– Видишь ли, библиотекарь не совсем бесполезная профессия, – скромно произнес Хеллмен. – В свободное время…
– Понятно. Так как насчет?..
– Вероятно, алумбриджийцы помогли хельгианам перебраться с этой планеты на более удобную. Они оказывают подобные услуги за деньги. А если я прав, это здание может быть и продовольственным складом.
– Тогда читай надписи, – вяло предложил Каскер. – Может, и найдется что-нибудь питательное.
Они вскрывали ящики, пока не обнаружили довольно аппетитное на вид вещество. Хеллмен с трудом перевел: «Пользуйтесь сниффнерами – самым лучшим абразивом».
– Вряд ли так назвали бы еду, – вздохнул Каскер.
– Боюсь, что ты прав.
Надпись на другом ящике гласила: «Вигрум! Наполни им все свои желудки! И наполни их правильно!»
– Эти хельгиане что, животные? – спросил Каскер. – Интересно, как они выглядели.
Хеллмен лишь плечами пожал.
На перевод следующей надписи он потратил четверть часа. «Аргосел сделает тиззи всю вашу тудру. Содержит тридцать арпов рамстатного пульза, для смазки раковины».
– Должна же тут быть хоть какая-то еда, – с ноткой отчаяния проговорил Каскер.
– Надеюсь, – буркнул Хеллмен.
Двухчасовые поиски ничего не дали, хотя были переведены десятки надписей, а веществ перенюхано столько, что органы обоняния с отвращением отказались работать дальше.
– Давай порассуждаем, – предложил Хеллмен, усаживаясь на ящик с маркировкой «Червитиш – так же прелестен, как и звучание этого слова».
– Давай. – Каскер устало вытянулся на полу. – Рассуждай.
– Если поймем, что собой представляли жители этой планеты, то узнаем, чем они питались и годится ли их еда для нас.
– А как поймем? Все, что мы о них знаем, – это что они оставили после себя гору дрянной рекламы.
Хеллмен будто не услышал:
– Планета – сплошные горы. Какое разумное существо могло появиться на подобном ландшафте?
– Дурное, – хмыкнул Каскер.
Хеллмену он этим нисколько не помог. И тот обнаружил, что горы не дают никакой подсказки. Поди угадай, силикатами питались поздние хельгиане или белками. А может, чем-то йодсодержащим?
– Давай-ка применим голую логику… Эй, ты слушаешь?
– Конечно, – ответил Каскер.
– К нашей ситуации идеально подходит пословица: что для одного мясо, то для другого яд.
– Точно, – сказал Каскер, уверенный в том, что его желудок скукожился в горошину.
– Можно допустить: что для них мясо, то и для нас мясо.
Тотчас у Каскера перед мысленным взором соблазнительно заплясал пяток сочных жареных бифштексов, и он с неимоверным трудом избавился от этой картинки.
– А ежели их мясо – отрава для нас? Что тогда?
– Тогда второе допущение, – ответил Хеллмен. – Что для них яд, то для нас мясо.
– Ну а если их мясо и их яд и для нас яд?
– Тогда мы умрем от голода.
– Ладно, – сказал, вставая, Каскер. – С какого допущения начнем?
– Нет смысла искать неприятностей. Мы на кислородной планете, а это кое-что да значит. Давай предположим, что здешние основные продукты питания годятся и для нас. Вот когда убедимся, что это не так, – примемся за яды.
– Если доживем, – буркнул Каскер.
Хеллмен снова взялся переводить обозначения на таре. Партнеров не привлекли такие заманчивые слоганы, как «Андрогинит! Не пройди мимо!» и «Вербелл – для роста, закручивания и чувствительности усиков». Но вот подвернулась серая коробка, примерно шесть на три на три дюйма, а называлось ее содержимое «Валкорин – абсолютно на любой вкус и на любую пищеварительную систему».
– На вид вроде не хуже, чем все прочее, – заключил Хеллмен и вскрыл коробку.
Каскер наклонился и понюхал:
– Не пахнет.
В коробке лежал эластичный красный кирпич. И подрагивал на манер студня.
– Кусни-ка, – сказал Каскер.
– Я? – спросил Хеллмен. – А почему не ты?
– Твой же выбор.
– Предпочел бы посмотреть со стороны, – с достоинством возразил Хеллмен. – Я не слишком проголодался.
– Я тоже.
Они сидели на полу и разглядывали студнеподобную массу. Через десять минут Хеллмен зевнул, поудобнее прислонился к ящику и закрыл глаза.
– Ладно, трусливая твоя душа, – с горечью произнес Каскер, – я попробую. Но только учти: если отравлюсь, тебе с этой планеты не выбраться. Ты-то на пилота не учился.
– Съешь совсем чуть-чуть, – посоветовал Хеллмен.
Каскер наклонился и вперился взглядом в кирпич. Потыкал большим пальцем.
Упругий красный параллелепипед хихикнул.