Окутанные тьмой
– У вас усталый вид. Вас точно беспокоит только головная боль?
Его взгляд скользил по моему лицу.
– Право слово, не нужно так беспокоиться.
Приблизившись к прикроватной тумбочке, он поставил на нее чашку с отваром.
– Кто, если не я?
Я закусила губу, видя, как мужчина, занимающий все мои мысли, шагнул ко мне.
– М-мистер Брессер, что вы себе позволяете? – Наблюдая за поднимающейся рукой, что вот-вот была готова прикоснуться к моей пылающей щеке, пискнула я. Но она так и повисла в воздухе, не завершая своих намерений.
– А что я себе позволяю? Вы моя гостья и обо мне пойдет довольно дурная молва, если вы свалитесь с температурой. – Отступив, мистер Брессер кивнув в сторону отвара. – Отдыхайте, миссис Стоунтбери. Надеюсь, завтра вам будет лучше.
Развернувшись, он тут же ушел. А к моим глазам подступили предательские слезы.
День 6
Очередное светское мероприятие. Ричард Брессер, как завидный холостяк был приглашен в числе первых.
Сообщив мне новость о посещении бала, он ждал возражений, вполне возможно небольшой скандал с истерикой, но я отреагировала спокойно. Лишь пожала плечами и отправилась выбирать наряд. Выбор пал на черное платье с золотой вышивкой в районе декольте и подола. Изощряться над прической не хотелось, я только подобрала волосы золотой изогнутой шпилькой с усыпанным на конце гелиодором.
В повозке, по дороге к почтенному господину, который устраивал бал в честь совершеннолетия своей дочери, мы лишь раз перебросились колкостями, а все оставшееся время провели в тишине. Я уперто продолжала смотреть в окно, делая вид, что несказанно интересуюсь деревьями, а мистер Брессер столь же настойчиво не отводил взгляда от меня.
– Неужели дикая роза спрятала свои шипы? – Слушая чарующую фортепьянную музыку и наблюдая за танцующими парами, проговорил Ричард Брессер, останавливаясь по правую руку от меня.
– Чудесное сравнение, но нет, а вернее будет сказать, не дождетесь. Я всего лишь покорно жду возвращение Клэйтона.
– Покорно – это точно не про вас, – усмехнулся он, делая глоток вина.
– Вы многого обо мне не знаете, мистер Брессер.
– Ну, так расскажите мне о себе, мисс Хальброн.
– Миссис Стоунтбери. Видимо, вы запамятовали, что я замужем. – Подняв руку, я поиграла пальчиками, привлекая внимание к золотому кольцу.
– Нет. Просто я искренне считаю, что эта фамилия вам не подходит.
Я считала также, но предпочла промолчать, избегая дальнейших разговоров на данную тему, которые в итоге вышли в обсуждении нашего брака по расчету. Я всецело погрузилась в созерцанье: светлая зала, люди надели лучшие наряды, дабы пофорсить своим богатством пред знакомыми, много вина и болтливых языков.
– Не откажите ли мне в танце?
Покосившись на юных девушек, что не спускали глаз с Ричарда Брессера, я улыбнулась.
– Не хочу красть вас у ряда воздыхательниц. Каждая из тех очаровательных особ так и грезит о вашей близости. Порадуйте своим обществом лучше их.
Ричард Брессер недовольно обернулся на компанию их пяти девиц. Заметив его беглый взгляд, они стали перешептываться, взвизгивать и это ужасно раздражало мужчину. Будь он здесь при других обстоятельствах, то непременно бы воспользовался женским вниманием, но сейчас ему хотелось видеть хоть крупицу интереса от той, кто совершенно не разделяла его желаний.
– Я настаиваю.
Пройдя пальцами по завязкам на платье, словно пианист по клавишам рояля, он крепко обхватил мою талию, закружив под мелодичную музыку.
– Ваша наглость порой не знает границ, мистер Брессер, – опустив ладонь на его плечо, прошипела я.
– Без этой черты было скучно жить, – улыбнулся он, но тут же посерьезнел. Притянув меня рывком вплотную к себе, мужчина заглянул мне в глаза. – Вам когда-нибудь говорил Клэйтон, что ему очень повезло?
Щеки моментально покрылись румянцем. Пересилив себя, я опустила глаза в пол. Да. Нет. Какая разница? Ведь Стоунтбери никогда не опускался до того, чтобы осыпать меня комплиментами. Он говорил, что только глупцы просто так восхваляют своих спутниц. Где-то в обществе, перед почтенными людьми, почему бы и нет? Но на самом деле Клэйтон никогда не считал сказанное подлинным.
– Вы прекрасны, – зашептал мне на ухо мистер Брессер, словно нас мог кто-то услышать и разрушать возникшее между нами напряжение. – Ваши уникальные глаза, волосы, кожа… – он провел пальцами от шеи до плеча. – Ваш нежный дурманящий аромат… вы способны вскружить голову любому мужчине.
– Мистер Брессер, ненужно говорить всего этого. Прошу вас. – Смутилась я, моментально прекращая танец.
– Почему?
– Не нужно. Это… это не правильно. Извините, мне нужно на воздух. – Едва ли не бегом неслась я прочь, толкая возникших предо мной господ.
Вернувшись в особняк раньше намеченного времени, я намеревалась лечь спать, чтобы закончился поскорее этот непростой, щедрый на эмоциональные встряски, день. Но на лестнице меня догнал Ричард Брессер.
– Я бы хотел закончить наш с вами разговор. – От его тихого, хриплого голоса по моей коже забегали мурашки.
– Разговор?
– Да. Почему вы не позволяете восхищаться вами? – Опираясь ладонью о стену, он отрезал мне путь наверх.
– Ради всего святого, перестаньте! – Воскликнула я, в нервном порыве касаясь своих волос.
Но мистер Брессер был настроен на продолжение решительно. Ему хотелось вывести меня на эмоции, хотелось избавить меня от холодного безразличия, что я пыталась нацепить на себя уже не первый день.
– Пропустите. – Жалобно захныкала я, понимая, что уйти не получится.
Мужчина осторожно коснулся моей порозовевшей щеки, также нежно скользнул по шее, прямо к ямочке, где энергично пульсировала венка.
– Никогда не смогу понять этого слабоумного кретина, что так не ценит вас.
И здесь тоже я была полностью согласна с комментарием на счет Клэйтона, но как бы мне не хотелось, нельзя было признаваться в этом вслух. Мой долг был восхвалять его, восхищаться, выгораживать. Жестокое время, когда ты не можешь иметь право голоса. Ненавижу.
– Мой муж он…
– Что? Что ваш муж? Ну же, Карнелия, не молчите! – Оскалившись в надменной полуулыбке, фыркнул мистер Брессер.
– Он…
– Большая и грязная свинья, которую вы пытаетесь оправдать. Он развлекается с недостойными девками и даже не вспоминает о вашем существовании! Безразличие и неуважение – вот что он чувствует по отношению к вам! Готов поклясться, что и первую брачную ночь вы провели в одиночестве!
Вложив в пощечину всю силу, на какую только была способна, я оставила рдеющий след на лице Ричарда Брессера.
– Как вы смеете? Кто вы такой, чтобы вмешиваться в дела чужой семьи? Вы не имеете никакого права на подобного рода высказывания!
– Мисс Хальброн… Карнелия…
– Миссис Стоунтбери! И никак иначе, тем более для вас! – Ладонь вновь взлетела для нанесения очередного удара, но на этот раз, он перехватил руку, крепко сжимая запястье.
– Кажется, я предупреждал вас о своем ангельском терпении… С меня хватит.
Его глаза горели не добрым огнем, кожа пылала, будто накаленное железо. Мгновение, где он пытался совладать с собой, рухнуло, как карточный домик.
О небеса, что я наделала?
– Мистер Брессер…
– Довольно!
Его губы обрушились в терзающем поцелуе на мои уста. Задохнувшись от возмущения, негодования и страха, я старалась предпринять все возможное, дабы остановить это грехопадение: удары в грудь, попытки увернуться… но он зарылся пальцами в мои волосы, блокируя абсолютно все действия. Меня наполнили жар и трепет, подначивая сдаться на волю победителя.
О небеса, как я мечтала ощутить его вкус…
Встав на носочки и прильнув к горячей груди, я обвила его шею руками.
С губ сорвался стон, стоило почувствовать влажную дорожку из поцелуя стремящуюся ниже к ключицам.
Я не сразу заметила, как мы переместились вглубь коридора. А следом в одну из комнат – спальню хозяина особняка. Уложив меня на широкую кровать с пологом, горящие, синим пламенем, глаза принялись жадно скользить: по лицу, разметавшимся волосам, пульсирующей венки и часто вздымающейся груди.
– Вещица красивая, но она нам ни к чему. – Указывая на платье, хрипло отозвался Ричард Брессер.
Чувствуя, как горячие пальцы скользнули к шнуровке, а другой рукой обхватили грудь, я прогнулась в пояснице, желая, как можно скорее избавиться от всех препятствий.
– Мистер…
– Ш-ш-ш. – Прошептал он, проводя языком по моим распухшим от неистовых поцелуев губам. – Оставь официальный тон кому-нибудь другому, Канни.
Голова шла кругом, я не могла поверить в происходящее, но оно мне явно нравилось. С каждым движением, каждой лаской мне хотелось этого мужчину все сильнее.
– К-как ты назвал меня? – Едва ли смогла вымолвить я, чувствуя игру его языка на своей груди.
– Канни. Не нравится?
– Наоборот. – Это сокращение вызвало во мне столько теплых эмоций, что я сама потянулась к мужчине, жадно юркнув пальцами под черную рубашку. Его пресс напрягся, а с губ сорвалось рычание перерастающее, в самое настоящее, мурлыканье.
Раздавшийся стук в дверь и неразборчивое бормотание заставили меня напрячься.
– Кто-то стучит…
Нехотя отстраняясь, Ричард Брессер прислушался. Радость мгновенно слетела с лица. Крепче прижимая меня к себе и заглянув в глаза с такой мольбой, что защемило сердце, он прошептал:
– Останься со мной…
– Я не понимаю.
Но тут я услышала голос мужа и внутри все оборвалось.
– Мистер Брессер, великодушно прошу прощения, если тревожу вас, но вы не видели мою супругу? Мистер Брессер?
Стоунтбери громче затарабанил в дверь, нетерпеливо причмокивая языком.
– Нет, прошу тебя, не отдаляйся от меня снова! – Зашептал Ричард, оставляя невесомый поцелуй в уголках губ, но было уже поздно.
Я поспешно встала, с отвращением бросая взгляд в зеркало. События минувшего вечера калейдоскопом завертелись пред глазами, и я почувствовала себя так погано и грязно, словно совершила нечто ужасное… А так оно и было…
– Этот болван должен был вернуть только через четыре дня! Черт! – Ричард Брессер кипел от негодования. Приблизившись, он схватил меня за плечи, заставляя повернуться и бросить торопливые попытки зашнуровать полностью платье. – Канни, посмотри на меня! Ни смей этого делать, слышишь? Ни смей просто выйти к нему, словно ничего не произошло!
– Мы не должны были поддаваться порыву. Я замужняя женщина…
– Нет, нет, нет! Мы оба хотели этого, и если бы не он… все зашло куда дальше. Хочешь, я прямо сейчас сверну Клэйтону шею? Ты же знаешь, мне не составит это особого труда.
– Нет! Мистер Брессер, не трогайте его. Этого не должно было случиться. Я… Я чувствую себя ужасно. – Взмолилась я, позволяя подступившим слезам скатиться по горящим щекам.
Лицо Ричарда Брессера стало бесстрастным и приняло прежнее холодное выражение, пальцы расслабились, с силой отталкивая меня от себя. Ничего не ответив, он подошел к двери и широко распахнул ее, так и не позволив мне привести растрепавшиеся волосы в порядок. На пороге, прислушиваясь, стоял мой муж…
– Карнелия? Что вы делали там… вместе? – Подозрительно сощурил глаза Клэйтон Стоунтбери. Его помятый вид, недельный перегар еще больше заставляли сердце сжаться, а слезам обжечь глаза.
О небеса, что я наделала?..
– А на что это похоже? – Прозвучал стальной голос мистера Брессера.
Меня окатило ледяной волной, сердце подпрыгнуло и прежде чем Клэйтон смог поразмыслить над вопросом, я быстро заговорила:
– Я пришла забрать письма, что отправила Милена.
– И где они? – Покосился на мои руки недалекий муженек.
– Несколькими минутами ранее я отдал их служанке. Видимо они разминулись. – Темнее тучи проговорил Ричард Брессер, скрещивая руки на груди.
– Ох уж эта прислуга, ничего вовремя не приносят. – Хихикнул Клэйтон, шумно выдыхая.
Придерживая меня за талию, он направился за вещами. Еще недавно, на месте его рук покоились другие… чужого мужчины… За один вечер изменилось все. А главное, изменилась я.
Глава 9
«Разбитое сердце»
Словно дурное знамение меня разбудила ударившаяся в окно птица. Раскинув крылья, она замертво рухнула на землю в тень к цветущим розам.
– Не к добру это, – пробормотала я себе под нос, поднимаясь с кровати.
Сегодня мне захотелось нарядиться во что-то светлое, давненько меня не посещало такое желание. Отдав предпочтение бирюзовому легкому платью с кружевным воротком и манжетами, я заплела волосы в расслабленную косу и поспешила на завтрак.
Еще на лестнице, я услышала мужские голоса. Клэйтон, как всегда, приглашал не успевшего скрыться бедолагу испить с ним чая. Но стоило до моего слуха донестись ответу, как я замерла, вцепившись в лестничные перила. Все изменилось… я больше не могла игнорировать этого человека, как раньше. Мы переступили черту.
Губы защипало от воспоминаний, и я мгновенно прикоснулась к ним кончиками пальцев.
Глубоко вздохнув, я все же спустилась.
– А вот и моя женушка. – Поцеловав меня в щеку, Клэйтон по собственнически притянул меня к себе. – Милая, ты же составишь нам компанию?
Я выдавила из себя подобие улыбки и поспешила отстраниться от муженька.
– Чудесно! Пойду распоряжусь, чтобы накрыли стол еще на одного человека. – Проговорили Клэйтон, поправляя алого цвета рубашку и широкими шагами направляясь в сторону кухни.
Скрестив руки на груди, Ричард Брессер приблизился ко мне со стороны спины. Теперь я ощущала его вздымающуюся грудь. Слишком близко. Слишком рискованно.
– Мое предложение все еще в силе, Карнелия. – Прошептал он мне на ухо, мимолетно касаясь его губами. – Одно ваше слово и уже через пять минут вы будете вновь мисс Хальброн. А я доблестно подам вам свое плечо, дабы унять душевные муки безутешной вдовы.
Я порывисто обернулась, едва не столкнувшись с ним носами.
– Как вы смеете? – Задохнулась я.
– А вы? Как смеете вы играть со мной, зная, кто я такой?
Протянув руку, Ричард Брессер поправил выбившуюся прялку волос, глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Но стоило ему их открыть, как от былой ледяной голубизны не осталось и следа. Тьма заполонила их, извилистыми ветвями отходя в разные стороны.
Да, я знала кто он. Но я посмела ненадолго забыть, поддавшись незнакомым мне доселе чувствам.
– Вы правы. И поэтому прошу держаться от меня и моего мужа подальше.
– А если я не хочу держаться от вас подальше? Что если я хочу… – Ричард Брессер вновь стал надвигаться на меня уверенно и грозно, но крик, донесшийся с улицы, заставил его замолчать и остановиться. Он повернул голову к парадному входу, чувствуя кровь.
– Что там такое? – Обернулась я, раскрывая настежь входную дверь.
– Вам лучше не…
Но его слова утонули в моем отчаянном вопле ужаса. Рóял. Мой младший брат. Он едва стоял на ногах и держался за голову. Из раны рекой бежала кровь, пачкая его волосы, лицо и одежду, оставляя за собой на земле кровавую тропу.
– Н-е-е-е-т! – Ринулась я к нему на встречу.
Завидев меня, Рóял улыбнулся и рухнул на колени. Он бледнел. Тело больше не подавалось контролю. Он чах… чах на моих глазах.
– Кто… кто с тобой это сделал? – Задыхаясь от слез, прокричала я.
– Те… к-кому должен наш о-отец… – едва уловимо проговорил мой брат.
Отец. Снова его карточные долги. Он же обещал… Он же клялся, что больше не вернется к этому! Но на этот раз Николас Хальброн зашел слишком далеко.
Нас окружила прислуга и обычные зеваки, услышавшие крики… Но мне было все равно. На моих руках погибал самый дорогой мне человек.
– Рóял, не бросай меня… – горькие слезы струились по моим щекам. Дрожащие руки обнимали захлебывающегося кровью брата, мужскую копию самой себя, только младше на пару лет. Те же черные волосы, точеные черты…
– Мне… больно…
– Тише, родной мой. – Расположив его голову у себя на коленях, я начала гладить окровавленные волосы. – Вспомни один из самых счастливых день твоей жизни.
– Я… я помню.
– Расскажи мне.
– Мы с тобой возвращались домой после салок в саду… Двери открыты… Пахло цветами и вишневым пирогом… И мама. Карнелия… – Рóял закашлялся.
– Да, хороший мой? – Всхлипнула я, поглаживая брата по холодной щеке.
– Я поцелую ее за тебя.
Глаза юноши закрылись, а тело обмякло. Уткнувшись брату в грудь, я отчаянно закричала. Боль и пустота, окутали мое существо вытисняя все остальные чувства. Ненависть, гнев и неумолимую ярость на отца – ушли на второй план. Меня душила боль и чувство беспомощности.
– Я не смогла ему помочь, я не смогла его спасти! – Позади, послышался шепот Клэйтона. – Для чего все это было нужно, Стоунтбери?! Для чего?!
Я согласилась на эту свадьбу для спасения родных! Спасения народа! Но отец не воспользовался данным шансом. Он убил собственного сына, пустил по миру народ и загубил жизнь дочери!
Чьи-то крепкие руки обхватили мои плечи, оттаскивая от тела.
– Канни!
– Нет! Не трогай меня!
Воспоминания были обрывочными. Вот меня вели в покои, всюду мелькали лица, надрывные голоса, а вот уже и темнота застилала глаза, унося меня далеко в свои пучины от жестокой реальности.
В последующие дни было еще хуже, в голове лишь звенела пресловутая фраза: «Соболезную вашему горю», но никто не мог поистине понять мои чувства. Рóял был единственным родным человеком, которому я доверяла больше чем себе. Мой мальчик, моя сила и опора отныне был мертв. А отец, по чьей вине на нас обрушились беды, просто сбежал.
«Много крови прольется, много горя постигнешь», – в уме всплывали обрывки слов старухи. Видимо не обманула ведьма. А это означало одно – дальше будет хуже. Гораздо хуже.
Глава 10
«Дрейк Брессер»
– Я ничего не хочу слышать, Карнелия! Мы обязаны посетить праздник по случаю дня рождения Венсана. – Размахивая руками, Клэйтон вышагивал в моих покоях.
Мое состояние его совершенно не волновало. Ну и что, что я недавно схоронила брата? Подумаешь! Куда важнее до беспамятства напиться в доме Венсана Рильса.
Мои волосы вот уже три дня как не видели расчески и превратились в самое настоящее гнездо. Я сутками не выходила из комнаты и постоянно отказывалась от еды. О выходе в свет я и мысли не допускала.
– Клэйтон, это выше моих сил… Отправляйся туда один. – Вымучено ответила я, откидывалась обратно на подушки.
– Ты испытываешь мое терпение! Мне и так приходится терпеть весь тот позор, что ты навлекла на мое доброе имя! Только и слышится шепот отовсюду. У Стоутбери то, у Стоутбери это…
Мои глаза округлились, а в душе воспылала злость. Позор? Он считал все случившееся позором?! Зарычав, я прыгнула на него и принялась бить по груди, лицу, намереваясь выцарапать глаза, смотрящие на меня с отвращением.
– Ах ты, дикарка! Я был благосклонен к тебе все это время! Даже за плеть больше не брался! А ты вот так отплатила за мое добро?!
Даже удары и грязные фразы в мой адрес не доставляли столько боли, сколько царило в моей душе. Подобно черной воронке, внутри бушевали гнев, обида, одиночество и странное, неведомое раньше, чувство отмщения.
Клэйтон заставил меня отправиться с ним. Мне даже не пришлось выбирать платье. За меня это сделала Рут. Полностью закрытое, прямое платье из черного бархата. Лишь копну мох черных волос разбавлял позолоченный гребень.
Дом Венсана Рильса был в разы меньше, чем дом Стоутбери, но не уступал напыщенности. Всюду красовались портреты хозяина и трофеи с охоты. Живодерство и только.
Лишь за последние десять минут почти каждый гость при виде меня счел своим долгом подойти и выразить свое соболезнование, а потом добавить, после короткой паузы: «Все наладится. Главное, что у вас есть муж». Причем здесь вообще мой тупоголовый супруг? За каким дьяволом его поганую сущность приплетают к моему горю? Я ничего не отвечала, лишь отходила в сторону, дабы избавить народ от рвущихся из меня грубостей.
Сжимая в руке бокал и стоя в стороне, я осматривала комнату. Лицемерные идиоты. Здесь никому не было дела до горя ближнего своего. Их волновало лишь хвастовство. Тошнило от всех этих поддельных лиц.
Будучи поглощенной в свои мысли, я не заметила идущего ко мне человека и случайно врезалась в него, выливая красное вино на дорогую темно-серую ткань одеяния.
– Ох, осторожнее! – Воскликнул он, придержав меня за локоть.
– Извините, мне так жаль, – буркнула я, не желая поднимать взгляда. Мне было совершенно плевать. Поделом. Мне не нужны очередные глупые соболезнования.
Незнакомец тихо рассмеялся, забирая у меня из рук пустой стакан и ставя его на подоконник.
– Меня не обманите, Карнелия. Вас совершенно не волнуют пятна на моей рубашке. Но я вас за это не виню.
Я все же подняла любопытный взгляд и столкнулась с высоким, черноволосым мужчиной, его волчьи, желтые глаза с интересом и долей насмешки бесстыдно рассматривали меня.
– Мы знакомы? – Проговорила я, вспомнив, что он обратился ко мне по имени.
– Ах, простите мои манеры. – Незнакомец взял мою руку и притянул ее к своим губам. – Дрейк Брессер.
В глубине души я догадывалась, что это именно он. Ни у кого в округе не было таких глаз… Милена была права, Брессер старший был внушителен.
– Карнелия Стоунтбери. – Отозвалась я, позволяя ему оставить поцелуй на тыльной стороне ладони и задержать руку дольше, чем того требовал этикет.
– Я знаю. Не единожды слышал о вас от Милены и Ричарда. Столько было доброго сказано о вас, но так противоположны были их наставления. – По-прежнему улыбаясь, беззаботно проговорил он.
Да, Милена поделилась тем, что до беспамятства влюблена в Дрейка Брессера и ей казалось, что он отвечал не меньшей пылкой взаимностью. Всего несколько встреч, а уже решались судьбы.
Но почему я чувствовала что-то неладное?
– Наставления? – Прищурившись, переспросила я.
– Да. Милена до дрожи в коленях желала, чтобы мы с вами познакомились, как можно скорее. А мой брат…
– Что ваш брат? – Поторопила я Дрейка Брессера, не желая мириться с возникшей паузой.
– А вот мой братец заклинал меня держаться от вас, как можно дальше.
– Почему? – Затаив дыхание, прошептала я.
– Потому что я хочу спасти вас, моя дорогая.
Спасти? Что это значит? Голова пошла кругом. Губы пересохли, и я нервно облизнула их.
– Я вас не понимаю, мистер Брессер.
– Меня как магнитом притягивает ваше страдание. Ваша душа требует второго шанса. Ваша душа требует… отмщения.
Что за чертовщина? Я попятилась, но врезалась об подоконник, столкнув поставленный Дрейком Брессером ранее бокал. Он рухнул, усеивая пол множеством осколков.
– Этого не может быть… – прошептала я, – невозможно…
– Тише, Карнелия. Не привлекайте излишнее внимание. Если вас заинтересовало мое предложение, то через пять минут я ожидаю вас в беседке, что находится в самом дальнем углу этого крохотного садика, где скульптур в полный рост Рильса больше, чем цветов.
– Карнелия!.. – меня окликнула супруга Венсана, на долю секунды я обернулась, но стоило вновь вернуть взор к Дрейку Брессеру, как его уже и след простыл.
Что все это значило? Быть может, я ошибалась на счет Брессера, утверждая, что он не появлялся в Корскор из-за брата… Часть меня отказывалась верить в худшее, но другая часть непоколебимо была уверена в сущности старшего Брессера. Но как он мог помочь? Не решил же он и меня сделать себе подобной? Или…
Внутренний голос заклинал меня не выходить в сад, но ноги сами несли меня навстречу. Лишь свет, исходивший из дома, немного освещал округу. На улице не было ни души.
– Я знал, что ты придешь, – усмехаясь, вышей из тени Дрейк Брессер. – Ведь второй шанс на нормальную жизнь не может не заинтересовать.
– Что все это значит? Кто вы?
Мистер Брессер пересек разделяющее нас расстояние. Его глаза светились, словно у кота в ночи.
– Ты и сама знаешь. Только представь, какие возможности откроются пред тобой… – Он развел руками, картинно демонстрируя всю прелесть данного проклятья. Ведь иначе это было не назвать.
– Я не желаю превращаться в кровожадное чудовище, мистер Брессер. Моя душа прибывает в терзаниях, в настоящее время, но если я соглашусь… то подпишусь на вечные муки.
– Вечные муки? Дорогая Карнелия, я предлагаю тебе долгую и беззаботную жизнь. Я предлагаю отомстить убийцам твоего брата, если пожелаешь, отцу и каждой мрази, что посмела когда-либо отозваться дурно о тебе и твоих прекрасных глазах.
– Я не такая. Понимаете? Отнимать жизни, даже у самых ничтожных людей, я не вправе! – Перешла на крик я. А вокруг сгущался туман и оттуда слышался шепот. Он манил. Призывал. Уговаривал.
Разум окутал морок, и мысли перестали быть мне подвластны.
– Впусти в себя тьму, Карнелия. Ее ненужно бояться. – Сладостно шептал Дрейк Брессер, наворачивая вокруг меня круги. – Ей надо подчиниться и тогда ты сможешь подчинить ее себе.