Академия Пяти Стихий. Искры огня
Эх, Раннитар. Как бы я хотела быть самой сильной, самой красивой и умной. Тогда бы ты посмотрел на меня не просто как на бедняжку бездарницу. Тогда бы в твоих глазах появилось другое выражение – не то, которое обычно появляется, когда ты смотришь на меня. «Она такая слабенькая, – ясно видела я. – Но старается».
В промежутках между занятиями и тренировками я сидела в библиотеке и продолжала учиться. Библиотекарь – молодая женщина, маг стихии воздуха, – сначала смотрела на меня с плохо скрываемым раздражением и думала, наверное, то же, что Вик: зачем она здесь? Зачем каждый день корпит над книгами, ведь дара у нее все равно нет и не будет, и жизнь ее предопределена – одинокая несчастная жизнь затворницы в родовом замке. Но постепенно, спустя несколько недель, моя настойчивость принесла плоды. Я заметила в ее глазах что-то вроде уважения, а еще через несколько дней она протянула мне ключ от закрытой комнаты, где хранились редкие книги, доступные только преподавателям.
– Вот, возьми, если хочешь, можешь там книги тоже смотреть. Это не то чтобы запрещено, просто обычно студенты используют книги не совсем по назначению. В прошлом году «Историю магии» изрезали на шпаргалки, стоило мне отвлечься на минуту. Тебе я доверяю.
– Спасибо, – прошептала я, польщенная.
В маленькой комнатке пахло пылью и особенным книжным запахом. Словно сами древние знания испускали этот сладковатый таинственный аромат. Новые книги так не пахнут, только старые. Я провела пальцем по тисненым кожаным переплетам. Даже открывать их было страшно – я чувствовала себя недостойной касаться таких великолепных книг. Может быть, позже придет мое время.
Вик тоже практически перестал доставать меня. Вернее, я почти каждый день получала от него какие-то шпильки и подколы, но вполне безобидные. В этом Вик напоминал капризного трехлетнего ребенка, который не получил то, что ему нужно, но и сдаваться просто так не хочет. Время от времени он напоминал мне, что я скоро вылечу из Академии, но я старалась не обращать внимания на его слова. Вик сколотил вокруг себя компанию таких же недалеких дружков, но те хотя бы предпочитали не вмешиваться в наши разборки. И если Вик скидывал мои книги или выливал сок в мою тарелку с едой, то они обычно просто ухмылялись, стоя в отдалении.
Дни становились короче, погода портилась – дело постепенно двигалось к зиме. По утрам уже можно было увидеть на лужах лед, а на траве изморось. Днем, правда, солнышко еще пригревало, так что иногда казалось, будто лето вернулось. Но понятно было: еще немного – и снег покроет землю.
Тихая, размеренная жизнь. Мне было совсем не грустно и не скучно. Все складывалось хорошо…
Именно так я себе и говорила каждый вечер, возвращаясь в одиночестве в свою холодную маленькую комнату.
Ладно, кого я обманываю. Мне тоже до ужаса хотелось, чтобы меня позвали на вечеринку. Хотелось проводить вечера в компании друзей. Смеяться, веселиться и немножко хулиганить. Очень часто, когда я в темноте шла в свой корпус, поднимала голову и смотрела, как на горе Воздушников загораются яркие огни. Там у костров сидели студенты, пели песни, жарили что-то. Я слышала взрывы смеха и громкие голоса. И замирала, глядя вверх, прижимая к груди книги.
Интересно, если кто-то сейчас посмотрит с высоты вниз, что он увидит? Увидит ли грустную девушку, которая стоит в обнимку с учебниками и смотрит, смотрит… И никак не может наглядеться…
Они оставались радоваться жизни, а я уходила прочь. Никому даже в голову не приходило позвать меня на такие посиделки.
Но иногда наши желания сбываются, когда совсем этого не ждешь и уже не надеешься.
Все получилось случайно. Ран в тот вечер особенно усердно меня муштровал: гонял по тонкому мостику, который так и норовил уйти из-под ног. Я уже говорила, что перил не было, а внизу пролегал ров с жидкой грязью? Падать в грязь мне совсем не хотелось, поэтому я, чувствуя, что теряю равновесие, предпочитала падать на колени и хвататься за доски. Колени уже болели от моих нескончаемых падений, а Ран начинал злиться.
– Кора, ну что с тобой сегодня? Ты чего все пытаешься куда-то вбок завалиться? Иди ровно и смотри перед собой. Просто иди, не торопись!
Я вздыхала, и все повторялось сначала. Наверное, он не отстанет от меня, пока я не преодолею этот проклятый мост. Я доползла до противоположного края, поднялась на ноги и снова ступила на дощатое покрытие. Тут же, как по закону подлости, мост закачался от порывов ветра.
Я шмыгнула носом, который от холода уже предательски покраснел. Волосы я даже не пыталась убирать с лица, все равно через секунду пряди выбьются и перекроют мне весь обзор. Какая я, должно быть, красотка сейчас – лохматая и с сопливым носом.
– Иди! – крикнул Ран. – Давай уже заканчивать, у меня дела вечером.
Знаю я эти дела. Ран, в отличие от меня, был желанным гостем во всех компаниях. Я старалась не думать о том, что он всегда находится в центре внимания. Знала, конечно, что мне никогда и ни при каких обстоятельствах не быть с ним вместе, но представлять, что он может обнимать кого-то или его станет кто-то обнимать, было неприятно.
Правда, как-то, набравшись смелости, я прямо спросила Рана о том, встречается ли он с кем-нибудь. Сделала вид, что переживаю – ведь он тратит на меня столько времени.
– Мне не до этого, – ответил Ран со свойственной ему прямолинейностью. – Есть дела поважней. Заводить девушку только ради того, чтобы перед друзьями похвастаться? Ерунда какая.
Так хорошо стало после этих слов. Вот и ладно! Я не его девушка, но и другой девушки у него нет и долго еще не будет. Надеюсь.
– Кора! – снова крикнул он, и я поняла, что застыла на месте, предавшись размышлениям.
Ладно. Вперед. Я сделала маленький шаг. Еще один. Мост задрожал, как норовистая кобылка, которая собирается скинуть неумелого седока. Колени подогнулись, и дальше я передвигалась на полусогнутых. Только бы одолеть уже этот ненавистный мост, и можно идти домой!
Я прошла три четверти, но тут нога соскользнула с края, и я, нелепо взмахнув руками, повалилась ровнехонько в грязь. Холодная черная жижа заполнила сапоги и добралась до колен. Я попыталась вытащить ногу, но не устояла и уселась в слякоть. Прекрасно! Могу представить, как будут потешаться те, кто разглядит это жирное черное пятно на моей пятой точке.
Ран спрыгнул рядом и пошел по грязи так, будто это была хорошо утрамбованная плотная земля. Под его шагами жижа застывала, но за спиной снова расползалась. Это все штучки водников. Обидно, если честно.
Я всхлипнула, пытаясь сдержать слезы. Я уже так давно не плакала, что думала, будто смирилась с несправедливостью жизни. Да, мир несправедлив и очень жесток. Да, мне не повезло. Но слезы все равно ничего не смогут изменить.
– Как ты? Не ушиблась?
Ран присел рядом на корточки.
– Подожди, сейчас вытащу тебя!
Жижа легко поддалась его магии, выплюнула меня с громким чавканьем. Ран попытался меня отряхнуть от грязи, кажется, даже не осознавая, что я не маленькая девочка и стучать меня по попе не очень прилично.
– Пусти! – вывернулась я.
– Ну прости, Корюшка. Я тебя совсем загнал. Пойдем провожу.
Корюшка. Он один только звал меня так. Иногда. Когда понимал, что мне нужна поддержка. Лучше бы он сейчас злился на меня, лучше бы хмурился, чем так…
Потому что мой замороженный нос дал течь, только на него грешу. Ведь не может быть, чтобы это я сама так глупо разревелась.
– Ты чего? Ну чего ты?
Ран опешил, не ожидал, что я расплачусь. Он был из тех парней, которые никогда не знают, что делать с женскими слезами. А я не знала, что ответить. Столько всего можно было сказать, но вместо этого я ляпнула какую-то чепуху.
– Я тоже хочу на вечеринку, – прошептала я. – Почему меня никто не приглашает?
Могу себе представить, что Ран в этот момент подумал про женскую логику вообще и обо мне в частности.
– Ну, пойдем со мной, – растерянно ответил он. – Пойдешь сегодня? Я тебя приглашаю.
Вот так и получилось, что я оказалась на горе Воздушников. На той самой вечеринке, о которой еще долго потом вспоминали в Академии…
Глава 10
Вечеринка
Случилось то, чего я так давно хотела. Но чувствовала ли я радость и воодушевление? Вот и нет. Мне вдруг стало страшно: едва ли я буду желанным гостем, даже если приду с Раном. И все же маленькая глупая надежда прорастала в сердце: может быть, все пройдет лучше, чем я себе представляю? Они ведь меня совсем не знают – видят мельком в столовой да на занятиях, где я сижу тихо, как мышка. Все понимают, что я пустышка, но совсем не знают меня как человека. Я могла бы стать хорошим другом кому-нибудь. Я умею слушать. И стихи пишу. Пока не очень умелые, но смогу лучше со временем, я думаю.
И все же, пока я переодевалась в платье, а Ран ждал меня за дверью, я себя извела сомнениями. Может, не надо идти? Тело ноет от усталости – лучше лягу и буду отдыхать. А завтра новый день, учеба, тренировки – все пойдет как обычно. Ну и ладно, такая моя судьба, значит…
Ну уж нет. Я решительно сжала губы – отступлю сейчас, второго шанса не будет. Чего я так боюсь? Ран будет рядом, все будет хорошо.
– Долго ты! – сказал Ран, оглядывая меня удивленным взглядом, будто вместо серого форменного платья и теплой накидки ожидал увидеть вечернее с глубоким вырезом и колье на шее. Но в Академии не разрешали носить другую одежду, кроме той, что выдавали всем в начале года. Я только волосы собрала в высокий хвост – ничего другого уже не успевала.
Сам Ран решил, что переодеваться не будет. Он даже после тренировки выглядел отлично – подтянутый и стройный, на одежде ни единого пятнышка. Волосы причесал пятерней – и готов. А мог бы и не приглаживать – растрепанный, он даже еще симпатичнее.
На гору Воздушников можно было попасть только одним путем – по воздуху, конечно. Что для магов этой стихии совсем не сложно – они умели парить на высоте ста метров, а некоторые одаренные стихийники взлетали даже выше. Но и ста метров вполне достаточно – именно такой высоты гора, на которой стояли их спальные корпуса. Поэтому нежеланные гости никогда не смогли бы попасть на ночные посиделки: ведь маги огня, воды и земли летать не умели. Каждого гостя брали под руки два воздушника и уносили их наверх.
Даже начало вечеринки было веселым: девчонки-стихийницы, не сдерживаясь, верещали и цеплялись за воздушников, которые, пользуясь моментом, делали вид, что вот-вот выронят гостей из слабеющих рук – то один, то другой разжимал пальцы, и девчонки, провалившись вниз на несколько метров, сначала кричали как резаные, а потом заливались смехом. Все давно знали эту шутку, поэтому никто не пугался по-настоящему.
Когда наверх поднимали парней, это было тоже забавное зрелище, но другого рода, потому что в таком случае лица всех участников становились суровы и бесстрастны. «Ну и подумаешь – тащат меня под белы рученьки два типа, обвешанные браслетами, все в порядке вещей!» – ясно читалось на лицах земляных, водников и огневиков. «Ну и подумаешь – несем мы этого бугая, прижав к груди, как самое дорогое сокровище. Все в порядке вещей!» – крупными буквами было написано на лицах воздушников.
Девочки-воздушницы не принимали участия в перетаскивании гостей, просто парили рядом и занимали всех разговорами. Вернее, отвлекали, потому что, заметив друзей, стремились обнять их прямо в полете, отчего происходили заминки и столкновения.
Мы с Раном подошли в числе последних, когда ручеек желающих подняться на гору почти иссяк. Перед нами стояла парочка – два земляных мага. Оба – и парень, и девушка – словно каменные изваяния, как скульптуры, вырезанные из серого булыжника. Но воздушники подхватили их под руки и понесли наверх с такой же легкостью, как всех остальных. И девушка-земляная визжала и пищала ничуть не меньше, чем любая другая стихийница.
– Привет, Ран! – приветливо воскликнул один из воздушников, стоящих наготове.
– Рад видеть тебя, Аллис, – Ран поднял раскрытую ладонь – знак чистых намерений, приветствие, принятое у водных, – а потом приложил ее к груди – пожелание долгих лет и здоровья, принятое у воздушников.
Мне очень нравилась эта черта у Рана – он к каждой стихии относился с уважением, не выделяя свою собственную, как это всегда, тайно или явно, делали остальные.
– А кто это с тобой?
Аллис с любопытством всмотрелся в мое лицо, почти неразличимое в темноте. Узнал. Но если и был удивлен, то вслух ничего не сказал.
– Держитесь!
Меня подхватили с двух сторон, и я почувствовала, как земля ушла из-под ног. Невольно вцепилась в руки, что держали меня. Ух, страшно. Ветер в лицо. Огромное звездное небо над головой. И кажется, будто я не взлетаю, а падаю в него с огромной высоты. По-моему, я даже не дышала все то время, пока меня поднимали на гору, потому что потом, уже стоя на площадке, все никак не могла отдышаться. Воздушники, вероятно почувствовав мой неподдельный ужас, даже не стали делать вид, будто могут меня уронить. У меня бы тогда сердце точно остановилось.
Ран был уже здесь, смотрел с пониманием, ждал, пока я приду в себя.
– Первый раз всегда так, – сказал он. – Держись за меня, если голова кружится.
Голова закружилась как раз после этих слов. Я снова на миг почувствовала, что взлетаю. Или падаю. Это как посмотреть. Подошла и обняла его руку. И Ран осторожно повел меня вперед, туда, где у горящих костров уже расположились стихийники. Наверное, это был самый счастливый момент вечера. Даже только ради него стоило пройти через все это… Мы вдвоем, и звезды над нами.
Костров было несколько, но компании у них менялись. Кто-то приходил, кто-то уходил. У одного костра пели песни, у другого просто болтали и слышались взрывы смеха. Какие-то гости разбрелись по территории у корпусов, некоторые просто лежали на траве, глядя в небо. А некоторые парочки, делая вид, что прогуливаются, уходили все дальше и дальше в сторону небольшого парка. От одной мысли о том, что они там будут делать, становилось жарко.
Ран подвел меня к небольшому костерку, вокруг которого сидело человек десять. Лица, озаренные всполохами пламени, трудно было узнать, но тут один из сидящих воскликнул:
– Ран, ну ты вообще. Ты зачем ее притащил?
Сердце сжалось. Я узнала его тут же по голосу. И как не узнать родного брата. Ну вот почему Димер никогда не может придержать язык за зубами? Будто я лично для него угрозу представляю. Хотя, может, он именно так и воспринимал. Он бы предпочел забыть, что у него есть сестра-калека.
– Тебя забыл спросить, – ответил Ран и, уже обращаясь ко мне: – Садись, Кора.
Я постелила накидку прямо на траву, как это сделали и другие – у костра тепло, не замерзну в платье. Села, подогнув ноги, понимая в эту секунду, что опять хочу показаться маленькой и незаметной. Разговор, который вели у костра, с моим появлением увял. Все сосредоточенно занялись выуживанием из углей печеных картофелин. Ран и мне подал одну, завернутую в листья, чтобы я не обожгла руки. Маг стихии огня, который может обжечься. Какая грустная ирония.
– А вот интересно, – вдруг подала голос девушка, что сидела рядом с братцем. Я ее еще ни разу не видела, но догадалась, что это Лириса – его новая пассия. – Если просто предположить на секундочку: а что будет, если маг женится на пустышке – их дети родятся с даром или нет?
– Если просто предположить, – сказал Ран, и голос его казался спокойным, хотя, уже зная его, я поняла, что внутри он натянут, как струна, – дети, скорее всего, родятся с даром. Ведь в смешанных браках, хотя они редки, дар всегда наследуется от отца. Другое дело, что едва ли кто-то захочет рисковать.
«Едва ли кто-то захочет рисковать», – сказал он. Хотя я и так знала… Тогда почему сердце словно пронзила раскаленная игла…
– А у меня мама из водных, – подала голос девочка-воздушница, сидевшая с другой стороны от Рана. – Они с отцом очень любят друг друга, хотя все были против их брака. Нелегко всю жизнь проводить под облаками, если привыкла к озерам. Папа специально для нее сделал бассейн, похожий на маленькое озеро, там и домик есть, и рыбки, и сад камней, и… Ну, в общем, она все равно грустит иногда. Хотя говорит, что папу любит сильнее своей прежней жизни.
– Как это ми-и-и-ило, – запели растроганные девушки. – Такая история любви!
Я уже порадовалась было, что разговор свернул в сторону, но Лириса не отцепилась.
– Кора, слушай, а как вообще живется без магии? Это как-то ощущается? Может, как пустота, например?
– Риса, ты что к ней пристала? – уже даже Димер не выдержал, наверное, опасался, что близкое родство со мной и на него бросит тень.
– А что такого? – невинным голосом спросила Лириса. – Я просто спрашиваю. Хочу поближе познакомиться с твоей сестрой. А то она тихая-скромная, и тут – бамс – приходит с Раном. Ран, она теперь твоя девушка, что ли?
– Она – мой друг, – сказал Ран, помолчав секунду.
И уже только за это я готова была простить несносной Лирисе все ее выходки. Друг. Не парень, конечно, но тоже здорово!
– Фух, а я уж испугалась, – рассмеялась другая стихийница, чье лицо было не разглядеть, и непонятно, то ли она шутит, то ли говорит серьезно. – Думаю – неужели? Ран, про которого все говорят, что у него вместо сердца ледышка. И тут такая новость. И ладно бы кто, так без…
Она осеклась, но каждый, сидящий у костра, мысленно закончил за нее это слово. Бездарница. Ну да. С таким, как Ран, мне ничего не светит.
– Я пойду прогуляюсь! – Я вскочила на ноги и убежала в темноту так быстро, что Ран не успел меня остановить. Накидку оставила лежать у костра, поэтому продрогла уже через несколько шагов.
«Успокоюсь и вернусь, – думала я. – Ничего. Ладно. Пустяки какие. Я ведь знала, что так будет».
Решила дойти до корпусов, обойти их вокруг и вернуться обратно к костру. За это время остыну. Надеюсь только, что не простыну, потому что от холода уже зуб на зуб не попадал.
Главный спальный корпус воздушников выглядел как пирамида, стремящаяся ввысь, ее венчала башенка. На башне, как на постаменте, стояла скульптура – мужчина в развевающемся плаще обозревал территорию Академии. Его потому и поставили здесь – в высшей точке Академии.
Конечно, я знала, кто это. Как и любой другой стихийник знал. Это был основатель Академии Кристер Ригер. Именно он создал Академию Пяти Стихий больше трехсот лет назад. Сведений о тех временах сохранилось мало, в основном слухи и домыслы. Каких только легенд не ходило об отце-основателе. Но никто даже толком не знает, магом какой стихии он был. Представители древних родов вот уже сколько лет спорят и приводят веские доказательства того, что мастер Кристер был именно водником, земляным, воздушником, огневиком. К единому мнению так и не пришли.
Неловко стало стоять вот так, рядом с ним. Я недостойна здесь находиться…
– Кора! – голос из темноты отвлек меня от грустных мыслей.
Ран вышел навстречу, неся в руках мой плащ.
– Совсем ведь замерзла, глупая.
Он накинул его на мои плечи, укутал и, как это делают иногда с озябшими детьми, энергично потер мои ладони, разгоняя холод. Вот опять он… Не понимает, что от его прикосновений я загораюсь как спичка. Хорошо еще, что пунцовые щеки не видны в темноте.
– Не обращай на них внимания!
– Я и не обращаю.
Я на самом деле вполне могла понять злость этих девиц. Еще в прошлом году Грета как-то обмолвилась, что Раннитар будто специально делает все, чтобы заслужить то ли всеобщую девичью любовь, то ли всеобщую ненависть. Он оставался безукоризненно вежливым, внимательным, порядочным и приветливым по отношению ко всем стихийницам, но никого не выделял особо. Так что, в общем, я чувствовала то же самое, что они, – таяла под взглядом его темных глаз и грустила оттого, что они смотрят на меня всего лишь с дружеским участием.
– Наверное, ты совсем не этого ожидала от вечеринки, – сказал он. – Иногда некоторые вредные девицы умеют мастерски испортить настроение.
Я промолчала, но он и так понял, что угадал правильно.
– Хочешь, посмотрим на звезды?
– Хочу, – прошептала я. – Посмотрим на звезды, и я пойду домой. Ладно?
– Договорились. Я тебя провожу.
Мы вышли на середину широкого газона и улеглись прямо на траву, которая похрустывала от инея. К счастью, накидки, зачарованные магами стихии воздуха, не пропускали холод снаружи и не выпускали тепло. Лежать в них даже на остывшей земле было уютно, я только капюшон на голову накинула. И Ран, я увидела это краем глаза, тоже накинул.
Мы молча смотрели вверх, в черный океан неба. Звезды светили так ярко, как должны светить только в разгар лета, но не поздней осенью. Наверное, тоже какое-то волшебство. Мы не разговаривали, и все-таки я ощущала его присутствие и знала, что не одна.
– Кора…
– Что, Ран?
– Думаю, я могу тебе рассказать. Только тебе, пожалуй.
Я затаила дыхание. Он был серьезен, как никогда. Я кивнула, не зная, увидит ли он, но вслух ничего не сказала – боялась, что голос сорвется.
– Знаешь, мне иногда кажется, что во мне тоже существует изъян. Пока не очень заметный, но когда-нибудь все поймут… Я думаю, что совсем не умею любить.
Он смешался, заговорил быстро:
– Нет, я родителей, конечно, люблю, но это ведь не то… Я столько слышал про это чувство. Должна возникнуть искра. Пожар в крови. Молния пронзить. И все такое. Я думал, что это случится когда-нибудь, но нет. Вроде влюбленные способны на безумные поступки, перестают мыслить разумно, а я даже представить не могу ничего подобного.
Я молчала, ошеломленная его признанием, не представляла, что можно сказать. Просто нашла на ощупь руку моего друга и сжала его ладонь. Он сжал мою в ответ.
– Наверное, это не слишком-то мне в жизни помешает. Я буду хорошим мужем для той, кого выберут родители… Но иногда обидно как-то. Словно у меня части души не хватает.
– Ран… Я уверена, что все будет хорошо. Однажды это случится… С самой достойной и красивой… Вот увидишь…
Я путалась в словах, и он, кажется, почувствовал мою неискренность. В глубине души я даже испытывала торжество: если Ран никого не сможет полюбить по-настоящему, то и настоящей соперницы у меня никогда не будет. Зато друг у него уже есть – это я!
Но тут же почувствовала раскаяние – он доверился мне, а я, получается, почти злорадствую. И сказала уже от души:
– Ран, может быть, просто ты еще ее не встретил… Увидишь однажды и сразу поймешь, что это она.
Проклятие, как сжимает сердце.
– Спасибо, Корюшка.
Вот так в этот вечер я потеряла последнюю надежду на то, что Раннитар когда-нибудь меня полюбит. Зато обрела друга. И мне было одновременно горько и радостно. Полный кавардак в душе.
Но даже это было не худшей частью той вечеринки…
– Пойдем домой? – Он протянул мне руку, поднимая с земли.
– Пойдем? – удивилась я. – А разве не полетим?
Ран хитро улыбнулся:
– Этого почти никто не знает, но Аллис показал мне путь с горы, которым можно спуститься вниз. Вообще-то, ходить там запрещено, но иногда приходится пользоваться – не ждать ведь каждый раз воздушника, согласного подкинуть до площадки. Заодно и потренируемся!
Ран сказал это с таким энтузиазмом, что у меня немедленно заныли колени. Хотелось малодушно попросить пощады и выбрать легкий путь – спуск в компании воздушников, но я промолчала.
Для того чтобы попасть на тропу, пришлось пересечь всю площадку и выйти к противоположному краю. Здесь разбит был небольшой парк, и мы, когда шли, даже спугнули целующуюся в кустах парочку.
– Здесь, – сказал Ран, показывая на край площадки, над которым, словно специально, склонилась кряжистая ветка дуба, закрывая проход. – Пойду первым и буду тебя страховать. Тропинка отвесная, так что ступай очень осторожно.
– Хорошо, – пробормотала я.
Но уйти нам не дали. Из тени деревьев выступили три фигуры, их лица были полностью закрыты черными капюшонами. Не знаю, как они видели что-то сквозь непроницаемую ткань.
– Привет, – сказал глухой голос, тоже измененный до неузнаваемости. – А мы уже примерзли, вас дожидаясь. Я был уверен, Раннитар, что ты поведешь ее этой дорогой. А теперь иди дальше, а мы побеседуем с глупой пустышкой, чтобы не совалась туда, где отдыхают приличные маги.
Не надо было гадать, чтобы понять, кто скрывался под черными капюшонами. Конечно, Вик и его недалекие дружки. Будто маскировка могла кого-то сбить с толку.
Сначала я даже не испугалась. Вик всегда казался мне задиристым и злобным, но трусливым парнем. У него бы смелости не хватило на какой-нибудь откровенно мерзкий поступок. И Ран думал так же.
– Отойди, Вик, – сказал он почти беззлобно. – И сними эту гадость со своего лица.
– Я не Викар, – ответил тот.
Я присмотрелась внимательнее, но по фигурам, закутанным в темные плащи, трудно что-то понять.
Ран крепко взял меня за руку и пошел прямо на них, стараясь показать, что отступать он не намерен, а им ничего не остается, как только расступиться и дать нам пройти.