– Само собой есть, однако прискорбно, что мои родственники не увидят их. Возьмем забастовки, которые в последние дни стали принимать разрушительный характер – бунтари устраивали на главной площади погромы, вели себя, как анархисты. Посмотрите, где они теперь вместе со своими стремлениями – лежат мертвыми на той же на той же площади. Вспомните про сплетников, которые всем твердили, что существует всемирный заговор, – что же теперь? Нет ни этих людей, ни правительства вообще – заговоры потеряли всякий смысл. Больше нет смысла никому ничего доказывать.
– Вы рады, что больше не надо работать? – Спросил я Эдгара.
У меня было такое ощущение, что я веду допрос. Мне же было приятно узнать мнение пожилого человека. Мне казалось, что он немало повидал за свою жизнь.
– Как и в прошлом, чтобы жить, мне придется работать. Вот только теперь не так часто, как раньше.
Мы зашли в кафе «Ланти». Взяв на себя роль лидера, я велел Келли набрать еды, которую можно съесть, не отравившись, а Эдгару – ждать, пока я включу робота. Нажав на «пуск» и услышав желаемое «чем могу помочь?», я спросил JM-200:
– Сколько ты можешь прослужить?
В машины его поколения была заложена программа, которая сама анализировала и регулировала состояние робота. Мне не создавалось никаких проблем в обращении с ним – лишь задавать вопросы и требовать результат – он выполнял все, что мог, а иногда даже превосходил свои возможности.
– Приблизительно пять лет. – Ответил JM-200.
Так как он создан, как саморегулирующая система, то за ним не нужно ухаживать: заряжать, смазывать детали – будучи включенным, робот все делает самостоятельно.
– Ну и находка! – Воскликнул Эдгар. – Когда я родился о таких даже не мечтали.
– А в каком году вы родились?
– В 2033.
Я быстро подсчитал в уме, что ему шестьдесят восемь лет, – почти угадал.
– Зато вы пережили не только свое поколение, но и последующие. – Сказанул я.
– Для меня это не предмет для гордости, скорее – для разочарования.
– Простите его за резкость. Он часто говорит, не задумываясь. – Извинилась за меня перед Эдгаром Келли.
– Следуй за мной. – Приказал я JM-200.
– Непременно. – Ответил он и пошел человеческой походкой.
Если бы я был инопланетянином и приземлился на Землю, то не нашел бы различия между человеком и роботом. Уж чертовски они похожи на людей: и внешностью, и поведением, – хвала инженерам-разработчикам!
Как только Келли закончила набирать пригодные продукты, мы дружно вышли на улицу, и пошли в убежище. Я пробежался чуть вперед, чтобы проверить исправность робота, – он побежал за мной. Его манера бега выглядела такой нелепой, что я рассмеялся. Остановившись и подождав остальных, обратил внимание на птиц, напевающих приятный мотив под закат неугасаемого солнца. Догнав меня, Келли сказала, что хочет нарвать с клумбы цветов. Сорвав несколько азалий, сестра приободрилась. По ней было видно, что психически она неплохо переносит апокалипсис.
Если брать меня и ее в отдельности, то мы, кроме друзей, никого не потеряли. С того момента, как наши родители разбились в автокатастрофе, мы остались совсем одни. Больше у нас родных и не было. Будучи совершеннолетними, нас, не отправили в детский дом или не отдали под опеку. Лишившись родителей, мы утратили их былую поддержку – пришлось стать более ответственным. Нам довелось справляться со всеми проблемами и невзгодами в одиночку, и теперь перед нами стоит важнейшая задача – выжить в условиях, непригодных для жизни.
Дойдя до дома и успешно пройдя требования безопасности, мы занялись каждый своими делами. Эдгар взял себе дальнюю комнату и стал там приводить себя в порядок. Келли засунула цветы в небольшой сосуд, предварительно налив в него воды. Я же сел на кушетку и давал роботу разные распоряжения, для начала предписав навести чистоту в комнате. Жизнь налаживалась.
Сделав свои дела и приготовившись ко сну, я дал указание JM-200 следить за порядком в убежище. Лежа на кушетке, я чувствовал себя расслаблено, будто в нирване. Мне захотелось описать свое состояние – я начал тихо говорить.
– Все люди куда-то спешили, но зачем? Какой был смысл их канители? Они погибли – я остался. Сейчас мне ничего не хочется – приятное чувство, интереснее всех остальных. Оно помогает осознать бытие. Начинаю понимать медитирующих йогов, сидящих в позе лотоса. Звуки отдалены, все, как на заднем плане. Я могу сделать столько дел, но ничего не хочется. Голова не хочет больше отображать информацию.
Я заснул. Мне было на удивление хорошо. Я будто ощущал биение сердца Земли, которая радовалась тому, что ей больше не навредят себялюбивые людишки со своими корыстными целями. Забывшись, я пролежал на одном боку около восьми часов. Меня разбудила Келли. Проснувшись, я почувствовал, как левая щека затекла.
– Что случилось? – Спросил я ее.
– Мы с Эдгаром наткнулись на одну мысль. – Пояснила она. – Ты должен ее услышать.
– Вы вообще спали? – Поинтересовался я.
– Да. – Ответила сестра. – Но не это сейчас важно.
Я встал с кушетки, и мы прошли на кухню. JM-200 налил мне чашку кофе. Он, точно послушный пес, только умнее во много раз, выполнял команды хозяев – в данный момент меня. Эдгар сидел за столом и завтракал шоколадными шариками с молоком. Келли присела на офисный стул напротив старика. Я предпочел постоять у стены рядом с сестрой.
– Ну, рассказывайте, что вам пришло в голову? – Начал я беседу, и Эдгар выдал:
–Я скажу напрямик: нам нужно съездить к зданию парламента, а также прочесать основные достопримечательности города.
– Зачем? – Спросил я.
– Мы должны натолкнуться на выживших. – Сказал Эдгар с необычайной уверенностью.
– Они могут быть везде, – пояснил я, – нужно просто быть в годном противогазе.
– Прошло больше суток после того, как воздух отравили, – заметил старик. – Если даже кто-то и успел надеть средство защиты, он сейчас молит умершего бога о глотке воды. Окончательно сдавшись, он снимет противогаз и напьется, однако, вдохнув воздух – погибнет. Мало, кто успел попасть в убежища на случай газовой атаки.
– Мало кто о них вообще знает. – Включилась в разговор Келли. – О них никто не распространялся. Конец света вечно откладывали на потом.
– Откуда вы знаете, что в здании парламента есть убежище на случай химической атаки? – Полюбопытствовал я.
– Моя дочь работала там – она и рассказала о его существовании. – Ответил Эдгар.
– Когда выдвигаемся? – Спросил я, выражая свою поддержку.
– Когда ты поешь. – Улыбнулась Келли.
Я не люблю много есть по утрам – ничего особо не лезет в желудок, который сужается за ночь, – так что, съев банан, я был готов выступать в путь. Проверив в порядке ли противогазы, мы надели их. Я и Келли взяли пистолеты.
– Вам бы тоже не помешало иметь при себе оружие. – Сказал я Эдгару, вертя в руке пистолет.
– Мне не надо. – Ответил он. – Я не боюсь умереть.
Мы по очереди стали выходить в шлюзовой отсек.
– Остаешься за главного в доме. – Бросил я JM-200, закрывая входную дверь.
– Само собой. – Откликнулся он.
Выйдя на улицу, я заметил, что тучи сгущаются, а деревья сильно колыхаются – намечается шторм.
– Садимся в автомобиль. – Сказал я. – И не выходим без видимых на то причин.
Заведя машину, я направился к зданию парламента. Эдгар начал рассуждать о том, что приходило ему в голову – его вдохновляла обстановка: движение трех одиноких душ посреди лежавших повсюду тел.
