Фиктивная жена для мажора

Глава 11

Следующий день доказывает, что Турбин не соврал – ничего критического не происходит.

Он только отвозит меня в элитный салон красоты и передаёт в руки стилистов.

Я нормальная современная девушка, я ухаживаю за собой по мере сил и возможностей. В курсе всяких примочек, которые появляются в индустрии красоты, типа наращенных ресниц, увеличения губ, укладки бровей и прочего. Но сотрудникам этого салона удается меня удивить.

– По полной программе, – говорит мой фальшивый жених, прежде чем скрыться в неизвестном направлении. Сразу после меня уводят в раздевалку для клиентов.

И, главное, вокруг только я и множество сотрудников в одинаковой форме, а из посетителей больше ни души.

– Раздевайтесь полностью, Марина, – говорит девушка с вышитым на груди именем Злата, – вот халат и тапочки, но сначала я сниму с вас мерки.

Ни разу с меня в салоне красоты мерок не снимали, и я понятия не имею зачем они сейчас собираются это делать. Но спросить не решаюсь, подумают ещё, что я деревня какая-то. Молча раздеваюсь, вешаю одежду и даю себя обмерять обычным сантиметром. Странно, что взвешивать меня не стали, а вот длину ступни измеряли. Удивляюсь, но надеваю халат и иду за Златой.

Тут всё и начинается…

Половину дня провожу у разных косметологов. В одном кабинете работают с моим лицом – к счастью ничего в него не колют и мне не приходится ругаться, отказываясь от вмешательств. Только ресницы, брови и кожу приводят в порядок. В другом кабинете занимаются телом – обёртывание и удаление лишних волосков лазером я тоже принимаю без споров. Потом меня кормят обедом и передают в руки мастеров маникюра и педикюра. Девушки развлекают меня беседами, включают телевизор, но я уже к этому времени порядком устаю и хочу домой.

Но, кто бы меня так просто выпустил? Нет. Дальше меня сажают в кресло к парикмахеру и там случается чудо! Мои непослушные, кудрявые волосы превращают в чистый ровный шёлк! За это я могу простить абсолютно всё! Поэтому безропотно прослушиваю курс правильного макияжа, подходящего моему цветотипу и форме глаз, с демонстрацией оного прямо на мне во время обучения. Но это и вправду полезная наука. Я себя в зеркале с трудом узнаю. Но и это ещё не всё. В самом конце, под вечер, я узнаю, для чего с меня снимали мерки. Мне приобрели полный гардероб. Начиная с нижнего белья и заканчивая верхней одеждой и обувью. И всё явно дорогое. У меня слов нет!

Я даже боюсь представить сколько Турбин потратил денег на то, чтобы слепить из меня за этот день подходящую ему невесту. Но спасибо ему, я хоть узнаю к чему стремиться и как я могу выглядеть, если постараюсь.

Является Турбин за мной аж в восемь вечера. Я к тому времени стою в окружении немыслимого количества фирменных пакетов с одеждой и средствами ухода. Паниковать уже было начинаю, как мне всё это до дома допереть? И тут в двери входит он. Оглядывает меня с ног до головы – я в стильных широких чёрных брюках, ботильонах на шпильке и изумрудной трикотажной кофте с запахом, от известного бренда – и кидает на стойку администратора карту.

– Несите всё в машину, – говорит сотрудникам, а мне: – Одевайся. Поедем поужинаем и поговорим.

Люди в салоне работают очень деликатные. Они мне за весь день ни одного ненужного вопроса не задали. Но я даже представлять не хочу, что они о наших отношениях с Турбиным думают и что будут обсуждать, когда мы уйдём.

Благодарю персонал, надеваю новое короткое пальто и выхожу вслед за Данилой Романовичем. Он зачем-то идёт рядом со мной, доводит до машины, открывает пассажирскую дверь своего внедорожника и подсаживает меня на сиденье. Тренируется быть женихом что ли? Или думает, мне на каблуках самой не забраться? Пока пристегиваюсь, он занимает место водителя и мы выезжаем на проспект.

– Тебе придётся запомнить очень много информации, Марина. Ты должна знать все о моем детстве и моей семье, – «радует» босс, – о моих друзьях и о моих привычках. Времени у нас до выхода в свет не так много. Скоро у моего друга день рождения и там мы появимся как жених и невеста. Ни у кого не должно возникнуть подозрений, что между нами нет любви.

– Тогда, возможно, и вам нужно выучить мои привычки, предпочтения и историю жизни? – замечаю осторожно. – Боюсь вас огорчить, но любящие люди демонстрируют подобные знания с обеих сторон.

– Да? Значит подготовься меня ввести в курс дела. И вот ещё что. Тренируйся называть меня на «ты» и по имени. Если сегодня собьешься – прощу. С завтрашнего дня за каждое «вы» буду штрафовать.

Чего? Это ещё что за новости? В договоре, конечно, был пункт про штрафные санкции, но я не думаю, что такая мелочь подходит под понятие: «саботаж».

Глава 12

– И какие же у вас привычки, кроме проигрыша семейных реликвий?

– Вот об этом я с тобой и хотел поговорить.

Данил Романович намеренно делает паузу. Молчит, чтобы я нервничала? И о чем это “об этом”? О семейных реликвиях? Может, скажет не прикасаться ни к чему в доме? А что, там такие хоромы, глядишь, и веник может реликвией оказаться.

– О чем? – все же, не выдерживаю.

– О твоем остроумии.

– А что с ним не так?

– Его не должно быть.

– Предлагаете мне притвориться дурочкой?

– Дурочкой не нужно. Все же, у меня должна быть образованная жена.

Я, наверное, за те дни, что провела с Турбиным рядом, привыкла к его причудам, потому что его слова меня совсем не удивляют.

– А если бы я была необразованной?

– Я видел твое резюме.

Ах, точно! Не с улицы же он меня подобрал. Досконально изучал резюме прежде чем предложить исполнить роль его жены.

– Так что с привычками, Данил?

– Не курю, иногда пью, люблю покер.

– Вот как ты проиграл семейную реликвию.

Он поджимает губы, и я мысленно ставлю пометку поменьше остроумничать. Но как? Как, если он себя так ведет? Он ведь ставит какие-то немыслимые условия и пытается меня изменить. Я, конечно, могу притвориться, но если он хочет, чтобы наши отношения были естественными и не смотрелись наигранно, нужно просто смириться с моим характером.

– А ты? – спрашивает он. – У тебя какие привычки?

– Не курю, равнодушна к алкоголю, очень люблю сладкое. Обожаю шоколадки, торты, пирожные.

Он скептически на меня смотрит. Дескать, и куда это добро? Я стройная, я бы даже сказала худенькая.

– Я не ем это все, но очень люблю. Позволяю себе иногда снять стресс таким образом. А сколько у нас времени до момента знакомства с твоими друзьями?

– Месяц.

– И это немного?

Я-то думала, у нас осталось несколько дней. За такой короткий промежуток времени и правда трудно все запомнить, но за месяц? Люди за этот период влюбляются друг в друга, а кто-то даже женится.

– Информации немало.

– Я думаю, за месяц мы постепенно узнаем друг друга, разве нет? Нам ведь не будут устраивать допрос с пристрастием?

– Ты не знаешь моих друзей, – улыбается Турбин. – Они о многом могут спрашивать.

– А они так хорошо тебя знают?

– Не все. Бивис, например, с детства. Мы и в школу вместе ходили, наши семьи хорошо дружат. Он может больше всех расспрашивать.

– Бивис?

– От фамилии Бивин. Мы так его зовем в компании.

– Какие-то у вас недоверительные отношения, – замечаю. – Часто врете друг другу?

– Не часто, но спор – дело святое. За выполнением условий, конечно, будут следить. Тем более, все они знают, что жениться в мои планы не входило. Между нами должна быть сильная любовь, чтобы они поверили. Кстати, нужно отрепетировать поцелуи.

– Что? – я ушам своим не верю. – Мы будем целоваться при ваших друзьях?

– Естественно! – говорит так, словно это само собой разумеющееся.

Я же пытаюсь вспомнить условия договора. Особенно, условия пункта про телесные контакты. Кажется, там ничего не было об обязательных поцелуях.

– Мои друзья – не дураки… я уже говорил, что и спать мы будем вместе.

– Не вместе, а в одной комнате.

– Да-да, конечно.

– Про поцелуи ты не говорил.

– Все прописано в договоре.

Я обязательно почитаю договор и найду этот пункт. Уверена, его там не было, хотя… эти их юридические формулировки. Прямым текстом, может, и не написано, но в обход… конечно же!

Остаток пути мы едем молча. Турбину кто-то звонит, и он отвечает, а я… я впадаю в ступор. Я-то надеялась, что теплых объятий и томных взглядов будет вполне достаточно, а оно вот как. Получается, искушенные богачи поверят в отношения, только воочию увидев, как пара обменивается слюнями?

Это я, конечно, не предвидела. Целоваться я хоть и умею, но сделать это для публики будет сложно, пусть Турбин и привлекательный мужчина. Мы останавливаемся на красный, и я поворачиваюсь к Данилу, чтобы задать очередной вопрос, но он так и остается невысказанным. Все потому что Турбин оказывается слишком близко ко мне. В паре сантиметров буквально. Его горячее дыхание задевает мои губы. Мгновение – и его рот накрывает мой.

Я натуральным образом впадаю в ступор. Широко распахиваю глаза и собираюсь оттолкнуть Данила, но он не позволяет. Перехватывает мои руки, прижимая их к своей груди, а сам… сам меня целует. Его рот приходит в движение, язык нагло распахивает мои губы, проникая глубже.

Все заканчивается так же быстро, как началось. Турбин меня отпускает, а затем сообщает:

– Нужно потренироваться… такой поцелуй никуда не годится.

Глава 13

Никуда не гордится?! Да он, должно быть, шутит! Еще как годится для того, чтобы мне теперь вспоминать этот поцелуй всю ночь и ломать голову над тем, что я испытала. Да я уже сейчас гружусь вопросом: эта дрожь и колкие мурашки – реакция на неожиданное действие или, всё же, моим предательским губам понравилось такое с ними обращение? Если последнее, то у меня для себя плохая новость: год будет трудным! Хотя нет, он будет невыносимым. Одним из самых сложных!

Усилием воли отгоняю мысли про поцелуй, потому, что мы паркуемся у ресторана. Он явно дорогой, это можно понять по машинам, которые стоят вокруг и по швейцару в ливрее, ожидающему гостей у двери. Мне в таких заведениях раньше бывать не доводилось. Я их всегда обходила по широкой дуге, потому что слышала: там чашка чая стоит, как чугунный мост.

– Избавься от этого выражения лица, – мигом читает все мои мысли Турбин, – это первое, над чем тебе нужно будет поработать. Вот приедем домой и начинай у зеркала репетировать вид, будто богатство для тебя обыденность. Иначе мои друзья подумают, что ты охотница за деньгами и только ради них окрутила наивного парня. Меня, то есть.

Ага, да. Он такой наивный парень, как я тяжелоатлет.

– А моё выражение лица их прям так сразу и убедит в обратном? – скептически хмыкаю. – Ты сказал, они не поленятся всю мою подноготную выяснить. Не боишься, что они сразу раскопают мою биографию? Узнают, что я из простой семьи и вообще на работу к тебе пришла устраиваться.

– А, это нормально, как раз. Варвар на своей секретарше женился. Осталось только придумать, чем ты меня так зацепила, что я нарушил все свои принципы.

Мы входим в просторный мраморный холл, и Данила помогает мне снять пальто, чтобы передать в гардероб, а потом подставляет локоть. Я чинно кладу на него кончики пальцев, и мы отправляемся за метрдотелем в зал. Я очень стараюсь не глазеть по сторонам и делаю вид, что нахожусь в привычной обстановке. Но боковое зрение отмечает и богатое убранство и статусных гостей. От ужинающих в этом шикарном зале будто исходит аура достатка и успеха. Ой, боюсь, у меня такой энергетики в помине нет, и друзья Турбина тут же раскусят нашу аферу.

К счастью, нас провожают в закрытую кабинку и можно немного расслабиться. Сажусь в удобное кресло и продолжаю разговор.

– Даже представить не могу, что тут можно придумать. Мы с тобой как будто из разных миров, – пожимаю нервно плечами и выдаю версию: – Может быть я спасла тебя от смерти, когда ты чем-нибудь подавился? Я мужественно к тебе подбежала и при помощи манёвра Геймлиха…

– Стоп. Давай без этого! – перебивает Данила. – Ещё скажи, что сделала мне искусственное дыхание рот в рот и я не смог забыть вкус твоих губ.

– А что? Хорошая идея.

– Хорошая идея была бы с беременностью, но, к сожалению, это слишком сложно из-за пожизненных последствий. – Слава богу, он это понимает! – Ладно, подумаю над историей любви позже. Время есть. Сейчас начнём с более близкого знакомства. Расскажи мне о своей семье и почему вы с сестрой в такой глубокой жо… заднице.

Я погружаюсь в раздумья. Вот так прямо сразу взять и выложить всю свою подноготную? Сложно это. Я вообще не люблю жаловаться, а уж Турбину подавно язык не поворачивается выкладывать свои беды.

– Родители погибли. Есть старший брат, но у него свои проблемы. Аня… сестра просто немного ошиблась в выборе мужчины, – излагаю всё сухо и в двух словах. – А вообще у нас все хорошо. Мы ни в какой не в заднице.

– Ага-ага. Поэтому ты в двадцать пять девственница? Просто по убеждению, а не из-за того, что нет времени на личную жизнь и денег на уход за собой? – ехидно уточняет Турбин. – Не верю.

Такой беспардонный! Говорит так, словно я выгляжу убого и страшно. Чем-то же я ему приглянулась? Не только ради девственности он меня взял. И вот на тебе… получите распишитесь за уничижительные высказывания. Словно он сам с Олимпа сошел. Нет, Турбин, конечно, привлекательный, видный, но ведь не Бог.

– А может у меня была неудачная первая любовь и я теперь считаю, что все мужики козлы? – огрызаюсь.

– А это так? – хитро щурится Данила.

Это не так. Не было у меня никакой первой любви. Мне не до неё было или же я просто не способна на бездумные чувства, так как сильно умная. Не знаю. Вот только изливать душу Турбину не собираюсь.

Очень вовремя в кабинку входит официант с напитками и закусками, давая мне возможность от этой темы уйти. Пока всё расставляет, мы молчим.

– А ты почему решил, что никогда не женишься? – спрашиваю Данилу, как только мы опять остаемся одни.

Но Турбин тоже не спешит изливать мне душу. Сидит, поджав губы в тонкую нитку, и пялится в тарелку, будто подбирает слова.

Глава 14

Данила

Я и до салона оценил внешние данные Ребровой, иначе бы и не предложил работу, а уж после… Теперь даже не знаю, не совершаю ли ошибку? Марина красива, остроумна и обладает врожденной грацией. В стильных шмотках, когда она несет себя через ресторан, на неё все мужики пялятся так, что шеи сворачивают. А я… Я внезапно чувствую гордость напополам с ревностью. Хреново это. А теперь она спрашивает, почему я жениться не хочу. И что я должен ей сказать? Всю правду, что ли?

Да как-то стремно рассказывать девушке, которая нравится, слезливую историю одинокого пацана, который не был нужен ни отцу, ни матери, поэтому воспитывался няньками.

– Не верю в институт брака из-за того, что много этих браков повидал со стороны, – обхожусь без подробностей. – От них только проблемы с дележом имущества и пожизненными обязательствами перед детьми. Я решил, что лет в сорок найму суррогатную мать для вынашивания наследника и хватит мне.

Реброва хлопает своими длинными ресницами, как будто пытается взлететь со стула и умчаться подальше от идиота, который несёт такую ахинею.

– Но как только встретил меня тут же передумал, да? – Марина показывает пальцами кавычки.

– Да, – морщась, соглашаюсь.

Всё будет выглядеть настолько тупо, что пацаны не поверят. Надо срочно что-то думать. Чем, ну чем Реброва могла меня зацепить?

– Мне не приходит в голову ни одна причина, по которой бы я могла повлиять на такого как ты, – задумчиво говорит моя будущая фальшивая жена, как будто мысли мои читает.

– Ладно, не парься пока на эту тему. Я пока о другом беспокоюсь. Ни ты, ни я, не спешим вываливать друг другу истории своей жизни. Давай поступим так: напиши мне доклад на эту тему и приложи фотографии, и я поступлю так же. Потом сядем в гостиной и всё разберём.

Реброва надувает щеки, тяжело дышит носом, я было думаю, что ей плохо стало. Аллергия там, или подавилась. Но она прыскает и начинает смеяться в голос. Чуть на стол не падает. Смех она так пыталась сдержать. А зря, кстати. Он у неё красивый и заразительный. Я сам вскоре начинаю непроизвольно улыбаться.

– Ой, не могу, Дань, – вытирая слезы, сквозь хихиканье, выдаёт она, – как представлю себе эту картину, так не могу перестать ржать. Но вообще, ты прав. Так нам действительно будет проще.

Марина какая-то лёгкая. С ней просто. И даже её «Даня» меня не коробит, хотя я никому не позволяю себя так называть, кроме матери. Той что-то запрещать бесполезно.

– Вот и хорошо. Доела? Десерт будешь? – решаю завязать с весельем, а то такими темпами она меня до искренней симпатии доведёт.

– Нет, поздно уже для сладкого, – грустно говорит Реброва, и мне хочется насильно накормить её самым вкусным и калорийным десертом.

Может, если она станет толстой, перестанет вызывать во мне желание на неё постоянно пялиться?

– Как хочешь. Тогда поехали домой. Кстати, свыкайся с мыслью, что через пару недель тебе придётся переехать в мою комнату, – зачем-то говорю.

Наверное, мне просто нравится наблюдать за её смущением. Она так мило краснеет, прикусывает нижнюю губу и отводит взгляд, что я невольно себе представляю, как мы спим в одной постели, а там… Там совершенно случайно может произойти что угодно. Жду не дождусь!

Выходим в фойе к гардеробу, я подаю номерки и…

– Здорова, Турбо, это и есть твоя невеста? – раздаётся голос Меха и прилетает хлопок по плечу.

Разворачиваюсь. Что ж, знакомство с одним из друзей происходит раньше запланированного. Приходится включаться в игру практически без репетиций. Подаю Марине пальто и как только она вдевает в рукава руки, запахиваю полы и прижимаю спиной к своей груди.

– Здорова, Мех, здравствуй, новая родственница Варвара, – Мех заявился в ресторан с сестрой жены Варвина. Так и не понял, как её зовут: Настя или Ася. – Ты прав. Это Марина, моя будущая жена.

Реброва в моих руках напрягается. Приходится опустить голову и провести губами по её шее, чтобы не забывала роль.

– А я Настя, – говорит деловая сестрица Лады Варвиной.

– А я Максим. Может, останетесь и посидим вместе?

– Очень приятно познакомиться, – говорит Марина тихо, но, к счастью, не заикается, – как Даня скажет.

Молодец! Разыгрывает из себя покорную лапочку, а сама, извернувшись, за ногу меня щипает. Да знаю я, знаю, что надо сваливать домой. Но как же хочется принять приглашение Меха, чтобы весь оставшийся вечер тискать Реброву как вздумается! С огромным трудом отказываюсь и прощаюсь.

Глава 15

Марина

– Росла спокойным ребенком? – вслух читает сестра. – Что это за бред?

Я и сама понимаю, что пишу фигню, но ничего путного на ум не приходит. Доклад, о котором меня просил Турбин, не идет. Я достала свои детские фотографии, выбрала парочку, чтобы у Данилы было хоть малейшее представление о том, каким ребенком я была. Вдруг разговор зайдет о том, какие мы были в детстве, а он – не в курсе.

– Отчет для Турбина, – спокойно говорю сестре. – Я тебе о нем говорила.

– Говорила, но я тебе еще тогда сказала, что это ни о чем. Узнают друг друга в общении, а вы несколько дней даже не здоровались. Да и не виделись. Вам бы времени побольше проводить. За завтраком, обедом, ужином. А лучше – переспать.

– Что?! – я округляю глаза в ужасе.

– То… Чем тебе Турбин не нравится? Взрослый, видный мужик. Наверняка опытный. Вот и брала бы его за рога и вперед. Ничего, лучше совместно проведенных ночей для пары еще не придумали.

– Не собираюсь я с ним спать.

– И зря… – не унимается сестра. – Он действительно тебе подходит. Ты у меня теперь такая красотка стала, стройняшка, да еще и привлекательная очень. И он видный… статный. Марин, – Аня садится рядом. – И правда присмотрись.

– Как ты себе это представляешь?! Мне к нему подойти и предложить узнать друг друга через постель?

– Я забыла, что ты у нас неопытная, – сетует сестра. – В соблазнении много не смыслишь. Но если решишься – я тебя научу.

– То-то я смотрю ты научилась, – киваю на ее живот. – И где твой “состоятельный мужчина”?

Аня поджимает губы и, молча встав с кровати, выходит из комнаты, громко хлопнув дверью. Я ее обидела, сама это понимаю, но и ее предложение выходит за рамки. У нас с Турбиным – чисто деловые отношения. Но доклад я, все же, отбрасываю. Он действительно бредовый. Что там писать? Я не могу просто взять и выдать то, что придет в голову. Откуда я знаю, что друзьям Турбина придет в голову спрашивать?

Вечером выхожу из комнаты, чтобы найти Данилу. Предварительно кручусь перед зеркалом, делаю укладку, но обхожусь без макияжа. Не для Турбина, конечно, но контракт предусматривает быть всегда привлекательной и манящей. Вряд ли ему понравится, если я вдруг приду к нему с нанесенной на лице глиняной маской, хотя… на выражение его лица при таком раскладе я бы посмотрела.

Прежде чем отправиться в кабинет к Даниле, иду к сестре. Наш небольшой разлад действует мне на нервы. Мы с Аней никогда не ссорились. Даже когда она сообщила, что никаких отношений у нее с ее мужчиной не сложилось, но она беременна и будет оставлять ребенка. Я, конечно, была шокирована. Аня хотела познакомить меня со своим Максимом, но так и не успела. В один день вернулась домой в слезах и с положительным тестом в руках.

Аня толком так и не рассказала, что у них там произошло, а потому я не должна была тыкать ее в это.

– Не спишь? – толкаю дверь ее комнаты.

Аня не поворачивается, продолжает лежать на кровати, и я все же вхожу внутрь. Подхожу ближе и вижу, как подрагивают ее плечи.

– Эй… – присаживаюсь рядом. – Это из-за меня, да? Ну чего ты, Анечка? Это я, дура такая… ляпнула, не подумав.

– Я скучаю, – вдруг заявляет сестра. – Знаю, что он мудак редкостный, а все равно скучаю.

Ее заявление оказывается для меня неожиданностью. Аня плакала из-за отца своего ребенка лишь единожды. В тот самый день. Ни разу после я не видела, чтобы она грустила, хотя поводов у нас с ней было предостаточно. То нехватка денег, то токсикоз, то мое увольнение. Но Аня всегда была лучиком света и сгустком позитива. Сейчас она другая. Растерянная и грустная.

– Ничего не могу с собой поделать. Все еще люблю. Когда вспоминаю – плачу без остановки, как сейчас.

– Прости, что напомнила.

– Я никогда не забывала, – хмыкает Аня. – А ведь он даже о ребенке не знает. Живет там с этой своей…

– Анют… – аккуратно касаюсь ее плеча. – Может, расскажешь, что у вас случилось?

– Да ничего. У него появилась другая, а я оказалась ненужной. Мудак он, вот и все происшествие. А я дура, уши развесила.