Гвоздь-невидимка
К парку техники и оборудования ОС относиться так называемый «резерв месячной готовности» – техника и оборудование, произведённые ОС и сданные в аренду с условием постоянного информирования о локализации единицы и немедленного её возврата на переоборудование в боевую в случае наступления условий, указанных в соответствующих договорах аренды.
Начальники служб со своими Штабами составляют Генеральный Штаб ОС, который параллельно с гражданским советом министров управляет деятельностью человечества.
В ОС входит около 30 % трудоспособного населения.
ОС полностью окупаемы.
Заработная плата служащего ОС в среднем в 2–3 раза выше, чем аналогичного специалиста гражданской организации.
Корпус священников: организация, не принимающая непосредственного участия в работе и управлении деятельностью других организаций, но работающая непосредственно с людьми с целью устранения личностных проблем, препятствующих максимально эффективному исполнению функций поста и долга в личностном понимании каждого человека.
Цели корпуса священников достигаются только за счёт:
1. Исповедей и расследований, выявляющих, кого и по какой проблеме исповедовать. При этом на данные, выявленные в процессе расследований, распространяется принцип тайны исповеди.
2. Обучения основным принципам сосуществования в группах с сохранением личной целостности и чести. При этом обучение предоставляется на основании жестких носителей информации (книги и фильмы), а в устной форме допускаются лишь напоминания об изученном.
3. Проповедей индивидуальной нацеленности в тех случаях, когда исповеди и напоминания об изученном оказывается недостаточно для решения проблемы.
4. В исключительных случаях, принятия мер по изоляции лиц, состояние которых не доступно для изменения исповедью, обучением или проповедью. В подавляющем большинстве данные меры осуществляются на основании собранных священником фактических доказательств, предоставленных в общегражданские или организованные органы правопорядка.
Сотрудники корпуса священников приписаны к определённым группам; могут по собственному желанию встраиваться в производственные схемы групп (как правило – в качестве резерва или усиления на должности специалистов или младших руководителей).
Внетельность: состояние, при котором дух человека находиться вне его тела. Точка, из которой духовное существо смотрит на мир, не фиксирована в голове, а может перемещаться в пространстве по его желанию.
Тойлер денежная единица.
Происхождение: гибридное слово из англ. «dollar», германского «tailer» (из которого произошло «доллар») и английского «toil» – тяжкий труд.
Базовое и неизменное определение тойлера: «на 100 тойлеров человек может прожить неделю, включая нормальные еду, жильё и одежду». Платой в 100 тойлеров оценивается недельный труд неквалифицированного работника.
Любые действия, результатом которых является снижение качества этих еды, жилья и одежды (инфляция), расцениваются как преступление против человечества и регулируются соответственно.
Введена в обращение после кризиса финансовой системы, одновременно с выходом общечеловеческого закона об информации, одним из положений которого является запрет на сокрытие любой коммерческой информации. Следствием принятия закона стало резкое снижение инвестиционных и финансовых махинаций и произвольных торговых наценок.
Мнемокурьер специалист по перевозке данных в банках памяти собственного разума. Как правило, такой перевозке подвергаються особо конфиденциальные данные.
Теб – разговорное сокращение от тебибайт (2 40 = col1¦0¦ байт). 1 терабайт = col1¦1¦ байт.
Амок: приступообразное нарушение сознания, возникающее внезапно или после краткого периода расстройства настроения. Во время приступа человек пускается бежать, бессмысленно уничтожая все встречающееся на пути. По окончании приступа воспоминание о случившемся крайне смутное или вовсе отсутствует.
Магистраль – мейнстрим (основной поток) мышления группы. Являеться суммой векторов согласий и несогласий людей, составляющих группу.
Время – это то, сколько изменений происходит в окружающем.
Магистральное время – количество изменений в общем пространстве, в отношении которого все думают, что скорость полёта стакана на пол – такая-то, скороть сокращения мышц – такая-то и т. д., вследствие чего эти скорости являются постоянными величинами.
Сиг – минимальный временной интервал магистрального времени. 1/30 времени колебания волны цезия, 0,col1¦0¦ или одна тристадвадцатимиллиардная секунды.
Отслоенное время-пространство – зона пространства, в котором находятся частицы, частично выведенные из гравитационного, электромагнитного и иных взаимодействий с частицами, находящимися в магистральном времени. Капсула отслоенного пространства-времени может перемещаться в магистральном пространстве. Потенциальная скорость перемещения прямо пропорциональна уровню снижения взаимодействий (согласования) между частицами в отслоенном времени и частицами в магистральном времени. При полном отслоении возможно перемещение на любое обозримое пространство за один сиг.
Инвинов
Интересно, почему задержка с проверкой моих документов? Уже сорок секунд выше обычного времени.
– Почтеннейший, простите, что отрываю несколько секунд вашего времени…
Человечек в очереди за мной решился-таки высказаться. Это было хорошо. Излучаемое им чувство острой нехватки времени царапало моё ощущение Потока. Теперь у меня есть логичный повод…
Я повернул лицо под бегающие глаза собеседника. Отзеркалил его состояние и чуть оживил полученную маску. Одел. Лицо стало холодно-раздражённым. Внешние эмоции спали до язвительной насмешки. Посмотрев ему в глаза, я чётко подумал и задал вопрос:
– От чего вы пытаетесь оторвать секунды моего времени?
Он открыл рот для социально-автоматического отклика. Потом моё сообщение до него дошло. Он замер, пытаясь сообразить, как от чего-то можно оторвать время.
Коснувшись его разума, я проведал, что ответ, когда он его найдёт, пойдёт ему на пользу. Потом повернул тело обратно к кассирше и переместил внимание на главный сервер космопорта. Сервер заканчивал обмен с каким-то удалённым дружественным банком, обновляя данные моей общегражданской карты. Я скользнул по данным обновления и проведал, что обновление к лучшему, хотя и не полностью справедливое. Ограничил несогласие с несправедливостью. Вынулся из сети, чтобы не внести сбоев в передачу несправедливого сообщения, и стал просто воспринимать окружающее.
Кассовый зал сорок на двадцать шагов. Кресла вдоль длинных стен, комнатка кассирши за бронестеклом в одном торце, и арка входа в другом.
Стены – стандартные надувные перегородки, облеплены дешёвыми мониторами, половина из которых транслирует каналы новостей, вторая – данные по порту «прибыл-убыл-опоздал». В очереди за мной, кроме осваивающего мой вопрос коротыша – двое в парадных формах майора и полковника. Нашивки «Центр управления Главштаба». Майор, нацепив на левую пол-лица офицерский связник, крутит головой, подцепляя аудио ряды с трансляторов мониторов. Полковник сверлит взглядом откинутый капюшон моей линялой десантной курточки.
Кассирша получила на экран мои данные. От неё пыхнуло смесью страха и восторга.
Я сместился ей за плечо, глянул на экран и разделил её удивление. Мой Общий Кармический Индекс вырос на сотню единиц. Без известной мне причины.
Я зацепил вниманием сообщение на экране и отслоился из общего пространства. Поискал время-момент создания сообщения, и подумал вопрос: почему мой ОКИ из 726 стал 832?
Мысль-ответ нашлась почти сразу. Старший Священник, глянув в будущее моей текущей миссии, задвинул мой ОКИ за отметку 800. Любопытно, что в ней потребует статуса «Просветлённый»? Или чем он будет достигнут?
Кассирша огорчилась тем, что позволила себе проявить чувства. Отштамповала мне карту билета. Мило, почти естественно улыбнулась и вложила карточки в лоток шлюза. Нажала кнопку и прощебетала:
– Ваш билет, господин Инвинов.
Тело состроило ей дружелюбную улыбку. Я с энтузиазмом подумал ей, что она – хороший, ловкий человек. Потом, спохватившись, стёр энтузиазм. Плеснул более приемлемым для неё весельем.
Увидев в её глазах озорные огоньки, я повернул тело. Хлопнул по плечу тощего, который медленно продирался к ответу на вопрос и пошёл к выходу.
Полковник пошарил взглядом по рукаву курточки. Не нашёл знаков различия. Разочарованно поджал губы и задумался, не окликнуть ли меня как-нибудь не по званию. Пока он выбирал между необходимостью сделать замечание и необходимостью обратиться по званию, я прошёл арку шлюза.
За аркой, в главном зале Орбитальной Перевалочной Базы -2, более известной как «Вокзал-на-всех», было людно.
Сотни людей коротали время в кафешках у стены-окна напротив стены с арками касс. За окном плыл голубой шар, порезанный терминатором на две равные дольки. Десятки сотен шли сквозь зал к погрузочным зонам.
Я нашёл, где располагается погрузочная зона на мой рейс. Потом проведал пространство зала, и нашёл несколько завихрений Жизни, которые можно было бы сгладить. Пока тело шло к зоне погрузки на мой рейс, я перемещался по залу, просматривая их.
Желание спрятаться. Старлей планетарной транспортной службы с большим ранцем. Ворованные детали. Ворованные со склада для своего полка. Проблема склада.
Ком сильных эмоций. Сочувствие, восхищение, горе. Юноша в полуспортивном-полурабочем. Влюблён, и она не отвечает взаимностью. Не проблема – глупость.
Два слипшихся комка злобы. Двё бабки, мило улыбаясь, щебечут о начальстве. Сильное погружение в Магистраль. Проблема направления Магистрали.
… пустышка… пятно без эмоций, почти потухшая искра Жизни, расчётливый разум без моральных блокираторов. Сухощавый среднего роста мужчина с не запоминающимся лицом в скромной деловом костюме. Мысленно насвистывает мотивчик. Чуть глубже лежит второй слой защиты – вставленный на концепт-уровне разума тревожный механизм, отслеживающий все внешние обращения к менеджеру записей разума.
Сместится в его разум, обойти майнд-менеджера и сбросить на память немного внимания. Сканировать только мыслезаключения, не увязанные с блокиратором. Вот. «Задание».
Я осторожно сместил на его память ещё немного внимания. Направил тело к сухощавому, нацелив взгляд в битый проседью русый висок.
«Задание. Прибыть-убрать-уйти. Оплачено».
На сканирование ушло чуть больше секунды.
Работаю…
…Осторожно выхожу из его разума, чтобы не зацепить данных с маркерами «скрывать».
Сухощавый, почувствовав мой взгляд, подавляет реакцию поёживания. Затем подавляет реакцию обернуться.
Перемещаю на его тело ещё больше внимания. Громко думаю ему, что я его вижу и сейчас буду с ним общаться.
Он замедляет шаг, медленно оборачивается. Его взгляд сталкивается с моим, наливается угрозой. Очень телоидной угрозой, поскольку духа в нём уже слишком мало, чтобы генерировать вообще что-либо.
Я в пяти шагах. На моём лице маска антагонизма. Я давлю на него антагонизмом, и приближаюсь.
Его глаза бегают, щупают взглядом курточку, походку, болтающиеся кисти рук. Он напружинивается, готовясь к драке, и давит страх, что его раскрыли и будут наказывать.
Моё тело тихо – очень тихо – грохочет слова. Я тщательно доношу их смысл до его сознания:
– Не отлучён ли ты, сын мой?
Он на миг замирает. Потом распружинивается.
– Нет… – тянет он. Я расстегиваю молнию на воротнике, показывая крестики в петлицах кителя.
– … преподобный. – заканчивает он. – Я не отлучён.
– А исповедовался ли ты, сын мой, перед тем, как получить последнее задание?
Он вздрагивает. Его мысли несёт ураганом страха «раскрыт, раскрыт, раскрыт». Он в смятении. Он не успевает перехватить свою фразу:
– Какое задание? – выстреливает его разум, пытаясь спрятаться.
Его внимание приковано к лицу моего тела.
Я мысленно громко хохочу над его попытками спрятаться. Тело гулко басит, озвучивая мысль, которую я впечатываю ему в разум:
– Сейчас ты пойдёшь к штатному священнику порта, и попросишь исповеди по форме «Деньги». До окончания исповеди и обнуления вскрывшегося ты не покинешь порта.
– Хо… хорошо, преподобный. – холодно сообщает он.
Его разум начинает строить расчёты, почему он может поступить по другому. И начинает успокаиваться.
Я нахожу его, смотрю на его бытийность и делюсь с этой бытийностью Жизнью. Сменяю антагонизм к нему на весёлое одобрение того, что он есть.
– Сын мой, – тихо, гулко рокочет в него мой голос, – работа по убиению некоторых из наших братьев и сестёр нужна. И в ней самой по себе нет ничего плохого, потому что смерть – это только смерть тела. Тот, кто не избёг пули, яда и взрыва, имел низкий ОКИ. И я хочу, чтобы ты делал свою работу, не страдая от этого, и не задавливая в себе страдания, превращая себя в робота, потому что робот медленнее и ошибабельнее свободного человека.
Сухощавый моргает. Ещё раз моргает. Потом моё послание начинает доходить до его разума.
Он медленно кивает.
Я нахожу арку в комнату священника, и показываю ему рукой. Думаю ему, что ему туда.
Он медленно кивает, и делает первый шаг. Его разум обдумывает моё сообщение. Он проходит мимо меня, и медленно идёт дальше.
Я направляю тело к месту погрузки.
Он, пройдя десяток шагов, останавливается, чтобы повернуться и сказать спасибо. Я, не оборачиваясь, поднимаю руку с пальцами, сложенными в ОК. Он пару секунд задумчиво смотрит мне в спину, излучая слабую благодарность, потом поворачивается и идёт дальше.
Я улыбаюсь. Конец работы.
Потом я переместил внимание на священника порта (небольшой, тёплый дружелюбный очень общительный) и интересуюсь где он.
Дав ему проведать себя – поверхностно, только определить бытийность, – я принимаю ответ, что он на рабочем месте.
Думаю ему про убийцу, направленного на исповедь по теме деньги.
Священник порта находит идущего к нему сухощавого, кидает мне благодарность, что поделился работой, переключает внимание на того, кто идёт к нему исповедоваться, и становиться ещё более дружелюбным.
Я убираю внимание из ситуации и обращаю внимание на регистрацию на рейс. Там, предведаю, будут проблемы.
Луиза
Уф! Успели.
Марко, козёл, с его аппаратурой…
Бежать пришлось через пол-порта, чуть не вспотела. Вот была б я дура-дурой, если бы стояла счас перед таможенником потная. А так – вона, вылупился, и пялится. Ну-ка, как ты на счёт взгляда номер 2, откровенно-завлекающего? Ага, потупился, и глазки на багаж отвёл. Ссыкун.
Я состроила скучающее личико и окинула взглядом Эльвирку, пользуясь тем, что она ко мне попкой. Попка у неё лучше моей, и юбочка на ней шикарная. Зеркал-стрейч, переливается всеми цветами, как маячок. Попочку – в обтяг, а ниже свободно – ножки её толстоватые спрятать.
Но ничего, зато у меня на сиськах майка тоненькая. Всё видно. А сиськи у меня лучше…
Ну чё там Сарон с картами возиться? Как бы без нас не улетели. Контракту тогда хана. А пара килотойлеров – не лишние, никак. Опс. Сзади кто-то. Шаги легкие, как крадётся. Зверюга… Кто там? Обернуться через плечо, и хитро покоситься. И улыбочку средненькую, на всякий случай.
Да ну-у-у…
Мужичок. С меня ростом, если б я без каблуков. А так – на семь сантиметров ниже. В какой-то линялой куртяшке. Куртяшка, правда, стильная, с кучей кармашков и капюшончиком, но всё равно задрипаная, как сам мужичок. Вон, проседелый весь, бедненький. Подошёл, встал.
Оборачиваюсь через другое плечо, и вполоборота, с поворотом головы, чтобы в оба глаза на него. И тот же взгляд номер 2. Клюнет? Ах нет… как глянул. В глаза глянул – как в душу заглянул, аж мурашки. Аж страшно. Глянул – отвернулся к таможеннику. Тоже отвернусь. Какой-то он… не такой. Ну его.
Или не ну его.
Чуть толкаю Эльвирку под ребро, потом наклоняюсь и, куснув за ушко, шепчу:
– Глянь, какой ледун за нами. Так замёрз, что от пола не мог отлипнуть и еле не опоздал.
Эльвирка стреляет через плечо своим оком чорным и хихикает. Я с ней за компанию. Потом почему-то грустно становится. Стихаем.
Ля! Ну долго они там возиться будут? Отморозки. Что, мозги совсем в яйца стекли? Уже фотосессию в душе хочется. Чтобы вода погорячее, и ручки шаловливые попку потёрли, и животик… Так.
Глубокий вздох, а то соски майку прорвут, и таможенники вообще работать перестанут… ну сколько можно наше оборудование перебирать? Ну наконец-то… правда, разложили всё, теперь ещё складывать. Надо…
– Марко, давай скорей! – это Эльвирка. Прямо мою мысль озвучивает. А таможенники за стойкой рукой машут. Типа рот открыть уже в лом, да? Ладно, пропускную раму мы пройдём, но отходить не будем. Наоборот, повернёмся, и пялиться будем. Чтоб им!
Ага. Мужичок. Что он, совсем нищий – с одним рюкзачком-разгрузкой? Хотя куда нищему на лайнер-люкс? Может, он в грузовом полетит? Не, вот билет… даже не первого, а люкс! Ни фига себе… Мы – первым, а оторвыши какие-то – люксом?
Так, мужичёк, а что там у тебя по кармашкам? Таможенник, бедняжка, уже немножко краснеть начал под взглядом… хи-хи…
Ага. Просветку рюкзачок не прошёл. Ну-ка-ну-ка… Что же там? Таможенники аж подпрыгнули, как на экран посмотрели… Ага, начали потрошить. Пачка тряпок… опа. А это что за хреновина. Так… послушаем.
– Откуда у вас это? – это тот, что постарше, и поменьше. А мужичок уже бумажки какие-то тянет. Опс. Как старенький в лице поменялся. А тот, что помоложе, скривился и тихо так шипит:
– Преподобный, сдайте это в багаж. По правилам…
Эк мужичок…
Стоп. «Преподобный».
Он чё, священник что ли? Ну даёт отец… в эдаких тряпочках… Тогда понятно, чё за взгляды… душепродирающие. Вот такие, как он сча на таможенника глянул. Тот аж осёкся. А мужи… преподобный который, через стойку бумагу тянет и говорит:
– Прочтите, пожалуйста, вслух, что там написано в пункте четыре.
Молодой аж покраснел… Но голову наклонил, и прочёл:
– «Разрешается к ношению на всей территории Федерации и колоний без ограничений».
Преподобный эдак вежливо… во засранец… отцедил:
– Спасибо. Надеюсь, выражение «без ограничений» вам понятно, подпись авторизирующего лица вам знакома, и пункт четыре точка шесть правил гражданского флота вам известен?
Ух ты… как раскипешился! Но на таможенника это, похоже, подействовало – чуть не дрожит, бедолага. Но упёрся, упёрся… ссыт признать, что его сделали… Вот, бумажку куда-то запихал…
…что? А…Марко собрал шмотки…
Махнуть рукой – это шоу надо досмотреть, пусть пока тащат до лифта. Эль тоже осталась, ей тоже интересно, чем дело кончиться…
Ага. На бумажке молодой ничего не нашёл… старый так вообще просто отошёл и стоит… а молодого заело.
Крас-с-савчик. Как он возбудился… Бумажку в руках крутит и мямлит:
– Но, согласно правилам гражданского флота, при перелёте пассажиры не имеют права иметь с собой тактическое оборудование класса С и выше…
Мужичонка что-то помрачнел… ага…
Ля! Где он в капюшоне такой большой связник прятал? Крутая штукенция. Так, что-то пощёлкал, нацепил и буркнул:
– Сеть Орбитальная-2. Военному коменданту, священнику, офицеру квалификации персонала. Доклад. Незнание инструкций. Использование инструкций для создания проблем. Подозрение на протекционизм. Антонио Полетти. Адресат, племянник начальника базы, исполняя обязанности таможенного администратора, препятствовал прохождению мною таможенного досмотра, якобы цитируя без точного указания ссылки гражданские правила перевозки тактических приборов, в то время как мною были предъявлены документы, удостоверяющие допуск на провоз, а так же гражданская карта с пометкой войсковой принадлежности. Рекомендую проверку адресата на знание инструкций, в частности, гражданского пассажирского устава, параграфа 18, пункты 1–6, правила перевозки оборудования служащими организованных сил.
Потом он щёлкнул что-то на приборе, и связник убрал. Ба, таможеник, бедняжка, аж побелел весь… А преподобный старшому карту протягивает… Тот помялся-помялся, потом взял, и что-то на ней штампанул.
Преподобный рюкзачок на ленту кинул и в арку просветки…
Оба, как старший напрягся… что ж он там такое увидел – на экране сканера? Блин, почему экран только ему видно?… Может, скажет? Вот уже голову поднял, взгляд такой задумчивый…
– А… преподобный, у вас техосмотр действующий?
…Так… какой, блин, техосмотр? Ничё не поня-я-ямаю.
Что это за грёбаный священник такой, которому техосмотр надо проходить? Что у него, юй с бензозаправкой?…
… А он уже кивнул, и прошёл через арку, и уже мимо меня проходит, разгруз на плечи натягивая… таки прикольный рюкзачок. Весь из карманов…
Так, а что это я стою… И Эль тоже столбиком. Я её по попке слега – щёлк, и в лифт бегом-бегом. Марко с Сароном уже уехали… козлы. Нас бросить, да?! А вдруг кто пристанет?
Так, в лифт заскакиваем перед этим преподобным… чёрт. Он всего на два шага отстал, хотя мы бежали, а он, вроде, нет… Как это он…?
Встал к двери спиной, к нам передом… ага… Эльвирка чуть не в рюкзак к нему лезет… тоже, бедненькую, любопытство распёрло… Так, лифтёр дверки закрыл, уже едем… во счас она…
Эль глазки распахнула, улыбочку надела, вся такая милая-пушистая. Ещё прокашляется скромно… И…
– Простите, отец, а можно полюбопытствовать, что у вас… такого в рюкзачке, что таможня на вас так накинулась?
Во козёл! Тоже мне, святоша, ещё мило улыбаться может… И журчащим голоском говорить… Прямо такой весь душка… Если не знать, как он этого симпатягу-таможенника раскатал. Просто нагнул и поимел без смазки…
…Да, а что он отвечает-то?…
– Сестра моя в Духе, – вот это он брякнул!.. Эльвирке-то… её аж вздрогнуло… и меня тоже. Братец, ля…
– мои вещи – это всего лишь то, что мне надо для исполнения моего долга перед человечеством. И ничего такого в них нету.
Мда… прифигела Эльвирка. В себя упала. А он как будто и не видит. Встал, в воздух уставился и стоит истуканом. Так. Двери открываются… что набычился, Марко?
– Пошли, – бурчит Марко. И тележки покатил.
Так…оборачиваюсь через плечо… преподобный с лифтёром что-то перетирает… ну и юй с ним…
Скорей бы в душ…
Инвинов
Положив тело в каюту, я перестроился в рабочий режим и отправился проверять корабль.
Корабль, брусок бронзы сто на семьсот на три тысячи шагов, уже отделился от станции и запустил генераторы. Заглянул в генераторную, глянул в инженеров. Они были уверены, что генераторы в норме.
Нашёл на мостике капитана и старпома. Исповедь перед влетом прошли оба. ОКИ капитана – в норме. В старпоме осталось какое-то мелкое завихрение Жизни. Его ОКИ был на грани допуска к полёту. Я сделал решение, что через несколько часов я увижу, в чём дело. Переключился на поиск источников неприятностей среди пассажиров.
Вернулся в каюту, стал небольшим шариком. Повесил на его стенки поиск взрывчатки. Начал расширяться.
Топливные баки, по три сигнальных ракеты в дюжине аварийных шатлов и больше ничего.
Вернулся в каюту. Повторил поиск, выискивая оружие.
Мой десантный полиинструмент,
Парализаторы шести сотрудников охраны, один из которых приближается ко мне по коридору.
Древний пистолет в кобуре у капитана.
Шкаф с десятью легкими бластерами в главной рубке.
Шкаф с двумя бластерами в каюте капитана
Непонятные чемоданы с каким-то оружием в каюте.
Два полиинструмета в багаже. В разных чемоданах.
Плазменный резак в багаже.
Лазерный излучатель в багаже.
Древние автоматы без патронов на стенах кают-компании.
Два маломощных лазера. Вшиты в тело.
Четыре противометиоритных турели.
Переместил внимание на автоматы и, посмотрев на них, поймал висящую на них мысль, что они могут стрелять. Глянул, кто автор мысли. Капитан.
Сместился к нему в каюту. Начал поиск патронов. Почти сразу нашёл ящик с патронами в оружейном шкафу.
Потом я услышал громкую мысль о себе. Мысль сдумал сотрудник охраны, подходивший к двери моей каюты. Я поднял тело с кровати и направил к двери. Дождался звонка в дверь и ткнул рукой в кнопку открывания. Дверь отъехала в сторону, явив лысого здоровяка.
Я глянул в него, и увидел, что он – начальник охраны лайнера. Потом одновременно считал его имя из памяти и прочитал с нашивки.
– Здравствуйте, старшина Виктор Глэц. – С умеренным интересом в эмоциях и «Чем обязан?» в мысленном диапазоне.