Луна

– Ты имеешь в виду, что в нём взыграло упрямство? – Клаудия закатила свои яркие зелёные глаза.

– Следи за своим языком, юная леди, – бесстрастно отозвался лорд Вирен. – Но да, короля трудно в чём-то убедить, если он считает иначе. Обычно это служит на благо Католиса, но в этом конкретном случае… – он не договорил.

– Ты волнуешься, папа? – спросила Клаудия.

Вирен поставил корзину со змеёй на стол и со вздохом опёрся о столешницу ладонями. Все его благие намерения – защитить своего короля – пошли прахом. Харроу отвергал тёмную магию и больше не желал иметь с ней ничего общего. Вирен не видел никакого выхода. Он со вздохом развернулся к картине в золотой раме, занимавшей на стене кабинета почётное место.

– На этом портрете ты такой счастливый, – заметила его дочь, чувствуя отцовскую печаль.

На картине Вирен и король Харроу стояли плечом к плечу, молодые, сильные и полные надежды. Король был облачён в полный доспех, лицо его, как и лицо его испытанного друга, ещё не несло печати бедствий последних лет.

– Я и был счастлив, – согласился лорд-маг. – Мы позировали для этого портрета в несколько приёмов вскоре после коронации Харроу. Это он настоял, чтобы я был изображён с ним рядом. Потому что он уже тогда знал – я буду рядом всегда и против всех, что бы ни случилось.

– Ты так и делаешь все эти годы, – сказала Клаудия.

– До нынешнего дня, – согласился Вирен, глядя на картину и вспоминая человека, которым он тогда был, бесконечно преданного своему королю, который отвечал ему полным доверием. Столько всего произошло с тех пор, столько изменилось… А изменился ли он сам? Или молодой лорд-маг на портрете – это по-прежнему он и есть? – И сегодня я тоже останусь рядом с ним. Мы пройдём через это вместе. Я должен быть тем человеком, каким он когда-то меня видел.

– Что это значит, папа? – встревоженно спросила Клаудия.

Лицо её отца сделалось собранным, как всегда, когда он принимал окончательное важное решение.

– Это значит, что есть последний способ его убедить. У меня есть ещё одна идея, как спасти ему жизнь. Последняя.

– Звучит тревожно, отец. Что ты задумал?

– Клаудия, если я тебе скажу, ты попытаешься меня остановить.

– Разве это не значит, что я и должна попытаться тебя остановить? Даже не зная, о чём идёт речь…

– Мне пора по делам, Клаудия, – оборвал её Вирен. – До встречи.

И вышел из кабинета, подхватив под мышку корзину со змеёй и плотно закрыв за собой дверь.

Слова прощания показались дочери очень холодными, формальными. Что же задумал её отец?

Закрываясь, дверь подняла лёгкий сквознячок – и что-то зашуршало под ногами, привлекая внимание Клаудии. Она нагнулась и подобрала под столом лорда Вирена какой-то пергаментный свиток. Сразу узнала королевскую красную печать с двумя гербовыми башнями – одна повыше, другая пониже. Клаудия убрала свиток в один из многочисленных карманов своей длинной мантии и огляделась, желая понять, есть ли здесь что-то ещё необычное. А, вот: ужасная картина, которую зачем-то держал в кабинете её отец – изображавшая оскаленную овчарку и трёх кротких овечек – слегка отходила от стены и висела неровно. Девушка подошла изучить её – и обнаружила на раме липкий отпечаток чьего-то пальца. Наклонилась понюхать – и верно: клубничный джем.

– Вот оно что, – Клаудия потянула картину за раму – и та отошла в сторону, словно дверь. Пару секунд девушка вглядывалась в открывшийся за ней тёмный туннель, а потом щёлкнула пальцами – и из её ладони изошёл длинный широкий луч света. Освещая пространство перед собой ладонью, как фонарём, Клаудия двинулась вперёд.

– Поторопись, Каллум! – крикнул Эзран, бежавший впереди вместе с Чавком.

Похоже, он наслаждался каждым новым поворотом таинственного коридора. Каллум всегда удивлялся, с какой радостью и как искусно его брат шнырял по подобным переходам – в которые ему и заглядывать-то не хотелось. В тайных туннелях было темно, холодно и пахло подвалом, он такого терпеть не мог. Мутный слабый свет, исходящий от световых кристаллов в стенах, делал каменный переход ещё более жутким.

– Куда и зачем вообще ведут эти коридоры, Эз? – спросил Каллум брата, стараясь не отставать.

– Я тебе очень хочу рассказать, но сейчас не время! – отозвался тот.

– Ладно, договорились. Бежим скорее.

– А кроме того, про половину коридоров я просто не знаю! – добавил Эз.

– Стойте! Бегством вы делаете себе же хуже! – послышался позади голос эльфийки, которая их явно догоняла.

– Честно сказать, куда уж хуже – не знаю! – парировал Каллум через плечо.

– Сюда! – крикнул Эзран, резко останавливаясь.

Проход упирался в глухую стену.

– Ох, нет! Это тупик, – выдохнул Каллум. – Что делать будем?

– Спокойно, Каллум, – удивительно беззаботно успокоил его малыш. – Сейчас нужно разгадать одну головоломку – и дело в шляпе!

Он развернулся к стене и начал в определённом порядке постукивать по некоторым непрочно сидевшим камням. А потом с торжествующей улыбкой отступил на шаг:

Примечания