– Я не биолог, – откликнулся Карапетян. – Мы беседовали на эту тему с Костей. Он предложил идею, что Лес просто осуществляет контроль рождаемости тех видов, которые нужны ему для восстановления экологии. На Земле этим контролем занимаются, так сказать, хищные виды, первым делом умерщвляя слабые популяции, больных и старых особей. Здесь же налицо контроль неинвазивный, мягкий. Поговорите с Костей, он хороший специалист и приведет кучу примеров того, как растения могут управлять биосферой планеты.
– Разве Большой Лес растёт на планете?
– Нет, конечно, я имел в виду ареал, сравнимый с планетарным. Если вам интересно, вернёмся, а я приведу вам свои умозаключения, поскольку это уже моя епархия.
Шахта, о какой говорил Карапетян, вскоре нашлась. Она располагалась всего в двадцати километрах от той, которая привела «байкеров» на первый подземный ярус «подвала» Большого Леса.
– Ну-с, коллега, рискнём? – со смешком сказал Карапетян. – Не устали? Может, я поведу?
– Мы же не ногами весь маршрут протопали?
– Странно, что никого не встретили. Ведь понятно, что всех слуг чёрного леса уничтожить мы не могли. В первую очередь я имею в виду шмелей.
– Не думаю, что их осталось много. Да это и к лучшему, уж очень не хочется встречаться с этими красавцами, так сказать, лицом к лицу.
Мотоцикл скользнул к «зрачку» шахты в обрамлении кустарниковых «ресниц», окунулся в его тень. Луч фонаря высветил устье колодца, обросшее полосой зеленовато-синего мха, потом стены – все в потёках грязи и хвостах сизой плесени.
– Похоже, то, что надо, – сказал Карапетян. – Тот канал, через который мы вылетели сюда, был намного чище. А за этим никто не ухаживал.
Савельев не ответил, сосредоточившись на пилотировании. Увеличил скорость спуска.
Через двадцать с лишним минут, миновав гравипаузу, аэробайк пушечным ядром выбросился из ствола шахты, завис над ней на высоте двухсот метров.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: этот уровень «подвала» Большого Леса действительно располагается ниже первого подземного слоя с неухоженными лесными зарослями. Его-то как раз – леса – здесь и не было.
Светило в этом слое «подвала» казалось мутным пятном, и его света едва хватало, чтобы рассеять мглу «космоса».
До самого горизонта, в какую бы сторону ни обратился взгляд, простиралась жёлто-серая равнина с редкими древесными гигантами, в большинстве своём засохшими. Встречались и куртины кустарников – серого, бурого, красноватого и сиреневого цвета, и тоже в большинстве своём лишённые соков. Пространство между деревьями и кустарниками можно было бы назвать лугом, если бы не сухая трава – подобие земной осоки или метельчатой полыни, преимущественно буро-жёлтого цвета, – достигавшая высоты полутора метров. Хотя попадались и зеленовато-синие островки, говорившие, что в этих местах растения ещё имеют влажную подпитку.
– Саванна! – пробормотал Сергей Макарович.
– Да, Максим Валерьевич говорил о ней, – очнулся Карапетян. – Он погнался за Точилиным, который пытался похитить Веронику, и догнал его здесь, в одном из деревьев.
– В одном… э-э… из деревьев? – озадачился Савельев, не знавший подробностей инцидента. О похищении ему, конечно, доложили, но без деталей.
– Это вовсе не деревья. Точнее, они только с виду похожи на «секвойи» или «фикусы». На самом деле каждое дерево – нечто вроде башни элеватора, корпус которой представляет собой древесный слой. Внутри же, в полости башни, располагается не то склад, не то сейф с ячейками, не то арсенал, а может быть, и техническая конструкция с антенной-стволом.
– Интересно!
– Очень! – согласился Егор Левонович. – Мечтаю устроить сюда экспедицию и потратить на изучение саванны несколько дней.
– Поговорю с Ребровым, стоящее дело. Он не общался с Лесом по поводу «подвала»? Что это за конструкция? Почему слои отличаются друг от друга? И что на самом деле представляют собой эти башни?
– Скорее всего, Максим Валерьевич не успел поговорить с Лесом на эту тему, мы всё время воевали. Но ещё не вечер, как говорится. Ну что, товарищ полковник, осмотрим пару башен?
– У меня другое предложение. Давайте поищем шахту в более глубокие слои «подвала». Вы говорили, что их, по крайней мере, четыре, этот – третий, если считать с верхним.
– Мы не проверяли…
– Вот и проверим. Кто знает, не отыщется ли прямой путь домой через какие-нибудь хитрые штуки вроде петли Мёбиуса.
Карапетян улыбнулся:
– И вы заразились?
– Не понял.
– Костя у нас просто кладезь творческих идей, всё время выдаёт сногсшибательные мысли, вот и вы пошли тем же путём.
– Если это не тот путь…
– Не обижайтесь, я, наоборот, уважаю такие творческие подходы к делу. Почему бы нам и в самом деле не спуститься ниже, пока есть такая возможность? Остаётся только найти шахту.
– А этой воспользоваться нельзя?
– Боюсь, что нет, она ведёт обратно в верхний слой. Единого канала не существует, который пронизывал бы все слои континуума. Хотя, с другой стороны, возможно, что мы его ещё не нашли.
Аэробайк взлетел выше и начал наматывать круги над шахтой, удаляясь от неё каждый раз на три-четыре километра.
Пейзаж под аппаратом не изменился, даже когда он удалился от шахты на полсотни километров.
Сергей Макарович устал напрягать глаза и решил уже сворачивать поиски дыры в земле, подумав, что они с Карапетяном и так находятся под землёй больше двух часов, когда Егор Левонович воскликнул:
– Сергей, посмотрите правее, под солнце, ничего не видите?
– Вода?! – присмотрелся Савельев. – Не может быть!
– Посмотрим.
Аэробайк увеличил скорость и через пару минут завис перед довольно большим поднятием над саванной, покрытым не водой, а слоем крупной бело-голубой соли.
– Такого мы ещё не встречали, – признался Егор Левонович.
– Столько соли остаётся лишь на дне высохшего моря.
– Так-то оно так, но почему это дно возвышается над равниной на два десятка метров?
– Диаметр поля – около десяти километров, может быть, здесь был когда-то построен пьезоэлектрический аккумулятор?
– Вы имеете в виду фотоэлементы?
– Точно.
– Нет смысла гадать, надо просто спросить Лес.
– Вы думаете, он в курсе?
– Лес должен знать всё, но у нас к нему уже столько вопросов накопилось, что трудно назвать, какой из них самый важный.
