Эксплеты. Последняя сказка
– Будет правильнее, если мы разделимся, – ответила принцесса. – Две недели – небольшой срок. Хотелось бы поскорее найти место, чтобы спрятать предсказание, и немного расслабиться. Я планирую идти на юг.
– Тогда я охвачу западную часть, – кивнул Норт. – Думаю, нам нужно воспользоваться тем, что в нашем времени половина Ордора собралась на улицах Астрара. Публично вскроем нашу капсулу и продекламируем предсказание сразу, как вернемся. Поэтому нужно изучать те улицы, на которых в день свадьбы будет достаточно много народа.
Омарейл предложила Дарриту в случае неудачи поискать подходящее место вместе, когда она вернется. Договорившись встретиться дома около шести, они расстались.
Разговор с Нортом поднял Омарейл настроение, поэтому по пути в лавку она, воодушевленная, мысленно составляла план, как будет делать из лавки госпожи Тулони самый известный магазин в округе.
Госпожа Тулони встретила ее с теплой улыбкой и свежеиспеченными пирожками с яблоками. А затем показала своей помощнице коврик с полосками карамельного, светло-коричневого и тепло-зеленого оттенков.
– Я вдохновилась цветами яблочного пирога. Когда смотрю на этот коврик, даже чувствую запах теплой выпечки, ванили и печеного яблока.
– Ох, госпожа Тулони, это же прекрасно! А знаете что?
Омарейл возбужденно выбежала на улицу, чтобы посмотреть на витрину. Затем вернулась к хозяйке лавки.
– Ведь самая большая трудность в том, чтобы заставить прохожих зайти в лавку, верно? Уж если они здесь окажутся, с пустыми руками мы их не выпустим! Но чтобы заманить покупателей, нужно придумать что-то интересное. Давайте все время менять оформление витрины, выставлять туда коврик и то, что вас вдохновило. Прямо сейчас повесим «Яблочный пирог» в центре, а рядом положим пирожки. И сделаем большую красивую табличку.
Наконец-то принцессе пригодились уроки каллиграфии! Сколько чернил и слез она пролила над различными дуктами, пытаясь вывести по ним красивые буквы. И вот навык оказался полезен. А пока она создавала композицию, госпожа Тулони сходила в лавку неподалеку и купила там несколько яблок. Теперь витрина вызывала любопытство и желание зайти в магазинчик.
В тот же день у них побывало трое посетителей. С первым говорила хозяйка, он ушел с покупками. Второму же госпожа Тулони показала все, что было, и даже мешочки с пряжей разных цветов, что стояли на дальних полках – из них она только планировала ткать. Но мужчина ушел ни с чем.
– Но почему вы не использовали свой дар? – удивилась Омарейл, когда за высоким господином захлопнулась дверь.
Госпожа Тулони с укором посмотрела на нее:
– Никто не знакомил тебя с Эксплетарием?
Принцесса закатила глаза.
– Да, в общих чертах, – скучающе отозвалась она. – Но это же не для дурного дела…
Третий покупатель оказался точно таким, как мечтала Омарейл. Молодая учительница слушала все истории о ковриках, восхищалась цветовыми сочетаниями и тем, насколько узнаваемы были сюжеты в простых петельках, полосках и ромбах. Девушка ушла с четырьмя маленькими ковриками и одним большим.
– Нужна красивая упаковка, – заявила Омарейл, едва за покупательницей закрылась дверь. – Неудобно уносить покупки в руках. К тому же кто-то может приобрести коврик в подарок. Будет здорово, если мы сразу же предложим его красиво оформить.
Госпожа Тулони вздохнула:
– Коробки очень дорогие, да и бумажные пакеты стоят немалых денег.
Омарейл задумалась. Огляделась и заметила в углу два больших рулона.
– А это что? – спросила она. – Похоже на ткань.
Хозяйка кивнула:
– Вон те напольные коврики я плету из лоскутков. Покупаю недорогую ткань, рву ее на лоскуты, а затем плету.
Губы Омарейл расплылись в улыбке.
– А что, если вы сошьете сумки? Какие-то простые мешочки?
– Это я, пожалуй, могу…
Вечером за ужином Омарейл воодушевленно сообщила Дарриту и Лодье о своих успехах:
– В лавке, где я работаю, сегодня было два покупателя! Хозяйка говорит, что это больше, чем за всю прошлую неделю. И все благодаря оформлению витрины, которое мы сегодня сделали!
– Два покупателя – это впечатляет, – прокомментировал Норт чуть насмешливо.
– Это мой второй день! – воскликнула она. – И это не случайность, они не сами пришли, а благодаря моим действиям. Это серьезное достижение.
– Поддержу девушку, – кивнул Лодья, который с явным интересом слушал ее рассказ. – Поскольку лавка Часовщика – это машина времени, в одно из дальних путешествий мы купили ее, чтобы она всегда была нашей. Получается, что иногда она годами закрыта, но когда я попадаю в нужную эпоху, то открываю ее и что-нибудь продаю. В этот раз я занялся книгами. Место отличное и из-за того, что никто не знает хозяина, обросло легендами. Поначалу после открытия народ идет толпами, но постепенно интерес падает, и, скажу я вам, порой найти читающую публику так же тяжело, как черную козу ночью в хлеву. Моя помощница, Алтея, уже вторую неделю зазывает случайных прохожих. Два покупателя на второй день работы – это и правда достойный результат.
– Прошу прощения, – склонил Даррит голову, – признаю свою ошибку.
– Похвастайся-ка сам, какие у тебя успехи сегодня? – ехидно поинтересовалась Омарейл.
Норт неопределенно дернул плечом и ответил что-то вроде: «Работа идет». Затем после паузы сказал:
– Раз уж вы так славно проявили себя в лавке, пойдемте на прогулку, может быть, и с деревом вам улыбнется удача.
Пока они собирались, Омарейл продолжала ворчать, повторяя, что дело было не в удаче, а в продуманных действиях.
Обследование близлежащих улочек ни к чему не привело. Совсем юные деревца были слишком тонки, стриженые кусты не годились, у единственного толстого дерева, которое они обнаружили – Даррит даже помнил эту липу в своем времени, – ствол был объемным и без сучков, а ветки росли слишком высоко, чтобы можно было на них залезть.
– Я начинаю думать, что план с деревом был не так уж хорош, – посетовала принцесса.
– Мы изучили еще не все окрестности, – попытался успокоить ее Даррит. – А сейчас вам нужно отдохнуть, ведь завтра вам снова на работу?
Омарейл улыбнулась. Мысль об этом воодушевляла.
Время перед сном она провела, придумывая название для магазина: пока что он назывался непозволительно скучно – «Коврики ручной работы».
– Луми?
– Луми.
– Что это значит?
– Ничего, – с энтузиазмом ответила Омарейл на вопрос госпожи Тулони. – Но произносится просто, запоминается и почему-то ассоциируется с ткаными ковриками. Мне кажется, это что-то на языке древних… Давайте назовем так лавку! – протянула она. – Но ниже оставим надпись, что это коврики ручной работы.
Хозяйка лишь пожала плечами. Судя по всему, она решила просто во всем соглашаться с новой помощницей.
– Тогда нам нужно нарисовать вывеску! Сперва потребуется эскиз… Какая удача, что я вчера подготовила несколько вариантов.
Омарейл вывалила из тканого мешка пару десятков бумажных свертков.
После выбора дизайна вывески Омарейл взяла из кассы немного денег и отправилась за краской. Одолжив у соседей лестницу, она приставила ее к стене и прямо над дверью начала рисовать размашистую надпись: «Луми».
Пока она этим занималась, подходили любопытствующие: одни задавали вопросы, другие давали советы. Подавив раздражение, Омарейл решила в каждом видеть потенциального покупателя, поэтому с энтузиазмом рассказывала о ковриках, о названии, о том, как придумала вывеску. Некоторые после ее историй действительно заходили, и кое-кто даже уходил с покупками.
Наконец у лестницы остановился высокий широкоплечий мужчина. Сперва сверху Омарейл увидела только светловолосую макушку, живо напомнившую о Мае с его пшеничными кудрями. Затем мужчина поднял голову, и принцесса застыла. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, отчего он показался таким знакомым.
– Мраморный человек, – прошептала она изумленно.
Тот, кто раскрыл ей ложность пророчества и истинную сущность Совы, стоял перед ней и глядел с нескрываемым интересом.
– Прошу прощения?
Омарейл даже чуть склонилась к нему и сощурилась, пытаясь понять, не ошиблась ли.
Он же удивленно поднял брови.
– Любопытно… – посмотрел по сторонам, а затем, чуть понизив голос, спросил: – Эксплет?
Она медленно кивнула:
– Я работаю у госпожи Тулони.
– Понятно. – Мужчина с любопытством оглядел Омарейл, а затем вошел в лавку.
Принцессе стало ясно: он пока был обычным эксплетом. Не мог читать эмоции других подобных ему, а чувства простых людей воспринимал, как и сама Омарейл. Мраморный человек из ее времени поселился вдали ото всех потому, что находиться среди толпы было для него невыносимо. Сейчас же он спокойно ходил по улицам оживленного города.
Впрочем, и выглядел он иначе: кожа не такая бледная, вены не проступают синими змейками, голова не лысая, а взгляд не проникает в самое сердце.
Омарейл посмотрела на вывеску и, оставшись довольной, быстро спустилась на землю. Однако когда она вошла в лавку, Мраморный человек уже собирался уходить. Он тепло попрощался с госпожой Тулони, улыбнулся Омарейл и вышел.
– Вы знакомы? – Принцесса кивнула в сторону двери, за которой только что скрылся мужчина.
Получив утвердительный ответ, Омарейл закусила губу, думая, как задать следующий вопрос, чтобы не вызвать лишних подозрений.
– Давно?
– Да, довольно давно. Эддарион – носитель знаний об эксплетах. Именно он передал мне Эксплетарий, научил пользоваться даром не во вред другим. Кстати, а кто передал Эксплетарий тебе? Я думала, знаю о большинстве эксплетов в Ордоре, но о тебе ничего не слышала.
– И Белорию знаете? – спросила Омарейл, чтобы уйти от ответа.
– Ил Белория? Да… интересный юноша, но, боюсь, если он не обуздает свой нрав, его ждут большие неприятности. Или большие успехи. Но Эддарион время от времени встречается с ним, чтобы направить на верный путь.
– О, надо же… – проговорила принцесса. – А… а Совалию Дольвейн вы тоже знаете?
Госпожа Тулони вздохнула:
– Да… Совалию я прекрасно знаю.
Омарейл пока не понимала, что делать со всей этой информацией, но была уверена, что новая знакомая могла помочь в их с Дарритом деле. Это сняло камень с души, ведь получалось, что она не просто теряла время, играя в управляющую лавкой, но и решала Проблему. Вечером она обязательно расскажет Норту, каких успехов достигла.
Подумав о нем, она вспомнила еще одного эксплета.
– О, а старую Фраю вы знаете? – поинтересовалась принцесса.
Госпожа Тулони удивленно подняла брови. В этот момент колокольчик над дверью издал мягкое «динь», и обе повернулись к посетителю, который так и застыл в дверях.
– Мирра? – произнес он через пару мгновений.
– Норт? – отозвалась она не менее изумленно.
– Норт? – повторила госпожа Тулони. – Я думала, вы сказали, ваше имя Север.
Даррит прочистил горло.
– Норт – это «Север» на языке древних, но оно вводит людей в заблуждение. Я не из первых семей.
Госпожа Тулони медленно кивнула:
– Но с моей новой ассистенткой вы знакомы… Любопытно. Два эксплета свалились на меня почти одновременно, да еще и оказались знакомы друг с другом. Объясните-ка, господа, что вам от меня нужно?
Омарейл знала, что никаких скрытых мотивов не имела, но вот зачем Даррит свел знакомство с госпожой Тулони? Быть может, тоже выяснил, что она знала Мраморного человека? Принцесса вздохнула: Норт обогнал ее, а ведь она уже представила, как удивит его вечером своими новостями.
– Мои намерения я вам уже обозначил: меня интересует покупка вашего дома. Что до Мирры…
– Я просто искала работу и совершенно случайно нашла вашу лавку, – пожала она плечами, а потом бросила взгляд на Норта.
– Работу… разумеется, – повторил он и устало потер переносицу. – Но почему здесь?
– Меня больше никуда не взяли…
Омарейл заволновалась, что эти слова несколько подпортят ее авторитет в глазах госпожи Тулони. Но ведь та видела результат! За последние два дня покупателей в лавке было больше, чем за всю прошлую неделю.
Покачав головой, Даррит прошел вглубь помещения и застыл.
– Постойте-ка… – Он задумчиво обернулся ко входу. – Вывеска свежая.
– Это я ее нарисовала, – с готовностью отозвалась Омарейл, в глубине души надеясь, что он сделает комплимент.
Однако Норт мягко рассмеялся, и она не знала, как реагировать на это.
– Вы нарисовали, – проговорил, наконец, он. – Очаровательно.
– Название тоже я придумала, – с вызовом заметила принцесса, сложив руки на груди.
Это вызвало новый приступ смеха. Смеха, откровенно говоря, странного, искривившего черты лица в гримасе боли. Будто он смеялся над собственной сломанной рукой.
– Что ж, Мирра, думаю, мы поговорим об этом позже. А пока, – он взглянул на госпожу Тулони, – я пришел, чтобы уточнить…
Его взгляд застыл на тарелке с выпечкой. Омарейл, конечно, предположила, что Норт не пообедал, но смотреть со слезами на два подсохших яблочных пирожка – это было не совсем в его духе. В ее – быть может, но не в его. Убедившись, что ей не показалось – в глазах Даррита действительно заблестели слезы, – она предложила:
– Может, пойдем пообедаем? Я так долго рисовала вывеску, что совсем забыла поесть.
Он молчал.
– Тут есть хорошее заведение неподалеку.
Наконец Даррит кивнул.
– До свидания, Фрая, – выдавил он и вышел на улицу.
С колотящимся сердцем и на негнущихся ногах Омарейл вышла следом. Она с трудом дождалась, пока они прошли вверх по улице и свернули за угол.
– Это старая Фрая?! – воскликнула Омарейл, стоило им скрыться за домом.
– Что вы там делали? – в это же время набросился Даррит, они заговорили практически одновременно.
Она объяснила, что действительно лишь работала в лавке и даже не догадывалась, кем была хозяйка, а затем спросила:
– А что за история с покупкой дома? Зачем нам ее дом?
Норт отвел взгляд в сторону:
– Это не связано с вами. Это мои личные дела.
– У тебя нет денег, – напомнила принцесса.
Даррит раздраженно выдохнул, но все же ответил:
– Я не собираюсь ничего покупать, довольны?
– О-о-о, – понимающе протянула она, а затем коснулась его локтя, – ты просто хотел найти повод поговорить с ней?
Фрая, воспитавшая Даррита как сына, в этом времени еще была жива, и у Норта появилась возможность встретиться с нею вновь. Сердце Омарейл болезненно сжалось. Ей хотелось обнять его, но, боясь холодной, бесстрастной реакции, она прервала долгую паузу вопросом:
– И что мы теперь будем делать?
Даррит взглянул ей в глаза. Чуть помолчал.
– Пойдемте пообедаем.
Глава 4
Истинное пророчество
Старая Фрая зарабатывала на жизнь тем, что продавала в Луми-лавке коврики, созданные ею на ручном ткацком станке. Сколько Даррит себя помнил, она целыми днями трудилась в магазинчике. Ребенком он постоянно бывал там, а став постарше, подрабатывал, получая первые карманные деньги.
Фрая никогда не рассказывала ему, откуда взялось название лавки. Не упоминала историю вывески, которую время от времени подкрашивала.
– Невероятно, – выдохнула Омарейл, дослушав рассказ Норта.
Они обедали в небольшом ресторанчике на углу улицы Благочестия и Кузнечного переулка. За окном, обрамленным тонкими белыми занавесками, проезжали запряженные лошадьми экипажи и телеги, проходили пешеходы. Внутри кафе официанты в плотных белых фартуках разносили имбирный чай и облепиховый морс. За соседними столиками негромко разговаривали дамы в платьях с воланами, угощались изысканными блюдами господа в строгих сюртуках, чинно и мерно попивали вишневый бренди почтенные пожилые женщины с высокими прическами, курили трубки и обсуждали важные дела седовласые мужчины. Жизнь вокруг неспешно шла своим чередом, но мир Омарейл сузился до размеров их столика с белой скатертью. Все ее внимание было сосредоточено на Даррите.
– Выходит, что Фрая узнает, кто мы такие, – задумчиво произнесла Омарейл после небольшой паузы, – как иначе объяснить, что она все детство читала тебе эту книгу? Получается, что она готовила тебя ко всему, что сейчас происходит.
Он кивнул, соглашаясь.
– Возможно, она ее и написала! – продолжила она.
– Это, пожалуй, маловероятно, хотя и у меня была подобная мысль. Фрая никогда не демонстрировала писательского дара, а язык в книжке весьма живой, образный.
Омарейл наколола на вилку печеный картофель, но так и не донесла кусочек до рта, задумчиво замерев.
– Столько мыслей в голове… Как она узнает? Стоит ли рассказать ей все прямо завтра? Почему тебя оставили ей? Почему она не открыла тебе правду – пока была жива, я имею в виду.
– Насчет последнего у меня есть теория… Дело в том, что я был трудным подростком. Постоянно спорил с ней, пытался что-то доказать, а едва мне исполнилось восемнадцать, ушел из дома.
Изумленно распахнув глаза, принцесса опустила вилку на тарелку.
– Ушел из дома? – повторила она.
– Да, отправился в Агру: зарабатывать деньги и развлекаться.
Это прозвучало почти буднично, но по сжатой челюсти Даррита Омарейл поняла: слова давались ему не так легко, как он хотел бы показать.
– Так вот где ты взял все свои сбережения? Ты играл в Агре в покер? Полагаю, та сумма, о которой мне известно, – лишь жалкие остатки?
– В какой-то степени.
– То есть ты сбежал из дома, начал бесконтрольно использовать дар для достижения корыстных целей, заработал кучу денег – и ни разу мне об этом не рассказал?
Даррит сложил руки на груди.
– К слову не пришлось, – буркнул он, отвернувшись к окну.
– К слову не пришлось? Это было бы кстати в любой момент твоих нравоучений!
– Я уверен, что упоминал раз или два… в общих чертах… – Он взглянул принцессе в глаза: – Это, в общем-то, неважно. Да, я на собственном опыте выяснил, что бездумное использование дара эксплета – путь морального разложения и деградации. Вам так необходимо подтверждение? Не готовы просто поверить? Что ж, получите. Фрая всегда говорила, что хочет для меня одного: чтобы я стал приличным человеком. Оставив ее, я настолько погряз в мире пустых развлечений и бесконечных удовольствий, что напрочь забыл о ней, о своем доме, о том, что был обязан жизнью. Меня не было год. Время от времени, пересчитывая заработанные деньги, я представлял, как явлюсь к ней с мешком золота и докажу, что был прав. Куплю ей новый дом. Выкуплю лавку, чтобы не нужно было платить аренду. Или вообще сделаю так, чтобы ей не нужно было больше работать. Но вы должны понимать, мною двигала не любовь, а желание доказать собственную правоту. Я чувствовал себя властелином мира. А потом однажды встретил соседа, который жил на Северной улице за два дома от нас. Он сообщил, что Фрая очень больна. В тот же день я бросил все, что было у меня в Агре, и помчался в Астрар.
– Ох, – выдохнула Омарейл, догадываясь, каким будет финал у этой истории.
– Фрая была совсем плоха, с трудом узнала меня. Ее мучила боль, почти постоянно. За ней ухаживали соседи.
Даррит вновь отвернулся. С минуту он рассматривал прохожих на улице. Омарейл не смела его торопить.
– Я узнал, что ей могло помочь дорогостоящее лечение. Как вы понимаете, все мысли о том, чтобы похваляться своим богатством, оставили меня. Я нашел врачей, оплатил их работу, лекарства. Но все, чего они смогли добиться, – это облегчить ее последние дни.
Он начал постукивать вилкой по столу.
– Я прошу прощения, господа, – раздался мужской голос рядом с ними, отчего оба чуть вздрогнули. – Десерт придется немного подождать. Я сожалею. Мне действительно очень, очень жаль. – Официант судорожно сжал в руках пустой поднос.
Его губы искривились, между бровей залегла глубокая морщина.
– Простите. Простите, я ничего не могу сделать…
Когда стало казаться, что молодой мужчина готов упасть на колени в раскаянии, Омарейл поняла, в чем дело. Она положила руку на его локоть, привлекая внимание, взглянула в глаза:
– Все в порядке, не переживайте. Мы никуда не спешим. – Она, как могла, мысленно утешала его, внушая спокойствие. – Мы подождем.
Принцесса чувствовала, что официант чуть расслабился, его лицо разгладилось.
Когда он ушел, она взглянула на Даррита. Тот горько усмехнулся.
– Я потерял контроль, – тихо проговорил он, – думаю, стоит закончить эту беседу.
– Нет, постой. То, что ты говоришь, очень важно для меня. Я хочу знать, что делает тебе больно, чтобы помочь.
Он взглянул ей в глаза:
– Мне не нужна помощь. И жалеть меня не нужно. Я не жертва в этой ситуации, а виновник. Когда все закончилось, я решил забыть то, что было в Агре. Оставшиеся деньги положил в банк, но тратить их не собирался. Встал на путь «приличного человека», поступил в университет, стал учителем. Добропорядочный гражданин своего государства.
– Ты стал учителем из чувства вины? Неудивительно, что тебе не нравится твоя работа.
– Опять вы за старое…
– И теперь я понимаю, почему ты так жаждешь внимания Фраи. Не просто потому, что скучал. Ты надеешься исправить свою ошибку.
Даррит задумчиво потер подбородок:
– То, что я предпочел бы исправить, еще не произошло…
Омарейл понимающе кивнула. Они оба оказались во времени, когда даже не родились, и не могли ничего изменить в своей жизни.
– И вы неправы, у меня не было определенного плана насчет Фраи, я просто не мог ее не увидеть. Мне хочется проводить с ней все время, потому что знаю, что отпущено нам совсем немного.
Осторожно тронув его руку и заставив взглянуть на нее, Омарейл мягко улыбнулась:
– Тогда очень кстати, что я устроилась работать в ее лавку. У тебя есть отличный повод приходить и быть с ней.
Легкая улыбка тронула и его губы. Когда он произнес почти беззвучное «спасибо», ее сердце наполнилось нежностью.
Долгий взгляд глаза в глаза прервал официант, принесший десерты.
– Ты собираешься сказать Фрае, кто ты? – спросила принцесса, придвинув к себе кусок шоколадного пирога.
– Думаю, сначала нам нужно познакомиться поближе, – отозвался Норт, разламывая ложкой творожную запеканку. – Не уверен, что она поверит мне, если я расскажу правду.
– Ну да, – согласилась Омарейл, – если бы маленький ты уже жил с ней, было бы легче убедить в нашей истории. А так все это звучит слишком фантастично.
Затем она рассказала о том, что Мраморный человек заходил к Фрае незадолго до самого Норта.
– Разумеется, мне было известно об их приятельских отношениях, – кивнул Норт. – Всю жизнь я только и слышал: «Мраморный человек знает все» и «Мраморный человек объяснил бы тебе, что к чему». Помню, они переписывались, но мне не приходило на ум спросить, почему никогда не встречались лично. Я считал, что дело в большом расстоянии, и это казалось логичным объяснением.
– На самом деле что-то произошло, – тут же ответила принцесса. – Он выглядел по-другому, Норт. Был обычным. Не умел читать эксплетов и нормально чувствовал себя среди людей.
Даррит хмыкнул:
– Что ж… как сказал сам Мраморный человек: всему свое время.
В тот момент Омарейл особенно остро осознала иронию слов Эддариона. Всему действительно было свое время. И что-то ей подсказывало: Мраморный человек из их времени знал о предстоящем им путешествии сквозь года.
После обеда Даррит зашел в лавку, но, не найдя уважительной причины провести там остаток дня, спустя час ушел и вернулся к вечеру, чтобы проводить Омарейл до дома. Они избрали новый маршрут, чтобы проверить, не растут ли там подходящие деревья. По пути же обсуждали предсказание, которое намеревались сделать. Войдя в квартиру, оба ненадолго прервались. Там чарующе пахло чем-то пряным: Лодья был на кухне и готовил ужин.
– Алтея, моя помощница, настояла, чтобы я ушел пораньше, – пояснил он через плечо. – Она считает, что я выгляжу уставшим и мне следует взять выходной, но я отлично себя чувствую! Согласился закончить рабочий день только потому, что она так взволнована моим здоровьем.
Насвистывая, он стал помешивать овощи на большой сковороде. Омарейл и Даррит переглянулись и, приняв предложение хозяина квартиры сесть и подождать ужина, устроились за столом. Принцесса взяла бумагу и стальное перо с чернилами, но в течение ближайшего получаса все, что появилось на листе, – пара клякс, натюрморт и лошадь.
Они с Дарритом сошлись во мнении, что послание должно быть обезличенным, написанным от лица некоего таинственного персонажа. Но подходящие строчки никак не шли на ум.
– Может, просто так и напишем: слова Совы – неправда: если принцесса выйдет из башни, никакой гражданской войны не будет, – предложила Омарейл, устав выдумывать текст.
Затем, диктуя себе по слогам, записала:
– Ка-а-ак… вы-ы-ы… мог-ли-и… ку-пить-ся… на… та-а-ко-о-е-е?..
– Откуда вы знаете, – спросил Лодья, расставляя перед гостями тарелки с запеченной в травах курицей и овощами в качестве гарнира, – что пророчество ложное?