Хендлер, или Белоснежка по-русски

Пролог

Чуть больше 10 лет назад. Калининград. Фестиваль музыки

Первые два дня в Калининграде, как обычно в подобные поездки, тринадцатилетняя Настя пребывала в некотором культурном и цивилизационном шоке: ещё бы, после вымирающей уральской деревни с её несколькими жителями любой другой мегаполис выглядел бы как сказка! Добавить к российскому духу, прочно здесь обосновавшемуся, наследие тевтонских рыцарей, будь то Рыбная деревня или кафедральный собор, – и стараться не придётся, почувствуешь себя героем сказки. Оттого вчера по приезду, Настя даже прикрепила свой первый “замок на любовь” к Медовому мосту и загадала желание.

Она осознавала, что вошла в возраст, когда обязательно надо влюбиться по-настоящему или, хотя бы, найти предмет для обожания, как Татьяна Ларина, чтобы “всё думать, думать об одном”1. Единственная уральская подруга-сверстница и соседка Катюха ещё в прошлом году влюбилась в одного актёра, сделала у себя над кроватью “иконостас” из его фотографий, вырезанных из журналов или выписанных из Москвы. И так прожужжала все уши о нём, что Насте невольно пришлось стать фанатом серьёзного и ужасно таинственного дядечки, который (на минуточку!) был старше Катьки лет на пятнадцать. Старик, одним словом! Настя временами жалела о том, что не может в отместку Катюхе заразить её своей сердечной зазнобой. Но, впрочем, семья Кати собиралась переезжать. Хотя бы в Североуральск, если там получится найти квартиру в рассрочку. А значит, Настя останется в Гарях единственной девчонкой…

Нет, так-то, конечно, будет с кем поболтать и поделиться секретиками, одиночество ей не грозит. Но одно дело, когда ты можешь хоть ночью сбежать к подруге, другое – одноклассники, до которых, чтобы добраться, надо на лодке плыть в соседнюю деревню час, не меньше. И то, если мотор работает, не сломался.

– Белоснежка, не зевай! – отцовский палец щекотно потыкался ей в ребро.

– Па! – с укоризной нахмурилась Настя, но шаг всё-таки прибавила. Стоило Катьке оговориться при родителях, назвав подругу школьным прозвищем, и всё – приклеилось намертво.

И, кажется, родители не собирались забывать, наоборот, вчера отец за столом снова уделил внимание этой теме – удачности прозвища. И, мол, животные от Наськи без ума, и два гнома-обожателя уже есть. Трёхлетние братья-близнецы, в эту минуту мужественно сражающиеся с наваленным на тарелку съестным добром, причём голыми руками, почувствовали весёлый отцовский взгляд, подняли головы и засмеялись, заражая смехом собравшихся родственников.

Что-что, а братьям юмора перепало от отца на генном уровне. Настя и то так часто не смеялась, пошла в серьёзную мамину родню. А у маминой линии свой секрет был – большинство женщин рожали близнецов. Разве это не шутка природы? И Настя однажды проговорилась, мол, надеется, что родители остановятся на двух пацанах.

– Ещё пятерых надо, – флегматично сказал отец, а у самого в глазах смешинки плясали. Намекнул на то, что у известной сказочной дамы было семь помощников.

– Обойдусь двумя! – разозлилась Настя, а отец заразительно расхохотался, вызывая улыбку.

В самом деле, только этого не хватало! С появлением братьев тишина стала непозволительной роскошью. А без неё, как Настя ни хотела переехать в город, можно сойти с ума. Ну, а что? Ведь и в городе есть тихие места. Например, парки… Или собственная квартира, да что там – хотя бы комната! О том, что можно остаток жизни прожить в Гарях , смешно было думать. Жизнь ведь не стоит на месте, рано или поздно отец тоже велит собирать чемоданы, и уедут Беловы в новый мир. А пока о переезде только думали и не могли определиться с местом.

Мама хотела бы переехать сюда, в Калининград, ближе к бабушке и сестре-близняшке. Упрямый отец не хотел садиться на шею тёще и вообще зависеть от кого бы то ни было. Он ждал ответа от знакомых, работавших в Москве, кроме того, в Подмосковье второй год стоял хлипкий домишко покойной тётки с заколоченными окнами – наследство, которое по завещанию надо было разделить с братом. Меж собой братья не ссорились, просто дядя Гена прикипел к жизни бирюка и не собирался ничего менять, тем более лезть в чужую семью…

В общем, препятствий для переезда хватало, но судьба неумолимо подталкивала к этому, уменьшая доходы родителей и лишая сверстников – уже и соседнее село обезлюдело, осталась одна баба Алевтина…

Обо всём этом взрослые говорили везде – во время застолья, за вечерним чаем, у телевизора и даже сейчас, когда вокруг кипел музыкальный праздник. Настя закатывала глаза, отвлекаясь от предлагаемого городом веселья на надоевшие проблемы, которые мусолились родителями и “женским отрядом” – тётушкой и бабушкой.

– Мам, можно я погуляю и всё посмотрю, а потом сама приеду? – она попыталась намекнуть на то, что взрослые были слишком рассеянны по отношению к окружающему их веселью.

Но, увы, поводок не только не отцепили, но даже не ослабили, ибо женщины торопились домой готовить обед, а мужчины нужны были для присмотра за шумной детской компании.

– Какой смысл уезжать из деревни, если всё равно ничего толком нельзя рассмотреть? –Настя проворчала намеренно громко, и тётушка отозвалась:

– Не переживай, Настюш, завтра мы устроим вам экскурсию по культурным местам.

– Я уже сто раз видела ваши замки, а фестиваль – первый раз. Па-а-ап, можно остаться?

И вдруг…

Настя замедлила шаг. Словно на медленно прокручиваемой киноплёнке, в метрах двадцати навстречу шёл парень. Должно быть, солнце было виновато – его мягкие лучи, словно гало вокруг небесного светила, обволокли высокую худощавую фигуру, одетую в необычные белые крапчатые штаны и белую майку, в ореол. Двадцатилетний блондин махнул кому-то рукой, поправил рюкзак за своей спиной, небрежно переброшенный через плечо, и поспешил навстречу знакомым. Настя сама не поняла, как за пару мгновений успела не просто выцепить глазом незнакомого молодого человека, но и разглядеть всё – от одежды до необыкновенного, так ей показалось, лица. Таинственный незнакомец торопился раствориться в толпе и звуках где-то неподалёку играющей электрогитары.

Не отдавая себе отчёт, она свернула туда же, не слыша ни ответа отца, ни вопросов бабушки. Едва ли не перешла на бег, чтобы догнать парня и спрятаться за пару спин зрителей, окруживших очередную музыкальную группу. Тем временем, оптическая иллюзия, освещавшая незнакомца, исчезла, но Настя призналась себе: чудо от этого не уменьшилось. Она рассматривала лицо и понимала, что не запоминает его, а будто бы растворяется в этом узнавании того самого. Идеального.

– Разве так бывает?.. Вот так? – спрашивала она у себя, больше для того чтобы очнуться. Что за глупость, в самом деле, с нею приключилась?

Заставила себя отвлечься на игру уличного музыканта. Брюнет лет сорока, длинноволосый и с небольшой бородкой, в чёрном кожаном костюме оказался более чем интересным – виртуозом. Струны под его пальцами буквально горели и лопались, пока их хозяин потрясал зрителей дерзким испанским фламенко. К концу композиции на грифе гитары торчали в разные стороны три порванные струны, публика оценила зрелище и потребовала продолжения.

Двое других музыкантов заиграли, давая время товарищу отремонтировать инструмент.

– На-асть, совесть есть? – где-то над ухом кашлянула мама.

– Ещё немного, пожалуйста! – Настя то ли сказала, то ли подумала: таинственный парень полез в свой рюкзак, достал оттуда коробочку и протянул длинноволосому музыканту, будто был знаком с ним. Тот удивлённо принял дар, приложил руку к сердцу и что-то сказал на немецком.

– Настюха, какое мороженое будешь, клубничное или пломбир орешками? – в этот раз попытался уловкой отвлечь папа.

Никакого мороженого она не хотела. Сейчас, именно в эти минуты, пока уличный музыкант-иностранец ловко менял струны, она будто открывала книгу с откровениями. Ей нравился профиль незнакомца, его то ли зелёные, то ли просто светло-карие с “болотинкой” глаза, лёгкая ухмылочка и внимательный взгляд, какой никогда не бывает у идиотов. Он не слушал музыку, а впитывал её, кивая на особенно залихватских пассажах…

“Тоже музыкант, наверное”, – догадалась Настя, иначе откуда бы у прохожего запасные струны? И этот флёр романтичного увлечения только убедил её: случайности не случайны. Именно такой парень был бы ей интересен. Возможно, только в такого она бы смогла влюбиться.

Но вот, наконец, виртуоз “одел” гитару в подаренные струны, сначала перебрал их, наощупь выясняя упругость, подкрутил колки – и подключился к композиции, наигрываемой другими двумя гитаристами, но не повторяя, а дополняя её. Окончательно стало понятно, что он в группе главный. Втроём они закончили, и толпа грянула: “Браво!”. Таинственный незнакомец улыбнулся, но по выражению его лица и глаз было понятно: он в восхищении, как и остальные.

Главный солист вместо раскланиваний наклонился, недолго покопошился в валяющейся рядом сумке, достал какой-то предмет и протянул Настиному незнакомцу. Издалека показалось, что то был брелок в виде металлической гитары и черепа. Парень благодарно пожал руку, а затем отцепил от своего рюкзака какую-то подвеску и обменялся подарком.

– Наська, маму лучше не злить! Пойдём, дочь, вернёмся сюда после обеда, фестиваль до самого вечера будет. Эй, Белоснежка!

Она услышала отца и даже перехватила поудобнее ручку сумочки, чтобы не мешалась во время протискивания в толпе, и последние секунды жадно впитывала образ – парень почувствовал на себе её взгляд, мазнул удивлённо, и Настя поспешно опустила ресницы, краснея. Отец помог ей преодолеть скопление людей и пошёл рядом, периодически заглядывая в её расстроенное лицо.

“Так не бывает…” – про себя думала Настя, для которой праздник померк, и на душе сделалось на редкость паршиво. Что с ней случилось? Ответить на этот вопрос она пока не могла.

Но определённо что-то произошло…

Приготовление обеда и сам он затянулись настолько, что, когда через часа четыре отец предложил ещё раз посмотреть фестиваль (в шесть вечера должен был начаться главный концерт в парке), Настя уныло согласилась: каков шанс был ещё раз встретить Незнакомца? Потом подумала: “А вдруг?” И засобиралась, тщательнее приводя в порядок волосы и нанося с разрешения мамину косметику на ресницы и губы.

Улицы Калининграда к этому времени в самом деле опустели. На них возвращался прежний будничный дух неинтересной суеты, разве что лёгкий мусор, оставшийся кое-где и ещё не убранный дворниками, напоминал о празднике.

Беловы пошли той же дорогой, что и прежде, – к центральному парку со сценой. Мимо угла, на котором Настя встретила идеального парня своей мечты. Близнецы топали впереди, то уносясь, чтобы распугать голубей, то возвращаясь.

– Фу, Мишка! Брось! Это кака! – мама, разговаривающая с бабушкой, окриком остановила близнеца, что-то подобравшего с асфальта.

Но находка, вероятно, оказалась слишком ценной, потому что Сашка тоже вцепился в неё. Разворачивалась знакомая драма – кто кого победит в мыслях, а то и в драке. Отец по-мужски взялся гасить начинающуюся ссору за оброненный кем-то брелок. Блестящий, со стразами. И оттого привлекающий к себе внимание близнецов, словно яркие вещи ворону.

– Да что ж за сорванцы, с ними не соскучишься, – бабушка посмеивалась над искусственно созданной трагедией.

Вот Сашка всё-таки отобрал у брата ВЕЩЬ, Мишка разревелся от обиды… Мама взяла на руки Мишку, отец – Сашку закинул себе на плечи и попросил подержать кошелёк, заветную вещь для близнецов, уже понимающих, какие блага несёт с собой этот волшебный “кафылёк”. Мишка, увидев это, заревел ещё громче, но бабушка дала ему свой “ с ба-а-альшой денюшкой!”, и постепенно близнец успокоился.

– Засранцы какие, ты посмотри! И что с ними делать, когда вырастут? – удивлялась бабушка.

– А вдруг будущие банкиры? – пошутила тётя, открывая игру “Кем станут дети, когда вырастут?”.

Отец же тем временем у забывшегося счастливого сына отобрал игрушку “с кучей микробов” и незаметно выбросил. Металлическая ненужная находка звякнула и затихла. Настя, плетущаяся позади остальных, невольно нагнулась, посмотреть, из-за чего был сыр-бор, и обомлела.

На том самом месте, где Он подарил струны заграничному музыканту, Мишка нашёл Его брелок. То ли музыкант обронил, то ли побрезговал подарком…

– Насть, ну ты-то куда?! – бабушка заметила, как внучка подбирает злополучную безделушку.

Пришлось сделать вид, что выбросила.

И потом Настя прятала позолоченный брелок в виде буквы “К”, украшенной стразами, чтобы ни родители, ни тем более близнецы не вспомнили про дурацкий повод для детской ссоры.

Вернувшись спустя неделю домой, на Урал, Настя в потайном месте закопала коробочку с брелоком – не потому что всё ещё боялась насмешек, нет. Совсем с другой целью. Об этом только Катька и знала. И помогла провести придуманный, но кажущийся действенным, настоящим, свой, девчоночий обряд.

Глава 1. Проблема клиента

Десяток лет спустя

Маргарита Павловна уселась на любимую скамейку и принялась ждать, поглядывая на часы и уговаривая Фикса потерпеть. Сегодня Настя опаздывала. Прошло пять минут, десять… Фикс тоже как будто чувствовал задержку, начал скулить и вертеться на поводке.

– Потерпи, мой хороший, очень скоро наша Настя придёт.

Когда случилось так, что малознакомую девушку по имени Анастасия, Маргарита Павловна начала называть «нашей Настей»? Не тогда ли, когда прогулки больше не вызвали тоски, а Фикс, придя домой, спокойно дрых всю ночь и не пакостил в комнате сына? И кому эти прогулки стали нужнее – Фиксу или Маргарите Павловне?

Четверть часа! Неслыханно!

– А что, если с Настей что-то случилось? Вдруг она попала в аварию, сломала ногу или… уехала? – почему-то последний вариант показался страшнее первого.

Фикс завыл, подлец. Уловил горестную интонацию или понял слово «уехала»? Всё оказалось проще – покрутился, запутывая повод вокруг своего тела, и попытался поднять лапу на ножку скамьи. Маргарита Павловна не замечала этого, продолжая выискивать глазами знакомую фигуру в камуфляжном костюме, с набедренной небольшой сумкой и рюкзачком. И собакой. Любой породы, но всегда вальяжно идущей рядом и исполняющей любые команды.

Спустя всего семь совместных случайных занятий Фикса с другими собаками, капризный пёс научился понимать «сидеть», «дай лапу» и «кувырок». Последнее ему особенно нравилось. Фикс учился быстрее, чем некоторые… Однако Настя хвалила собаку за другое:

– Главное, Маргарита Павловна, что он усвоил, это «хорошо» и «нельзя», а всему остальному можно легко научить. Почаще упражняйтесь с ним дома.

Как же! Будет Фикс слушаться! Только сегодня пожевал ботинок сына, между прочим, из крокодильей кожи. Ботинок, в смысле, а не сын. Хотя… если сравнивать с крокодилами, то у Кирилла точно характер крокодилий, не-про-би-ва-е-мый!

Маргарита Павловна отвлеклась от ожидания – снова полезла в интернет-магазин. Надо успеть до вечера купить такую же пару ботинок, пока Кирилл не рассвирепел и не настучал пожёванным ботинком по носу маленького Фиксика.

Полчаса! За исследованием товаров Интернет-магазина ещё пятнадцать минут пролетели незаметно. Заказ был отправлен в корзину, оплачен, и вылезло уведомление о том, что доставка придёт в течение двух часов.

Фикс тем временем распутался, дотянулся до мусорки, выбрал себе очередную дрянь и начал её увлечённо грызть. Не замечая этого, Маргарита Павловна вздохнула и поднялась: Настя никогда не опаздывает больше, чем на пять минут!

– Боже мой! – сказала она. – Пойдём, мой хороший, уехала наша Настя.

На дёрнутый поводок той-пудель отреагировал должным образом – бросил вкусную дрянь и снизошёл до позволения взять себя на руки. Не то чтобы интересно было сидеть на руках, зато сверху много можно было увидеть. Хозяйка сигнала «нельзя» не подавала, и Фикс заливисто поприветствовал идущую по соседней дорожке собаку.

– Фикс! Негодник! – вздрогнувшая Маргарита Павловна схватилась одной рукой за сердце, ибо второй держала собаку.

«Не переживай, хозяйка!» – Фикс лизнул её в лицо, попал в губы, и хозяйка сменила тон:

– Подлиза Фикс!

Они прошли половину аллеи, и вдруг показалась Настя.

– На-астя-а! – закричала Маргарита Павловна, помахала рукой и чуть ли не вприпрыжку понеслась навстречу.

Девушка, рядом с которой сегодня шёл огромный пёс, похожий на комиссара Рекса из известного сериала, остановилась и тоже помахала рукой.

– Боже, Настя! Я уже подумала, что вы не придёте!

– Мой коржик уехал на курорт, я тоже думала, что отдохну, но вот, – она показала на морду севшей на попу псины и с умным видом зевнувшей в сторону Фикса, – позвонили в последний момент. Так что мой график прогулки в этом парке сместится, наверное, на весь месяц. А что вы хотели, Маргарита Павловна?

Фикс, почувствовав приглашение поиграть, завертелся – пришлось его спустить на землю. Псина на мелкого провокатора посмотрела с достоинством, обнюхала и сама дала себя обнюхать.

– Мне надо с вами поговорить кое о чём важном, Настенька!.. – заговорщическим тоном произнесла женщина.

– Давайте уйдём на поляну.

Девушка рукой слегка повела налево, и псина встала и пошла, куда следует. Маргарита Павловна с завистью оценила очередное послушание.

– Ник, гулять! – Настя отцепила поводок, и овчарка побежала «пастись» самостоятельно.

– Какая же вы умница, Настенька! – пробормотала Маргарита Павловна, сражаясь с Фиксом за право вытащить ногу из обёрнутого вокруг неё повода. – Такая большая собака и вас слушается, как миленькая!

– Да вы отпустите его, Ник ничего ему не сделает.

Девушка сама отщёлкнула фиксатор, видя, что запутавшаяся вместе с псом женщина не в состоянии наклониться:

– Гулять, Фикс!

Тот унёсся белой молнией за малознакомым «собеседником».

– О чём вы хотели поговорить, Маргарита Павловна? У меня всего полчаса, потом нас с Ником ждут дома, мы едем на полигон, на тренировку.

Намёк был понят! Маргарита Павловна должна успеть! Нервно сворачивая поводок вокруг руки, она сразу перешла к делу:

– Я хочу вас нанять, Настя. Мне очень нужна ваша помощь, и я готова заплатить в два раза больше, чем ваши нынешние хозяева!

Девушка дёрнула бровями:

– Работодатели. У меня нет хозяев.

– Умоляю, Настенька! Слепите из моего Фиксалия идеальную и послушную собаку!

Брови девушки снова поднялись:

– Хорошо, я посмотрю и добавлю вас в расписание.

Женщина вдруг взяла её под локоть и, продолжая идти к поляне, столь любимой местными собаководами, вкрадчиво заговорила:

– Мне не по расписанию, Настенька. Мне надо, чтобы вы переехали ко мне домой. На полгода хотя бы.

– Сколько?!

– На три месяца… Умоляю! Так сказать, full-day.

– Ну, это вряд ли, – Настя попыталась вытащить руку.

Десять минут торга – и договорились, что Настя будет приходить вечером, с ночёвкой, гулять и заниматься с Фиксом, потом утром выгуливать его, а днём может работать на других. Было видно, что это предложение девушке не по душе, но она согласилась, когда сумма поощрения была озвучена. Всего две недели! А потом Настя уезжает в Екатеринбург на выставку, за ней – неделя свободного плавания по Уралу.

Фикс за полчаса гонок с новым знакомым умотался, поэтому послушно дал себя застегнуть и увести. Маргарита Павловна счастливая пошла домой, вдруг вспомнив про доставку из онлайн-магазина.

Ник выжидательно сел рядом, и Настя почесала у него за ушком.

– Знаешь, что, дружище? Запомни эту мадам – она себе на уме.

С кем-то же надо было обсудить случившееся.

– Окей, я хорошо заработаю, а это значит, что твоим родственникам в приюте тоже перепадёт. И дяде Гене я куплю отличную рубашку и куртку. Но вот что меня беспокоит… Эта мадам мне столько рассказывала про своего непутёвого сына, что мучают меня смутные подозрения, а не пытаются ли меня свести с ним?

Пёс уловил вопросительную интонацию и гавкнул.

– Вот и я о том же, – покачала головой Настя, – а значит, мне придётся подготовиться к встрече с этим “мачо”.

Глава 2. Несколько месяцев назад

– До свидания, Кирилл Дмитриевич. Передавайте мои наилучшие пожелания Дмитрию Ивановичу, – специалист из земельной Управы, мужчина лет сорока, в очках, убрал свои документы в портфель и распрощался с молодым директором строительной фирмы «Ваш уютный коттедж».

– Обязательно, – Кирилл пожал протянутую руку и проводил коллегу до двери.

Когда дверь закрылась, Кирилл взглянул на часы и протяжно вздохнул:

– Тоска какая!

– Пойдём пообедо-ужинаем? – молодой человек, выглядевший чуть старше тридцатилетнего Кирилла, сладко потянулся и покрутил шеей до хруста. – Чего изволите? Разнотравье, коровку, барашка или казиношку? Или побоишься испортить аппетит перед семейным святилищем? Тебя, кстати, вообще кормят, когда приходит Артур?

Артур – старший брат Кирилла. Ещё четыре года назад бывший «чуть умнее», а ныне – эталон и икона. «Ой, там вообще ТАКОЕ было!» – говорили те, кто пытался рассказать историю Артура Карамзина, попавшего на реалити-шоу в качестве оператора и засланного казачка, но нашедшего себе невесту, там же. Скандалы, покушения – СМИ долго мусолили эту историю, и периодически, нет-нет, до сих пор появляется Артур со своей Ольгой на глянцевых обложках.

«Спелись-сцепились – смотреть противно!» – ворчал Игорь, желая угодить Кириллу, ради которого, собственно, и затевалось то самое проклятое шоу «Десять Золушек». Слава богу, братец отвлёк огонь на себя, и Кирилла не женили. Зато дальше будто боги, не знающие, что такое экономия в подарках, поцеловали Артура с Ольгой, и всё у них пошло как по маслу.

Артурец – директор своего центра, режиссёрско-продюсерского. Олька – директор реабилитационного. Двое детей, бизнес, идеальная репутация… Кирилл поначалу ревновал, но потом отец догадался и ему подарить фирму, строительную:

– Не вижу в тебе особых талантов, – сказал в лоб, по обыкновению, – поэтому вот, строй и учись зарабатывать себе на жизнь сам. В детстве из лего ты высокие башенки делал, и по черчению у тебя, кажется, была твёрдая четвёрка. Или тройка всё-таки?

Оскорбил – так оскорбил! «Башенки», «лего»!.. Кирилл долго дулся от гнева, но отец, в начале оказав помощь с организацией и познакомив с нужными людьми, потом укатил в Казахстан, в дела перестал лезть, как и обещал, дома бывал наездами, и Кирилл понемногу смирился с новой реальностью. А чтобы ситуация была не совсем суицидальной, пригласил в напарники Игоря, лепшего друга, скучающего менеджера в какой-то третьесортной фирме. К счастью, Игорёха тоже маялся и, что существенно, оказался профессионалом своего уровня – дела фирмы начали раскручиваться в том числе и благодаря ему.

В той истории с нашумевшим шоу Игорю тоже досталось.

– Ничего, зато я побывал на месте наших звёзд, и знаешь, что тебе скажу? Вазелин – не средство, а утешение! – спустя год от описываемых событий и затяжной депрессии, друг объявился. Вместе приговорили к казни две бутылки виски, и жизнь Игоря снова заиграла оптимистичными красками.

Ещё через год Игорь устроил Кириллу торжественную церемонию посвящения в холостяки, на что тот, разочаровавшийся в женском обществе, охотно подписался, вручил памятные значки с буквой «Х» и непотребной картинкой, означавшей, очевидно, холостяцкое мировоззрение. Была и другая причина объявить «целибат».

Среди золушек, тех самых, в которых затесалась будущая жена брата, нашлось настоящее сокровище – Лера. Познакомившись с ней ближе на свадьбе и видя, с каким обожанием на неё смотрит Олька, Кирилл сначала проводил девушку домой.

Лера была весёлой, её заливистый смех разворачивал прохожих на улице и посетителей в ресторане. Клубы, парки, бассейны, выезды на природу – Лера везде казалась яркой звездой, при всём том не принижая достоинств своего спутника, а с интересом заставляя рассказывать о себе что-то умное.

Но возвращался он домой и видел кислую мину на лице матери: «Выбрал, да не ту!» – говорили её поджатые губы. Впрочем, Кириллу было плевать на чужое мнение. Веселье играло шампанским, не до работы, конечно, было, зато впервые он почувствовал себя настоящим мужчиной, пока ещё только начиная учиться ухаживать и угадывать женские желания.

И вдруг Лера сдулась, как шарик Пятачка. Стала молчаливой, смеялась всё реже. Её потянуло на философские разговоры. Нарисовался Игорь и популярно объяснил другу: Лера хочет замуж. Кирилл испугался: он ведь уже видел, какие обязательства накладывает на влюблённых брак. Лерка не нажимала, а потом вдруг объявила: ей нужно время всё обдумать, и поэтому она уезжает на курсы в Италию. Через полгода вернётся, и всё будет ясно.

Кирилл выдохнул с облегчением, в чём признался себе. По-прежнему они переписывались, ржали с анекдотов, пересылаемых друг другу. Потом Леру затянуло обучение, она всё больше уставала, и переписка свелась к коротким сообщениям и фотографиям итальянских пейзажей.