Толкование на Послания святого апостола Павла. Часть 1
16. В день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа.
С этих слов начинай новую речь; ибо теперь говорит апостол о том, каким образом судимы будут все вообще люди. В день суда предстанут собственные наши мысли, то осуждающие, то оправдывающие, и человеку не нужно будет на судилище том ни другого обвинителя, ни другого защитника. А чтобы увеличить страх, не сказал – «грехи», но – тайные дела. Люди могут судить одни явные дела, а Бог, говорит, будет судить тайные дела через Иисуса Христа, то есть Отец через Сына, потому что Отец не судит никого, но всякий суд отдал Сыну (см. Ин. 5, 22). Можешь и так разуметь слова через Иисуса Христа: по б лаговествованию моему, предоставленному мне Иисусом Христом. Здесь внушает, что благовествование не проповедует ничего противоестественного, но возвещает то же самое, что в начале внушено людям самою природою, то есть что и благовествование свидетельствует о суде и наказании.
17–18. Вот, ты называешься Иудеем, и успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом, и знаешь волю Его, и разумеешь лучшее, научаясь из закона.
Сказав, что для спасения язычника, исполняющего закон, ничего более не нужно, вычисляет, наконец, преимущества иудеев, полагаясь на которые они гордились перед язычниками. Прежде всего говорит об имени иудея, ибо оно составляло большое преимущество, как теперь имя христианина. Не сказал – «ты иудей», но – называешься, ибо истинный иудей тот, которого исповедуют иудеем, потому что Иуда значит исповедание. И успокаиваешь себя законом вместо не трудишься, не ходишь, не разузнаешь, что должно делать, но имеешь закон, без труда наставляющий тебя на все. И хвалишься Богом, то есть что ты любим Богом и предпочтен прочим людям; обращать же любовь Божию в средство презирать существа однородные есть признак крайнего неразумия. И знаешь волю Его, то есть Божию. И разумеешь лучшее, то есть решает, что должно делать и чего не должно делать. Под лучшее надо разуметь приличное или полезное каждому.
19–20. И уверен в себе, что ты путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в законе образец ведения и истины.
Выше говорил, что слушание закона не приносит никакой пользы, если не будет присоединено исполнения; потому что не слушатели закона, говорит, праведны пред Богом, но исполнители закона (ст. 13). Теперь говорит нечто большее, именно: хотя бы ты был учитель, но если не исполняешь закона, то не только не получаешь себе никакой пользы, но и навлекаешь на себя большее наказание. И как иудеи весьма превозносились учительским достоинством своим, то из этого особенно доказывает, что они достойны осмеяния. Ибо когда говорит: путеводитель слепых, учитель младенцев и прочее, то изображает надменность иудеев, которые называли себя именно путеводителями, светом и наставниками, а обращенных из язычества именовали находящимися во тьме, младенцами и невеждами. Но ты имеешь образец ве'дения и истины не в делах и не в заслугах, но – в законе, полагаясь на него, как на изображение добродетели. Так иной, имея у себя царское изображение, сам ничего не списывает с него, но те, у которых нет его, и не видя его, верно подражают ему. Итак, всякий учитель пишет и изображает в душах учеников познание добра и потому самую истину. Если он осуществляет это и в деятельности, то будет совершен; в противном случае будет таким, каковы осуждаемые теперь апостолом. Некоторые под образцом разумели образец ведения не настоящий. Ты имеешь, говорит, познание и благочестие не истинное, но подделанное и прикрытое ложным видом.
21–24. Как же ты, уча другого, не учишь себя самого? Проповедуя не красть, крадешь? говоря: «не прелюбодействуй», прелюбодействуешь? гнушаясь идолов, святотатствуешь? Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога? Ибо ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников.
Излагает мысль свою в виде вопроса, пристыжая тех, которые хвалились, что они – учители. Святотатством называет хищение посвященного идолам; ибо хотя они гнушались идолами, но, обладаемые сребролюбием, коснулись посвященного идолам, из постыдной корысти. После этого излагает самую тяжкую вину, говоря: хвалишься законом, как превознесенный честию от Бога через закон, а преступлением закона бесчестишь Бога. Здесь три вины. Первая: иудеи бесчестят; вторая: бесчестят Бога, превознесшего их честию; третья: бесчестят закон, нарушая его, тогда как он служил к их чести. Но чтобы не подумали, что обвиняет иудеев сам собою, привел в обвинителя их пророка Исайю (см. Ис. 52, 5), выставляя две вины их. Ибо они не только сами оскорбляют Бога, но и других приводят к тому, и не только не учат жить по закону, но и учат противному, учат, что противно закону, хулить Бога; ибо, видящие их развращение говорят: этих ли должен любить Бог? неужели Бог, любящий таковых, есть истинный Бог?
25. Обрезание полезно, если исполняешь закон; а если ты преступник закона, то обрезание твое стало необрезанием.
Так как обрезание было в большом уважении у иудеев, то не сказал о нем тотчас в начале, что обрезание излишне и бесполезно, но на словах допускает, а на деле отвергает его, и говорит: я согласен, что обрезание полезно, но тогда, когда исполняешь закон. Не сказал, что оно бесполезно, чтобы не подумали, что уничтожает обрезание; но доказывает, что иудей не имеет обрезания, говоря: обрезание твое стало необрезанием. Итак, доказывает, что иудей не обрезан по сердцу. Два разумеет обрезания и два необрезания: одно наружное, а другое внутреннее. Именно: обрезание наружное есть обрезание плотское, когда обрезывается кто по плоти, обрезание духовное состоит в отвержении плотских страстей. И необрезание плотское бывает тогда, когда кто остается не обрезанным по плоти, а необрезание духовное бывает тогда, когда кто, имея языческую душу, нисколько не отсекает страстей. Мысль Павла такая: если ты обрезан по плоти, но не выполняешь узаконенного, то ты еще необрезанный, необрезанный по духу; равным образом, кто необрезан по плоти, но выполняет узаконенное, тот обрезанный по духу, потому что у него отъяты плотские страсти. Это объясняет и далее. Послушай.
26. Итак, если необрезанный соблюдает постановления закона, то его необрезание не вменится ли ему в обрезание?
Не говорит, что необрезание превосходит обрезание, ибо это слишком больно, но говорит, что ему в обрезание вменится. Поэтому истинное обрезание есть добрая деятельность: равным образом необрезание есть худая деятельность. Заметь, не сказал: если необрезание сохранит закон; ибо, вероятно, предполагал такое возражение от кого-нибудь: возможно ли, чтобы сохранил закон человек необрезанный, когда самое бытие необрезанным составляет нарушение закона? Как же выразился? Постановления, то есть постановления, выполнением которых думают оправдаться. Ибо обрезание не было делом, но страданием, претерпеваемым тем, кого обрезывали, почему и не может называться оправданием закона. Оно дано как знак, чтобы не смешивали иудеев с язычниками.
27–29. И необрезанный по природе, исполняющий закон, не осудит ли тебя, преступника закона при Писании и обрезании? Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но тот Иудей, кто внутренно таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога.
Здесь ясно показывает, что разумеет два необрезания: одно естественное, а другое произвольное, бывающее, как сказано, тогда, когда кто нисколько не отсекает плотских страстей, и два обрезания: одно по плоти, а другое в духе обрезание сердца. Необрезанный, говорит, по природе имеющий обрезание страстей через исполнение закона, то есть, как выше сказано, оправданий закона, осудит, то есть обвинит, не обрезание (ибо говорить так о нем было тяжко), но тебя, по наружности действительно обрезанного по плоти, но необрезанного по сердцу, как преступника оправданий закона. Таким укоряет не обрезание (которое очень, казалось бы, уважает), но оскорбителя или преступника его. Потом, доказав это, ясно определяет и то, кто есть истинный иудей, и дает разуметь, что иудеи все делали из тщеславия. Ибо не тот Иудей, говорит, кто таков по наружности, но кто внутренно таков, который ничего не делает просто чувственно, но понимает духовно и субботы, и жертвы, и очищения. Когда говорит: обрезание, которое в сердце, по духу, то пролагает путь к христианскому образу жизни и показывает необходимость веры, ибо верование сердцем и духом имеет похвалу от Бога, испытующего сердца и ни о чем не судящего по плоти. Из всего следует, что везде нужна жизнь. Под именем необрезанного или язычника разумеет, как и выше сказано, не идолопоклонника, но человека благочестивого и добродетельного, не соблюдающего, однако, иудейских обрядов.
Глава третья
1–3. Итак, какое преимущество быть Иудеем, или какая польза от обрезания? Великое преимущество во всех отношениях, а наипаче в том, что им вверено слово Божие. Ибо что же? если некоторые и неверны были, неверность их уничтожит ли верность Божию?
Отринув все постановления закона словами какое преимущество быть Иудеем, видит естественно рождающееся возражение и предотвращает его. Какое же это возражение? Следующее: если в постановлениях тех нет ни малой пользы, то для чего же, наконец, избран народ иудейский? Возражение это решает с свойственною ему мудростию. На словах соглашается и говорит, что великая польза иудею, а в доказательство этого приводит не заслуги иудеев, но дарования Божий. Не сказал, что иудеи весьма превосходят прочие народы, потому что хорошо выполнили то-то и то-то, но что им вверено слово Божие, а это есть благодеяние Божие, а не превосходство их. Что значит вверено?
Дано, поручено; Бог признал иудеев достойными и потому вверил им небесные откровения. Говоря так, казалось бы, защищает их; но при всем том выставляет на вид новое обвинение, доказывая, что они не уверовали словам Божиим, которые служили к их чести. Но это обвинение представляет не от своего лица. Как бы так говорит: какая польза иудеям от того, что они получили откровение Божие, когда они не уверовали ему? Кажется, и это возражение решает, оправдывая не иудеев, но Бога. Если не уверовали, то от Бога ли это? Разве неверность их уничтожит верность Божию, то есть поручение им откровения и благодеяние? Неверность иудеев не только не причиняет Богу никакого вреда, но, напротив, доказывает большое человеколюбие Его; потому что Он лишает благодеяния тех, которые впоследствии бесчестят Его. Видишь ли, как обвинил иудеев, тем самым, чем они хвалились, то есть тем, что получили закон.
4. Никак, Бог верен, а всякий человек лжив, как написано: «Ты праведен в словах Твоих и победишь в суде Твоем».
Выше сказал, что не уверовали некоторые. Между тем оказываются неверными не некоторые, но все. Поэтому, чтобы не огорчить иудеев, премудро ведет речь и оказавшееся на опыте излагает в виде предположения. Положим, говорит, что все были неверны. Что же из этого? И в этом случае Бог оправдывается. То есть: если рассудить и сравнить, что даровал Бог иудеям и как они вели себя пред Ним, то победа остается на стороне Бога, как и Давид говорит (Пс. 50, 6).
5–6. Если наша неправда открывает правду Божию, то что скажем? не будет ли Бог несправедлив, когда изъявляет гнев? (говорю по человеческому рассуждению). Никак. Ибо иначе как Богу судить мир?
Здесь представляет одно возражение. Иные могли сказать: если из того, что Бог облагодетельствовал нас, а мы явились неблагодарными к Нему, Он оказывается еще более верным; то за что же наконец гневается Он, то есть наказывает нас, если мы стали причиною Его оправдания и победы? Таково возражение. Апостол решает его весьма мудро и в обличение иудеев. Из того, что Бог наказывает тебя, не следует, что ты виновник победы Божией; ибо несправедливо победителю наказывать виновника победы. Но Бог не несправедлив: иначе, как Богу судить мир, если Он несправедлив? Поэтому, когда Бог наказывает тебя, а Он не несправедлив, следует, что ты не стал для Него виновником победы тем, что грешил: ибо Бог и иначе мог победить, хотя бы не оказался злым. Слова говорю по человеческому рассуждению имеют такой смысл. Так, говорит, отвечаю в оправдание Бога по человеческому разуму, то есть как только может отвечать человек здравомыслящий: ибо действия Божий имеют некоторые непостижимые для нас основания и превосходят человеческий разум и не нуждаются в защите нашей.
7–8. Ибо, если верность Божия возвышается моею неверностью к славе Божией, за что еще меня же судить, как грешника? И не делать ли нам зло, чтобы вышло добро, как некоторые злословят нас и говорят, будто мы так учим? Праведен суд на таковых.
Снова повторяет прежде сказанное, чтобы уяснить то. Если через преступление мое явился Бог праведным и верным, то за что же, наконец, осуждать меня, оказавшего пользу славе Божией? В таком случае я заслуживаю не осуждения, но награды. А если это справедливо, то справедливо будет и то, что говорят о нас язычники. Язычники, слыша слова Павла: Когда умножился грех, стала преизобиловатъ благодать (Рим. 5, 20), подвергали их осмеянию и утверждали, будто христиане говорят: будем делать зло, чтобы вышло добро, и: будем грешить больше, чтобы умножилась благодать. Эти слова язычников, говоренные ими в поругание и насмешку над нами, имеют место и в настоящем случае, если допустить, что Бог является благим от нашей порочности и неблагодарности. Но в самом деле не так. Речь язычников есть речь говорящих всегда ложь. Праведен суд на таковых, то есть они наказаны будут по справедливости. Итак, тем, что грешу, я не становлюсь виновником оправдания Божия, потому что осуждаюсь, как грешник; ибо если бы я грешил во славу Божию, то не осуждался бы.
9—18. Итак, что же? имеем ли мы преимущество? Нисколько. Ибо мы уже доказали, что как Иудеи, так и Еллины, все под грехом, как написано: «нет праведного ни одного. Нет разумевающего; никто не ищет Бога. Все совратились с пути, до одного негодны; нет делающего добро, нет ни одного».
«Гортань их – открытый гроб; языком своим обманывают; яд аспидов на губах их». «Уста их полны злословия и горечи». «Ноги их быстры на пролитие крови; разрушение и пагуба на путях их. Они не знают пути мира». «Нет страха Божия перед глазами их». Сказав выше, что иудеи имеют некоторое преимущество, потому что им вверен и вручен закон, теперь доказывает, что они не имеют никакого преимущества по делам своим. Ибо, как не сохранившие вверенного им, они подвергнутся большему осуждению. Поэтому, хотя и имели они некоторое преимущество, как избранные Богом, но как делами своими они обесчестили почтившего их честию и избравшего их Бога, то не только уже не имеют никакого преимущества, но и подвергнутся большему осуждению. Говорит как бы от лица иудеев: итак, что же? имеем ли мы преимущество, то есть имеем ли какое-либо преимущество, превосходим ли других, угоднее ли прочих Богу мы, иудеи, которые получили закон и обрезание? Нисколько. Ибо иудеи, чтобы не сказать больше, согрешили так же, как и язычники. А откуда это видно? Из пророков, именно Давида и Исайи. Ибо речь, начинающаяся словами нет праведного ни одного и оканчивающаяся так: полны злословия и горечи, принадлежит Давиду (Пс. 13, 3, 5; 9, 28; 139, 4). А речь со слов ноги их быстры до слов не знают пути мира принадлежит Исайи (Ис. 59, 7, 8); затем опять следуют слова Давида (Пс. 35, 2). Итак, представляет обвинителями иудеев знаменательнейших пророков, и показывает, что они говорят совершенно согласно. Почему после слов Исайи опять приводит слова Давида. Ибо Исайя ясно говорит об иудеях; о них же говорит и Давид. Далее, как скоро кто уклоняется от добра, тотчас делается бесполезным. Ибо порочность есть не иное что, как извращение естественных побуждений к добру: почему, возбуждая человека к противоестественному, делает его бесполезным. Ибо природа не используется уже им, подобно тому, как не используется она при отправлении дел своих больным. Разрушение и пагуба есть грех, ибо ничто так не разрушает душу, как грех, неправильным путем своим. Ибо добродетель, как естественное добро наше, устрояет нам путь к шествию вперед ровный и гладкий, а порочность, как дело противоестественное, известное недостатками и излишками, заставляет нас иногда нестись вверх, и иногда вниз, и потому делает движение наше неровным и трудным; не говорю уже о том, что она готовит нам после этого наказание. Они не знают пути мира, то есть благочестивой жизни, ибо благочестивая жизнь есть путь спокойствия. Возьмите, – говорит Господь, – иго мое, – и найдете покой (Мф. 11, 29): вот путь к истинному миру Христову!
19–20. Но мы знаем, что закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом, так что заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен пред Богом, потому что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть; ибо законом познается грех. Чтобы иудеи не могли возразить: это не к нам говорится, высказывает: закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом.
Какая, говорит, надобность говорить другим, когда закон дан вам? Законом же называет весь Ветхий Завет, а не один Моисеев только закон, как и теперь наименовал законом пророчества Исайи и Давида. Словами заграждаются всякие уста изображает хвастовство иудеев и неостановимое стремление языка их. Ими пророк обуздал его, как стремительный поток. Апостол же разумеет не то, будто для того грешили, чтобы заградились уста их, но для того были обличаемы пророками, чтобы не представляли грехов своими грехами неведения и не хвалились. И не одни иудеи, но и весь мир становится виновен пред Богом, то есть осужден, чужд дерзновения, не оправдываемым собственными делами, но имеющим нужду в посторонней помощи, то есть в благодати Христовой. Что же ты, иудей, хвалишься законом, когда ты наравне с остальным миром повинен, как не оправдываемый делами закона?
21. Но ныне, независимо от закона, явилась правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки.
Если ты, иудей, хвалишься законом, то знай, что он служит для тебя виною большего наказания. Ибо через него ты узнал грех, а кто грешит с сознанием, тому грозит большое наказание. Но это случалось по твоему нерадению, ибо ты не бежал греха, сделавшегося тебе известным, и потому навлек на себя большее наказание. Как же освободишься ты от этого наказания? Если примешь правду Божию, не зависимую от закона. Ибо нас оправдает Бог, хотя бы мы и не имели дел, потому что Бог всемогущ. Прекрасно выразился: явилась чтобы показать, что правда Божия существовала прежде, но была сокрыта. И словами о которой свидетельствуют закон и пророки также показывает, что она не есть что-либо новое, но что о ней говорили и закон Моисея и пророки, почему и достойна приятия; ибо хотя она независима от закона, однако совершенно согласно с законом имеет целью оправдать нас.
22–24. Правда Божия через веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих, ибо нет различия; потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе.
Эта правда, говорит, то есть оправдание, которым оправдал нас Бог, нисходит на всех через веру. Когда мы приносим веру, то оправдываемся все, иудеи и язычники. Ибо нет различия. Иудей не предпочитается язычнику потому, что получил закон. Ибо и он согрешил, так как из закона научился только, как узнавать грех, а не как избегать его. Если он и не так согрешил, как язычник, но славы лишен одинаково, потому что оскорбил Бога, а оскорбитель пожинает плод не славы, но бесславия. Но ты не отчаивайся. Все оправдываются даром по благодати Божией, а благодать эта бывает через искупление, то есть через совершенное освобождение, соделанное Христом, ибо Он оправдал нас, давши Самого Себя в выкуп за нас.
25–26. Которого Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его через веру, для показания правды Его в прощении грехов, соделанных прежде, во время долготерпения Божия, к показанию правды Его в настоящее время, да явится Он праведным и оправдывающим верующего в Иисуса.
Упомянул об очищении (жертвой умилостивления) и крови, чтобы убедить иудея, что прощение и оправдание совершается через Христа. Если, рассуждает, ты верил, что грехи разрешались кровию овец, то тем паче разрешаются они Кровию Христа, и если очищение законное, будучи образом Христа, имело такую силу, то гораздо большую силу имеет самая истина. «Очищением» (очистилищем) назывался покров ковчега, украшенный поставленными на обеих сторонах его херувимами. Оно указывало на естество человеческое, которое было покровом Божества, закрывавшим Его, но прославлялось ангельскими силами, служащими ему по причине соединения его с Богом Словом. Сказал предложил, чтобы показать, что избавление Кровию Христовою предопределено издревле для уврачевания расслабления, то есть омертвения от грехов, соделанных прежде, во время долготерпения Божия. Ибо хотя мы пользовались многою благостию, однако сделались подобны расслабленным и омертвевшим. А случилось это для показания правды Божией, чтобы не только Сам Бог явился праведным, но и других, омертвевших во грехе, мог воскресить и оправдать, подобно как и явление богатства состоит в том, чтобы кому-нибудь не только самому быть богатым, но и быть в состоянии сделать богатыми других. Итак, не стыдись, оправдываемый таким образом. Если Бог Себе присвояет дело это, то есть превозносится и хвалится им, как оправдывающий наев настоящее время, то есть когда грех достиг крайнего предела и когда мы признаны как бы расслабленными и мертвыми, то чего тебе, иудей, стыдиться таковой славы Божией?
27. Где же то, чем бы хвалиться? уничтожено. Каким законом? законом дел? Нет, но законом веры.
Апостол доказал, что мы оправдаемся через веру; почему справедливо спрашивает иудея: где же то, чем бы хвалиться тебе и гордиться? Не говорит: где добродетель? ибо иудеи не имели добродетели, но только похвальбу. И продолжает: уничтожено, что значит: хвалиться уже не время. До Христа благовременно было хвалиться законом, а теперь уже не благовременно, ибо стало видно, что похваление им бесполезно. Ибо если бы мог оправдать нас закон, то не было бы для нас нужды во Христе. Каким же, спрашивает, законом уничтожено? Законом ли дел, то есть тем, который говорит, что исполняющий их человек жив будет (см. Лев. 18, 5)? (Ибо это сказал закон Моисеев.) Нет, отвечает, но законом веры, который оправдывает благодатию, а не делами. Вот и веру называет законом, потому что имя закон было в чести у иудеев. Итак, хвались, иудей, верою, которая может оправдать тебя.
28–30. Ибо мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона. Неужели Бог есть Бог Иудеев только, а не и язычников? Конечно, и язычников потому что один Бог, Который оправдает обрезанных по вере и необрезанных через веру.