Я люблю тебя, Патрик Грин

1.

Привет, мой друг. К сожалению, я тебя никогда не видела, да и навряд ли увижу. А все потому, что я тебя только что выдумала. Да, ты просто плод моего воображения. И только с тобой я могу быть предельно откровенной. Только тебе я могу поведать свои сокровенные тайны, рассказать какую-нибудь глупость или же высказать все, что у меня наболело. Ты меня никогда не предашь. Именно поэтому я и хочу поведать тебе историю моей любви.

Мое имя Валери. Валери Стоун. И это моя история. В свои семнадцать я пережила многое, чем горжусь, чем дорожу и о чем сожалею. Мне сложно вспоминать о многом, но я обязана это сделать, иначе боль в моем разбитом сердце никогда не заживет. А я верю, что в мире нет лекарства от этой болезни, разве что откровенный разговор с «другом». Настоящих друзей у меня нет, а так – всего лишь приятели, да знакомые, с которыми всегда будешь следить за сказанными тобой словами.

Я родилась в обеспеченной – по меркам небольшого города в штате Северная Каролина – семье. Мой отец – биржевый брокер, со всеми вытекающими из этого последствиями. Спустя годы – если мне удастся дожить до старости – я, скорее всего, даже не вспомню его голоса. В моей голове будет всплывать лишь образ вечно сосредоточенного человека в круглых очках, белой рубашке, что читает свежую газету и пьет кофе из такой же белой чашки большими глотками. Он вечно занятой человек, и у него нет времени на разговоры со мной или же с моей младшей сестрой.

Возможно, большинство из нас может сказать что-то похожее о своем отце, заметив, что для воспитания девочек нужна в первую очередь мать. Не знаю. Скорее всего, это «большинство» окажется правым. Да только моя мать ничем не уступала отцу. Она была типичной домохозяйкой, с бурным прошлым, в котором было много фотосессий, перелетов в жаркие страны на частных самолетах, брызг шампанского и черной икры. До замужества она могла «похвастаться» многочисленными половыми связями с толстосумами, фотографами или же смазливыми коллегами по цеху мужского пола. Моя мать была в прошлом успешной фотомоделью. Она часто любит разглядывать свои давние фотографии в стиле ню, в компании себе подобных дамочек бальзаковского возраста из той же профессии и вспоминать о бурной молодости, которая, казалось, никогда не пройдет. Эти беседы вечно заканчиваются сожалениями о прошедших годах, обсуждением новых морщинок у глаз или найденных в ухоженных волосах прядей седых волос. А еще она вечно напоминает своим подружкам, себе, а заодно и мне (иногда я подслушиваю их разговоры), о том, что рождение детей было чуть ли не самой главной причиной ее раннего старения. Говорит она об этом, как правило, после третьего или четвертого бокала мартини, при этом потягивая тонкие ментоловые сигареты и пуская дым в потолок. Видимо такой она сама себе кажется все еще сексуальной и желанной.

Здесь я с ней соглашусь. Моя мать, несмотря на возраст, все еще выглядит очень и очень привлекательной. Она всегда была красоткой. Ее внешность досталась по наследству и моей двенадцатилетней сестренке. А вот я – вылитый отец! Особенно, когда хмурю брови. Разве что проплешины на макушке не хватает.

Да, природа меня не одарила сногсшибательной красотой. Хотя есть парни, которые считают меня симпатичной. Ну, в их возрасте все девчонки кажутся привлекательными. Они готовы тебе твердить об этом днями напролет, лишь бы в конце добиться своего – доступа в трусики.

В семнадцать у меня случился первый сексуальный опыт. Его звали Шоном. Мы познакомились с ним на вечеринке у общего друга. Он мне показался очень классным: высокий, стройный, с густыми черными волосами, с обалденной улыбкой, да еще учащийся в колледже. Такие как он быстро находят общий язык с девушками. Я не стала исключением. На вечеринке было немало симпатичных и свободных моих сверстниц, но он подошел именно ко мне. Уж не знаю, чем я его зацепила. Видимо всему виной мой «природный магнетизм». Говорят, что он есть у немногих людей, но на него реагируют также как собаки на ультразвук. Будь ты толстухой или уродиной – все равно. Если ты счастливая обладательница «магнетизма» отбоев от парней у тебя не будет.

Мой «магнетизм» не всегда проявлял себя. Включается он по собственному желанию и отключается по тому же принципу. Понятие не имею, как это работает. Да это и неважно на данный момент, куда важнее, что он сработал в ту ночь, и Шон заметил среди всей толпы именно меня, а не кого-то другого.

Я сидела у стола и потягивала только что налитый себе в стакан пунш, когда он словно спаситель человечества, медленно приближался ко мне, лавируя мимо пьяных веселящихся парней и их подружек. По пути к столику с напитками с ним попытались заговорить две девчонки. Если одна ничего собой не представляла, то другая – Сара Грейбл – была шикарной брюнеткой с третьим размером груди. Мое бешено колотящееся от волнения сердце уже было готово остановиться и покрыться трещинами от разочарования, но Шон что-то бросил ей на прощание и все же предстал передо мной как истинный рыцарь в сияющих доспехах. Богом клянусь, я даже видела ареол света, искрящийся над его головой.

Он заговорил первый. Я в таких моментах быстро теряюсь и долго не могу найти нужных слов, которые было бы уместно сказать в ответ. Но в этот раз все шло как никогда складно. Слово за слово, он пригласил меня на танец, затем на стакан более крепкого напитка, чем пунш, а уже спустя два часа после нашего с ним знакомства, мы целовались на заднем сиденье его «форда». В тот день я впервые узнала, что такое «французский» поцелуй, минет и, конечно же, секс. Не спорю, мне было больно, в определенный момент даже очень. Но, со временем боль ушла, сменившись настоящим блаженством: разноцветными волнами в голове, дрожью в пальцах и приятным щекотанием в области солнечного сплетения.

Он отвез меня домой и пообещал, что обязательно позвонит. Я ему поверила и как дура ждала звонка на протяжении двух дней, пока не вспомнила, что не знаю его номера телефона, а моего он не просил.

Глупа, скажешь? Да, без сомнений. Видимо, мой «магнетизм» снова дал сбой сразу же после завершения полового акта (назвать это «занятием любовью» у меня язык не поворачивается).

Мое первое разочарование в парнях могло бы закончиться на этой поучительной ноте, если бы не тот случай, что произошел со мной в понедельник, когда я отправилась в школу. Еще в автобусе мне казалось, что две девчонки старше меня на год, сидевшие на заднем сиденье, весело смеялись и что-то бурно обсуждали, с трудом сдерживая свои мерзкие голосишка в пределах еле слышного шепота. Когда я поворачивалась в их сторону, они отводили взгляд к окну, делая вид, что источник их смеха находился где-то за пределами салона школьного автобуса.

Такое же веселье встретило меня и в школьном коридоре. Здесь надо мной хихикали не только девчонки, но и мальчишки. Последние не слишком скрывали свое веселье. Один даже изобразил мерзкий жест в мой адрес: он сжал ладонь в кулак и поводил им несколько раз у своего паха. Тогда мне все стало ясно.

Что именно «ясно», спросишь ты? Я решила, что кто-то из девушек, возможно даже кто-то из моих одноклассниц, видели нас с Шоном в машине в тот вечер, и обо всем проболтался. Да, со мной в классе учились не мало стервозин, не умеющих держать язык за зубами. Но, почему-то мне и в голову не пришло, что «болтуном» мог быть сам Шон. К счастью, наивной мне оставалось быть не так долго. Очень скоро я поняла, кем был Шон на самом деле. Никаким «рыцарем в сияющих доспехах» – а обычным негодяем и мерзким типом. Одной из тех, кто «открыл мне глаза» была Сара Грейбл – грудастая брюнетка. Она рассказал мне, что у нее тоже были краткосрочные отношения с Шоном, и на вечеринке она пыталась подойти к нему только потому, что хотела с ним объясниться. Он, конечно же «отшил» ее тогда, ведь на горизонте «маячил» очередной трофей – в моем лице, – который пока еще отсутствовал в его коллекции.

Я бы предпочла забыть о Шоне. Если не полностью выветрить его из своей головы (чего бы мне очень сильно хотелось), то хотя бы на страницах своего рассказа. В конце концов, я ему и так слишком много времени уделила. Чтобы понять причины последующих событий, косвенно связанных с этим этапом моей жизни, было сказано, думаю, достаточно.

Эта история ведь не обо мне и Шоне-предателе. А о Патрике и обо мне-предательнице.

Да-да, я не оговорилась. В этой истории я хочу рассказать о том, насколько я подло обошлась с парнем по имени – Патрик. И еще, прежде чем я продолжу, хочу добавить: «Патрик Грин, я люблю тебя».

2.

Патрик – высокий рыжеволосый парень с пронзительно-зеленными глазами – жил ниже по моей улице. Он на год старше меня, но окончил школу лет пять назад. Вернее его исключили из школы. Ходили слухи, что причиной тому стала кража некой суммы денег из шкафчика другого школьника. Я никогда не задавалась вопросом: правда это или нет? Виной тому были две причины. Первая: мне не было никакого дела до Патрика Грина в те дни. Вторая: у «ирландца» (такое у него было прозвище, хотя, как я узнала потом, он был родом из Норвегии) всегда была плохая репутация. Патрик этой репутацией дорожил. А все потому, что ему нравилось, когда его никто не донимал и даже побаивались.

Попробовать «травку»? Легко! Выпить спиртного? Без проблем! Подраться с кем-нибудь? Раз плюнуть! Именно таким он казался со стороны.

Наше более близкое знакомство началось около полугода назад, одним вечером, когда я покинула родительский дом втихаря, злая на весь белый свет. Причиной тому были мои родители. Они узнали о слухах, которые ходили обо мне в школе. Они решили, что их старшая дочь уже давно развлекается с мальчишками на задних сиденьях автомобилей.

Они кричали на меня, я пыталась оправдываться. Но терпение мое лопнуло, когда мать заявила, то своим поведением я позорю всю семью. Уж лучше она бы влепила мне пощечину.

– Я позорю?! – закричала я, да так громко, что младшая сестренка не выдержала и выглянула из своей комнаты, спрятавшись за перилами. Судя по ее ехидной кривой улыбке, она была рада быть не на моем месте. – Да в отличие от моих одноклассниц, которые давно лишились девственности, а некоторые встречаются с двумя парнями одновременно, у меня было только один-единственный раз! – Спустя паузу, я быстро добавила. – С одним парнем!

– Это не совсем то, чего хотят услышать родители от своей дочери во время разговора на такие темы! – нравоучительно заметил отец, поправляя очки на своем носу.

– Если в первый раз ты так легко отдалась первому-встречному, то где гарантии, что больше такое не повторится?! – воскликнула мать на высокой ноте. – А ведь «джин из бутылки» уже вырвался на волю и теперь его уже не затолкнуть обратно.

– Только не надо меня сравнивать с собой! – выпалила я, и тогда моя мать сделала как раз то, что я упоминала чуть выше: она со всего размаха ударила меня ладонью по лицу.

– Марш в свою комнату! – поддержал отец выпад матери. – Ты наказана!

Мне хотелось выть от злости, но я сдержала свои эмоции и быстро поднялась на второй этаж и скрылась за дверью своей комнаты.

Там я пролежала в своей постели около часа, уткнувшись в подушку, которую потом можно было выжимать из-за обилия слез. В дни, когда мне было очень плохо, мне нравилось читать книжки о несчастной любви или слушать грустные песни. Эти отдушины помогали мне найти «свет» в черной пучине несправедливости бытия. Но сегодня мне не хотелось читать и слушать музыку. Куда заманчивее казалось идея – сбежать из дома.

Так я и поступила.

Открыв окно, я пробралась на крышу. А оттуда спустилась вниз по сточной трубе. К счастью высота была не большой. Да и делала я это не в первый раз, а потому падение мне не грозило.

Бежала я вниз по улице. Ветра вроде не было, но во время бега я чувствовала холод воздушного потока, противостоящего моему телу. Он высушил мои слезы, а усталость помогла избавиться от дурных мыслей, связанных с семейной ссорой. Чем дальше я отдалялась от дома, тем легче мне становилось на душе. Вскоре я позабыла о конфликте с родителями, зато вспомнила о Шоне. Мне так хотелось сделать ему больно, что я даже простонала от своего бессилия. Мне оставалось только фантазировать, как я ему причиняю (не физическую, а душевную) боль, а он стоит передо мной на коленях и просит меня о прощении. Я же остаюсь непреклонной, разворачиваюсь и ухожу в светлое будущее, оставляя его во мраке прошлого.

Мне так понравилась эта фантазия, что я решила, во что бы то ни стало отомстить Шону. А если и не ему непосредственно, то любому другому парню, который бы это заслужил.

В этот самый момент я и повстречалась с Патриком Грином.

– Привет, красотка, – поздоровался он со мной, давя ботинком выброшенный окурок. – Заблудилась?

– А тебе-то что? – накинулась я на него, разве что не с кулаками.

– Да ничего. – «Ирландец» пожал плечами и усмехнулся. – Прогуляться со мной не хочешь?

Патрик – симпатичный молодой человек. Но я никогда не воспринимала его за парня, с которым можно было бы встречаться. А все потому, что мы были «разного поля ягодами». Он был трудным подростком. Воспитывался матерью, что работала в прачечной, горбатясь за гроши. Жили они в одноэтажной лачуге – странно, что не в трейлере. Машина у них была настолько старой, что ржавчина сыпалась с нее при каждой езде. А еще у него был брат по имени Мартин. Но его я видела только пару раз в жизни. Кажись, ему было около десяти лет, но в школу он не ходил: видимо брал пример со старшего братца.

Я уже хотела отшить его, как вдруг поняла, что «ирландец» как никто другой (разве кроме самого Шона) подходил на роль жертвы моей беспощадной мести всем парням, которые пользовались дурочками вроде меня, после чего распускали о них грязные сплетни. И хотя я ни разу не слышала, чтобы Патрик плохо поступил с какой-нибудь девушкой, это совсем не значило, что он был не таким. Тем более что о нем ходило много других разных слухов.

– А если я соглашусь, куда ты мы пойдем? – спросила я, а сама в уме уже начала быстро подбирать разные варианты для своей мести.

– Ну, мы можем прогуляться по любой из улиц, к тому же сейчас мы на перекрестке. Прошу, выбирай любую. – Патрик слегка склонил голову и взмахнул рукою.

Воспринимай я его как обычного парня, я согласилась бы на его предложение, но мне очень хотелось быть сегодня самой настоящей злюкой.

– Да ну, тебя. Придумай что-нибудь по-оригинальней.

– Оригинальней, говоришь? Хорошо, пойдем. – И протягивает мне свою ладонь.

– Куда?

– Увидишь.

Стоит признаться, но он меня заинтриговал, и я положила свою ладонь в его, чувствуя приятную дрожь во всем теле.

Мы прошли с полквартала, взявшись за руки, после чего я отдернула руку, напомнив себе, что мы не пара, а: объект расплаты и вершитель правосудия.

– Тебя вроде Валери зовут, – тут же произнес он, как только моя рука выскользнула из его ладони.

– Вроде, – буркнула я. – А ты – «ирландец»?

– Уж спасибо тебе, что не «леприконом» обозвала, – парировал он, давая понять, что это прозвище ему не совсем по душе.

– Но ты ведь ирландец по национальности.

– Только если меня не обманывали всю мою жизнь. А так в моей семье ходит легенда, что я норвежец. Хотя мое имя и цвет волос дают повод в этом усомниться.

– И как там, в Норвегии? – спросила я, чтобы не дать ему возможность задать свой вопрос. Я решила, что в нашем диалоге я буду ведущей, а он – ведомым.

– Холодно. И пахнет рыбой. – Снова ответил он то ли в шутку, то ли в серьез. – Если представится повод, то я покажу тебе свой свитер с оленями – он заменяет паспорт в тех краях.

Сама того не желая, я засмеялась. Затем как можно сильнее прикусила губу, разве что не до крови. Нужно было взять себя в руки. Не стоило поддаваться слабости и западать на его обаяние. Следовало помнить о главной цели.

– А ты…

– Ты вроде не учишься, – перебила я его. – Тогда почему не работаешь?

– А кто тебе сказал, что я не работаю?

– Ну, не знаю, я никогда тебя не видела одетого в рубашку и галстук, не замечала, чтобы ты водил такси, раздавал рекламные листовки. Да и пиццу ты ни разу не привозил, когда мы ее заказываем.

– Это потому, что я не работаю ни в одной из упомянутых тобой профессий, – без намека на обиду за мои колкости, ответил он. – Я работаю на мойке. А еще подрабатываю в разных местах, когда есть время и предложение.

– Да ты настоящий работяга. Странно, что о тебе ходят разные слухи.

– Это какие? – уточнил он, спрятав руки в карманы брюк и пиная небольшой камешек носками своих красавок.

– Думаю, ты и сам о них слышал.

– И все же.

– Ну, что ты употребляешь наркотики.

– Нет, – наморщил он нос. – Даже если я бы и хотел это делать, у меня бы не хватило на них денег.

– То, что ты пьешь много спиртного.

– Терпеть его не могу. Мой отец был алкоголиком. Бил мать и меня. Меня тошнит от одного запаха спиртного.

– То, что ты часто лезешь в драки.

– Я редко бываю зачинщиком драк. И дерусь только тогда, когда у меня нет другого выхода.

– Еще я слышала, что тебя исключили из школы потому, что ты украл деньги у одного парня.

– Мне они были нужнее, чем ему.

– Так это правда?! – воскликнула я. Все это время я старалась не верить ни единому его слову, а тут, после столь неожиданного признания, задумалась о правдивости всех остальных ответов.

– Должен же был быть тот единственный правдивый случай, который затем дал пищу для вымыслов людям.

– И почему ты это сделал?

– Об этом я тебе расскажу на нашем пятом свидании.

«Вот самодовольный нахал» возмутилась я. «Не хватало, что нашу прогулку он назвал «свиданием», так еще решил, что будут и другие!».

– Это был единственный случай кражи в твоей жизни? – спросила я, как можно строже.

В ответ Патрик мне только улыбнулся, затем развернулся и сделал пару шагов спиной вперед.

– Мы пришли.

– Куда это? – спросила я, растерянно оглядывая высокую сетчатую ограду перед собой.

– Обещанное мной оригинальное местечко.

Патрик огляделся по сторонам, затем отодвинул в сторону фанерный лист и юркнул в появившийся лаз.

– Ну же, следуй за мной, – поманил он меня с другой стороны.

Не нужно было быть «доктором наук», чтобы понять: «ирландец» пытался меня заманить на частную территорию, проникновение на которую, как минимум, каралась денежным штрафом. Стараясь не думать о последствиях, я последовала за ним. И только оказавшись по другую сторону сетки, меня посетила мысль, что мои «предки» придут в бешенство, если после нашей сегодняшней разгоряченной беседы, я вернусь домой на заднем сиденье патрульной машины.

Патрик приложил палец к своим губам, после чего поманил меня за собой. Я решила не отставать от него.

Мне доводилось слышать, что на этой закрытой территории находился карьер. Правда, что здесь добывали, у меня не было ни малейшего представления. Меня это мало заботило.

Мы поднялись на высокий холм. В небе уже светила полная луна. Над головой летали мотыльки. Ночь было звездной и все вокруг казалось очень красивым. Но еще красивее стало спустя минуту.

Патрик остановился у крутого обрыва, после чего снова сунул руки в карманы брюк, нахохлившись. Поглядев на него я поняла, что вечер был и вправду прохладным. Особенно в этом месте, где я оказалась с малознакомым парнем.

– Ну, как тебе?

У меня не было слов. На утесах росли желтеющие деревья. Некоторые тянулись вверх, а другие – склоняли кроны набок. А на самом дне карьера расстилалась водная гладь, в которой отражалось ночное небо. Тишину живописного места нарушал лишь стрекот сверчков, да кваканья лягушек.

– Патрик, здесь очень красиво, – искренне ответила я, завороженно глядя по сторонам. – Я и представить себе не могла, что увижу здесь столь необычную картину.

– Давай присядем.

Патрик первым сел на каменистый выступ и свесил ноги с обрыва. Я, боязливо, подобралась к нему и сделала то же самое. Сама себе я казалась глупой девочкой, которая из-за накопившихся проблем, была готова спрыгнуть вниз, в надежде распрощаться с жизнью. Меня всегда пугала высота, особенно если порода под ногами была сомнительной твердости. Мы вроде бы сидели на монолите, но мысли о том, что он в любой момент мог надломиться и скинуть нас в пропасть, не покидали меня.

– Тебе страшно? – спросил Патрик. Он не мог видеть в сумерках моего выражения лица, но мог догадываться о моих чувствах.

– Нет, – решилась я на обман. – Просто нужно привыкнуть.

– Мне вначале тоже было страшно, – подловил он меня. – Но, когда страх уходит, остается чувство умиротворения и покоя. А еще что-то, схожее с влюбленностью.

– Не думаю, что это место действует на всех одинаково.

– Согласен. Но, на тебя оно подействует так же, как и на меня. Ведь мы с тобой похожи.

– Разве? И в чем же мы с тобой похожи, Патрик Грин?

– Точно не знаю. Но, уверен, что скоро мне это тайна откроется.

– Не забудь поделиться ею со мной, – ехидно усмехнулась она.

Мы замолчали, и только сейчас я поняла, что страх на самом деле ушел, оставив после себя покой и тишину. Чувство влюбленности, правда, не пришло.

– Ты часто приходишь сюда? – спросила я.

– Когда как. В последний раз я был здесь больше месяца назад.

– Наверное, с какой-нибудь наивной дурочкой.

– Да нет – один. Наивную дурочку в нашем городе не так просто найти. – Затем он повернулся ко мне лицом и добавил. – А еще сложнее встретить милую умную девушку, с которой было бы одинаково приятно поговорить и помолчать. Рад, что в этот день мне улыбнулась удача.

«Вот, черт, неужели это мой «природный магнетизм» вновь дает о себе знать», подумала я. А еще почувствовала, что к тишине и покою медленно, но уверенно подбирается влюбленность.

Я тут же поспешила охладить свою голову и напомнить себе, что «ирландец» ни чем не лучше Шона, и что я не имею ни малейшего права в него влюбляться. Ни-ни-ни! Даже симпатию к нему стоило гнать прочь от себя.

– Жаль, что милых умных девушек в нашем городе мало, – включали я язву. – А милых и умных парней – и вовсе нет.

Я ожидала от него любой реакции, но только не смех. Смеялся он явно искренне и с удовольствием. От чего и я сам засмеялась, непроизвольно поправив прядь волос – первый признак, что девушка уже готова влюбиться в парня. Поймав себя на этом, я снова укусила себя за нижнюю губу, напоминая себе о правилах, установленных мной самой.

– Да, с хорошими парнями в нашем городе дела обстоят просто кошмарно, – согласился он со мной, доставая пачку сигарет из кармана. – Хочешь?

Мне хотелось сказать, что я не курю, но вместо этого я взяла одну сигарету. Курить до этого мне не приводилось. Он поднес ко мне зажигалку, и я сделала глубокий вдох. Конечно же, я тут же закашлялась.

– Осторожнее. Не стоит так сильно вдыхать. Это у тебя в первый раз?

«Так-так, надеюсь, этот вопрос не всплывет в дальнейшей беседе в другом контексте», подумала я, качая головой.

– Нет. Просто у тебя слишком крепкие сигареты.

– Извини. У тебя есть парень?

Вопрос застал меня врасплох, отчего я снова закашлялась. «Вот так, я потеряла бдительность и позволила ему взять инициативу в разговоре», заволновалась я. «Да еще упустила столь провокационный вопрос. Сама виновата! Теперь придется отвечать».

Мне хотелось солгать ему и сказать, что парень у меня есть и зовут его «Шоном», но быстро отмела эту идею. Мне не хотелось быть подружкой Шона, пусть даже и мнимой.

– Нет. И мне не хочется заводить сейчас отношений.

– Отчего же?

– Просто не хочу! – попыталась я быть жесткой, дабы завершить данную тему. Он понял мой посыл и больше ничего не произнес.

Наблюдая за тем, как он молча курит, выдыхая белый дым, и пристально глядит на водную гладь под нашими ногами, я не выдержала и заговорила:

– Ну а ты? Скольким девушкам ты успел разбить сердце за прошедшее лето?

– Ни одной, – спокойно ответил он мне. – Скорее наоборот: я был тем, кому сделали больно.

После этих слов любая девчонка захотела бы пожалеть парня: прижать его к своей груди и погладить по головке. Я не была исключением, мне тоже захотелось обнять его и попробовать на ощупь его волосы. Какими они были: мягкими или жесткими?

– Может, расскажешь? – спросила я.

Он молчал около полминуты, докуривая сигарету. Выкинув окурок в пропасть, Патрик уже хотел было разоткровенничаться со мной, когда его не начатый рассказ, перебил чей-то крик.

– Эй! Что вы там делаете?!

– Это охрана карьера, – объяснил он мне, быстра вставая на ноги и помогая мне сделать то же самое. – Нам надо убираться отсюда. Да поскорее.

Из-за легкой вспышки страха, по моей спине побежали мурашки. Взявшись за руки, мы побежали обратно к лазу. Крик охраны подгонял нас, и мы бежали настолько быстро, как только могли. Мне было страшно, но еще мне было весело, как никогда и ни с кем.