– Элиза! – раздался глухой голос отца, и на лице сестры промелькнуло испуганное выражение. Чтобы папа не заметил, она затолкала меня в кладовку и, прикрыв дверь, ответила:
– Да, батюшка. Ты что-то хотел?
– Где Кити? – голос отца становился громче, и я затаила дыхание. – Я хотел поговорить с ней перед отъездом.
– Вы вчера провели несколько часов в библиотеке, – изумилась Элиза. – Разве не наговорились?
– Я не всё сказал, – проворчал отец, и у меня появилось неприятное предчувствие.
Неужели он снова будет настаивать на подписании договора? Я вчера еле отбилась, и казалось, что выгрызла себе отсрочку. А сделать это было ой как непросто! Всё же отец недаром занимает столь высокий пост, выстоять с ним в баталиях не каждый сумеет.
Повезло, что я его дочь и знаю наизусть все ораторские приёмы батюшки. Плюс мои аргументы действительно весомые. Даже если мне необходимо выйти замуж, всё равно нужно иметь документально подтверждённое образование. Ситуация в Амере шаткая, любой магент может лишиться своей должности, и мне, возможно, придётся искать работу, чтобы поддержать семью в сложное время.
Но, видимо, батюшка придумал, чем ответить, и решил пойти на второй круг баталий. Мне лишь оставалось избегать этого по мере сил. И почему он так настойчив? Ну договор, ну замуж… С чего вдруг именно сейчас?!
– Она собрала вещи и принимает ванну, – отчиталась Элиза. – Я скажу сестре, чтобы поднялась в твой кабинет после того, как оденется.
– Будь добра, – отозвался он и тут же проскрипел: – А почему здесь пахнет псиной?
В груди ёкнуло, но Элиза нашла что ответить:
– Соседский щенок забежал в дом. Едва поймали. Сиа отнесла его обратно.
– Развели псарню, – недовольно проворчал батюшка. – Ночами спать от лая невозможно. Не затыкаются ни на минуту…
– Так оборотни же рядом, – напомнила Элиза.
– Да, – тон отца стал резким. Он не одобрял разговоров о шиахванцах. Как не жаловал и их самих. – Скажи Кити, что мне срочно нужно с ней поговорить. Знаю, она попытается избежать этого, но…
– Я передам, батюшка, – торопливо уверила его сестра.
Я слушала затихающие шаги, и волнение сходило на нет. Не попалась.
Дверь распахнулась, свет резанул по глазам.
– Бегом в купальню! – сурово приказала моя маленькая старшая сестра.
– Спасибо, – чмокнула я её в щёку и, перескакивая через две ступеньки, понеслась вниз.
Через час, вымытая и облачённая в приличное дорожное платье, я провела щёткой по густым волосам и всмотрелась в своё отражение. Может, подозрения батюшки в эльфийских корнях не такая уж и шутка? Мои золотистые локоны уж очень отличались от тёмных прядей отца и чёрного шёлка кос сестры. Единственно, глаза были такого же лазурного оттенка, как у родных.
Как и у мамы.
Я обернулась на потемневший от времени портрет на стене. Мама умерла при родах, а её маленькую копию, то есть меня, чудом спасли оборотни. Я жила в Шиахве неделю, пока не выяснили, что за роженицу нашли в лесу. До сих пор неизвестно, почему и куда мама поехала верхом на последнем месяце беременности.
– Увидимся через пять дней, – пообещала я и улыбнулась: – Обещаю, я буду прилежно учиться!
Поднялась и, прихватив небольшой саквояж, спустилась в холл. Я намеренно тянула время, чтобы его не осталось для разговора с батюшкой. Казалось, мне это удалось. Высокий Нэт загружал в карету мои чемоданы, а моя сестра внимательно следила, чтобы юркий служка правильно и крепко затянул упряжь.
Я приблизилась и погладила дракона.
– Здравствуй, мой хороший. – Азун фыркнул и ткнулся мордой в мою ладонь. – Прости, сегодня никак нельзя верхом. Много вещей. Но завтра, я обещаю, мы с тобой прокатимся так, что ветер нас не догонит!
– Кити! – осадила меня Элиза. – Ты обещала быть осторожной.
– Я очень осторожно обгоню ветер, – я шагнула к ней и нежно обняла. – Береги батюшку, не позволяй ему ночами засиживаться в библиотеке.
– Будто это возможно, – высвободилась она и едва заметно улыбнулась. – Он только тебя слушает. Мне не повезло, ведь я не похожа на маму.
Я молча вздохнула, зная, что в словах сестры нет ни капли упрёка. Моя милая Элиза прагматична до мозга костей и жалеет, что вся в отца, только по одной причине: батюшка не воспринимает её всерьёз.
Она сунула мне в руки свёрток:
– Перекуси, как приедешь. Не голодай.
– В академии хорошо кормят, – возразила я, но всё равно приняла. – Элиза, не волнуйся. Я буду хорошо кушать, отлично учиться и лишь иногда шалить.
– Знаю я твои «иногда», – проворчала сестра и, вздохнув, резко отвернулась.
Я успела заметить сверкнувшую на её ресницах влагу и обняла со спины.
– Ну хочешь, я через день буду присылать Азуна с письмом?
– Хочу, – буркнула она. – Я буду передавать тебе нормальную еду. А то приедешь ещё худее. Кто тебя замуж возьмёт, если не заметят без платья?
Я засмеялась и чмокнула её в макушку.
– Не хочу я замуж! Это тебе пора.
Она промолчала, а я не стала настаивать. Увы, сердце моей строгой Элизы давно было отдано тому, за кого отец её никогда не отдаст. И каким чудом сестра умудряется пять лет после совершеннолетия избегать брачного договора, для меня до сих пор оставалось загадкой.
Я забралась в карету и, когда Азун вопросительно оглянулся, кивнула:
– Поднимаемся!
– Стойте! – раздался крик батюшки. Вскоре он сам выскочил из дома и, потрясая свитком, завопил: – Непослушная девчонка! Немедленно спускайся!
Дракон уже был на уровне второго этажа, и я помотала головой:
– Прости, батюшка, я не могу опоздать на вечернюю перекличку. Если тебе есть что сказать, пиши! Завтра Азун прилетит с моей весточкой, вот и…
– Кэтрин! – перебил меня отец, и я вздрогнула.
Батюшка называл меня полным именем, только если происходило что-то очень серьёзное. И чаще неприятное. А если разговор вовсе не о брачном договоре?
Я подняла руку, придерживая норовистого дракона. Запрокинув голову, отец потряс свитком и произнёс, будто приговор огласил:
– Тебе придётся подписать это. Немедленно спускайся!
