что-то выискивала в опавших листьях, забавно так раскидывая их маленькими лапками. Слава нашёл под ногами желудь и присел, предлагая белке подойти и взять его. Зверёк заметил Славу и намерился убежать, но увидел в руке искомое и замер раздумывая. Рывками, всегда готовая убежать, белочка начала приближаться. Метр. Пол метра. И вот уже её маленькие лапки тянутся за желаемым древесным плодом, но Слава одним резким движением руки хватает белку, заключая её худое тельце в темницу своих потных пальцев, крепко так хватает, чтобы та не могла ничего сделать, только тоненько попискивать. Парень выбрасывает желудь и встает с корточек.

– Я не никто, понятно вам?! – прокричал он бедной белке прямо в мордочку. – Как же мне хочется вас всех, уродов, прикончить, – его голос скрипел от злости, а пальцы сжимались все крепче и крепче. – Если б я был хоть немножко сильнее… Я бы… Я… – К горлу опять подступил комок. В порыве праведного гнева он хватается за голову белки и… Тоненький хруст. Пушистый хвост безжизненно повисает в воздухе. А в другой момент, тело бедного зверька уже летит куда-то в лес.

Настроение Славы немного поднимается.

Он прошёл уже большую часть пути, как в нос ударяет резкий сухой запах пепла. Не успел Слава этому удивится, как справа от него, из чащи леса в голову проникает громкий шёпот:

– Мальчик… – Казалось, что страшный, низкий, не человеческий голос звучит за триста метров от него и в тоже время на расстоянии вытянутой руки. Будто он доносился из другого измерения. – Все смеются над тобой. Для них ты ничто. – И без того мокрые штаны парня, смочились порцией страха, ужас сковал пухлое тело. – Я могу помочь тебе. Властелин и я дадим тебе, то чего ты так жаждешь. – Из глубины лесных кустов послышался шелест листвы. Это владелец страшного голоса начал приближаться. Мозг Славы приказал бежать и тело незамедлительно повиновалось.

Оно гонится за мной, Боже нет. Я не хочу. Прошу. НЕТ. Потом Слава может и вспомнит, что кричал, как ненормальный, но сейчас кроме леса, расплывающегося от слёз, он ничего не видел, кроме чувства, что за ним гонятся он ничего не чувствовал, кроме страха, ничего не замечал… И тут всё прекратилось. Ужас ушёл… Слава остановился. В один момент всё кончилось: страх, отчаяние, благоговейный трепет… Нечего не осталось. Пустота.

Слава вытер слёзы и огляделся. Он стоял на У-образном перекрёстке, где слева на право шла широкая улочка. И куда теперь? Мрачность леса начала давить на парня, но тут слева послышался слабый звук автомобильного гудка. В полумраке, мальчик посеменил на звук. Только увидев арку света впереди, с знакомым ему домом, всё произошедшее показалось ему галлюцинацией или каким-то ужасным сном. Нет. Голос был реальным, резко одёрнул он себя, но чей это был голос?

Глава 3 «Снова. И снова. И снова!»

Через минуту Слава вышел на знакомую ему улицу и увидел перед собой дом своей бабушки, куда он недавно переехал. Бабушка согласилась взять его к себе под опеку, хоть и сама сейчас проживает не самые лучшие временна, но альтернативой мальчику был приют.

Он отворил скрипучую, ржавую калитку, пошёл по вытоптанной тропинке во дворе к крыльцу на правом дальнем торце дома. Старые ступеньки крыльца протестующе заскрипели под тяжестью тела мальчика. Он вошёл в дом.

В доме пахло старостью, от чего Слава, как обычно, поморщился. Все предметы, будто шептали: здесь живёт старуха. Тумбочка в прихожей, тусклые, (местами отклеившиеся) обои, два поношенных пальто, что висели на стоящей справа вешалке.

Чтоб попасть в свою теперешнюю комнату, Славе надо сначала пройти через гостиную, где обычно его бабушка смотрит телевизор. Он прошёл прихожую и через арку с противными и бессмысленными – по его мнению – бисерными занавесками, (тр-рык-тр-рык), вошёл в гостиную. Посреди комнаты находился диван, сейчас бабушка Нина, сидя в нём, спиной к Славе, мерно посапывала, а напротив неё на тумбочке стоял старенький телевизор, по которому шёл очередной любовный сериал. В комнате окон не было, свет давала одна несчастная лампочка на потолке. Прямо перед ним на стене весела небольшая картина, которую Слава, сначала своего проживания здесь, принял за икону, которых в доме было не мало. Это была копия картины Рембрандта «Снятие с креста» во втором варианте, размером где-то 50 см в высоту и 40 в ширину. Всегда, когда мальчик заходил в эту комнату, то взгляд его впивался в картину, и всегда у него по спине бежали мурашки, в первую очередь от того какая глубокая печаль и благоговение изображались на лицах людей, снимавших Спасителя с креста. Но было что-то ещё, что-то, что он пока не увидел. И не хочет увидеть. По правую руку Славы находилась стойка с вазой где стояли цветы, это были красивые, большие ромашки. Он не знал где бабушка их взяла, да это его и не волновало.

Слава прошёл мимо дивана и зашёл в дверь справа. В своей комнату, он сразу вытащил из комода чистую одежду, (как и большинство его вещей она была чёрного или серого цвета). Он вышел из комнаты и направился в ванную.

– Слав, это ты? – послышался старенький, хриплый, но добрый голосок бабушки Нины.

– Да, – совершенно спокойным голосом произнёс тот. Ни намёка на то, что недавно у мальчика была истерика.

– Почему так рано, сейчас же только 11 часов? – Она не сводила своих сонных глаз с телевизора. Одиннадцать? он посмотрел на настенные часы, урок точно закончился в пол десятого. Я больше часа шёл домой? На минуту он застыл. – Пирожочек, ты тут? – казалось если её внук не ответит, то она опять уснёт.

– У меня просто голова разболелась, и я отпросился, но уже всё прошло.

– Да? У меня тоже что-то голова болит.

– Понятно. – Без эмоционально произнёс Слава.

– Как там в школе? Тебе понравилось? – и не дожидаясь ответа бабушка продолжила. – У нас сегодня будут гости. Ты не против? – Парень немного растерялся.

– Да-а нет, не против. А кто?

– Увидишь. – Было слышно, что бабушка улыбается. – Ну хорошо, пирожочек, тогда я ещё немного отдохну, а то и правда голова разболелась, – и она, наклонив голову набок, засопела. Слава пошёл наконец переодеться и помыться.

Тяжело вылезая из старой, (начавшей уже снизу подгнивать), ванны он посмотрелся в зеркало напротив. Слава согнул руку в локте и напряг бицепс, но за слоем жира даже не заметил, напряглось ли там хоть что-то…

Стоя вот так, голым, и смотря на своё обвисшее брюхо, Слава думал: Как же хочется взять и отрезать всё это. Всё это лишнее… Чтоб одним махом, и ты высокий, красивый, накачанный, тупой ублюдок. Как все. Но нет. Жизнь не так устроена. Для таких как я, жизнь приготавливает большущее ведро, со свежим, отборным, ароматным дерьмом в нём, и опускает мою голову прямо туда. Снова. И снова. И снова!.. Слава разрыдался. Его пузо заходило туда-сюда от практически беззвучных всхлипов. При очередном из таких всхлипов он начал подпёрдивать и от этого его обида стаёт ещё большей… Даже пореветь нормально не могу, думает он и внезапно, эта мысль успокаивает его. Слава умывает сопли и слёзы и замечает, что неплохо было бы побриться. Берёт свою новую бритву, которой он пользуется уже год, и начинает сбривать небольшой пушок на своей кругленькой бородке… Замирает с бритвой у горла. Раз и всё кончено. И нету жизни… Нету дерьма… лезвие бритвы всё сильнее и сильнее прижимается к горлу. Он вдруг замечает, что его маленький член возбудился. Понимая, что ему безумно страшно, все также не отрывая бритву от горла, он начинает яростно ласкать себя… И… Через три секунды в очередной раз решает, что ещё покувыркается в этом дерьме…

Уже в чистой одежде он пошёл шарить в холодильнике. Там не всегда находилось чем утолить голод. К счастью, на этот раз нашёлся небольшой кусок говяжьего мяса, и Слава решил его поджарить, не подозревая о том, что бабуля намеревалась приготовить из него котлет для сегодняшнего гостя. На гарнир Слава подумал сварить себе макарон. Готовить он любил и умел. Порезав мясо кубиками, он закинул его в предварительно нагретую сковородку. Шкварчание немного приглушило доносившиеся из соседней комнаты любовные диалоги. Запах жарившегося мяса ударил в нос и в животе забурчало. Добавив специй, Слава не сдержался, взял вилкой один кусочек и закинул его в рот. Мясо ещё сочилось кровью и от удовольствия, Слава блаженно выдохнул. Поедание сырого мяса приносило ему какое-то нездоровое удовольствие. Эту свою наклонность он тщательно скрывал от родителей, когда те были ещё живы, а теперь и от бабушки, зная, что это не гигиенично и как-то дико, но не видя в этом ничего плохого. Проверив спит ли бабуля, он выключил сковородку, выбросил не прожаренное мясо в тарелку и съел всё с хлебом, наслаждаясь каждым кусочком.

Перекусив, он, как обычно, сел в своей комнате рисовать. Рисовал Слава не плохо, но и не хорошо. Все рисунки парня были придуманы его не очень здоровой фантазией. Готовые работы он никому не показывал, пряча их в тумбочку стола. Был бы у него замок, запер бы и на замок. На этот раз он рисовал не обычный для него рисунок. Слава пытался представить и изобразить владельца жуткого голоса из леса, но ничего не получалось. В голову не приходило никаких ассоциаций. Прошло немало времени, пока он понял почему. Он смял очередную испорченную страницу и отбросил её в сторону, открыл ящик, где лежали рисунки и карандаши, схватил красный и… Послышался приглушённый стук во входную дверь. Часы показывали два часа пополудни.

Глава 4 Просьба

В 9-ый «А» зашёл Александр Александрович, или, как его прозвали дети, Сан Саныч. Группка детей столпилась возле учительского стола и уставившись в чей-то телефон довольно посмеивалась. Преподаватель английского языка и, по совместительству, завуч этой школы, сразу понял, что за видео смотрели дети, так как услышал из динамика скандирование: «Ссы-кун, ссы-кун».

Все подняли головы на вошедшего учителя и Артур, державший телефон, поспешно заблокировал экран.

– Что произошло с… – Саныч хотел добавить имя Славы, но забыл его. – … с новеньким? – Все покосились на Артура, как-бы давая ему слово.

– Он обоссался, – с лёгким смешком сказал Артур.

– Кто был зачинщик? – задал Саныч риторический вопрос. Тишина. – Если никто не скажет, то об этом будут проинформированы все родители класса. – Ребята переглянулись и не произнеся ни слова, просто отошли от Артура.

– Я тут ни при чём. Он сам обоссался, – воскликнул тот.

– Завтра с родителями к директору. Моргни, если понял, – не дождавшись каких-либо действий от подростка, Саныч продолжил. – Где рюкзак? – В голосе, как всегда, когда он сердился, звучали армейские нотки. Кто-то из детей показал под парту, где сидела Лиза. Саныч подошёл и забрал рюкзак. Уже у двери он обернулся и обвёл презрительным взглядом виноватые лица детей, остановившись на Артуре. – И на этот раз, папашу своего захвати. – Александр Александрович вышел.

– Этот жирный педик нажаловался, – прошипел Артур. Никто его не услышал. Все быстренько разошлись кто куда, близнецы и вовсе вышли из класса, будто вызов родителей был заразен. Но это его не волновало, все мысли занял жирный педик.

Новенький создал новые проблемы Артуру, из-за него он опять получит от отчима. А тому только дай повод влепить непослушному пасынку. Они с отчимом невзлюбили друг друга с самого их знакомства, когда тот с его матерью подвыпившие завалились в дом и та объявила сыну:

– Артурчик, познакомься это Гоша, – вспоминал Артур. Он тогда сидел на диване и смотрел телик, ожидая мать с очередных попоек. Тринадцатилетний Артур посмотрел на огромного дядьку, который глазами пожирал его мать-красотку, хищно облизывался и лапал её за задницу. – Ну Гош, не при Артуре, я же тебе говорила. – Но было видно, что той нравилось. – Артур, пожми своему новому папочке руку, и мы пойдём по делам. – Мамочка подмигнула здоровяку.

– Нет. – Спокойно сказал Артур и вернулся к просмотру рекламы. Гоша резко прекратил лапать свою женщину и впялил свой пьяный взгляд в наглого молокососа.

– Что нет, сынок? – растеряно спросила Вика – мать Артура – будто забыв о чём шёл разговор.

– Он не мой папа и жать его руку я не буду.

– Тебе сказала мать пожать мне руку, щенок. – Проревел Гоша. – Имей уважение к старшим.

Артур сцепил зубы от злости и подросткового страха. Но он глубоко вдохнул. Выдохнул. И улыбнулся:

– Ах. Извините, сударь. Позвольте принести вам свои глубочайшие извинения. – Артур встал с дивана и подошёл к шатающейся парочке, по дороге набирая полный рот харчи. Подойдя, сплюнул всё содержимое рта себе в ладонь и протянул её Гоше. – Давайте же закрепим наши семейные узы хорошим, отцовск… – Договорить ему не дала огромная ладонь Гоши, которая, как показалось тогда Артуру, с силой едущего на полной скорости грузовика врезалась ему в лицо, от чего в глазах потемнело, а ноги предательски подкосились.

– Гоша, не надо, – Вика начала уводить пьяного хахаля. – Он так шутит, я же говорила тебе.

– Щенок, – буркнул напоследок Гоша и здоровая неподвижная глыба начала поддаваться женским рукам.

Уже через пару минут из спальни матери доносились громкие, довольные стоны…

Ублюдок, думал Артур стоя в классе и сжимая до боли кулаки. Это он о Славе. Теперь твоя жирная жизнь станет ещё хуже, поклялся подросток и от этого на его губах проступила улыбка, больше походившая на гримасу боли.

Через пару уроков, на большой перемене, к Лизе в коридоре подошёл завуч:

– Лен, можно тебя на минутку? – Они отошли в сторону подальше от лишних ушей.