Шепоты старой усадьбы

Мы спустились по лестнице до первого этажа. Если сразу после ступенек повернуть направо, под лестницу, упираешься в дверь, какие обыкновенно бывают в подъездах жилых многоэтажных домов – железная, обитая войлоком и пускающая в себя только работников ЖКХ. Лестница, ведущая к фундаменту, пряталась именно за такой. А белые двери, ведущие в коридор и дальше в холл, которые я упоминала ранее, находились напротив ступенек.

Я повернула направо и дернула за ручку – дверь не поддалась.

– У вас есть ключ от подвала? – поинтересовался Борис и почесал верхнюю губу, пошевелив усы.

Я пожала плечами.

– Сейчас узнаем.

Мы вернулись к моему рабочему столу. Я перебрала все связки, что были в ящиках стола, и все одинокие ключи, висевшие на гвоздиках на стене. Надпись «подвал» не встретилась ни разу, однако многие металлические приспособления оставались безымянными.

– Давайте проверять все, – вздыхая, предложила я.

Затея ленивому охраннику явно не понравилась. Почесав затылок под фуражкой, он выдал:

– Слушай, Аня… а на хрена тебе подвал? Вот ты думаешь, что призрак там разгуливать будет? – Помолчав, присовокупил: – А если не призрак, то откуда у него ключ?

Гениально. На какие только ухищрения не пойдет логическое полушарие, лишь бы не давать телу лишнюю нагрузку.

– Оттуда же, откуда ключ от самого дворца, – нашлась я.

Борис вспомнил, что изначально этот бандит как-то в здание при запертых дверях все же попал, и безысходно кивнул.

Мы вернулись к подвальной двери. Я начала было зевать (вообще странно, конечно, учитывая недавнишние потрясения; десять минут назад я и не чаяла, что когда-нибудь смогу хотеть спать), но лязг ключей у меня в руках привел-таки в чувство. Я перебирала неподписанные ключи, а Боря стоял рядом, опершись на стену, поправлял усы и внимательно следил за моими действиями. Наконец ключ вошел.

– О как! – возликовала я и тут же позабыла о желании видеть сны. Иногда реальность намного интереснее.

Я толкнула дверь и хотела идти первой, но охранник вспомнил-таки, что он вооруженный и сильный мужчина, и, посторонив меня, пошел вперед. Мы шли на ощупь, света не было. Борис достал из кармана маленький фонарик и включил. Спустившись, мы полюбовались небольшой площадкой с дощатым полом и зацементированной стеной, отделяющей нас от владений ресторана.

– Всего лишь? – расстроилась я.

– М-да… Вору тут негде спрятаться.

– А призраку? – хихикнула я, наблюдая за движениями тоненького лучика света, который, обследовав область пола, принялся за стену.

– А призраку, девушка, стены не преграда. – Посветив поочередно на другие три стены, Борис сообщил: – Тут раньше гардероб был. А здесь – проход в зал ресторана. Но когда заведение выкупили, новый владелец постановил отделиться от института. Они соорудили себе вход с торца здания. А стену с проходом, стало быть, и вовсе зацементировали.

– Откуда вы знаете? – не выдержала я. – Вы же говорили, что недолго тут работаете.

– Я вырос в Дубровицах, все тут знаю. Сам свадьбу в этой трапезной отмечал, с хозяевами тогда разговаривал.

– Поздравляю. Со свадьбой.

Мужик моего сарказма не понял и ответил со всей серьезностью:

– Да ты че, я уже давно развелся. – Тут он направил свет фонарика мне в лицо. – Кстати, я свободный парень-то… Соображаешь? – И по-дурацки хмыкнул. Ну почти что хрюкнул.

– Соображаю, что пора двигать обратно, – морщась от луча света, раздражающего мой глаз, заявила я угрюмо и с бодростью потрусила к лестнице.

Когда мы достигли холла, я проводила охранника до двери и даже вышла с ним на крыльцо. Переступая порог, я сразу ощутила, насколько сильно похолодало на улице. За двадцать минут, естественно, ничего не могло измениться так существенно, просто одно дело бежать по дороге в приступе дикого ужаса, совсем иное – стоять, успокоившись. Ночь была темной, даже полчища золотистых звезд не справлялись со своими функциями. Впрочем, так могло казаться из-за подсветки фонтана: когда что-то яркое близко, что-то отдаленное всегда кажется темнее, чем оно есть на самом деле.

Я собиралась уже пожелать Борису приятной ночи и вернуться в здание, когда слух зацепился за что-то, не укладывающееся в создавшуюся атмосферу. Я так и замерла с открытым ртом, продолжая вслушиваться, но охранник вовсе не заметил моего странного поведения: его лицо было повернуто не ко мне, а в противоположную сторону – к церкви. Уже в следующую секунду я поняла, что растревожило двух усталых полуночников – таинственный детский смех. Причем принадлежащий девочке. Во всяком случае мальчик с таким альтом должен быть очень уж маленьким. И явно бы не бродил тут один. Затем донесся топот и шелест веток: дети очень быстро передвигались, скорее всего, бежали.

Бежали и смеялись… Ночью… В безлюдной местности…

Охранник наконец повернул ко мне свое лицо и трусливо проблеял:

– Что же здесь, едрит батон, происходит?..

Остаток ночи я провела с пользой: выспалась. Вчера я предлагала Борису прогуляться к церкви и проверить, кто там носится темными ночами, но он воспринял реплику в штыки. «Ни за что! Я себе не враг!» – вот и весь ответ. Да еще и посоветовал мне одной сходить, «коли такая умная» (его слова). Похоже, местные всерьез намерены стойко придерживаться своей эзотерически-потусторонней религии. Я, конечно, тоже боюсь всего необъяснимого, но именно поэтому и стремлюсь установить истину. А зарываться глубже в свою раковину при первом намеке на что-то мистическое – это удел слабых. Я не хотела быть такой. Я знала, что я не такая.

Бориса утром должны были сменить. Жаль, я не знала, во сколько, а то бы позвонила и справилась, как он провел остаток смены. И вообще, дошел ли он живым до своей сторожевой будки. Но логика подсказывала, что, если бы произошел какой-то инцидент, меня бы уже оповестили. На часах полдень. Сменный охранник явно уже приехал на работу.

Я уже умылась, позавтракала, убрала раскладушку, почитала книгу, второй раз позавтракала и теперь маялась выбором: то ли кроссворды погадать, в изобилии оставленные на вахте Сударышевой перед отъездом, то ли вернуться к Чейзу – и как раз в процессе решения этой важнейшей задачи мне позвонили и незнакомым голосом оповестили о приезде Ткаченко и Смирнова.

Ага, охранники сменили друг друга, все живы – это хорошо.

– О как! – поприветствовала я знакомых на пороге. – Уже парой ходим!

– Да нет, случайно встретились по дороге, – отчего-то нахмурился Анатолий. – Привет.

– Ага, – кивнула я, потому что поздороваться-то забыла.

Майор молчал. Зашел в холл, огляделся, будто в первый раз, и занял место на потертом диване, возле моего стула. Толик же поставил рюкзак на стол, расстегнул, но вместо того, чтобы что-то оттуда извлечь, протер тыльной стороной ладони немного влажный лоб и попросил воды.

– Я же обещала тебе чай! – вспомнила я и полезла искать вторую кружку.

– Ах да, – обрадовался Ткаченко. – Чай – это то, что мне сейчас надо.

Толя покрутился вокруг себя, ища, куда бы пристроиться, но так и не нашел ни одного сидения поблизости и остался стоять. Я пододвинула ему свой стул, сама отправилась к другому столу, к которому было придвинуто пошатанное кресло с одним отвалившимся подлокотником, и попутно спросила у офицера:

– Андрей, а ты как?

– В смысле – как? – Тот уже по-простецки взял в руки мой не до конца разгаданный кроссворд и что-то в нем писал. – Кстати, автор «Сикстинской Мадонны» – Рафаэль. Стыдно не знать, с твоей-то профессией.

Я возмутилась до глубины души.

– Я еще не дошла до этого вопроса!

– У тебя уже буква «р» была, – привел какой-то сомнительный довод Смирнов. Похоже, в школе милиции ему теорию и практику аргументации не преподавали.

– Вот я и собиралась прочитать вопрос, но тут явились вы! – продолжала я гневаться, катя к столу кресло. Толя вдруг подскочил со стула и помог мне его докатить. – Я спрашиваю, чай будешь или нет? – накинулась я на майора с такой интонацией, словно обвиняла в страшном преступлении.

Он, однако, не побоялся ответить отказом:

– Не дурак я в жару горячими напитками баловаться. И вообще, мы по делу пришли.

При слове «дурак» Анатолий с недовольством глянул на майора, но промолчал.

– Успеется, – отмахнулась я, наливая чай охотнику за привидениями. – Как раз расскажу вам страшную историю. Ни за что не поверите, что случилось ночью.

– Только не это… Неужели и ты видела привидение? – возмутился Андрей. Я кивнула. – Вот бред! Только я подумал, что в этом месте хоть один нормальный человек есть, и на тебе…

Толя подавился чаем, а я принялась за повествование. В середине изложения майор вдруг прервал меня и, обратившись к Ткаченко, уточнил: говоря о ненормальных, он имел в виду исключительно работников усадьбы, к числу которых ловец призраков не может быть отнесен. Анатолий заметно приободрился. После этого я продолжила рассказ. Закончив, поинтересовалась:

– Ну что вы об этом думаете?

– Я думаю, – высказался Смирнов, – что этот таинственный призрак имеет телесную оболочку, а также ключи, причем не от главных дверей, а от каких-то других. Поисками этих других дверей я прямо сейчас и займусь.

– Да что с тобой? – не выдержала я, посмотрев на Толика. – Ты очень странно ведешь себя. Ты то ли расстроен чем-то, то ли болен.

– С чего ты взяла? – буркнул он тихо.

– С того, что ты даже не заинтересовался моим рассказом. Не тем ли ты грезил весь свой срок работы на «Охотников…»? Поймать настоящего призрака? – Тут я обратилась к Смирному. – Ты не обидел его по дороге?

Андрей хмыкнул.

– Малец просто смекнул, что никаких призраков тут нет. Стало быть, он просто тратит время. Так ведь? – посмотрел он через стол.

Ткаченко с силой треснул кружкой о покрытый стеклом стол, от чего чуть не разбились и кружка, и стекло, и вскрикнул:

– Я не малец, это ясно?!

Майор вытаращил глаза.

– Да ты что, малец, я ж не в обиду… Я так просто сказал. Ну ладно, – он тут же поднялся, – пошел я двери искать.

– Иди-иди, – бросила я ему вдогонку, вовсе не собираясь сопровождать. Анатолий тоже не пошел.

Когда он допил чай, я спросила:

– Он тебе что-то по дороге сказал, да?

Сотрапезник удивился проявленной заботе, это было видно по глазам, затем чуть заметно кивнул.

– Я так понял вы вчера… хм, общались, когда я ушел?

– Угу.

– Я-то думал, мы уедем вместе. Дворец заперли, а ключи собирались охраннику отдать. Но по дороге он вдруг передумал, будку миновал и пошел в другую сторону. К церкви.

– Меня ловить, – кивнула я.

– Слушай. – Толя придвинулся и неожиданно положил мне руку на сложенные ладони. – Ты ему доверяешь?

– Зачем мне ему доверять? – удивилась я и снова посмотрела на ладонь. С одной стороны, хотелось ее убрать с моих рук, потому что это было как-то… быстро. С другой, она была теплой и комфортной.

– Потому что, мне кажется, он имеет на тебя виды.

Я прыснула.

– Что за бред? – И выдернула руки, делая вид, что мне срочно нужно убрать кружку в стол, даже предварительно не помыв ее. – Он псих.

– Я тоже так считаю, – кивнул специалист по паранормальному и окончательно пришел в себя. – Ну что, – подскочил он и кинулся к своему ранцу, – примемся за дело? – Достал какой-то новый прибор.

В этот момент на улице кто-то истошно заорал. Причем, учитывая, что сейчас день, когда снаружи и без того шумно, а мы сидим за плотно закрытыми дубовыми дверями и захлопнутыми окнами, визг был нечеловеческой силы. Мы подпрыгнули. Тут же в холл выбежал Андрей.

– Вы слышали? Что-то случилось!

Он первым оказался на улице, хотя находился дальше всех от двери, мы же вылетели следом.

Бежать пришлось в сторону церкви. Крики такой же силы не повторялись, однако там толпился народ, который тоже производил некий шум. Люди странно подергивались, размахивали руками, кто-то куда-то звонил.

Подбегая, Андрей выловил первого встречного мужика, представился и спросил, что случилось. Мы встали рядом. У мужика отчего-то тряслись руки, он даже выронил телефон, который только что использовал.

– Мальчик… там, – показал он глазами направление. – Я в медицинском два года проучился, но уже забыл… – бормотал он что-то бессвязное. – Тяжело это, тем более дети…

Смирнов, широко шагая, направился в сторону, указанную прохожим. Мы шли за ним, пожимая плечами. Вскоре об этом пожалели. Впрочем, про Ткаченко не могу сказать наверняка, а вот меня вид задушенного ребенка вогнал в ту еще тоску. Я даже охнула и, отвернувшись, прижалась к плечу спутника.

– Офигеть, – прошептал мне на ухо Анатолий, потом еще что-то добавил, но я уже не слышала. Было ощущение, словно я куда-то плыву. – Эй-эй, ты чего? – вдруг спросил парень, а я не поняла, к кому он обращается.

– Доктора сюда! – рыкнул во весь голос Андрей. Он-то откуда здесь? Вроде далеко стоял. А кажется, будто его рот висит над моей головой. И орет…

Меня кто-то развернул, и очи мои вплотную уперлись в давешнего мужика. Видимо, из собравшихся он больше всех подходил под названную категорию. И почему-то только в тот момент я поняла, что мне плохо и именно за этим позвали врача.

За неимением ватки с нашатырем, а может, по иной какой причине, он пару раз небольно шлепнул меня по щекам. Странно, но этот банальный метод в действительности возымел действие. Я отлепилась от Толиного туловища и поняла, что вполне могу стоять самостоятельно. И даже передвигаться по мере необходимости.