Возмездие

I

Над водами бескрайнего моря парил древний город. Его величественные небоскребы возносили пики и башни в небо до облаков – это огромный, необъятный город! Имел округлую форму: в центре высились многоэтажные каменные здания, самые высокие в городе, далее расположились строения меньшей высоты, а еще дальше от центра, еще менее высокие. На крышах зеленели лужайки, специально посаженные, а на окраине города – по периметру окружности – расположились сады, впрочем, так заросшие деревьями, что более походили на леса. Сотни этажей возносили эти величественные здания ввысь. Город, кажется, весь серый, холодный, каменный, но на рассвете, или на закате дня, все погружается в мягкий желтый свет. Солнечные лучи окрашивают стены, отражаются в тысячах стеклянных окон. Величественные пики, небоскребы и даже небольшие здания объединяются между собой мостиками и переходами.

Жители того города ведут не менее удивительный образ жизни: они летают. Нет, у них нет крыльев или чего-то в этом роде, но все они летают! По крайней мере летали раньше… Сам город парит на высоте ста метров над водой, и жители его летали когда-то над ним, касаясь свежести бархатных облаков. Люди того города построили парящие «деревеньки» вокруг города, засеяли поля на близлежащем материке, и жили в процветании и покое, веселя свои сердца, женились, выходили замуж, праздновали праздники. Но благоденствие это развратило их…Совсем скоро не осталось среди людей способных летать, небо опустело, но вскоре наполнилось нантами – машинами для полетов.

Солнечные лучи окрасили город, водную гладь под ним, пляж, что недалеко от города, леса, что раскинулись прямо за пляжем – леса могучие, леса древние – поля, расстелившиеся прямо за лесом на сотни и тысячи километров. Город проснулся и зашумел.

II

А в одном из домов, на 33 этаже, в жилище семейства Лекс, появляется на свет малыш. Глава молодой семьи, Саур, стоит на балконе. Он напряжен, вслушивается в каждый новый звук, что раздается за его спиной в квартире.

Сауру открывались оттуда великолепные виды: двадцатиэтажные здания снизу, вдали, за ними, зеленая полоса садов, а далее море. И вдали растянулась темная полоса – материковый берег. А дальше, сокрыта в тумане могучая гора, у которой виднеется лишь снежная вершина. И все это будто бы наполняется красками с первыми лучами солнца. Все было мрачно, серо, а стало ярким и живым! Легкий теплый ветерок дует с материка, кругом царит мир и покой. Но не в душе отца! Крики прекратились, дверь отворили, Саур врывается внутрь, мчится к просторной гостиной комнате, пробирается сквозь медсестер, собравшихся вокруг его жены. Вот он запнулся, белая сумка перевернулась под его ногами, раздался звук разбившегося стекла… Нара, жена его, еще тяжело дышала, но счастливо улыбалась, глядя на малыша.

– Девочка. – Улыбаясь сказала ассистентка акушерки. Саур был счастлив, и единство его с Нарой, и любовь их воплотились в этом ребенке.

Девочку назвали Маррой, потому что она родилась на рассвете. Росла Марра здоровой и послушной, в той, разумеется, степени, в коей бывают дети послушны. Саур трудился с радостью, обеспечивая семью, воспитывая дочь. Когда же Марре было года три, отец как-то взял ее с собой на прогулку в парк – в те самые сады на окраине города. Летать Марра еще не умела, потому отец приобрел, правда, еще задолго до этого, специальный летающий транспорт. Многие к тому времени приобрели нанты и вектабы, ибо сами не способны были уже летать…

И вот, прибыли они в сады. Отовсюду доносится шум колеблемой ветром листвы, пение птиц, мужские и женские голоса, смех… Саур прогуливался не спеша, ведя за руку дочь. По дорожке, вымощенной камнем, прогуливались пары, одиночки, старики и дети… На одной из скамеек сидела женщина, постанывая, ибо она была беременна и время родов приближалось.

– У вас все хорошо? – Обратился к женщине Саур.

– Я… Я беременна… И… Мне нужно попасть к моему мужу.

– Хорошо. Позвольте помочь вам? Может в мед. центр?

– Я буду благодарна…Очень. Но только к мужу…домой!

– Вы уже сообщили ему?

– Да, да! Будем рожать дома! – Женщина улыбнулась, но тут же снова застонала.

И Саур помог. Помог встать, довел до транспорта. – Как ваше имя? – Спросил он взлетая.

– Наа.

– Хорошо, Наа, где же ваш дом?

– Недалеко… Третий сектор, отделение девятое, дом сорок второй.

Через пятнадцать минут они прибыли на место. А было время утреннее. Иаг и Саур стояли на балконе и любовались великим городом. Иаг только не мог спокойно стоять и ждать, Иаг – муж Наа.

– Не беспокойся, друг. Это даже лучше, чем в мед. центре! – Поддерживал его Саур.

– Я не беспокоюсь. Стараюсь… Многие так рожают!

Из комнат доносились крики, так что и Марра забеспокоилась. И все это время она провела с отцом. Наконец, крики прекратились, дверь отворили и измученный ожиданиями Иаг буквально ворвался в помещение.

– Это мальчик! – Радостно восклицал Иаг. – У меня сын!

Мальчику дали имя древнее – Окказ, ибо сказали: «Он родился на закате».

III

А время неумолимо неслось, словно ветер, позабылись связи и встречи, жизнь поглотила суета. Так что Саур и не помнил более об Иаге и Наа, когда впервые привел свою дочь в школу. Марра к восьми годам значительно переменилась. Когда-то начав беззаботно веселой девчушкой, теперь она стала задумчивой и рассудительной – к восьми годам. В той мере, верно, в которой рассудительность доступна восьмилетним. И стала Марра учиться наукам, чтению, полетам и некоей новой дисциплине, которую ввели совсем недавно. Дисциплина эта учила маленьких девочек и мальчиков, что половые отношения – это нормально между любыми людьми, независимо от пола и возраста. По доброте своей и нравственной чистоте учителя этой дисциплины говорили детям, что без специальных средств опасно вступать в такие отношения. Объясняли девочками и мальчикам, что такое контрацепция. Слово это дети с трудом запомнили, зато запомнили яркие и красочные фильмы… А какую доброту проявили учителя, какую показали преданность величайшему нравственному учительскому принципу, когда стали учить детей, что алкогольные напитки нужно пить правильно! Культурно! И научили, как правильно… Тем временем Окказу исполнилось четыре годика. В семье его пошел разлад, отец формально был отцом, мать формально была матерью, и пусть даже всем они его обеспечивали по возможности – и пищей, и одеждой, они, однако ж, лишили его главного: любви, заботы и наказания!

Окказ же рос невероятно активным и умным. Уже в свои четыре он воображал себя создателем космических городов, ученым, писателем, музыкантом даже!

Марра тем временем росла, развивалась, отдали ее еще и на уроки музыки. Через четыре года в школу пошел и Окказ. Марра к тому времени уже совершала первые полеты. Окказ поражал учителей тремя своими постоянными качествами: гениальностью, постоянным несогласием и самоотделением, а так же той степенью лености, что свойственна лишь людям невероятно одаренным, но напрочь лишенным в детстве воспитания. Когда же Окказ перешел в последний класс школы, и исполнилось ему восемнадцать лет, Марра уже пережила ряд серьезных социальных потрясений, нанесших ее психологическому здоровью серьезные повреждения. Виной тому было то, чему ее учили. Вступив несколько раз в половые отношения с молодыми людьми, Марра стала ощущать себя опустошенной. На двадцать первом году своей жизни, чуть было не вышла замуж. Но не вышла, жениха её арестовали и осудили на тюремное заключение. Осудили за изнасилование трех одноклассниц. Так и не полетела Марра. Ученые и врачи, политики и судьи – все били тревогу, что-то произошло с поколением молодых людей, почти никто из них не мог летать, преступность и насилие процветали среди них, маленькие девочки тысячами обращались к хирургам, с целью уничтожить зародившуюся жизнь внутри них. Интеллектуальный уровень упал, нравственный уровень упал, и все с каждым днем становилось хуже в последних нескольких поколениях. Однополых семейных пар стало больше, чем нормальных традиционных семей.

Целые поколения (а это миллионы) обнаружили полную неспособность к полетам. А Окказ почему-то летал! Впрочем, не он один, а еще несколько десятков молодых людей по всему городу.

Как-то вечером, на зеленой лужайке, на крыше здания в котором жила, уселась Марра в одиночестве и сидела так, думая. А затем расплакалась. Легкий ветерок обдувал ее прекрасное милое личико, нежно-голубые глаза изливали слезы, а слезинки текли по щекам. Светлые кудри покорно повиновались каждому дуновению ветерка, колеблясь, вздымаясь и опускаясь.

– Я хочу летать. – Разочарованно призналась она, и даже в голосе слышалась усталость. А над городом собирались тучи, все кругом становилось мрачным и серым, воздух быстро стал холодным. Марра вернулась в дом. Ногами почувствовала мягкий ковер, закрыла дверь, встала у окна, обняла плотную штору, свернув ее в столбик. Город уже стал серым. Небо грохотало где-то вдали, косой слабый дождь бомбардировал город редкими каплями. Серые небоскребы, серое небо, серый горизонт…

Окказ оперся в перила балкона. Позади теплая уютная комната и крики родителей, полные ненависти, впереди серый город, косой дождь, вверху гром и серое небо, и черная туча внизу серые небоскребы и потоки нантов, и даже звуки серые!

IV

– Все как-то не так. – Думал Окказ. Надо заметить, что этому парню каким-то образом удалось сохранить чистоту мыслей, чувств и действий. Пока ровесники увлекались друг другом, он постоянно читал, постоянно занимался чтением и игрой на музыкальных инструментах. И поначалу – это тяжело, но дисциплина есть залог успеха. Окказу пришлось учиться дисциплине…

Вечерело, мрак спустился на землю, словно пар, испускаемый черным облаком. А в доме бушевала ссора, и над городом собиралась буря. Окказ взлетел, ноги медленно оторвались от земли. Подумав немного, он полетел в сторону материка. Вот уже два года он часто летает туда. И даже на дереве в лесу он устроил небольшой деревянный домик. Темнело быстро, ветер становился сильнее и резче. Только-только с небес падали первые капли, и вот уже дождь льет во всю силу, барабанит о деревянную крышу лесного дома. Окказ зажег свечу. За окном бушует природа, а в домике тепло и сухо. Убранство жилища: кровать, да столик. Окказ лег, мысли лишили его покоя. Вечер, усталость, дождь барабанящий создали атмосферу благоприятствующую сну. И сон практически овладел Окказом, овладев его сознанием, как, вдруг, кто-то трижды постучал в дверь. Окказ вскочил и застыл, ничего не соображая. Снова стук, чей-то голос:

– Пожалуйста! Откройте. Есть кто? Откройте! – Голос низкий и грубый, но столько мольбы в нем! Окказ ощутил стыд и страх: страх перед необычным событием, стыд за нежелание помочь. Так он стоял и думал, как ему поступить. А дождь все лил, дул порывистый ветер. Снова стук. Рука у стучащего, судя по ударам, огромная!

– Кто вы? – Спросил Окказ.

– Я – Алим, я житель города Коф, что над морем здесь, недалеко.

Окказ с минуту подумал и открыл дверь. В жилище его вошел огромный молодой человек, в руках он держал деревянный сундук размерами с книгу. Одет гость легко: шорты, да рубаха, вся запачканная землей и грязью. Гость дрожал и холодный ветер нещадно обдувал его.

– Проходи, пожалуйста, меня зовут Окказ – сказал Окказ и протянул гостю руку, тот ответил тем же, – к сожалению, я тут не живу, а лишь бываю, время от времени, потому пищи у меня нет. Могу лишь предложить теплую постель. Гость, впрочем, был достаточно самостоятелен. Сам снял с себя верхние одежды и повесил их сушиться. По предложению хозяина укутался в теплое одеяло. Окказ сел подле. – Как я рад, что увидел вашу будку, – признался гость, – до города бы я не долетел…

– А что это? – спросил Окказ о сундуке.

– Это… Это так, багаж.

– Хорошо, прости за любопытство.

Снова стук в дверь. На этот раз более агрессивный и жесткий. Окказ заметил, что Алим изменился в лице, услышав стук – испугался.

– А это кто еще? – Удивлялся в себе Окказ.

– Не открывай! – Вдруг вскрикнул Алим.

– Почему?

– Это злой человек.

– Не понял. Как злой?

– А вот так, – Алим даже встал, – он убьет нас!

Окказ окончательно запутался. Как-то все слишком быстро произошло. Но Окказ из тех людей, что втайне, быть может, даже от себя, радуются любым приключениям и бедам – лишь бы какие перемены были.

– Что же делать, Алим? – Спросил Окказ.

– Надо его обхитрить!

Вот тут-то Окказ и понял, наконец, что боится. Страх напал на него, словно хищный зверь. Алим быстро вскочил, надел шорты и встал справа от двери так, чтобы входящий не видел его. А Окказ должен впустить гостя, обманув, мол, никого в доме кроме него и нет. А дождь все лил…

– Кто это? – Спросил Окказ.

– Эм… Дон, не у вас ли в гостях молодой человек с сундуком? – Ответил стучащий в дверь.

– Нет, не у нас… Не у меня.

– Впустите?

– Зачем же? Что же не впустить? Может и впущу.

– Впустите!

– Сейчас. – Окказ отворил дверь и тут же отскочил назад. В помещение вошел мужчина лет сорока, высокий и худой. И только он закрыл дверь, Алим тут же свалил его ударом по голове, а ударил он сундуком. Опасного незнакомца связали, отобрали у него нож.

– А теперь рассказывай, Алим, во что ты меня втянул. – Приказал Окказ. Да! Вернее всего именно так и надо назвать его тон. Алим задумался. А дождь все лил…

– Значит… Хорошо, Окказ! Я тебя втянул в эти неприятности. Сейчас расскажу. Недавно, – продолжил Алим вполголоса, – я плавал около пляжа. И вот я нырнул, под водой я заметил что-то круглое и черное. Ну я и схватил это. На берегу рассмотрел, оказалось шар какой-то. Люди вокруг меня все так же весело хохотали. Кругом ходили голые женщины и мужчины, а мне стало уже не до них, Окказ. О, как я задумался! Что-то неведомое тянуло меня к этому шару. Прошла неделя и я так ничего о шаре и не узнал, ну и пошел к нему, – Алим указал на Дона, – я-то знал, что он покупает всякие странные вещи. Продал ему. Вот. Ну если коротко, шар оказался картой… Да, картой! Дон-то вот только подумал, что карта эта к сокровищам, или к чему-то такому. В общем, когда я продал шар, я где-то три ночи не спал. Три ночи не мог уснуть. Не знаю почему! Ну не мог и все! В общем, выкрал я у Дона свою сферу, так как он отказывался мне ее отдавать. Или продавать. Воспользовавшись картой, я пришел на поле, которое отсюда где-то в трех километрах. Пришел сегодня вечером, гляжу, а Дон уже там копается! Глянул на меня злобно. «Чего тебе?» говорит «Уходи, пока не влетело». А я смотрю он раза в три меня меньше, ну я взял да избил его.

– Избил? – Изумился Окказ.

– Верно… Но… Да там все запутанно и сложно. Достался этот сундук мне, в общем.

– Да как же так, Алим?

– Ну не знаю! Сундук в общем оказался у меня. Взял я его и полетел! Лечу себе, лечу да как дождь пошел. Я не знал даже что делать. Гляжу среди деревьев огонек желтый, дай, думаю, гляну ближе. Так к тебе и прилетел. А этот, видимо, преследовал меня. Он-то думает, что в сундуке сокровища.

– А что в нем?

– Я этого не знаю пока что.

– Алим. Да как же так ты? Эх…

– Послушай, он бы меня убил…Убил бы…

Окказ задумался, рассмотрел сундук, странные узоры на нем. А дождь все лил, все сильнее….

– Откроем! – Решился он, наконец.

– Но как же? Нет. Может… – Усомнился Алим.

– Откроем его! – Решительно и уверенно приказал Окказ. Сундук на столе, почему бы нет? Не смотря на то, что происхождение его явно древнее, он все же был крепок. Однако, и замок, или хоть какое его подобие, отсутствовало у сундука. По-крайней мере Окказ ничего такого не нашел!

– Что же делать? – Недоумевал он. – А с ним что делать? – Указал он на связанного недоброжелателя. Который, впрочем, недоброжелатель лишь на словах Алима, а как дело обстояло на самом деле, Окказ не знал…

– Оставим его здесь! – Сам же и ответил.

– Как же?

– Возьмем, да оставим. Выбраться отсюда, он выберется. Не переживай! Дождь все барабанил по крыше, холодный ветер сквозил через помещение, Алим застыл в нерешительности, ожидая решения от того, за кем готов был идти, в чьей роли не добровольно выступал на тот момент Окказ.

– Бери сундук, – велел Окказ, а сам схватил нож и замер, глядя задумчиво на окно и открытую дверь, – А теперь лети за мной! Из-за дождя и ветра, а так же тьмы, летел он низко всего лишь в нескольких метрах над водой. И вот предстал пред ними город великим множеством огней и громадной темной глыбой. Укрылись под деревянным навесом, установленным жителями дома, в котором жил Окказ, специально для того, чтобы укрываться от дождя и полуденного зноя… Дождь все лил. Все кругом чернело, огни окон, горевшие прежде, гасли – город засыпал.

– Погода совсем нелетная, – признался Алим, дрожа от холода.

– Да, совсем… – Холодно ответил Окказ. Он все думал, что за загадка, что за тайна сокрыта в загадочном сундуке.

– А ведь я не сам карту разгадал. Мне один старик помог.

– Вот! – Окказ вскочил с деревянной скамьи. – Вот! Хоть какая-то зацепка. Слушай, сейчас ночь уже…

– Верно, – Согласился Алим и зевнул.

– Отправляйся-ка домой сейчас.

– Ага.

– Завтра, в семь ровно на это же место возвращайся.

– А сундук? – Спросил Алим с некоторым сомнением.

– Да, забирай! Запомнил ты, или нет?

– Сюда утром с сундуком.

– Пойдем к тому старику. Все! Лети, Алим, поздно уже… До завтра.

– До завтра, друг! Спасибо тебе…

Окказ задумался, посмотрел в глаза Алиму, в пол, затем на дождь, что все барабанил в металлическую крышу навеса.

– Подожди… Куда же ты полетишь в такую погоду? Переночуй у меня, а утром вместе отправимся к старику.

Алим согласился и вслед за Окказом вошел через балкон в жилище нового друга. А в помещении тепло и темно, и так уютно! Окказ не стал включать свет. Он быстро постелил другу на диване, что стоял у него в комнате, принес сухую одежду и кружку горячего шоколада. Окказ предлагал и поужинать, но Алим вежливо отказался, в своих отказах на предложение хозяина идя на компромисс: хорошо позавтракать утром.

Вскоре, пожелав друг другу доброй ночи, путешественники уснули, полные духа приключений, полные и переживаний и страхов. Уснули и погрузились в сны, а снились – поле, сундук, дождь и черный шар.

V

Наутро небо снова стало чистым и голубым. Тучи ушли, остались лишь маленькие облачные островки. Солнечный свет наполнил комнату Окказа: большое помещение со светлыми стенами и полом, в углу против двери кровать, рядом длинная и высокая книжная полка, заполненная рядами книг, рядом письменный стол и диван, на котором мирно спит Алим. Окказ уже проснулся, семья еще спит, а он уже готовит завтрак, которым Алим обещал подкрепиться. Вот он ставит поднос на столик возле Алима. Комнату наполнил бодрящий аромат кофе, потянуло с тарелки яичницей и поджаренной копченной колбасой. Алим открыл глаза и сел.

– Доброе утро! – Сказал Окказ.

– Доброе! – Ответил Алим и потянулся.

– Кофейку надо попить! – Предложил Окказ и сам сел возле него с чашкой горячего кофе. Вот они в полете: мелькают верхушки зданий, вот оставили позади величественные небоскребы, их пики и башни, спустились к окраине, к группе двухэтажных зданий, выстроенных прямо на границе с садами. Приземлились возле одного такого дома, Алим постучал в дверь. Дверь слегка скрипнула, неторопливо вышла из дома пожилая женщина в желто-белом платье.