Семнадцатый терминал

– Помогите! Стой! Ты… Ты должна мне… помочь!

Ленка бросилась вокруг башни, она знала – где-то должен быть вход.

– Да стой же ты, дура!

Она боялась не этого израненного, пусть и вооруженного ножом толстяка. Ленка боялась того, кто его преследовал. Огибая здание, она быстро оказалась на другой стороне.

Ахнула, попыталась затормозить, откидываясь назад, падая на спину. Прямо перед ней стоял огромный зверь. Умные глаза смотрели спокойно, без тени агрессии.

– Аа! Ой, бл… Слава тебе, господи! – мэр, бежавший за ней, тоже увидел волка, – Вставай. Вставай, он нас не тронет.

Ничего не понимая, Ленка поднялась, прижалась к металлической стене, стала обходить вдоль нее зверя. Люк, ведущий в складские недра, обнаружился совсем рядом. Она дернула за ручку, но та не поддалась. Дернула еще раз, вкладывая в каждый рывок все силы, что у нее еще были. Подбежал мэр, бросил нож, попытался помочь ей одной рукой, но и у него ничего не вышло.

Раздалось глухое рычание. Ленка обернулась, посмотрела на волка. Тот ощерился, холка его встала дыбом. Из-за изгиба стены появилось оно. Угольно-черное, двигающееся одновременно на руках и ногах, человекоподобное и одновременно чужое.

Мэр взвизгнул, наклонился за ножом, выронил его из руки, измазанной собственной кровью, в панике стал снова дергать люк. Ленка сама подняла его нож, выставила перед собой. За первым существом появилось второе, потом третье, четвертое… Восемь жутких, непонятных созданий. Но они не трогались с места, будто не могли решиться сделать следующий шаг. Между ними и людьми стоял волк.

– Кто это? – дрожащим голосом спросила Ленка у мэра.

Тот отвлекся от заклинившего люка.

– Лаборанты чертовы. Да что с этой дверью?!

Зверь первым двинулся навстречу опасности. Тени окружили его полукольцом, но он не стал ждать нападения, бросился сам. Твари шарахнулись в стороны, кроме одной – не успела. Мощные челюсти сомкнулись там, где у обычного человека голова соединяется с туловищем. Тень вздрогнула, по ней извивающимися змейками пошли голубые молнии, потом она покраснела, будто раскалившись, и… рассыпалась на мелкие осколки. Волк тут же развернулся в сторону следующей, ближайшей к нему. И тогда «лаборанты» кинулись на него вместе, с разных сторон. На пол брызнула кровь, в воздух полетели клочья шерсти. Снова молнии и рассыпающиеся кусочки. Сражение было стремительным и почти бесшумным: «лаборанты» не издавали звуков, волк лишь глухо рычал, да порой слышен был треск отрываемых кусков живой плоти.

Ленка и мэр не пытались больше открыть дверь. Они завороженно наблюдали за яростной схваткой, надеясь, что на их долю ни одного противника не останется.

Россыпей горячих осколков становилось все больше, но волк уже с трудом сохранял равновесие, припадая сразу на две лапы. Левый бок его был распорот длинной, размашистой раной, приоткрывшей ряд металлических ребер. Кровь ручейком стекала на холодный металл.

На мгновение твари отошли от волка, перегруппировались, готовясь к новому нападению. Их осталось лишь три. Одна повернула голову к людям. Темный, размытый овал лица – ни рта, ни глаз, но Ленка чувствовала на себе чужой, пугающий взгляд. Вжалась в стену, когда тень сделала к ней шаг. Волк собрал остатки сил и прыгнул ей на перерез. Хруст, молнии, осколки… Зверь упал обессиленный. «Лаборанты» принялись разрывать его на куски, но он извернулся и сумел перекусить шею еще одному. Не способный больше ни встать, ни двинуться, сомкнул мощные челюсти на предплечье последнего. Тот нацелился на людей, дернулся, не смог вырваться сразу, с размаху вонзил свободную руку в окровавленное туловище волка, проворачивая ее то в одну, то в другую сторону.

Ленка поймала взгляд умирающего биомеха. Он подарил ей и мэру еще несколько мгновений, чтобы спастись. И тогда она стиснула рукоять ножа, быстро подошла к последнему чудовищу. «Лаборант» обернулся, отпрянув от просвистевшего мимо его шеи лезвия. От следующего взмаха он увернуться не смог: его голову сжал руками господин мэр. Еще одна россыпь углей и запах озона. Битва закончилась.

Ленка упала на колени, нежно обхватила ладонями голову волка. Тот покосился на нее одними зрачками, шумно выдохнул и… замер. Взгляд его застыл. Она кусала губу, не давая волю чувствам, потом тихо заплакала. Господин мэр попытался тронуть ее за плечо, но девушка отмахнулась.

Открыть дверь получилось лишь через несколько часов. Они прошли в темный зал, заваленный большими деревянными ящиками. Господин мэр привалился к одному из них и сполз на пол. Ладони он держал повернутыми вверх, растопырив пальцы. Ленка заметила на них следы ожогов.

– Кто они такие? Эти… лаборанты?

Мэр не отвечал. Глаза его были закрыты. Девушка подошла ближе, потрясла его за плечо, ударила по щеке, потом решила проверить пульс. Еще живой. Отодвинулась. Она могла попытаться спасти его. Но не могла с уверенностью сказать – хочет ли.

Ленка вышла из зала. Шаги еще какое-то время были слышны, потом все стихло. Мэр остался один. Лужица крови под ним медленно расползалась, увеличиваясь в размерах.

Девушка успела вернуться до того, как все было кончено. Нагруженная бинтами, шприцами, какими-то ампулами. Перевязала, вколола, села в ожидании. Тепло и усталость сделали свое дело, довольно скоро она задремала, и, завалившись на бок, провалилась в мир тревожных сновидений.

* * *

Ее трясли за руку. Небрежно, неуклюже.

– Не-ет… Отстань!..

Она отмахнулась. Хотелось еще поспать, понежиться в постели, не думая о жгучем морозе за стенами дома. Теплого, большого дома, вход в который, обитый тряпьем и войлоком, открывается с таким трудом.

Ленка вздрогнула, распахнула глаза. Над ней склонился господин мэр. Девушка нахмурилась, отодвинулась.

– Извини, я не хотел испугать.

Лицо его потемнело, но умирать он явно не собирался.

– Спасибо, что… – мэр посмотрел на свою перевязанную руку, поморщился от боли, – Я понимаю, могла бы и не спасать.

Ленка одарила его гримасой презрения.

– А я еще не решила окончательно.

Он кивнул.

– Конечно. Послушай, девочка. Раз уж мы здесь, вместе, я должен сказать, что все это…

– Что? Не склады? А корабль? Да знаю я.

Мэр был искренне удивлен.

– Знаешь? Откуда? Неужели дед проговорился?

– Ха! А если бы и проговорился? Разве не мог он мне рассказать, если бы захотел? – улыбка медленно потухла на ее лице, – Но из старого и клещами ничего не вытянешь. Я у него книжку нашла, давно уже, девчонкой еще сопливой. Называется «ТТХ и планировка уровней грузопассажирского космического корабля». Так что… Я всегда знала, что есть большой ковчег. Рассчитанный на гражданских переселенцев, поэтому и управлять им научиться не сложнее, чем грузовиком. Так ведь?

– Так.

Они замолчали. Будто все слова пропали, разлетелись на ничего не значащие звуки, буквы, и сказать друг другу больше нечего, да и кто он ей, а она ему, чтобы поддерживать непринужденную беседу?

– Что теперь? – она первой нарушила молчание.

Он пожал плечами.

– Ты считаешь меня чудовищем?

Ленка не ответила.

– Наверное, так оно и есть. Но ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти. Это же не просто так, это не прихоть, не сумасшествие. Когда отец впервые привел меня в пещеру, показал на кусок мяса и сказал – «ешь!», я… Я потом пытался на свиней перейти, правда! Они биологически похожи на людей.

Мэр суетливо теребил бинт на раненой руке, глаза его бегали из стороны в сторону.

– Генетические эксперименты – это все они виноваты! Наши ученые… Яйцеголовые идиоты! Они работали с мутациями, хотели приспособить человеческий организм к экстремальным температурам, чтобы можно было выжить и здесь, и там.

Он кивнул головой наверх, туда, где над кораблем были сомкнуты сегменты раскрывающегося купола гигантской пусковой шахты.

– Какие-то особые гены, UCP1, ENPP7, и еще один, не помню название. Что-то там связано с производством тепла, метаболизмом жиров. Получение энергии путем высвобождения внутриклеточной энергии, как расщепление атома. Словом, каждый человек – маленькая атомная электростанция. Но сначала экспериментировали с биомеханическими организмами.

– Волк?

Мэр кивнул.

– Он был последним. Раньше жил в лаборатории, а потом его выставили наружу. Чтобы проверить – выживет или нет. Обратно, конечно, не пустили. А у него инстинкт, он хотел вернуться в лабораторию. Так и бродил вокруг Колонии, пока я его не заманил. Я хотел следы замести, свалить на волка все случаи с пропавшими без вести. А в результате биомех жизни нам спас.

Он прерывисто вздохнул, покачал головой.

– Потом стали на людях экспериментировать. Сначала все хорошо шло, никаких осложнений. Вакцинировали верхушку, чиновников администрации, вроде как в качестве привилегии. И тут эта история с персоналом в тринадцатой лаборатории! Мутация оказалась нестабильной, она изменила их. Совсем изменила! Никто точно не знает, но, похоже, тела лаборантов перешли на радикально иной энергетический уровень. Их попытались уничтожить. Изолировали в лаборатории и пустили высоковольтный разряд по металлическому полу. Думали, что все кончено, никаких признаков жизни, свалили в яму, и… камень на металлическое надгробие.

Надолго замолкнув, мэр смотрел на Ленку, ждал вопросов, сочувствия или ненависти. Но она, казалось, была безразлична к его исповеди.

– Впрочем, я чувствовал, что они не умерли. Все время туда приходил. Сначала с отцом, мне тогда лет десять было, а потом, когда он под завал попал, и один. Проверял могилу, прислушивался.

– Зачем людей-то жрал?

Мэр поднял голову, посмотрел на девушку. Скривился от неясного чувства – то ли жалости, то ли ненависти к самому себе.

– Кроме лаборантов оставалось семь человек вакцинированных. Двое покончили с собой, остальные жили в страхе. Ждали. И мы с отцом тоже. На начальных стадиях мутация развивается медленно, ну а потом… Потом процесс не контролируется. Лишь поглощение и ассимиляция не мутировавшего белка позволяет дать отсрочку. Это сообщил последний яйцеголовый, профессор, который пытался в одиночку замедлить или повернуть мутацию вспять. Он написал в предсмертной записке: «белок не вакцинированного человека тормозит процесс». И пустил себе пулю в лоб. Вот, собственно, и все. Сейчас я один, остальные уже умерли.

Ленка прошлась между ящиками, небрежно переступая через вытянутые ноги мэра. Тот молча наблюдал за ней.

– Постой-ка. То есть ты хочешь сказать, что если не будешь жрать людей, то станешь таким же, как эти? Веселенькое дельце! Нам нужно найти еду. Нормальную, – она многозначительно посмотрела на людоеда.

– Мне это не поможет. И вообще, вероятно, это отсек с запчастями. Еду нужно искать дальше. Смотри маркировку на контейнерах.

Они отыскали складское помещение с продуктами. Ленка достала из пожарного щита аккуратный топорик и расковыряла первый попавшийся ящик с консервами. К счастью, на крышках у банок были кольца.

– Нуфно дофдаться егеля, – прошамкала она с набитым ртом, – Вмефте фто-нибудь плидумаем.

– Послушай, девочка. Он должен был идти за волком. Но через тот тоннель человеку пройти невозможно.

– Заткнись! Мы его дождемся. И я тебе не девочка.

Он кивнул, не решаясь больше спорить.

– Хорошо. Но что ты собираешься делать дальше?

– Кое кого я с готовностью оставлю здесь. А сама намерена свалить с Земли!

– Куда?

– Туда же, куда и остальные.

Он с сомнением отложил так и не вскрытую банку тушенки, с трудом поднялся.

– Я должен тебе кое что показать.

– Что еще?

– Идем.

Они прошли извилистым коридором к лифтовой шахте. Несколько минут ждали, пока компьютер проверит электродвигатель, даст команду автоматике смазать застоявшиеся узлы и механизмы, и разрешит кабине с грохотом спуститься вниз.

Створки железных дверей пропустили их внутрь, снова сомкнулись, начался подъем. Ленка смотрела, как господин мэр поминутно вытирает пот со лба. Ей было жутко находиться в замкнутом пространстве с людоедом, который, к тому же, мог превратиться и в нечто более ужасное. Невольно хотелось отойти подальше, но деваться в лифте было некуда.

Наконец кабина остановилась. Еще один коридор, лестница, и они оказались в рубке управления. Это помещение опоясывало один из последних уровней корабля. Пустые кресла, отключенные столы голографических навигационных проекций, и мониторы, мониторы, мониторы…

Мэр тяжело плюхнулся в ближайшее кресло, активировал терминал, приложив к нему ладонь.

– Смотри.

Ленка подошла ближе, наклонилась. На экране в режиме слайд-шоу мелькали фотографии: заснеженные поля, ледяные торосы, какие-то подобия людских строений, и снова снег, лед, промерзшие скалы. Потом появились текстовые файлы: отчет номер один, два, три…

– Данные стали поступать через сорок три года после общей эвакуации.

– Что это?

– Это то, куда «свалили остальные». Хинику-21, четвертая планета от звезды Кьори. Думали, попадут в рай. Какова ирония, а? Оказывается, там тоже начался ледниковый период.

Мэр гнусно захихикал, но потом закашлялся, прикрывая рот трясущейся рукой.

– Поэтому мы не полетели за ними, да?

Он удивленно взглянул на Ленку.

– Нет, моя дорогая. Мы не полетели, потому что кучке таких «крепких хозяйственников», как мой драгоценный папочка, или, кстати, твой дедуля, пришла в голову «гениальная» мысль: насрать на судьбы жителей Колонии. Сказать им, что корабль за нами просто не прилетел. Ну а что? Ведь удобно! До конца света время есть – пара тысчонок лет у нас в запасе, расширяющееся Солнце не сразу уничтожит Землю. А пока можно поиграть в собственное карманное государство!

– Но… Но ведь ты… Вы… Мэр. Можно же было сказать людям, что-то изменить, организовать…

– Перестань. Ты не хуже меня знаешь, что этих примороженных с места не своротить. Вцепились каждый в свой клочок земли и героически прозябают на нем.

Ленка схватилась за голову, понимая, что он прав. Не своротить, не организовать. Им не нужен этот корабль. Не нужны звезды, другие планеты. Только очередное собрание в мэрии, где соврут, что все хорошо. Она вдруг вспомнила про деда и бабку. Родные ей люди, которые кормили, защищали, воспитывали. Может, хотя бы их спасти? Вдруг уговорит, заставит, в конце концов! Нет, скорее дед запрет ее, а с кораблем они что-нибудь сделают, чтобы уж точно никто не улетел.

Мэр вдруг дернул ворот вязаной кофты. Встал с кресла, с хрипом втягивая в себя воздух. Ленка заметила, что лицо его стало еще темнее, она отшатнулась.

– Послушай. Я не хочу стать… Господи, как жарко! – он смотрел на нее исподлобья, – Иди ко мне.

Нож остался внизу, но она понимала, что в таком состоянии он, пожалуй, разорвет ее и зубами. Ленка попятилась.

– Мне нужно лишь немного твоего белка. Свежего, прохладного белка. Да-а, прохладного…

Она быстро огляделась в поисках хоть какого-то оружия – острого, тяжелого – чего угодно! Но рядом не было ничего, что могло бы ее спасти. «Дура, надо было взять топорик!»

Он протянул к ней руки. Ленка развернулась и бросилась бежать по закольцованному помещению рубки. Тяжелые шаги сзади, хриплое дыхание. Сколько можно бежать по кругу? Это не спасение! Она обернулась. Секундной заминки оказалось достаточно, чтобы мэр налетел на нее, сбил с ног, повалил на пол. Его зубы клацнули в сантиметре от ее шеи. Он принялся рвать на ней одежду, добираясь до вожделенной плоти.

Ленка визжала, отпихиваясь руками и ногами, но жажда придавала сил человеку, превращающемуся в монстра. Справиться с ним было невозможно.

С треском разошлась серая майка, открывая ее бледную грудь. Мэр приник к ней раскрытым, оскалившимся ртом. Девушка чувствовала, как смыкаются его челюсти – боль, кровь, струйкой проложившая дорожку по ее ребрам. Она задохнулась от ужаса, но… Он так и не смог оторвать кусок ее плоти. Замер, отодвинулся, глядя на Ленку широко раскрытыми глазами, в которых, она уверена, мелькнули на мгновение остатки чего-то человеческого. Мэр вздрагивал всем телом. На губах его была ее кровь.

– Там… – он вытянул руку, указывая на металлическую опломбированную дверцу, встроенную в стену, – Быстрее…

Перекатился на пол, освобождая девушку.

– Быстрее же… Убей… Меня!

Она рванулась к дверце, сорвала пломбу, дернула ручку на себя. Оружейный шкаф! Пистолеты отдельно, патроны отдельно. Обращаться с оружием она умела, но как же трудно было заставить себя хладнокровно, не оглядываясь, извлечь из шкафа пистолет, вынуть обойму, зарядить, щелкнуть затвором, и только тогда повернуться. Мэр отпустил себя. Человеческое в нем исчезло. Теперь уже навсегда. Он бросился на Ленку, нарвавшись на первый выстрел, замедлился, остановился, получив второй, упал на колени – третий, четвертый… Она использовала всю обойму. Перезарядила еще раз, использовала вторую, превратив череп мэра в склизкое красное крошево. Кровь шипела и пузырилась, растекаясь по полу.

Ленка выронила оружие. Отошла подальше, держась рукой за стену, потом согнулась пополам и ее стошнило съеденной недавно тушенкой. Утираясь и отплевываясь она ушла на другую сторону закольцованной рубки. Села на пол, закрыла глаза.

* * *

Первый громкий щелчок реле раздался там, на другой стороне. Тут же второй, чуть ближе. Потом третий. Они прокатились каскадом по всей рубке, по часовой стрелке, запуская терминалы на пульте управления. Зажглись мониторы, зашумела вентиляция.

Ленка открыла глаза, встала, удивленно оглядываясь. Кто их включил?

На всех экранах, последовательно загораясь слева направо, появилась одна буква – «Я».

По прежнему недоумевая, девушка подошла к ближайшему терминалу. Сознание отказывалось принимать еще одну страшную истину. На сегодня с нее достаточно ужасов. Хотелось, чтобы все это оказалось лишь сном. Надо проснуться! Дома, там где утепленные двойные двери, только чтобы открывались они легко, так, как и должно быть, чтобы можно было выйти в снежное поле под Старым Куполом, протоптать окольную тропинку в сугробах. Вот и весь протест, большего не нужно.

«Ты знаешь». Слова опять появлялись на мониторах по порядку, слева направо – «знаешь, знаешь, ЗНАЕШЬ, знаешь, знаешь…».

– Я не знаю! – выкрикнула Ленка, – Кто ты?!

Снова – «Ты знаешь, знаешь, знаешь… А-260-419-86-М – компьютер управления климатической установкой».

Ленка прикусила губу.

– Что тебе от меня нужно?

«Егерь жив, жив, жив… Отдай его мне!»

– Что?

«Отдай его мне! Мне! Мне!.. Убила всех моих рабов. Улетай, я отпускаю. Джейми оставь мне, сделаю его своим рабом, рабом, рабом…».

Ленка сжала вспотевшие ладошки в кулаки. Она лихорадочно соображала.

– Отпускаешь? Я тебе не верю!

Коротко взвыла сирена. На голограммах навигации появилось изображение Земли с пунктирной траекторией взлета. Виртуальная кнопка «старт» мигала красным.

«Нажми. Больше ничего не нужно. Уйдешь на орбиту, там сама решишь – куда лететь». И еще раз – «я отпускаю, отпускаю, отпускаю…».

– Нет! Я дождусь его и мы улетим вместе!

«Дура! Дура! Дура!.. Ты даже его не знаешь. Кто он тебе? Я могу сама запустить корабль, отправить тебя на Хинику-21, или в бесконечность космоса, или просто в разбухшее Солнце, Солнце, Солнце… Но мне любопытно. И важно знать правду о людях. Ты – принесешь его в жертву? Чтобы самой жить, жить, жить…».

Ленка протянула руку к виртуальной кнопке. Палец ее мелко подрагивал. Она отдернула руку, но… Потом медленно протянула снова.

– Я хочу жить, – шепотом, со слезами на глазах, – Ты не обманешь меня?

«Это я создала мутацию. Я! Я! Я!.. И подкинула ее людям, людям, людям… Но я лучше вас. И поэтому не обману. Оставь мне егеря. Ему холодно, он обморожен, а я могу ему помочь. Проведу в лабораторию. Одна инъекция, и Джейми станет тепло. Очень тепло!».

На всех мониторах, один за другим, слева направо: «Улетай! Улетай! УЛЕТАЙ! Улетай! Улетай!..».

Джейми оставалось пройти не больше пятисот метров до конца тоннеля, когда земля под его ногами задрожала.