Я открыла глаза, осмотрела полянку. Резко вдохнула, чувствуя подкатывающий к горлу комок тошноты, и через секунду понеслась к ближайшему дереву. Пока прощалась с ужином, картинка растерзанных существ, превратившихся в месиво из белесого желе, желто-зеленой желчи и комков бурой крови, стояла перед глазами. Вонь только усиливалась.
Киви дождалась, когда я закончу, и мы вместе отправились в лагерь. Элания, завидев нас, подхватила дневник и соизволила идти к парням с нами. Поэтому вскоре в нашем составе прибавилось на одну девушку с зеленовато-бледным лицом. Зато и мне досталась порция ее успокоительного заклинания, которое она сразу же применила к себе.
Занеся убитых монстров считывающим амулетом в дневник, мы вернулись в лагерь. Райан нас никуда не торопил, и я наслаждалась отваром успокоительных трав. К счастью, ветер дул в направлении барьера, унося от нас вонь, и мне даже удалось запихнуть в себя ломоть хлеба и кусочек сыра. Затем убрали остатки вещей в сумки и, взвалив их на плечи, продолжили дорогу под веселую болтовню.
Приблизившись к барьеру, замолкли. Переступив границу, остановились.
– Что? – возмутилась Элания. – Теперь так будет каждый день?
Ответом ей послужил дружный выдох.
На поляне сидел гуль и с жадностью пожирал останки виррилов. Я прижала ладонь ко рту, жалея, что умудрилась позавтракать. Райан молча опустил сумку на землю и размял до хруста шею и пальцы. Мони тихо простонал, а Киви с готовностью ухватилась за рукоять меча.
В общем, волноваться особо не стоило. Сытый, но жадный гуль двигался медленно и бестолково отвлекался на аромат жареной крови. Пока Райан и Киви запросто управлялись с ним, остальные попросту ждали. Правда, всякий раз, как только гуль пытался достать Киви, Мони хватался за кинжал, а Элания – за голову, топала ногами и ругалась. Словно и не принцесса вовсе. Я же быстро успокоилась, заметив, как прочен щит Райана, и как лихо Киви наносит гулю раны.
Решив не терять времени, я занялась другим делом. Пусть видимых отличий леса мы не видели, но они все-таки имелись. Идти по зарослям и оврагам вслепую было опасно. Я присела на корточки и стала очищать землю от мха. Сразу же во все стороны поползли встревоженные насекомые. Несколько долгих секунд я приглядывалась к ним – совершенно обычные мокрицы и жучки, не имеющие ничего общего с порождениями Ларира. Приложив ладонь к сырой земле, закрыла глаза и призвала стихию. Она мгновенно ответила, показывая ближайшие километры леса: нора лисицы, набитая битком лисятами, белки, зайцы, одинокая косуля, а рядом едва переставляющий ноги гуль и мы.
Приоткрыв глаза, убедилась, что Киви здорово зацепила ему бок мечом.
И снова, абстрагировавшись от сражения, продолжила пропускать через себя силу земли. Упор в контрольном сканировании сделала не на четкость мироощущения, а на расстояние, увеличивая «обзор» на несколько километров. Василиск или варан – наверняка сказать нельзя – находился западней, далеко от нашего маршрута. Остальные звери не вызывали опасений. Гуль упал на землю и замер, а я продолжала «осматривать» окрестности. Значит, Райан решил не запрещать мне тратить силу.
– Ближайшие пять километров – чисто. – Оборвав связь со стихией, я поднялась и стала оттирать руку от грязи. – Если поспешим, то пройдем их спокойно.
Райан кивнул и напомнил:
– Тебе нельзя часто пользоваться этим трюком.
– Лучше пусть так, чем неизвестность! – озвучила Элания.
– Все нормально. – Я улыбнулась Райану. – Я знаю свой предел и помню о минимуме и максимуме, которые допустимы в сражениях.
Мони с заботой осматривал Киви, пока она лучилась радостью победы и пыталась обсудить детали сражения с ним. Райан взял дневник у Элании и подошел к гулю. Раскрыл его на первой странице и направил обложкой на гуля. Амулет на форзаце засиял, засчитывая нам очередную нечисть.
Путь продолжали осторожнее. Постоянно озирались, оборачивались на каждый хруст и прислушивались. Но через пару часов беспрерывная ходьба утомила, и напряжение ослабло. Однако и разговоры не начались. Времени для раздумий оказалось предостаточно. И, следуя за Эланией шаг в шаг, я погрузилась в них.
По окончанию второго года обучения в академии у меня прибавилось вопросов, на которые я не могла найти ответы, и проблемы, которые не в состоянии была решить. А может, прав Тиретис, что сама создаю их и накапливаю? Вместо того, чтобы трезво смотреть на жизнь, систематизировать происходящее и просто принимать все, как данное, а затем пользоваться знаниями, я сопротивляюсь и раздуваю из искры пожар. Наверное, так было бы действительно проще. Но вот что-то не получается… Например, до сих пор от злости передергивает и бросает в дрожь, когда вспоминаю, как Риас умирал. И неужели Кобеану и Марку это сойдет с рук? Наверное, лучше было бы заняться ими самой. Я ведь имею право на месть? Моя злость рано или поздно должна найти выход. С другой стороны, стоит ли вмешиваться мне, если за это дело грозился взяться Нестаргонский? Как знать, не спровоцирую ли я лавину эхом.
Риас и вовсе оставил этот момент в прошлом, избегая большей войны и рисков. Тиретис, напротив, пообещал, что не оставит ничего просто так. Насколько я поняла, втайне от Людвига, он подключил все свои связи и планировал задавить маленькое королевство по соседству, как вошь. Вроде бы лишит Дарголию поддержки Нестаргона и вынудит бедствовать. И его ничуть не смущало, что в первую очередь пострадает не высшая знать, а простой народ. Я даже пыталась повлиять на него, до последнего не теряя наивной надежды, что ледяное сердце наследника растает, стоит ему только послушать о жизни обычных людей. Он отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, и заявил Риасу, что это лишь верхушка айсберга. В тот вечер я узнала, что терпение Нестаргонского действительно не стоит испытывать и что его месть подобна реке: она не имеет четкого начала, а ее конец – это устье с выходом в океан.
Бракосочетание между ним и принцессой Аскартия состоится сразу после обучения. Потом пройдет год, прежде чем Тиретис получит корону и будет объявлен официально Его Величеством. К тому времени вся информация о слабостях Дарголии будет собрана и изучена. Тиретис планировал развязать в ней народную войну, в процессе которой с трона будут свергнуты нынешние правители – чета Дарголийских. Он не боялся, что его раскроют и обвинят. Брак с Лиеттой укрепит союз Нестаргона и Аскартия, и даже Террийск не посмеет выступить с публичными обвинениями против этих двух гигантов. Остальные и вовсе не представляли ни ему, ни его стране никаких серьезных угроз.
«Мы страшные люди, Ори» – сказал мне когда-то Риас. Да, в самом деле, страшные. Игры людей, связанных с темной стороной мира, полны подлости, обмана и жестокости. В них всегда много крови, жертв и нередко шума. Игры людей, стоящих у власти, переполнены горем тысяч, а порой и миллионов ничего не подозревающих людей. Так тихо проходят их игры, что страдающее население даже не понимает, где их жизнь, а где они – всего лишь игрушки в руках правителей.
Элания остановилась, вынуждая остановиться и меня. Мысли рассеялись, внимание вернулось к окружению. Лес густел. Высокий папоротник скрывал бурелом, поросший древесными грибами и мхом, который мешал передвигаться и заставлял чаще петлять. Тонкие лучи солнечного света с трудом проникали под кроны высоких деревьев. Нередко попадались деревья, которые справлялись и без солнца – низкорослые, корявые, скрюченные; с толстыми, кожистыми, какими-то лощеными листьями.
– Райан, стой! – приказала Элания.
– В чем дело? – спросил Мони с конца нашей колонны.
– Тут кто-то есть!
От истеричных ноток в голосе принцессы я напряглась. Быть такого не может.
– Элания, я обследовала территорию, – напомнила ей. – За это время…
Догадка мелькнула в голове, обрывая фразу. Потянувшись к кинжалу, сказала совсем не то, что планировала говорить друзьям:
– Если только тварь не на земле.
Райан действовал незамедлительно – слабые, но долговечные щиты вспыхнули вокруг каждого из нас. Киви сняла лямку сумки с одного плеча, освобождая правую руку. Мони я видела лишь частично, но и тот настороженно топтался за спиной Киви. Дорогу продолжили молча и куда более настороженно. Если Элания ощутила чье-то присутствие, значит, это тварь с темной сущностью.
Спустя четверть часа углубились в лес, какой мне никогда не приходилось видеть. Мони высказался:
– Это гораздо хуже, чем описано в книгах!
Деревья росли плотно, иногда между ними приходилось буквально протискиваться. В борьбе за жизнь и место под скупыми лучами солнца, они корчились, скрючивались, переплетались и будто душили друг друга. Низкие ветви гладили плечи, цеплялись за волосы. Из-за них я надела капюшон, но сразу поняла, что он мешает обзору. Пришлось терпеть касание веток к голове.
– Это все лес!
– Хватит пугать, Элания! – попросила Киви. – Объясни, что ты чувствуешь.
Райан, успевший пройти чуть вперед, вернулся к нам. Выискав крохотный свободный участок возле принцессы, встал возле нее. Заглядывая ей в глаза, погладил по плечам.
– Райан, ты же знаешь! – сказала она, словно оправдывалась. – Я чувствую тьму. Весь этот лес – сплошная тьма! Он не просто кишит нечистью, он и есть нечисть! Я…
– Ты справишься, – перебил ее Райан. – Ты сильная. Брось вызов лесу. Обычно ты так не боишься, а сейчас трясешься. Он посмел тебя напугать.
Чувствуя неловкость от происходящего разговора, свидетельницей которого стала, я прочистила горло и отвернулась. Что именно меня взбудоражило больше: непривычный вид Элании, вдруг превратившейся в перепуганную девчонку, или Райан, открывающийся со стороны по-другому? Он знал подход к каждому из нас, подбирал слова для каждого. Манипулировал? Возможно, нет. Но при желании, наверное, сможет вить веревки из любого. Вот только сейчас это было необходимостью. Элания что-то пробормотала, распрямила плечи, и мы продолжили путь.
Зелень леса незаметно превратилась в темно-серый полумрак. Толстые корни лежали на поверхности, оплетали и медленно ломали тонкие деревья, будто уничтожали молодых и пока еще слабых соседей намеренно. Некоторые корни и вовсе врастали в чужие стволы, ломая их изнутри. Птицы молчали. Одинокий щебет голосистых пичуг доносился издали и с каждым пройденным метром становился тише.
Под плотным навесом из изогнутых корней мерцали желто-зеленые фесцины. Опасные цветы содержали в себе токсин, убивающий даже неживых. О живых и говорить не стоит. Но убивал он не всех. Нечисть, не превышающая размер луговой собачки, была прекрасным союзником фесцинов. Цветки привлекали тошнотворно сладким запахом некоторую нежить. Та, поедала цветки, путая их с подгнившей плотью, умирала прямо на месте, и тогда из нор вылезала мелкая нечисть. Она поедала нежить, оставляла объедки и экскременты, что и служило удобрением цветам.
– Просканируй землю, – распорядился Райан, останавливая нас. Стал недовольно разглядывать густые и тяжелые ветви над головой. – Тут стемнеет раньше, чем солнце сядет. Придется подстраиваться под новый график, если и вовсе не ломать его.
Я присела на корточки. Мох давно исчез из-под ног, будто никогда и не было. И почва была серой и… словно слежавшийся прах. Безжизненная. Отзовется ли?
– Хочешь сказать, спать будем ложиться раньше? – поинтересовалась Киви.
– Я пока ничего не решил. У нас два варианта. Первый – мы двигаемся быстрее и преодолеваем этот участок леса максимум за двое суток. Сразу за ним песчаные карьеры и небольшое нагорье. В общем, будет возможность увидеть небо. Но спать при этом будем мало. Очень мало. Часа полтора-два, максимум три в сутки. Второй вариант – ничего не меняем в плане. Этот участок проходить будем минимум дня четыре. Зато будем бодрыми и, сомневаюсь, что потеряем бдительность.
Дослушав его, я положила ладонь на землю. Поморщилась от ощущений, будто трогаю толстый слой пыли. Позвала стихию, но она не отозвалась. От нее исходило странное колебание. Казалось, она, послушная и покладистая, рвалась ко мне, но одновременно топталась на месте. Я вложила в зов больше чувств, уговаривая слиться с землей под моими ногами, – сила зашевелилась, пощекотала изнутри, но чуть приблизившись к серой почве, опять закрылась. Попытки с шестой она все-таки сдалась: потекла по венам, коснулась почвы, передала неприятные ощущения мне и, влившись глубже, устремилась по окрестностям. Странное ощущение вязкости охватило сразу же. Вот мы впятером, будто единственные источники света и тепла, а дальше – темнота. Темнота, движение в ней, провалы в ничто, имеющую свою форму, двигающееся, источающее холод и угрозу, голод, страдания, урчание от удовольствия вперемешку с чьим-то страхом и предсмертной болью, агония, снова пустая темнота, переплетение чего-то отвратительного и множество штыков, пронзающих землю…
Я не выдержала и нескольких секунд. Вскочив на ноги, попятилась. Сила в искре тоже металась, добавляя паники. Охватило желание броситься прочь из этого места или взобраться на ближайшее дерево. Но я сжала кулаки и, считая до десяти, стала глубоко вдыхать и медленно выдыхать.
К плечу прикоснулись – я вздрогнула, обернулась. Мони показал мне ладонь. Спустя секунду опять опустил на плечо, и мне действительно немного полегчало.
– Ори, что ты почувствовала? – спросил он.
