– Не могу. Она обратилась ко мне за помощью, – говорю я, прибавляя скорости. Я уже покинула парковку и гоню машину по вечерней дороге. – Через три минуты я буду на месте. Пожалуйста, вышли наряд.
– Ты понимаешь, как рискуешь? Соображаешь, что делаешь? – кричит папа, и мне становится очень жаль его. Настолько, что на глазах выступают слезы.
– Пап, со мной все будет в порядке, ты же знаешь, – напоминаю я. –К тому же у меня есть Гюрза. Лучше вызови скорую.
Нажимаю отбой и кладу телефон в карман. Мне тяжело дышать от волнения, но страха нет. Только бы не опоздать, только бы Юля сумела продержаться! Сжимая в руке шокер, выбираюсь из авто.
Федоровские конюшни с момента их постройки пользуются дурной славой. Место тут глухое и дикое, несмотря на то, что совсем недалеко от города. Рядом лес и болото. Здесь часто пропадали люди. В итоге хозяин конюшен разорился и, бросив все, уехал в другой город. По слухам, там у него дела пошли на лад. А постройки так и остались. Местные жители, зная о мистической подоплеке, обходили их стороной. Я, как потомственная атеистка, ни в какую мистику не верю. Зло могут причинять только люди, а не какие-то сверхъестественные силы. Телефонный звонок заставляет меня содрогнуться всем телом. Папа.
– Я связался с патрульными машинами, – запыхавшимся голосом, произносит он. – Через пять минут они будут на месте. Не смей ничего предпринимать одна! Я выезжаю!
– Хорошо, – машинально произношу я. – Я пока осмотрюсь здесь.
Папа бормочет что-то себе под нос, явно не веря мне. И тут же отключается.
На ватных ногах подхожу к постройке. Меня трясет от выброса адреналина. Включаю в телефоне фонарик и замечаю, как рука ходит ходуном. Черт. Делаю глубокий вдох, заставляю себя собраться. Пару секунд топчусь возле двери. Толкаю ее мыском сапога. Она пронзительно скрипит, словно кричит о помощи. В нос ударяет запах сена и гнили. Так пахнет испорченное мясо. Страшная догадка пронзает мое сознание, заставляя вздрогнуть. Мне хочется развернуться и убежать. Но я усилием воли заставляю себя переступить порог. Ведь здесь человек, которому нужна моя помощь.
Первое, что удивляет меня, – здесь горит свет. Тусклый, неприятный, но его вполне хватает, чтобы оглядеться по сторонам. Делаю два шага вперед. Тихий скрип, раздающийся откуда-то сверху, заставляет меня поднять голову. Увиденное настолько оглушает меня, что я даже не могу закричать.
Там, подцепленный крюком под ребро, на цепи, что свисает с деревянного перекрытия, болтается труп девушки. На ее теле нет кожи, не тронуто только лицо. И это не Юля. Значит, я попала в ловушку. Инстинктивно пячусь назад. Тут же упираюсь в кого-то спиной. Чужое дыхание обжигает мне шею. Хочу обернуться, но чья-то рука прижимает кусок белой марли к моему носу, и я выключаюсь.
Отчаянно стараюсь проснуться. Надеюсь, что вот-вот открою глаза, но снова падаю в бездну. Вокруг меня кружатся образы. Обрывки воспоминаний. Вот мы с Леней в ординаторской. Целуемся, он раздевает меня. А потом в его взгляде появляется агрессия, ненависть, и он набрасывается на меня, делая мне больно. Прошу его остановиться, но он не слышит меня.
Вглядываюсь в его лицо, и до меня доходит, что он не Леня. Это кто-то другой. Я знаю этого человека, но, хоть убей, не могу вспомнить, как его зовут. Боль растекается по всему телу, лишая меня способности думать. Хочу его оттолкнуть, руки не слушаются меня. Они прикованы к кушетке. Лже-Леня поднимается и идет к столу. Прикрываю глаза и чувствую, как по вискам катятся слезы. Слышу лязганье железа. На меня накатывает волна паники. Распахиваю глаза, ища взглядом хоть какую-то надежду на спасение. Но ее нет. Мужчина, чье имя у меня так и не получилось откопать в памяти, берет в руки скальпель и подходит ко мне…
Просыпаюсь. Жадно хватаю губами воздух. Дышать больно. Но я так рада, что жива, что подобный дискомфорт кажется мне мелочью. Меня бьет озноб, зуб не попадет на зуб от холода. Из одежды на мне только мужская рубашка. Поднимаю глаза вверх. Надо мной деревянный потолок. Невысокий, всего где-то два метра, не больше. Здесь пахнет досками, смолой и гниением. Дрожа всем телом, пытаюсь приподняться, чтобы оглядеться по сторонам. Цепи, которыми я прикована к стене, противно звенят. Наручники больно впиваются в запястья. Поворачиваю голову вправо и вижу рядом с собой труп Юли. Ее тело изрублено на куски, которые аккуратно разложены во весь ее рост. С трудом подавляю рвотный рефлекс. Ладно, не буду больше смотреть в эту сторону. Может, зря я обрадовалась, что жива?
В вене правой руки у меня стоит катетер, в который воткнута капельница. Это еще для чего? Мне становится еще холоднее, по спине бежит пот. Робко поворачиваю голову влево, подсознательно боясь увидеть там еще одну изрубленную покойницу. Там все менее кроваво, но еще более страшно.
На стене висят три портрета. Два из них украшены черной лентой – мой и Юлин. На третьем ярко-алая лента, и на нем запечатлена моя сестра! И это может означать только одно – она следующая жертва маньяка. Меня накрывает паника. Этого нельзя допустить! Господи, ну где же папа и его люди? Сколько времени прошло с того момента, как мы разговаривали с ним в последний раз? Он знал, куда и зачем я еду, он обещал прислать полицию… Почему же никого нет? И тут до меня медленно доходит, что я не на Федоровских конюшнях, а в каком-то совершенно другом месте. А это может означать лишь одно – папа не знает, где меня искать. Да, я привела его к жертве, но и сама ей стала. Кто-то заманил меня, чтобы совершить сразу два важных действия – показать дело своих рук полиции и похитить меня.
Внимательно, насколько это возможно в моей позиции полулежа на спине, осматриваю свое тело. Несколько глубоких порезов и пара гематом, но ничего такого, что могло бы угрожать жизни. Задерживаю взгляд на игле, что торчит в вене. Мне ввели наркотик? Вспоминаю папины уроки по выживанию. У меня должно получиться. От этого зависит не только мое спасение, но и судьба Алисы. Я не могу допустить, чтобы с ней случилось то же, что со мной.
Мне стоит больших усилий вытащить иглу. Но когда все закончено, и я уже собираюсь с облегчением вздохнуть, раздаются шаги. Неужели все? Спешно прячу свою добычу в опилках, которые заменяют мне подстилку. Только бы самой потом найти! Если, конечно, у меня есть это волшебное «потом» …
– О, ты наконец-то очнулась! – доносится до меня знакомый голос. – Я, похоже, переборщил с хлороформом. У тебя была остановка сердца. Мне даже стало страшно, что ты умрешь раньше времени.
Юрий. Слышу его речь, вижу перед собой и мне больно от этой правды. Тошно от того, что я доверяла этому человеку. Была влюблена в него и мечтала о том, что он станет моим первым мужчиной. На меня накатывает волна ненависти к себе. Каким ударом это станет для папы! Ведь он считает его своим лучшим другом, верит ему.
Чем Юрий очаровал нас, что ни у кого ни разу не возникло даже подозрения, что маньяк, держащий в страхе весь город – близкий человек нашей семьи? От жалости к самой себе наворачиваются слезы. Вот только разрыдаться мне сейчас для полного счастья не хватает! Оплакать свою наивность можно будет позже.
– Зачем? – вырывается у меня. Юрий усмехается и опускается рядом со мной на корточки. На нем джинсы и старая футболка с выцветшим рисунком моей любимой рок-группы. Я ему подарила ее несколько лет назад на день рождения. В нос ударяет запах его лосьона. Такой знакомый, домашний. Хочется обнять его за шею и попросить отнести меня домой. От того, что я вообще могла допустить такую мысль, меня передергивает.
– Что именно, милая? Поставил тебе капельницу? Превысил дозу хлороформа? Похитил тебя? Что ты вкладываешь в свой неосознанный вопрос? – наклонив голову вбок, лукаво произносит Юрий. Его глаза блестят. На коже вокруг них тонкими полосками расходятся морщинки. Ему сорок четыре года, но выглядит он не старше тридцати.
– Убиваешь, – мне сложно говорить. Дыхание то и дело сбивается, а в грудной клетке свинцовая тяжесть. Побочные действия хлороформа.
Юрий лишь смеется.
– Почему я? – не уверена, что на этот раз я попаду в точку, но все равно пытаюсь. – Я же не вписываюсь в твой типаж для охоты…
На самом деле, никакого типажа у маньяка нет. Все девушки были разными. Поведется ли Юрий на мою провокацию?
– Потому что изначально ты и твоя сестра и были моей целью, – признается он. – А все остальные – лишь иллюзия для отвода глаз. Небольшой перекус перед основной трапезой. Я потратил на это несколько лет. Жертв намного больше, чем думает твой отец. Три девушки в сезон… Их всегда было намного больше. Просто не всех было кому искать. Первое время я старался быть незаметным и не гадил там, где живу. Ты ведь помнишь, как часто я уезжал раньше? Все эти деловые командировки… Понимаешь теперь, для чего они были?
– Что такого во мне и моей сестре для тебя? Мы же совсем обычные… – шепчу я.
– Вы – да. Вся соль в том, чьи вы дочери, – улыбается Юрий. – Я играю с твоим отцом. Он вдохновляет меня на новые подвиги. Заставляет рисковать, ходить по краю, притягивать к себе внимание. Жить на грани фола. И честно говоря, я искренне удивляюсь его наивности. Его доверию ко мне. Мне интересно, как долго еще продлится его слепота? Как скоро он вспомнит, кто он? А то скучно все время ощущать себя Богом. Хочется большей остроты эмоций.
Да он же полный псих! Почему мы раньше этого не видели? Он так хорошо прикидывался? Мы были такими идиотами? Тяжело сглатываю. Очень хочется пить. Во рту все высохло. Но попросить воды не решаюсь.
– Типа, ты его ловишь на живца? – усмехаюсь я. Слабость становится сильнее. Веки тяжелеют. Видимо, капельница давала мне силы и бодрость, а без нее я просто вялое растение. Даже смотреть утомительно.
– Можно и так сказать, – смеется Юрий. Он выглядит гордым, довольным собой. Бросает взгляд на часы, хлопает себя по коленям. – Ладно, мне пора. Оставляю тебя в прекрасной компании. Вечером повеселимся.
Когда Юрий уходит, на какое-то время проваливаюсь в забытье. Не знаю, сколько оно длится, но когда прихожу в себя, у меня дико болит голова. Обычно так бывает, если я засыпаю после полудня, часа в четыре. Глупо, конечно, на такое ориентироваться, но если больше не на что, то и это сойдет. Предположим, сейчас шесть часов. Юрий работает до восьми. Это значит, что у меня есть два часа, чтобы выбраться отсюда. Если он из-за меня не поменял планы. А навещать он меня приходил в обеденный перерыв. Потому что утром это сделать ему было некогда. Он отвозит дочек в школу, потом провожает жену на работу. Из-за этого у меня напрашивается мысль, что держит он меня недалеко от своего офиса. Кстати, Федоровские конюшни также находятся поблизости от него. Как все просто-то, оказывается…
В опилках нащупываю иглу. Подцепляю ее ногтями. Надеюсь, она не сломается раньше времени. Мне сейчас нужно освободиться от наручников. Найти то, что может послужить мне оружием. Голова все еще кружится, тело болит, и я осознаю, что боец из меня никакой. Но я должна пробовать до последнего. На кону жизнь моей сестры. Что, если она окажется здесь одновременно со мной? От этой мысли становится очень страшно. Беру в руки иглу и осторожно вставляю ее в наручник. Замечаю на металле глубокие царапины. Кто-то из девушек так же, как и я, пытались выбраться отсюда. На меня накатывает волна отчаянья и тоски. Взгляд случайно падает на мертвую Юлю. Это тут же отрезвляет и заставляет работать.
Из наручников удается выбраться достаточно быстро. Я рада, что отец в свое время научил меня разным секретам. Поднимаюсь на ноги. Меня шатает. Делаю пару шагов и падаю на колени. Порезы от движений начинает саднить.
Звук шагов заставляет меня вздрогнуть. У меня не хватит сил с ним драться. Возвращаюсь на свое место пленницы. Пытаюсь как-то естественно пристроить руки, чтобы он не заметил, что я освободилась.
Юрий подходит ко мне и, как в прошлый визит, опускается рядом на корточки. Его похотливый взгляд скользит по моему телу. От одной мысли, что все повторится в реальности так же, как во сне, хочется сорваться в истерику. Ненавижу себя за то, что когда-то мечтала о сексе с этим типом. Правду говорят – бойтесь своих желаний!
– Соскучилась? – хрипло интересуется он, кладя руку мне на бердо.
– Иди к черту, – говорю я, удерживая себя от желания отпихнуть его. Нельзя выдать, что я уже освободилась.
– Я ведь знаю, что ты сходишь по мне с ума… Ты не умеешь притворяться, – говорит Юрий. – Неужели ты думаешь, что я слепой и ничего не замечал?
– Это моя худшая ошибка!
– Скольких ты уже пропустила через себя?
– Не будь ты таким неудачником, мог бы стать первым, – огрызаюсь я, и от одной мысли, что такое могло бы быть, меня охватывает жгучая ненависть. Юрий склоняется надо мной, и я со всей дури вонзаю ему в глаз иголку. Отталкиваю его от себя, вопящего матом во все горло. Вскакиваю и бегу к двери. Разъяренный маньяк выдергивает иглу из глаза и, отбросив ее в сторону, несется ко мне. Одним ударом он сбивает меня с ног, и я падаю на спину. Издаю тихий писк и уползаю на локтях в сторону. Ладонью попадаю на расчлененное тело Юли. Взвизгиваю от неожиданности. Юрий набрасывается на меня, хватает за горло. Наши взгляды встречаются, и я вижу, как в его водянистых голубых глазах плещется безумие.
– Думаешь, тебе удастся уйти от меня? – насмешливо произносит Юрий.
Сжимаю пальцами кусок мяса и прижимаю его к лицу своего обидчика. Он охает и отпускает меня, брезгливо вытирая физиономию. С силой отталкиваю его от себя и бегу к выходу.
Знаю, что, как только закончится действие адреналина, упаду без сил и стану безвольной куклой. Но сейчас некогда думать. Нужно бежать, просить помощи. Поднимаюсь по лестнице, тяну дверь на себя и, шагнув за порог, оказываюсь в полной темноте. Дует ветер. Пахнет гниющей листвой. И не видно ни зги. Я понятия не имею, куда мне бежать. Сообразить, где нахожусь, тоже не могу. Поднимаю глаза в небо. Ни луны, ни звезд. За спиной приближаются шаги Юрия. Решаю двигаться вперед. Неважно куда, главное, чтобы не оказаться снова в его руках.
Задыхаясь, бегу. Ноги то и дело подкашиваются. А еще очень скользко. Я замерзла. Холодный воздух обжигает горло. Помощи ждать неоткуда. Кроме мглы вокруг ничего нет. Вот попала, так попала! Мне хочется заплакать от горя и обиды, что все так сложилось. Что моя жизнь вот-вот закончится. Внезапно, словно из-под земли, передо мной возникает мужчина. У него длинные светлые волосы и одет он очень странно – в шляпу и черный плащ. Лицо бледное, как у вампира, взгляд пронзительный.
– Помогите мне! – бросаясь к нему, шепчу я. Чувствую, как от страха у меня подкашиваются ноги. Он непонимающе смотрит мне в глаза. Слышу позади себя быстрые шаги. Это Юрий, и он вот-вот окажется рядом! – Скорее! Иначе нас убьют!
Острая боль обжигает спину. Картинка перед глазами начинает мигать. Блондин подхватывает меня под локти – и мир опрокидывается. Я лечу в пустоту и выключаюсь.
