Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга вторая

– Не знаю, как у вас в России, но у нас на Западе принято если что-то сломалось или работает неправильно как в твоем случае, мы перезагружаем всю систему.

И она прижалась к его губам и это уже был настоящий поцелуй, который нейтрализовал яд и вернул к жизни Инферно. Его сердце снова начало биться.

– Ну что спящая красавица, теперь ты можешь быть уверен в моей искренности. А чтобы ты лучше запомнил…

Рейчел вытащила пистолет и отщелкнула затвор, пуля упала на грудь Инферно:

– Меня зовут Рейчел и только благодаря мне ты всё ещё дышишь.

Оставив визитку на тумбочке у кровати, она вышла из номера, закрыв за собой дверь и вывесив табличку с просьбой не беспокоить.

Спустя полчаса Инферно уже во всю потел отжимаясь, выводя с потом остатки яда. Приняв душ, он переоделся и, подобрав визитку, оставленную Рейчел, убрал её в карман:

– Я тебя услышал, но не до тебя сейчас.

Покинув отель, он тем же вечером вылетел в Москву.

Через четыре дня он наконец нашел деревню, где жил Никита. Это была та ещё глушь, можно сказать, дикий край. Хоть и стояло в деревне примерно полсотни домов, тем не менее семей было вдвое меньше. Деревня была типичной жертвой урбанизации. Одна часть жителей, которая могла, уехала в город в поиске лучшей жизни, у кого ничего не было, остались медленно умирать. Еле открыв просевшую калитку Инферно направился к кривой избе. К нему вышла женщина в летах с металлическим тазиком в руках. Выплеснув воду в траву, она обратила внимание на Инферно:

– Вам кого молодой человек?

– Я приехал сообщить Вам скорбное известие… Ваш сын погиб при исполнении, примите мои соболезнования.

Женщина застыла на месте. Инферно стало не по себе.

– Какие соболезнования? Ты с дуба рухнул?! Я только вчера от него письмо получила.

Женщина бросила таз и достала из кармана фартука письмо от сына и протянула его Инферно:

– Вот же оно! Смотри, что пишет…

И женщина, достав большие очки с разными оправами, грубо спаянными воедино, начала вслух читать письмо сына.

– Дорогая мама, у меня всё хорошо. Как Вадик, как вы там без меня? Обязательно напиши… Не переживай, скоро вернусь домой. Ужасно соскучился по твоей запеченной картошке в печке. Люблю вас, твой Никита. Видишь, он жив. Жив! А ты, ирод безбожный, со своими соболезнованиями, знаешь куда иди. Вон пошел!

Инферно, поняв, что сейчас женщина снова подымет таз уже для него, попытался отдать её карточку:

– Вот, возьмите пожалуйста, на карте деньги, очень мно…

– Пошел вон, я сказала! Не нужны мне твои деньги, мне сын мой нужен. Вон пошел!

Инферно впервые в жизни отступил и ушел, проиграв этот бой. Прости, Добрыня, я сделал всё, что мог – утешал себя Инферно. Сев в машину, он никак не мог отделаться от мысли, что он не просто сейчас уедет, а бросит самых близких Добрыне людей и ему стало невыносимо стыдно. Увидев мужика лет за пятьдесят курящим у крыльца ему вдруг тоже захотелось. Твою мать, я так сопьюсь, а потом ещё и скурюсь – посмеялся над собой Инферно. Тем не менее мужчина так заманчиво смолил папироской, что Инферно начал искать повод подойти к нему и тут же нашел его: что за Вадик? Нужно у мужика спросить, он точно в курсе. Покинув машину, Инферно захватил палку колбасы, которую купил, чтобы вспомнить первый курс в академии и проникнуться русской атмосферой и духом, который несомненно был в нём и чаще всего проявлялся в смекалке русского солдата, но самому ему был непонятен. Подойдя к мужчине, он попросил его угостить сигареткой, а взамен протянул палку колбасы, помятуя ещё со школы, что стрелков не любят и не уважают:

– Юнец, ты с дуба рухнул что ли!

– Это за сигарету. Ты мне, я тебе.

– Ты еврей что ли?

– А ты антисемит что ли?

– И точно, только евреи вопросом на вопрос отвечают и да, не ругайся на русской земле.

– Да я не ругуга…

Инферно махнул рукой и собрался уходить, когда мужчина протянул ему пачку:

– Ну так что, курить будем или как?

Инферно сдался, лишний раз убедившись, что русская душа для него полные потемки. Как говорится, сбылась мечта идиота, мечтал проникнуться атмосферой и совсем забыл, как у него именно в России ничего не клеилось.

– Послушай отец, а кт…

– Какой я тебе отец, я же не еврей.

Мужчина от души посмеялся, а Инферно вспомнил о смирении, к которому прибегал только находясь в России. Пропустив мимо ушей дружелюбную шутку русского мужика, он продолжил:

– Кто такой Вадик, в двух домах отсюда живет?

– Так это ж сынок Никитки. Во малец, весь в отца. Хулиган правда, но кто из нас в его возрасте не воровал клубнику или малину. Они же забавы ради с мальчишками бесятся.

– С мальчишками? Что-то я тут детей не вижу.

– Так осень уже началась, вот все и вернулись в город, один он тут остался. Грустно, конечно, ему тут без сверстников. Да ещё и болен он серьезно.

– Болен?

– Да, что-то у него с сердцем. А, вспомнил, порок сердца у него. Вот Никитка и уехал на заработки. Мать говорит, что вот-вот должен вернуться… Правда она это говорит уже на протяжении месяца. Ну мать, сам понимаешь.

– А что мать?

– Так это ж…а, ты про дрянь эту.

Мужик скривил лицо и сплюнул, пробурчав какое-то ругательство:

– С гнильцой она оказалось. Время показало, что звезды на погонах мужа её больше волновали, чем семейный очаг.

– Звезды? Служила где?

– Не она, а Никитка. Рязанское училище ВДВ окончил и литехой пошел служить в тамошнюю часть.

– О как! Выходит, он офицером был.

– Не просто офицером, а настоящим защитником родины, а не то что сейчас, что ни офицер, то штабная крыса с языком до пола от стараний угодить командованию. Он действительно служил, в боевые командировки постоянно ездил, там в Чечню, ещё куда. Удостоверение ветерана боевых действий получил, медали там всякие. Он то не распространялся, всё мать гордилась, всё нарадоваться не могла, мол настоящий офицер.

– Так что не так пошло?

– Он то офицер, а вот жёнушка его продажной шмарой оказалась. После очередной командировки, добрые люди ему донесли что его женушка постоянно штаны чистит какой-то штабной швали. Ну он и пошел и, с ходу выломав дверь, застал суженную свою под столом у какого-то тамошнего полковника. В итоге полковник, как и его кабинет, всмятку. Благо, дежурное подразделение быстро среагировало на тревогу и вовремя подоспели, а то ведь и до греха Никитка довести мог. Этот полковник, говорят, крысой ещё той был, постоянно всем офицерам кровь пил. Видать, компенсировал свою несостоятельность в биологическом смысле. Ну Никитку и погнали из армии, лишили ветерана и всех наград, а самое главное квартиру отобрали. Ну эта дрянь, само собой, к полковнику ушла, а сына, как и Никитку бросила.

– Понятно.

Инферно понял, что рано он опустил руки и что точно должен помочь. Добрыню не смог спасти, так хоть его сына вытащить во что бы то ни стало обязан.

– Послушай… мужик, а в какую больницу Вадик ходит?

– Ну у нас своей как ты видишь нет, поэтому мы в соседний город все ездим, в сорока километрах отсюда.

– На карте покажешь?

– Неси, что ж не показать.

Спустя час Инферно нашел наконец больницу и, не церемонясь, направился сразу к главврачу в кабинет. Выложив пятьсот долларов и запросив медицинскую карту мальчика, в ответ он получил ответ в нецензурной форме с указкой на дверь. Такой поворот его шокировал, ему откровенно надоело попадать из крайности в крайность. То с него пытаются содрать лишних денег даже на заправке, что нонсенс, то даже врач деньги отказывается взять. Утешив себя однажды услышанной фразой – «Это Россия, детка», он попробовал сначала:

– Вы меня неправильно поняли, у сына моего сослуживца порок сердца, я приехал ему помочь.

Мужчина лет пятидесяти, с сединой на голове строго посмотрел в глаза Инферно и велел убрать деньги с его стола и извиниться перед врачом, которого тот явно спутал с официантом. Инферно, уже отвыкший с кем-то считаться, закипел, но, вспомнив о Вадике, заодно вспомнил и о смирении. Убрав деньги и признав ошибку, он продолжил:

– Как мне помочь мальчику?

– Вы ведь про Вадика спрашиваете?

– Да.

– Честно, не знаю.

– Это как?

– Появись вы на пару месяцев раньше со своим деньгами, мы могли бы через телевидение начать сборы на операцию мальчика.

– Какое телевидение, я вас спрашиваю, как мне помочь Вадику, а не как собрать денег на операцию.

Инферно понял, что между ними какое-то непонимание и решил упростить задачу:

– Деньги у меня есть и много, и я имею ввиду не целых три зарплаты скопленных за полгода недоедания, а кучу зеленных, мать его, долларов! И я спрашиваю, что мне делать дальше?

– Это значительно упрощает задачу, но я снова не знаю ответа. Обычно ни у кого из моих пациентов таких денег нет, поэтому дайте мне полчаса, я обзвоню кого знаю, а дальше видно будет…

Инферно его перебил, поняв, что они с врачом сейчас попадут в бюрократическую волокиту, то есть, будут играть в чужую игру, пока у Инферно не закончатся все деньги, что может занять кучу времени:

– Почему вы упомянули про два месяца назад?

Врач растерялся и, закрыв записную книжку с телефонами, снял очки и нахмурился:

– Потому что, по-хорошему, мальчику необходимо было пересадить сердце ещё вчера, образно говоря.

– Всё настолько плохо?

– У меня нет практики чтобы с полной уверенностью констатировать его состояние, но судя по его показателям да, всё плохо, мальчик умирает. Даже если нас включат в очередь, а потом мальчик сдаст все анализы перед операцией и ему найдут донора, он вряд ли доживет до самой операции. Время упущено и, если раньше не было денег у бабушки Вадика, то теперь у самого Вадика нет времени. Поэтому я и сказал, два месяца назад ещё был шанс его спасти, что делать теперь, я не знаю.

Инферно задумался.

– Мне очень жаль…

– Я тоже не знаю, что делать, но я помню, что в безвыходных ситуациях, как говорил его отец, русские не сдаются. И хоть я не сильно похож по менталитету на русского, да и вы азербайджанской национальности, но я не сдамся, как и его отец не сдался, выполняя мой приказ.

– Это конечно похвально, юноша, но у меня помимо Вадика есть ещё другие пациенты и они…

– Адрес клиники, больницы где делают подобные операции.

И хоть врач явно был недоволен что Инферно его перебил, тем не менее понять его он смог и, попросив выйти из кабинета, начал обзванивать коллег и некоторых начальников, чтобы вычислить самое перспективное место для операции Вадика. Через двадцать минут врач вышел с адресом одетый и с кожаной советской сумкой врача наперевес.

– Нам нужно в Санкт-Петербург, так что надо торопиться. И да, я еду с вами. Вадику нужен персональный уход, а случись что…

Врач осекся.

– В общем как говорил Юра Гагарин, поехали.

– А как же другие пациенты?

Инферно решил проверить решимость врача.

– Другие пациенты не умирают как Вадик и если Вы так серьезно настроены, то я просто не имею право бросить мальчика на распутье и обязан проследить за его состоянием до конца, каким бы он ни был.

– Тогда поехали.

Инферно очень повезло что Врач поехал с ним, так как бабушка Вадика на этот раз вышла не с тазиком, а со скалкой в руке и всем своим видом демонстрировала недоверие ироду. Но стоило появиться врачу, как тут же гнев сменился на милость, и она пропустила его к мальчику, но не Инферно. Пока врач проверял состояние Вадика и объяснял бабушке их следующие действия по его спасению, Инферно забронировал по телефону четыре билета на самолет до Санкт-Петербурга в ближайшем аэропорту, который находился в следующем городе, в ста семидесяти километрах от деревни. Узнав печальный расклад и маловероятную возможность спасти Вадика Бабушка вышла к Инферно:

– Ты правда поможешь?

– Да, я сделаю всё что смогу.

Инферно не стал рвать на себе рубашку и сказал, как есть, не желая зря обнадёживать, тем не менее сам решил, что пойдет до конца и, если придётся, вырвет сердце у кого угодно чтобы спасти мальчика. Сама Бабушка меньше всего хотела на этом свете видеть Инферно, ведь при одном его присутствии её сердце в страхе за Никиту замирало. Но деваться было некуда и она обратилась к Никите, где бы он ни был – «Прости меня, сынок, но мать должна быть с тем ребенком, который в ней больше всего нуждается. Вадик умирает, но ты не бойся, добрые люди помогут, мы не допустим этого. Я не допущу этого, если понадобится, я своё сердце отдам, но не позволю чтобы твой сын умер. Не позволю»

Спустя неделю беготни, подкупов и угроз Инферно добился, чтобы мальчика включили в список на ближайший медосмотр в национальном медицинском исследовательском центре имени знаменитого врача. Но хоть у них и получилось невозможное, обойти очередь ни в одну тысячу желающих, тем не менее анализы мальчика были неутешительны и ему дали не больше недели. Несмотря ни на что Инферно настоял, чтобы мальчика положили в центр под наблюдение его врача и нашли ему донора. Через пять часов ожидания, после запуска процесса, донор был найден и снова неутешительный вердикт, сердце будет готово только через три месяца, всему виной бюрократия. Бабушке стало совсем плохо, как и мальчику. Врач велел Инферно присмотреть за мальчиком и, если что, нажать на кнопку вызова врача, а сам пошел приводить в чувство Бабушку. Они были так близки, но нет, в этом гребаном мире нельзя просто так спасти ребенка, даже за деньга, зато убивать можно. А кто и зачем в этой системе убийц и воров, хрен разберешь. Никто ни за что не отвечает и спрашивать не с кого. От тёмных мыслей Инферно отвлек слабый голос мальчика:

– А правда, что вы с папой служили?

Инферно растерялся и хотел было позвать врача, но добрый взгляд Добрыни, немного наивный и с нотками упрямства заставил его сердце ёкнуть. Показатели мальчика таяли на глазах, как и его физические силы, врач тут уже ничем не мог помочь, это за гранью его возможностей. Только дух и воля к жизни удерживали Вадика в этом мире, как и его отца, который сам чаще остальных был на пороге смерти. И только закалка воина не позволила ему сдаться и уйти в мир иной. Вспомнив об этом, вспомнив Добрыню, Инферно понял, что мальчику сейчас нужен не врач, а воин, который бы заставил Вадика бороться до конца и не ради себя как Инферно, а ради близких как Добрыня:

– Да, это правда. Я был командиром твоего отца.

Мальчик подозрительно посмотрел на Инферно и по-дружески улыбнулся:

– А чем докажешь?

Инферно уже и забыл, как мальчики общаются между собой в девятилетнем возрасте. Присев к медицинской кровати, он было начал рассказывать про его отца, но тут его осенило, и он решил не вгонять мальчика в тоску по отце, которого он больше никогда не увидит. А отвлечь на что-то яркое, чем можно подкупить любого мальчишку в его возрасте. И Инферно, недолго думая, достал пистолет Стечкина, отстегнув магазин, он передал его мальчику:

– Ого! Какой тяжелый.

У мальчика появился блеск в глазах, а заодно силы держать весьма тяжелый для ребенка пистолет.

– Это пистолет твоего отца, он им лучше всех умел обращаться и не раз мне и товарищам спасал жизнь, прикрывая им.

Инферно слегка приврал, но образно передал суть правильно.

– А ты хорошо умеешь стрелять?

– Да, но не так хорошо, как твой отец.

– А научишь меня?

– Только если пообещаешь меня дождаться. Мне нужно отойти на пару дней, может на неделю, но ты жди, обязательно жди, и, когда я вернусь мы обязательно с тобой постреляем.

– Конечно обещаю.

У Инферно прорезалась слеза. Вадик задумался о чем-то и не заметил:

– Вот только бабушка вряд ли отпустит, она говорит, что я ещё маленький.

– Если ты изо всех сил будешь держаться и ждать меня, бороться за каждую минуту жизни. Докажешь не словом, а делом что ты боец, каким был… есть и будет твой отец, тогда точно отпустит. Ты только держись и борись за жизнь.

Поднять пистолет мальчик уже не мог. И чтобы помочь ему не сдаться, Инферно как в боевиках, лихо загнал обойму в пистолет, снял с предохранителя и отведя затвор на лету перехватил вылетевший патрон:

– Держи пацан, когда станет совсем тяжело, сжимай его в руке и помни что твой отец тоже терпел и тебе велел.

Огонь в глазах Вадика Инферно обнадежил.

– Я тебя обязательно дождусь.

Когда в палату зашел врач с бабушкой, Инферно убрал пистолет и, посмотрев на мальчика, приложил палец к губам, давая ему понять, что это секрет. Вадик засиял в улыбке, пальцем провел по рту, будто застегивает молнию, давая понять, что тайна надежно спрятана и радостно закивал. Врач и бабушка ничего не заметили, всё их внимание было приковано к показателям на различных приборах. Инферно уже не мог сдерживать нахлынувшие эмоции, и он вышел.

Умыв лицо в туалете, он принялся отчаянно думать, что делать дальше. «Спасать людям жизнь это совершенно не мой профиль, а значит пора начать соображать в другом направлении. И раз тут не могут спасти Вадиму жизнь, придется наведаться в другое место, где точно есть то, что мне нужно» – решил для себя Инферно.

Вернувшись к палате мальчика, он встретил врача, которому отдал банковскую карту:

– Если вдруг что-то изменится, на этой карте хватит денег на десять операций и ещё останется. Бывайте доктор.

– А вы куда?

В след кинул ему врач.

– За сердцем.

Не оборачиваясь ответил Инферно.

Перед тем как вычислить конспиративную квартиру любой из организаций Инферно снял с банковской карты, предназначенной для Китайца, 50 000 долларов. «Китаец, тебе не привыкать тащить Добрыню» – пошутил Инферно. Свою карту Инферно не было смысла доставать, на ней было не больше 20 000 долларов. Деньги были нужны на покупку оружия, так как идти на штурм конспиративной квартиры с одним пистолетом, было дерзко даже для Инферно. Вычислив местного торговца оружием, Инферно пошел за покупками. В качестве основного оружия Инферно выбрал ПП-19 «Бизон» на 64 патрона. Хоть ПП был тяжелым с неудобной перезарядкой, тем не менее против превосходящих сил противника Инферно решил поставить на огневое подавление. Из экипировки взял компактный бронежилет, чтобы не выдать себя раньше времени, решив, что конспирация важнее чем защита. А вот гранат набрал по максимуму, от штурмовых светошумовых до Ф-1 оборонительного действия, на случай экстренного отхода. При покупке продавца оружия смутили новенькие купюры зеленых и он попросил провести транзакцию в электронном виде на его счет. Инферно это напрягло, и он сунул руку во внешний карман пиджака, делая вид, что ищет карту, на деле же снял пистолет с предохранителя. Помимо предохранителя в кармане он ещё что-то нащупал, удивился и вытащил визитку. Тут его осенило:

– Твою мать! Рейчел… – выругался про себя Инферно. Тем не менее с каждой секундой обдумывания Инферно убеждался, что она его последний шанс. И по сравнению с самоубийственным штурмом чьей-то конспиративной квартиры с непонятным результатом и предельно очевидными последствиями, позвонить ей стало казаться не такой уж и плохой идеей. Не глядя на торговца оружием, который стоял за металлической решёткой с набранным товаром, Инферно без комментариев направился к выходу, который ему перегородил амбал с недружелюбным взглядом. Он слегка подался в сторону, чтобы увидеть торговца и спросил у него пропустить или нет покупателя. В этот момент Инферно отклонился в противоположную сторону и, чтобы избавить себя от возможного преследования, резким ударом ноги с боку в колено амбала сломал тому ногу и тут же схватив склонившегося амбала за голову, швырнул лицом об стену, вырубив его окончательно. И всё так же молча, обдумывая вариант с Рейчел вышел из ломбарда.

Обдумать было что, хоть Инферно и видел смысл в предложении Рейчел, тем не менее пытался как можно сильнее оттянуть этот неприятный для него момент их объединения. Он ещё мог понять причины её действий, учитывая правила игры, но принять не мог, ведь это бы означало, что он смог её простить. Сама мысль о таком его раздражала и выводила из себя. Но деваться было некуда, как она и говорила, это его последний шанс. «Ну что, Добрыня, ты отдал свою жизнь выполняя мой приказ, теперь мне придется отдать свою, выполняя твою просьбу. Это достаточно справедливый обмен?» – зло спросил Инферно. Но окончательно осознав, что Рейчел ему действительно нужна, он набрал номер с визитки и позвонил ей:

– Умеешь ты даму заставить поволноваться, я уж думала придётся снова самой искать с тобой встречи.

– Ты не дама и речь не о встрече. Но я готов принять твоё предложение при одном условии, мне нужно сердце.

– Тебе нужно что?.. Твоё психическое состояние у меня начинает вызывать серьезные опасения, сначала ты хотел мою голову оторвать, потом глотку вырвать, в последнюю нашу встречу телом воспользоваться, а теперь сердце вырвать? Что дальше, боюсь спросить?

– Ты всё сказала? Теперь можем продолжить? И без твоих лирических отступлений.

– Ну попробуй, убеди меня в своем здравомыслии.

– Мне нужно не просто сердце, а для пересадки, там много параметров…

– Я в курсе, только одного не пойму, яд не мог так сказаться на сердце, так в чем дело?

– Сердце не для меня, а для ребенка.

– Так вот оно что. А ты не перестаешь удивлять. Вот только одного в толк не возьму, причем здесь ты. Детей по моим данным у тебя нет, а даже если и есть, то точно не в России.

– Откуда ты знаешь где я?

– Слышал о женской черте под название любопытство, мужчины ещё его в наши пороки приписывают? Вот мне стало любопытно, что за дипломат перевозит автоматический пистолет Стечкина дипломатической почтой под номерами посольства США, которое ты к чертям разрушил.

– Совпадение.

– Раз ты спросил, значит не совпадение.

– Не твоё дело чей ребенок, твоё дело выполнить моё условие и тогда я в деле.

– Нет милый, так не пойдет. Я тебе предложила партнерство, а не свои услуги. Я доверилась тебе, теперь ты доверься мне.

– Я уже тебе доверился, после чего чуть не уснул на веки.

– Это не считается, там я тебя не спрашивала.

Инферно серьезно задумался, он не хотел, чтобы Рейчел в будущем имела рычаг давления на него.

– В прошлый раз, когда мы уперлись, не желая уступить друг другу, разорвалась граната. Тогда ты успел увести её в сторону, но сможешь ли теперь? У нас разный взгляд на мир, тем не менее я предельно ясно выразилась, что не собираюсь тебе навредить и, в отличие от меня, ты в этом уверен. И, чтобы у нас не возникало конфликта интересов, впредь, если обращаешься ко мне за помощью, будь готов действовать, по-моему, со всеми вытекающими последствиями и рисками.

– Это сын Добрыни. Ему срочно нужна пересадка сердца.

– Так вот чем ты там занимаешься. Сначала Пьер, после, я так понимаю, Жак, сейчас Никита, своё турне, я так понимаю, ты закончишь в Китае.

– Вот это уже точно не твое дело.

– Допустим. Хорошо, диктуй адрес больницы, я посмотрю, что можно сделать.

Продиктовав адрес Инферно прояснил ситуацию:

– Ты не поняла, я сказал ему срочно нужна пересадка сердца.

– Ты понятия не имеешь, о чем просишь, это муторный и долгий процесс, а я сейчас занимаюсь осваиванием того, что ты ещё не уничтожил на территории Мурси.

– Рейчел, у тебя три дня найти сердце.

– Не стоит мне ставить условия Инферно. Тем более невыполнимых.

– Рискну предположить твои будут аналогичные и если хочешь, чтобы я их выполнил, научись выкладываться сама. Конец связи.

– Инферно? Твою мать!

Хоть задача действительно была невыполнима, тем не менее Рейчел, в отличие от Инферно, умела работать с людьми и добиваться своего, не прибегая к насилию. Через два дня в груди Вадика билось уже здоровое сердце и хоть Инферно обещал ему пострелять с ним, как вернётся, тем не менее решил схитрить и не возвращаться, простившись с ним через окно в палату. С врачом и бабушкой тоже не стал прощаться, будучи уверенным в порядочности врача, он был спокоен, что тот отдаст банковскую карту с долей Добрыни бабушке, денег на которой хватит на неё с внуком до конца их жизни. «Прощай, Добрыня, как ты говорил, пусть земля тебе будет пухом. Прощай, друг» – простился с ним Инферно.

Самым муторным оказался адрес Джета, Инферно, когда впопыхах переписывал адреса своих бойцов, не уточнил город или провинцию выписал. Всё прояснилось, как только он нанял переводчика не китайца, а европейца, который был культурно ближе Инферно и от которого он точно знал, чего ожидать. В свою очередь, Европеец тоже предупредил Инферно, что родителям Джета не стоит выказывать соболезнования, так как, если Джет был единственным ребенком, он может по незнанию их приговорить:

– Не понял, ты это о чем?

– В китайских провинциях у населения нет пенсии. Очень много случаев самоубийств, после смерти единственного ребенка, так как вся семья лишается кормильца. Для китайцев это больше чем личная утрата человека, это трагедия всей семьи.