Подарок деда Мороза

– Хочешь вернуться во вчера, в магазин и снова встретить меня. Но только ничего не меняй, там во вчера, иначе сегодня всё изменится. Впрочем, можем сходить вместе.

– Ты шутишь, да? Отвлекаешь меня?

– Нет, не шучу. Завтра, ровно в десять, мы снова с тобой встретимся, и вернёмся сюда, договорились?

– Давай… – кивнула она и снова прилипла к его груди.

– Значит, договорились… – погладил он её по спине – ой, кажется, шашлыки подгорают.

Повернул Лёшка голову к мангалу.

– Фу-у, не успели, дай-ка я их переверну.

Вероника отлипла от его груди, оставив на светлой рубашке мокрый след.

За столом, обильно уставленном различными солениями и вареньями. Среди тарелок полных борща и крынок со сметаной, стояли глиняные кувшины с домашним квасом и ещё с чем-то. Отец спросил, обращаясь к Лёшке.

– Ты, когда в город?

– Не знаю… Не прогоните, то завтра вечером. Мне утром, в понедельник, на работу.

– Не прогоним… Тогда, у меня настоечка есть, смородиновая. Правда, прошлогодняя. Ты, как по этому делу? – и хлопнул себя тыльной стороной ладони по шее.

Лёшка пожал плечами.

– Нормально. Выпить могу, даже песню спеть. Но только одну, дальше засыпаю – пошутил он.

– Хорошо, что шутишь. Алкаши шутить не умеют, давай по стаканчику, за знакомство.

– Давайте, дядя Игорь.

Отец Вероники разлил по маленьким стаканчикам остро пахнущую растёртым листом смородины бурую жидкость. Себе, Лёшке и немного плеснул Нике. Тебе нельзя, и не дам. Сердце – высказал он жене и посмотрел на Алексея. Лёшка сделал вид, что вообще, этого не заметил.

Выпили и принялись за борщ.

Весь остаток дня, Лёшка помогал Игорю на стройке, в основном в качестве подъёмного крана. Вдвоём они поднимали на стены, делая задел на будущее, брус. Затем сколачивали временные полы перекрытия, между первым и вторым этажами, что бы ходить можно было, и не сверзиться вниз. А тут и вечер наступил. Ужинали уже при свете электрической лампочки.

– Завтра – разливая настойку, говорил, улыбаясь, отец Ники Лёшке – съездим в стройматериалы, раз уж ты на машине, кровельного андулина купим, смотрю у тебя на крыше багажник. Тут недалеко, на станции.

– Надо, съездим – кивал Лёшка – только нам с Никой к десяти отъехать нужно, минут на двадцать, сорок. Мы быстро. А потом поедем в стройматериалы.

– Надо, езжайте… Даже не спрашиваю зачем – рассмеялся Игорь – а ты Лёха, мужик-то работящий, и руки растут оттуда, откуда надо. Кто отец-то был?

– Строителем. Сначала прорабом в стройтресте, потом главным инженером. Только я не строитель, я механик. Автомех закончил.

– Ясно… Наш человек. Ну, давай, после тяжёлого рабочего дня, можно и по маленькой.

Мама, робко катая в руках хлебный мякиш, спросила, косясь на мужа – вам стелить то вместе?

Не ожидая такого вопроса, Лёшка растерялся и поглядел на Нику.

Та, озорно сверкнув глазами, ответила в упор глядя на отца, а не на мать.

– Если Лёшка приехал знакомиться с вами, то вы сами то, как считаете?

– Понятно – вздохнула мама – я вам в бане постелю.

Потом, Лёшка с Вероникой, долго сидели на ступеньках банного крылечка, Ника тихо рассказывала о своей жизни, в основном, о сестре. Иногда всхлипывая. А Лёшка, обнимая её за плечи, смотрел на чистое ночное небо, изредка, осторожно, успокаивающе, прикладываясь губами к её волосам и ушку.

Но вот Ника, посмотрела в его блестящие в свете луны глаза и, поднимаясь, взяла за руку – пошли…

Лёшка кивнул – пошли…

В баньке, вернее в предбаннике, стоял широкий диван, застеленный чистой простынёю. Посредине лежали подушки и одеяло. Он огляделся. Горел не яркий свет ночника на стене. Пока он так оглядывался, Ника всё решила сама.

Она подошла сзади и обняла. Лёшку пробила дрожь. Он сквозь рубашку почувствовал, что на девушке ничего нет. Осторожно развернулся и тут же встретился с её губами. А её руки, уже, освобождали его от одежды.

– Только, ты не торопись – шептала она между поцелуями – у меня ещё не было никого, я боюсь…

– Не буду – отвечал Лёшка тихо – не буду, любимая.

2

Утром, не успело подняться солнышко, Лёшку с Вероникой разбудил громогласный голос отца со двора.

– Подъём, сонные тетери. Мать на завтрак зовёт.

Лёшка открыл глаза. Рядом, прижавшись к нему всем телом, уютно сопела Ника. Её рука лежала у него на груди.

– Ника-а – позвал он ласково – подниматься пора, отец зовёт.

– Ну и пусть зовёт – прошептала, она не открывая глаз – а я ещё хочу побыть с тобой…

– Ника-а… У нас вся жизнь впереди.... И я тебя никуда не отпущу и никому не отдам.

Вероника открыла один глаз и хитро посмотрела на Лёшку.

– Это я сказала, или ты?

– Это мы сказали, любимая.

Ника пошевелилась и приподнялась на локте, её волосы разметавшись закрыли лицо.

Лёшка ладонью отвёл волосы и начал целовать… Нос, лоб, глаза, губы… Его руки скользнули ниже.

– Нет, Лёшь, не сейчас, всё болит… – хихикнула она – и я прилипла. Ты поднимайся, а я приведу себя в порядок и здесь приберусь. А если хочешь, там есть душ… Можем вместе…

Лёшка, откинув одеяло, вскочил и, подхватил хихикающую девушку на руки.

– Пай – йехали… – прокричал он шёпотом – показывайте, госпожа, где тут душ?

Из бани они появились, спустя час. С мокрыми волосами и без видимой причины улыбающимися.

Отец с матерью сидели за столом и тихо разговаривали. Валентина Николаевна виновато и покаянно глядела на мужа, кивая, в такт его словам. Затем вставляла, короткую реплику и снова опускала глаза.

Лёшка с Вероникой подошли ближе и родители замолчали. Но последние слова услышали отчётливо – … ты меня поняла… Больше разговора на эту тему не будет.

Заметив их, мама поднялась и засуетилась у газовой плиты, стоящей прямо здесь, под дощатым навесом.

– Спать то, вы горазды – улыбнулся им отец.

Лёшка вернул ему искреннею улыбку и, выдохнув всей грудью, выпалил – Игорь Леонидович… Мы хотим подать заявление в ЗАГС, как вы на это смотрите?

– Положительно… Но… Лика… – растерянно посмотрел он на дочь.

Ника, вдруг, разрыдалась и унеслась, куда-то за недостроенный сруб дома.

– Простите, меня дядя Игорь, Валентина Николаевна – опустил голову Лёшка – не подумали мы.

– Да… – отец махнул рукой, мол, садись уж – да, не в этом дело… Расписывайтесь и живите. Вот, только свадьбу сыграем через год. Раньше нельзя, мы ж православные.

Лёшка кивнул – так и сделаем… И жить будем у нас с мамой. У нас большая квартира, места много. Отец покупал в расчёте на внуков, хоть и трёшка.

– Согласны – ответил Игорь, за себя и за мать, незаметно, под столом, показывая ей кулак.

Лёшка понял это, когда отец быстро убрал со стола руку, и поднялся.

– Пойду, найду, свою будущую жену…

– Иди – вздохнул отец и перекрестил, не стесняясь, Алексея – благословляю… И от себя, и от отца твоего… Раз уж, я теперь за обоих.

Лёшка остановился – вы верующий?

– Да, не то, что бы, очень… Но когда под пулями лежишь, не только в Иисуса поверишь, а и в Аллаха, и в Будду. Лишь бы калекой не стать. Смерти, ни я, ни мои парни не боялись, а вот калекой остаться это страшно, за то и молились. Так что поневоле поверишь. Двадцать пять лет прослужил, где только не был, и не одного ранения. Как тут не поверить.

Лёшка опять кивнул – вы по званию, кто?

– Полковником ушёл, сам ушёл, надоело за интересы денежных воротил воевать и парней класть. Но хватит об этом Лёша, иди, ищи жену и завтракать, восемь скоро, а нам ещё стенки ямы выгребной заливать. Кольца готовые и кран сюда гнать, в два раза дороже станет. А раз ты, пока, здесь, поможешь. Бетономешалка есть…

Нику, Лёшка нашёл на самом верху сруба. Она сидела, опёршись спиной о стену и, не мигая, смотрела в небо.

Он присел рядом и тихо, шутливо позвал – слышь, жена, я есть хочу…

Та повернула к нему голову, по щекам текли слёзы.

– Шутишь?

– Нет… Я послезавтра отпрошусь, после обеда, и пойдём в ЗАГС.

– Почему послезавтра?

– Потому, что завтра понедельник и ЗАГС не работает с населением. Я уже посмотрел в нете. Интересно, тут интернет ловит, не хуже, чем в городе – Лёшка покрутил в руке свой телефон-лапоть.

Вероника кивнула на его слова и, каким-то своим мыслям, отёрла ладонью глаза и решительно поднялась – тогда, пойдём, муж… Кормить тебя буду… Сама.

Отец Ники и Лёшка трудились не покладая рук, пока рядом лежащий телефон, не пискнул сигналом будильника.

Лёшка выпрямился, поставив рядом с бетономешалкой, из-под раствора вёдра.

– Дядя Игорь, нам надо минут на сорок с Никой отлучиться.

– Да, я помню, идите, а я пока новую порцию загружу. Да и сам отдохну, загонял ты меня.

Они с Вероникой выехали в чистое поле, свернув с пыльной дороги. Лёшка заглушил машину.

– Давай на заднее сиденье – скомандовал он и сам выскочил из-за руля, прихватив из бардачка календарь.

Разместившись на удобном сиденье, Алексей внимательно посмотрел на подругу. Ника, тоже подняла на него глаза.

– Ты обещала сохранить тайну… Сохранишь?

– Сохраню – уверенно кивнула девушка.

– Тогда забирайся ко мне на колени и замри.

Ника перебралась и, обняв Лёшку за шею, притихла.

– Значит, так, сейчас мы с тобой окажемся в твоём магазине. Я, как и вчера подойду к Кате, она позовёт тебя, и мы с тобой снова станем знакомиться – инструктировал он – но учти, если ты поведёшь себя по другому, чем вчера, ты изменишь сегодня. Я сам ещё, почти, не разобрался со всем этим. Поэтому, учиться будем вместе.

Лёшка посмотрел на часы, сам себе, удивляясь – и откуда я это знаю… Но ведь знаю…

– Пора, готова?

– Ага…

– Поехали.

Лёшка полистал календарь и остановился на вчерашнем дне. Что-то мигнуло в глазах, на миг закружилась голова…

И вот, он входит в магазин канцелярских товаров…

– Привет Лёша – улыбнулась Катя за кассой.

– Привет, зеленоглазая… – Лёшка чуть завис, вспоминая, что он говорил – замуж то, ещё не вышла?

– А ты позови… Ты чего такой, задумчивый? Или, правда, предложение мне сделаешь?

Лёшка опять подвис – кажется, всё пошло по-другому, нужно исправлять.

– Да я бы и рад, Катерина, да мама не позволит, говорит, я маленький ещё.

– Женилка, что ли не выросла – рассмеялась она – хотя девки знакомые на тебя не жаловались.

.... Блин, блин, блин – выругался мысленно Алексей.

– Катюха, да, ладно тебе. Лучше вот, собери мне, тут, по списку – сник Алексей и протянул ей бумажку.

Та, смеясь, взяла список и крикнула в зал – Вер, посиди за кассой, а то у меня тут особый «пациент», проследи, он уже и календарь наш с полки тиснул, посмотри, что бы ещё чего не стянул – ржала она во весь голос. Хорошо покупателей по раннему времени не было.

Из-за полок появилась, с улыбкой от уха до уха, Ника.

Катька выскользнула из-за кассы и Лёшка с Вероникой остались одни.

– Мы меняем будущее, уходим Ника.

Та, хихикая, кивнула.

Лёшка лихорадочно перевернул страницу. Секундное помутнение сознание и они снова сидят в автомобиле.

Вероника, давясь от смеха, уткнулась ему в плечо.

– Ника, ничего смешного нет, ты понимаешь, если бы мы там остались… Ты, та, которая во вчера, никогда бы не села в машину… Или…

– Села… Мы, потом, когда ты ушёл, ещё полчаса ржали. Ты так глупо выглядел, как комп, зависая после каждого слова. Поройся в своей памяти.

Лёша призадумался.

– Действительно… Моя память тоже изменилась, появилось два варианта развития событий. Первый, наш с тобой настоящий, и второй… Ты меня поцеловала, когда я тебя подвёз до подъезда и пообещал, что сегодня утром приеду. И убежала. А дальше… Дальше всё осталось по-прежнему.

– Ага… А про, каких, таких девок говорила Катя? – прищурила глаза Ника.

– Ну-уу…

– Баранки гну, раз ты сделал мне предложение… Короче, сама всё оторву.

– А кроме тебя, мне больше никто и не нужен. Я влюбился Ника. Я люблю тебя. И Лёшка прижал к себе и не думающую, брыкаться, или вырываться девушку.

Поцелуй растянулся минут на двадцать.

Но вернулись, почти вовремя. Ну, почти.

– Приехали – усмехнулся отец Ники – пейте чай, пока горячий. Мать вон, оладий напекла.

И опять, весь день, до сумерек, не считая обеда, Лёшка помогал отцу. Умудрились залить целый квадрат. Даже обстучали опалубку.

– Ну и молодцы мы – высказался Игорь Леонидович – особенно ты Лёша. Я бы один, неделю ковырялся. Оставайся, куда ехать на ночь глядя. Утром подниму и поедешь. Нику заберёшь?

– Заберу, с мамой познакомлю. Мы ведь, сначала, к вам…

– И правильно, я бы тоже не оставил… теперь… ни на день, ни на минуту – вздохнул он горестно.

Ника, тоже вздохнула и всхлипнула.

После ужина, опять долго сидели на крылечке и в тишине смотрели на звёзды.

Но вот, Ника повернула к Алексею голову.

– Ты думаешь, получится?

– Не знаю… А ты о чём?

– А ты? – с испугом спросила она.

– Ладно, чего тут думать, мы поняли друг друга. Но я пойду один. Мне нужно точное время отправления автобуса, фотографии твоей сестры и её мужа. И ещё мне нужно самому вспомнить, где я был и, что делал в это время. Высчитать время. Короче обдумать всё. Это же я, тот, в том времени, должен буду предотвратить аварию. Или устранить водителя. Или просто подвести на машине твою сестру и её мужа.

– Как? Устранить? – испугалась девушка – как подвести на машине, а если..?

– Погоди, чего ты так разволновалась… Я сказал устранить… Ну, это, напоить, руку ему сломать, повредить автобус… Короче, подумать надо… Вместе. А насчёт твоего если… Фиг, его знает.

– Судьба? Помнишь фильм, забыла название, там ещё все хотели переиграть судьбу.

– Помню… Фильм называется " Пункт назначения". Ну, не знаю я, Ника. Но у нас есть шанс. Не зря же нам в руки попал этот календарь. Жалко, что он, только, за этот год.

– Ты хотел бы спасти отца?

– Да, и Маринку.

– Марина, это кто?

– Марина, это моя девушка … была, погибла в автомобильной аварии четыре года назад, вместе с родителями.

– Ты любил её?

– Теперь, после того, как встретил тебя, не знаю. Она была… другом. Она была другой. Мы дружили с пятого класса. Она была хорошим, верным другом. Но, до дрожи в коленях, боялась мать. Дралась с мальчишками наравне с нами. Прыгала с обрыва в речку, на слабо, как мы. Играла в футбол и хоккей. За словом в карман никогда, не лезла. А маму боялась. Всегда в девять домой. Мы в детстве смеялись над ней, а она и не обижалась. Но особо противным, всегда, без слов, била в нос. И мы, вся наша детская компания, потом и юношеская, за неё пошли бы, и в огонь, и в воду. А потом, потом, она выбрала меня. И я гордился этим. Тогда я думал, что люблю её. И вот ты… Всего два дня… и я уже не мыслю жизни без тебя.

– Я тоже… – прошептала она.

– Ника… Ты знаешь… мне пришло в голову… я сейчас.

Лёшка бегом бросился к машине. Вернулся, неся в руках календарь.

– Пошли к свету…

Лёшка помог подняться Веронике, и они прошли в предбанник. Ника включила верхний свет, задёрнув штору единственного маленького оконца.

Лёшка обратил внимания, что простынь уже другая, полосатая.

От Ники не укрылся его быстро брошенный взгляд.

Она тихонько рассмеялась. Но промолчала.

Лёшка, было, притянул Нику к себе, но та вывернулась из его рук. Лёш, не сегодня. Потерпи пару дней. А то никогда не заживёт. Лучше расскажи, что тебе пришло в голову.

– Хорошо – Лёша присел на диван под лампой, откинув в сторону чистую простынь – смотри.

Ника села рядом и посмотрела на обложку календаря.

– Видишь вот эти двое, дед мороз и Снегурочка. Откуда взялись эти два сказочных персонажа? Я уже посмотрел в интернете. Кстати, ничего интересного не нашёл. Так общие сведения. Дед мороз и снежная королева, повелительница стужи, сообразили не вполне здорового, умственно, снеговика. Тот, связавшись с метелью, тоже не вполне адекватной и ветреной мадамой, произвёл на свет Снегурочку. В общем-то, довольно, умную и добрую дочурку. А вот изначально, дед мороз, был под стать снежной королеве, злой и коварный. А потом вдруг, раз, и подобрел. Но это ладно, может, внучкино влияние… А теперь, вопрос, самый главный. На кой они подкинули мне этот календарь. И зачем соединили наши с тобой судьбы? Хотя, последний, это спорный эпизод. Тебя-то я увидел, ещё до календаря. И про себя всё решил. А вот первый, зачем? Они, точно знали, что я попытаюсь… Нет, не так, я, точно, буду спасать людей, я встану на пути у госпожи "Судьбы". И напрашивается простой ответ. Моими руками, они хотят, сделать пакость, этой самой госпоже. А что, будет со мной, их совершенно не волнует.

… – Ты и прав и не прав одновременно – пронеслись, как вдох, слова в сознаниях у обоих, и оба застыли с широко раскрытыми глазами – мы не соединяли ваши души, в этом ты прав. А дед не был, никогда, злым. Он такой, какой есть. Он мороз и этим всё сказано. Зимой не растёт трава, не шелестит листва на деревьях. Не печёт солнышко. Зима, это суровое время года. Это испытание для всего живого. И не все эти испытания проходят. Но так уж устроена наша матушка Земля. Где-то вечное лето, а где-то вечная стужа. А что касается госпожи, как ты, Алексей, выразился, "Судьбы". Нет, мы не хотим ей напакостить. Мы хотим её образумить, или остановить. Эта богиня, уже давно растеряла свой интерес ко всему живому. И всё больше скатывается к гране безумства. Совершая то, что ей запрещено. А ты сам и твоя подруга, вы под нашей защитой, со вчерашнего дня. И мы, я, дед Мороз, бабушка Снежная Королева, не дадим вас в обиду. Но вразумить эту древнюю богиню и ещё кое-кого, мы должны… Мы, я так решила, я выбрала вас и верю, что всё получится. А если не получится, будем искать другой способ, вместе…

Голос пропал.

И Лёшка круглыми глазами поглядел на Нику.

– Ты тоже, это слышала? – спросил он, немного, с заиканием выговаривая слова.

– Да-аа… Что это было?

– Похоже, ответы на мои вопросы. Или мы с тобой, вместе, сошли с ума.

– А…?!

Вероника встряхнулась.

– Брррр… Лёш, получается, что мы с тобой должны вразумить богиню? Получается, что мы должны, не просто вразумить её, а устроить ей встряску, покруче, чем нам устроили Снегурочка с дедом. Зачем..? Непонятно… И это же… Это же рассердит её. И нам с тобой… Ой, мамочки… Лёшенька.

– Ты предлагаешь, выбросить этот календарь и забыть? Тогда, как же Лика, здоровье твоей мамы?

– Не знаю, Лёшенька… Я боюсь.

– Мне тоже не по себе… А представь, мы с тобой выбросили его. И как будем жить, зная, что могли бы помочь, но не сделали этого? Мне, кажется, это будет предательство.

– Не знаю, не знаю, не знаю…

Ника закрыла лицо руками и уронила голову на свои колени.

Лёшка погладил её по спине.

– Не надо Ника, пока ещё, ничего не случилось. Я попробую спасти твою сестру, а там видно будет. А пока, давай спать. Как говорится, утро вечера мудренее.

Утром, Лёшка увёз Веронику в город. Мамы дома уже не было. На столе, на кухне лежала записка.

" Негодный мальчишка. Мать одна, в пустой квартире, переживает. А он веселится. Обед в холодильнике. Там же завтрак и ужин. Сегодня буду поздно. Мама."

Алексей улыбнулся и подписал – позвоню, буду к обеду, отпрошусь.

Ника прочитав, тоже улыбнулась.

Лёшка поцеловал её в щёку и поглядел на часы.

– Ну, мне пора. Всё, что надо, сама найдёшь. Комп в моей комнате, пароля нет. Всё, я убежал.

На работе появился, как и всегда, в половине восьмого. Вскоре зашёл и Петрович.

– С мятой Петрович, или в другой упаковке – спросил, улыбнувшись, Лёшка.

– Давай в зелёной, травиться, так травиться. Как выходные то?

– Нормально. Петрович, отпусти назавтра и сегодня с обеда. Ты же обещал. Что, как только, так сразу – не стал тянуть с этим вопросом Алексей.

– Обещал, значит, слово сдержу. Пиши писульку на отгулы, на три дня. Как и договаривались. Не люблю в должниках ходить.

– Понял и спасибо.

Петрович рассмеялся.

– Ты, чего-то, сам не свой сегодня, влюбился что ли?

– Ну-у…

– Понятно… На свадьбе я за отца буду.

– Это, даже не обсуждается, Петрович. Только до свадьбы ещё дожить надо – неопределённо и совсем не весело, ответил Лёшка.

– Доживёшь – хмыкнул Пётр Петрович – все мы дожили, и ты никуда не денешься.

Затем разговор, Алексей перевёл на рабочие темы, потом вообще, говорили о пустяках. А потом Петрович, как и всегда, пошёл к себе.

Половину дня, Лёшка крутил гайки, вместе со слесарями. Так время проходит быстрее. И в час дня, вылетел за территорию предприятия.

Ника была дома, сидела у компьютера, перед ней лежала бумага и ручка.

Лёшка склонился и зарылся лицом в её волосы. Девушка развернулась, подставила губы. И через мгновение она уже сидела у него на коленях, обнимая за шею.

Между поцелуями, на его глаза попали ровные строчки на листке.

" Маршрут 43" до села "Ледянки" время отправления 17 – 30. 22 марта. Водитель Бочаров Тихон Васильевич. Погибло двенадцать человек. Выжило трое."

Лёша осторожно отстранил от себя Нику и взял листок в руки.

– Ты всё же решилась?

Ника, всё ещё прижимаясь к нему, молча, кивнула головой и тихо проговорила – я пойду с тобой. Одного я тебя не отпущу.

Лёшка возражать не стал, и спросил – где ты была в тот день?

Дома, это было воскресенье. Сидела в своей комнате и зажимала уши руками. Андрей послал маму подальше, подхватил собранный Ликой чемодан и они, громко хлопнув дверью, ушли. Отца не было, он уехал с утра на дачу, посмотреть, что там и как. Если бы он был дома… А вечером позвонили из полиции… Вот тогда с мамой и случился первый приступ. Сначала, она… Нет, не могу это вспоминать. Потом, её увезли на скорой. Отец один ездил на опознание. Когда вернулся, стал весь седой и в тот же день, опять, уехал на дачу, забрав меня с собой. Мама пробыла в больнице десять дней. Мы с отцом, одни хоронили Лику и Андрея. Его мама, тоже слегла и не смогла приехать. Я разрывалась между двух больниц. Ездила и к маме Андрея и к своей.

Вероника уже не рыдала, а безучастным голосом пересказывала события тех дней.

Лёшка внимательно выслушал и, кивнув своим мыслям, погладил Нику по голове.

– Мы справимся Вер, справимся – он, снова, поцеловал её белые волосы и бодрым голосом продолжил – а пока, вытри нос и иди кормить будущего мужа. Завтра, с утра, в ЗАГС. А вечером уйдём в двадцать второе марта. Не будем тянуть. Сегодня, у нас с тобой ещё одно испытание, моя мама. Маман у меня с характером, но и с юмором. А вообще, тётка, с пониманием. Пошли на кухню.

Вероника ещё раз прижалась к нему и соскользнула с колен.

– Я, только умоюсь, ты подожди, а то прямо, растрёпа вся.

3

До самого вечера они больше не касались этой темы, по крайней мере, в разговоре. Сначала приготовили стол к приходу мамы, Лёшка два раза бегал в соседний супермаркет, то за одним, то за другим. Ника делала салаты. Горячее приготовила мама, ещё вчера.

Потом, Ника смотрела по интернету, какой-то мультик, а Лёшка, ломая голову, вспоминал, то далёкое мартовское воскресенье. Делая наброски хронологии дня на листке рядом со строчками Ники. И вот, что у него получилось.

…Спал до беда. В субботу тусили с Юлькой и друзьями в ночном клубе. Вернулся под утро, никакой. Пока проводил подругу, пока выслушал её очередную истерику по поводу, что пора бы уже подумать и о семье. Поругались. Потом на такси домой. После обеда… После обеда, пошёл в гараж, нужно было посмотреть движок, показалось, что начал подтраивать. Там и завис до десяти вечера. Всё…

– Нормально – хмыкнул он – почти свободен. Полмашины разобрал. Никто меня не видел и не звонил. Да и телефон я, тогда, дома забыл. Мама знала, что я в гараже. Я предупреждал. Значит так – рассуждал он – машину я разбирать не буду, сразу поеду к Нике. Она будет дома. А я приду знакомиться… Нормально, может, и никакого скандала не будет. А если всё же… Тогда мы с Никой отвезём, днём, Лику и Андрея сами. Тут не далеко, семнадцать километров.

Лёшка посмотрел на часы, потом на Нику.

– Ник, ты готова? Сейчас маман появится. Она всегда по понедельникам к семи приходит. У её шефа вечернее сборище начальников. Она секретарём работает в том же тресте, где и отец работал.

Не успел он договорить, как во входных дверях провернулся ключ и из прихожки донёсся звонкий голос матери – Лёшик, ты дома?

– Дома – откликнулся он и показался из своей комнаты.

– Хорошо… Соскучилась. Ты где двое суток пропадал?

– С тёщей и тестем ездил знакомиться.

– Ну и как, в зашей погнали? Так тебе и надо. Всю жизнь бобылём ходить будешь. Глаза б на тебя мои смотрели и смотрели…

Мама, скинув босоножки, прошла в большую комнату. Увидела накрытый стол и тихонько опустилась на стоящий у входа стул, не сводя с сына взгляда.