Пробуждение
– А зачем вообще это собирать? У вас что, электронных баз данных нет?
– Есть, но документы, которые лежат перед тобой, являются единственным источником информации. Иногда наши сервера выходят из строя. Потому у каждого электронного документа есть своя печатная копия. Как только ты соберешь эти четыре дела воедино, мы отсканируем материалы и загрузим в архив.
– А загрузить по отдельности, а затем автоматически систематизировать вы не можете?
– Не знаю, – пожал плечами Ено. – Это задание Гийон поручил тебе.
– Ну, тогда все ясно, – едва не засмеялась Кайлин. – Спасибо, что хоть чем-то заняли. Не удивлюсь, если он сам нарочно опрокинул эту коробку еще вчера.
– Это твое первое поручение. Думаю, если ты достаточно быстро справишься, Гийон доверит тебе еще что-нибудь.
– Разобрать коробки в архиве?
– Возможно, и тебе придется выполнять эту работу.
– Я все поняла, Ено, – кивнула Кайлин, – спасибо.
– Вот, держи папки. Их всего четыре.
– «Всего четыре», – покривлялась Кайлин. – Здесь не меньше тысячи листов! Я потрачу на это неделю!
– А тебе есть куда спешить? – справедливо заметил Ено.
– Нет, в том-то и дело, – Кайлин осунулась и обреченно уставилась на стопку бумаг.
– Могу я идти?
– Конечно, Ено.
– Обедаем мы внизу около часа дня. За тобой кто-нибудь зайдет.
– Буду иметь в виду, – кивнула она, – спасибо еще раз.
– Не за что, – ответил робот и вышел в коридор, оставив дверь приоткрытой.
Покрутившись на стуле, Кайлин поняла, что от старых привычек невозможно избавиться даже с помощью криогенизации. Она привыкла к движению. Постоянному, направленному движению по своему кабинету. Она часто раскладывала документы на полу, садилась среди них и на протяжении нескольких часов, а то и дней пыталась разрешить очередную проблему. И еще Кайлин любила грызть карандаши. И хотя брат утверждал, что это очень вредная привычка, Кайлин не собиралась от нее отказываться. Схватив со стола карандаш, она засунула его в рот и потянулась к стопке с бумагами…
Гийон направлялся в уборную, когда заметил, что дверь в бывшее подсобное помещение не заперта. Заглянув внутрь, он увидел, что Кайлин сидит на полу посреди вороха разложенных бумаг и что-то бубнит себе под нос. Он несколько минут тихо наблюдал за сменой выражений на ее лице, пока она брала в руки одну бумажку за другой, что-то внимательно изучая. Пробужденная настолько погрузилась в некие раздумья, что даже не заметила его присутствия.
Гийон не ожидал увидеть ее такой собранной и сконцентрированной. И хотя он прекрасно мог оценить уровень интеллекта, который был необходим человеку для выполнения этого монотонного труда, ее поведение его впечатлило. Она вникала в происходящее, не просто перекладывая бумажки, а вчитываясь в их содержание и даже что-то проговаривая себе под нос. И еще Кайлин грызла карандаш… Это показалось ему довольно забавным, и он невольно улыбнулся.
Звук закрывающейся двери прорезал тишину, и Кайлин встрепенулась на месте. Ее бросило в жар, а воздух перехватило на вдохе. Кайлин медленно поднялась с пола и спокойно попыталась открыть дверь, но, потянув ее за ручку, поняла, что та не открывается.
– Спокойно! Спокойно! – начала она говорить сама себе. – Нужно разблокировать ее. Только разблокировать.
Кайлин подошла к электронной панели и приложила к ней палец, но ничего не произошло. Этот чертов прибор не работал!
Она попыталась еще раз подергать ручку, но стальная преграда так и не поддалась.
– Позвонить! Нужно позвонить кому-нибудь!
Кайлин осмотрелась, но тут же вспомнила, что в этой комнате ни телефона, ни компьютера нет.
В ушах зашумело, ноги стали ватными, а голова медленно, но верно пустилась в круговорот. Кайлин постучала в дверь кулаком, надеясь, что ее кто-нибудь услышит, но это оказалось пустой тратой времени.
Она почувствовала, как ее сердце начинает сбиваться с ритма. Капли холодной влаги выступили на лице, руки онемели, и воздуха в помещении стало не хватать. Стены закружились перед глазами, и теперь она уже не могла понять, где именно находится. Закрыв глаза, она медленно осела на пол и попыталась успокоиться. Один глубокий вдох сменял другой, но долгожданного облегчения это не приносило. В памяти стали проноситься крики людей, сливающиеся с ее собственными, и темнота, густая, едкая, вновь окутала ее тело.
Кайлин почувствовала боль в груди. Нечто сжало ее сердце и не захотело отпустить. Она пригнулась к полу и попыталась дышать медленнее. Эта форма безысходности была для нее самой страшной. Она запирала ее изнутри, делая заложницей собственного подсознания. И борьба с собой и своими страхами становилась невыносимой. Тело отказывалось подчиняться, и первородный животный инстинкт самосохранения завладевал мозгом. Кайлин поднялась с пола и начала метаться по помещению, сминая бумагу под ногами.
– Помогите! – закричала она. – Помогите! Пожалуйста, вытащите меня отсюда!!!
Гийон выходил из уборной, когда рядом раздался стук в железную дверь. Он подошел поближе и попытался открыть ее, но замок не поддался.
– Кайлин? – позвал он, но кроме странного писка ничего не услышал. – Кайлин?
Пробужденная начала колотить железную преграду ногами и выкрикивать мольбы о помощи.
– Что там такое? – послышался голос Маркуса за спиной.
– Не знаю. Я закрыл эту чертову дверь не более пяти минут назад, а теперь она не открывается.
– Кайлин, все в порядке, – успокаивал Маркус. – Не переживай, сейчас мы тебя выпустим!
Но пробужденная, казалось, и не слышала его вовсе.
– Что это с ней? – не понял Маркус.
– Дерьмо! – прошипел Гийон. – Программа зависла.
– Так перезагрузи.
– Уже делаю.
– Кайлин! – позвал Маркус. – Перестань стучать в дверь! Сейчас мы тебя выпустим!
– Бесполезно, – буркнул себе под нос Гийон.
– Что?
– Я говорю, бесполезно. У этой ненормальной истерика.
– Кайлин? – вновь позвал Маркус.
В это время в коридор вышли Рихтор и Сианна.
– Что там у вас происходит?
– Рихтор, помоги перезагрузить программу, – попросил Гийон.
– Для этого нужен ПК. Сейчас принесу.
– А где дурнушка? – поинтересовалась Сианна, подходя к ним поближе.
– Кайлин заперта внутри, – пояснил Маркус.
– У-ух-х, как стучит, – засмеялась Сианна.
– Не вижу ничего смешного, – осадил ее веселье Гийон.
– Пусти меня, – Рихтор протянул свой ПК. – Это просто, если знать, что делать.
– А где Ено? – возмутился Гийон. – Я же просил его присматривать за ней.
– Он внизу. Я отправила его за кофе, – ответила Сианна.
– Он что, твоя нянька? В комнате отдыха есть автомат: взяла бы да заварила!
– Я не могу пить этот стрихнин.
– Готово, – перебил их Рихтор. – Открывай!
Маркус даже не успел коснуться ручки, когда железная дверь ударила его по лбу и в глазах потемнело.
– Какого…
Кайлин выбежала в коридор и, жадно глотая воздух ртом, закашлялась. Она выглядела ужасно. Волосы растрепались, на лице выступил пот, и глаза, наполненные ужасом, раскраснелись и отекли.
– Все хорошо? – спросил Гийон, поддерживая Маркуса за плечо.
– Вроде бы.
Кайлин в это время продолжала пригибаться к полу, пытаясь отдышаться.
– Воды принести? – поинтересовался Гийон, наклоняясь перед ней и заглядывая в побледневшее лицо.
– Да. Пожалуйста.
– Что это было? – промямлил Маркус, растирая ссадину на лбу.
– Ничего, – ответила Кайлин и снова закашлялась.
– Что-то не похоже на «ничего».
Гийон тем временем подал ей стакан воды. Кайлин моментально осушила его и протянула обратно.
– Спасибо.
– У нее клаустрофобия, – снисходительно пояснила Сианна, вертя пустой стакан в руках, который отдал ей Гийон.
– У тебя клаустрофобия? – переспросил Гийон.
– Это тебя не касается, – отрезала Кайлин.
– Не будь дурой! Если закрытые пространства для тебя проблема – почему раньше об этом не сказала?
– И что бы ты сделал?! – холодно произнесла она. – Переселил меня в другой кабинет?
– Вообще-то, да!
Она обернулась и посмотрела на него.
– Что-то я сомневаюсь в этом.
– Мне не нужны приступы паники посреди бела дня – это отвлекает от работы.
– Извините, что отвлекла вас, Ваше Величество, – прошипела Кайлин.
– Нет, ну вы видите?! – Гийон развел руками. – С ней невозможно нормально разговаривать. Ты можешь перестать вести себя, как последняя идиотка, и адекватно все воспринимать?
– Ты посадил меня в комнатушку возле туалета. Как я могу это воспринимать?
– Может, я должен был предоставить тебе свой рабочий кабинет в пользование? – возмутился Гийон.
– Здесь достаточно других свободных комнат.
– Покажи хоть одну.
– Та, – она ткнула пальцем в сторону широкой двери без таблички.
– Это серверная.
– А, та?
– Для совещаний.
– Если мне нет места, куда бы ты переселил меня? – напирала Кайлин.
Гийон скривил лицо и осмотрелся.
– Для тебя здесь места нет, – ответила Сианна. – Твоя клаустрофобия – это сугубо твои проблемы. Так что не жалуйся. Когда Ено показал тебе комнату, тебя все устроило.
– Нет, Сианна, – послышался доброжелательный голос робота, подошедшего к ним с одноразовым стаканчиком кофе в руках. – Прошу прощения, но это моя вина. Вопреки желанию самой Кайлин, я должен был предупредить Гийона о возможных проблемах с ее психикой.
– Моей, что? – обомлела Кайлин.
– Психикой, – повторил Ено. – Клаустрофобия – довольно серьезная проблема. Поскольку ты достаточно спокойно вела себя в этом помещении с приоткрытой дверью, я предположил, что твое состояние вполне компенсировано.
– Все было бы хорошо, если бы кто-то не закрыл эту дверь, – настаивала Кайлин.
– Этим кем-то был я, – отозвался Гийон.
– Ты? – из глаз Кайлин посыпались искры.
– Ну, откуда мне было знать, что ты оставила ее приоткрытой специально?! – пытался оправдаться Гийон.
– Так ты закрыл и заблокировал ее?! – голос Кайлин дрожал.
– Нет, только закрыл.
– Сбой в программе произошел из-за попытки неправильного ввода данных, – перебил их Рихтор.
Кайлин разогнулась в полный рост и с ненавистью посмотрела на них всех. Сианна ехидно улыбалась, Маркус потирал ушибленный лоб, Рихтор смотрел в сторону, Гийон о чем-то размышлял, а Ено, продолжая держать стаканчик с кофе в руках, опять склонил железную голову на бок.
– Вам всем наплевать, – тихо, без эмоций, прошептала она. – Всем наплевать…
– А чего ты хотела? – спросил ее Рихтор. – Чтобы мы все дружно пожалели тебя, бедняжку?
Кайлин выпрямилась на месте и сжала пальцы в кулаки. Гийон посмотрел в ее глаза и увидел ту же женщину, что стояла перед ним в пустыне вчера. Она была красива. Она была независима и недвижима, словно гора. В этой женщине была сила, внутренняя гордость, которая заставляла ее тело натягиваться, словно струну. В этих темно-синих глазах не было обреченности и беспомощности, только желание бороться, до конца, до последнего вздоха. Кем же была она в прошлой жизни? Что же заставило ее спрятаться под этой толстой скорлупой из убогости и безликости? И кто же она все-таки такая на самом деле?
– Таким как я не нужна ваша жалость, – едва ли не насмехаясь, произнесла Кайлин. – Между жалостью и участием ширится пропасть, которую вы, по всей видимости, не способны узреть.
Все замолчали, в замешательстве всматриваясь в стоящую перед ними хрупкую фигурку. Ее слова поняли лишь двое человек. Оба, каждый в свое время, испытали все это на себе. Взгляды, шепот за спиной и всеобщую жалость к собственному горю. Это бесило, выводило из себя, и хотелось объяснить, что ничего не кончено, что жизнь их продолжается, и они обязательно справятся с этим. Но новые скользящие взгляды словно говорили о другом: «нет-нет, все ужасно, ужасно». И тоска вновь наполняла сердце, напоминая о том, что очень трудно забыть.
– Пора идти на обед, – разрушил всеобщее молчание Гийон. – Приведи себя в порядок, – обратился он к Кайлин, – и зайди в мой кабинет.
Все нехотя зашевелились и побрели в сторону выхода.
Как только последняя фигура скрылась где-то в холле, Кайлин, словно исчерпав последние силы, рухнула на пол. Откинув голову, она распустила тугой жгут, сжимавший ее спутавшиеся волосы, и густые волнистые пряди, закручиваясь в причудливые локоны, рассыпались по плечам. Кончиками пальцев она начала массировать виски и закрыла глаза.
– С тобой все в порядке? – послышался низкий спокойный голос над ее головой.
Она подняла глаза и поняла, что Гийон, по неведомой ей причине, вернулся назад.
– Нет, со мной не все в порядке, – ответила она.
Он присел перед ней на корточки и приподнял бледное лицо за подбородок. Кайлин посмотрела на него, и в груди что-то сжалось. Его прикосновение не было грубым, не было оно и неприятным. Просто теплые пальцы коснулись ее, и от этого стало почему-то легче.
Он долго всматривался в ее лицо. Темно-синие радужки были окружены красными тонкими жилками, застилавшими ее склеры кровавой сетью. Мокрые слипшиеся ресницы, цепляясь друг за друга, навязчиво лезли в глаза. Черты ее лица заострились, а кожа приобрела несвойственный ей зеленоватый оттенок.
– Я никогда не думал, что страх, подобный этому, может настолько изматывать.
– Я тоже когда-то так не думала, – ответила Кайлин и отвернулась от него.
– Ты не всегда этим страдала?
– Нет, – покачала головой она. – Это не врожденное.
– Что же произошло?
– Не спрашивай.
– Почему? – не понял Гийон.
Кайлин повернула голову и взглянула на него.
– Это история моей прошлой жизни, и вспоминать ее я не хочу.
– Давай я помогу тебе добраться до туалета, – он протянул руку.
– Я в состоянии сделать это сама.
Гийон опустил протянутую ладонь.
– Думаю, что сначала нам лучше пообедать. Поговорим потом.
– Я не пойду обедать.
– Почему?
– Все эти взгляды и смешки в мой адрес не располагают к появлению аппетита.
– Ты не похожа на женщину, которую особо волнует чужое мнение.
Кайлин невольно улыбнулась его словам, и Гийон это заметил.
– Ты в прошлом была лидером. Наверняка руководила каким-нибудь отделом, а, может быть, и предприятием.
– Что-то вроде, – пожала плечами Кайлин.
– Вроде чего: отдела или предприятия?
– Отдела, – усмехнулась она.
– И теперь тебе трудно начинать все сначала.
– Не трудно, Гийон. Это тяжело, по-настоящему тяжело. Что толку от моего присутствия? Кому я здесь могу помочь?
– А в тебе есть стремление помогать? – мягко спросил он.
– Я не привыкла сидеть сложа руки. Мне нужно занятие, задание, которое необходимо выполнить. А ты доверил мне сортировку страниц в старых незакрытых делах.
– А ты хотела, чтобы я доверил тебе расследование одного из новых преступлений?
– Нет, но…
Гийон поднялся на ноги и зашагал в сторону холла.
– Спустишься вниз по лестнице, если с лифтом проблемы. Чтобы через десять минут сидела в кафе.
– От тебя не знаешь, чего ждать в следующую минуту, – она развела руки по сторонам.
– От тебя тоже, – ответил он.
Глава 6
«Смыслом моей жизни всегда была работа. Я хотела творить, надеялась, что смогу добиться чего-то. Но с каждым днем мое время просачивалось сквозь пальцы, и я понимала, что не успею… Брат был намного талантливее меня. Задачу, над которой я могла биться несколько недель, он решал за считанные часы. И в какой-то момент я полностью доверилась ему. Он стал моим маяком, и успех был почти осязаем. Когда я, наконец, поняла, к чему все движется, что-либо менять было уже поздно. И я сдалась. Тяжело это – отказываться от своих надежд, но выбирать к тому времени было уже не из чего. Тогда я совершенно ясно поняла, что своими руками вымостила для себя дорожку в ад…»
Из разговора от 14.11.3565
За обедом разговоры велись исключительно о результатах медицинской экспертизы последней жертвы. Кайлин не вступала в общую беседу. Внимательно прислушиваясь к отдельным фразам, она постепенно смогла вникнуть в суть дела.
Погибшая была беременной. Срок ранний, но все же экспертам удалось получить образцы ДНК зародыша. Теперь задача была предельно простой: сравнить полученный образец с данными, имеющимися в базе геномов, и если повезет, найти несколько подходящих кандидатов на отцовство.
На следующий день их группе предстояло разделиться и собрать показания у всех лиц, знавших и общавшихся с жертвой. О том, чем займется сама Кайлин, не говорил никто. Она уже было подумала, что про нее совсем забыли, как вдруг Маркус ненавязчиво намекнул Гийону, что нового аналитика все-таки стоит чем-нибудь «нагрузить».
– Кайлин поедет со мной в дом последней жертвы, – произнес Гийон. – Я хочу еще раз все осмотреть. Ей это будет полезно, глядишь, еще несколько новых идей подкинет.
– Так вы узнали, кем была та девушка? – спросила Кайлин, поднося вилку ко рту.
– Она не состояла в Гильдии невад, – ответил Гийон.
– Значит, я ошиблась?
– Это ничего не значит. Она могла работать неофициально, только со своим узким кругом клиентов.
Кайлин ничего на это не ответила и продолжила поглощать тушеный картофель.
– У тебя, я смотрю, аппетит прорезался? – подколол ее Гийон.
– Да, пока вы обсуждали дела насущные, я смогла поесть.
– Это хорошо. А то скоро просвечиваться начнешь.
Кайлин пожала плечами.
– Я от природы такая. Сколько бы ни ела, в весе все равно не прибавляю.
– В женщине должно быть хоть что-то, кроме костей.
Кайлин вопросительно приподняла брови:
– Меня мои кости нисколько не смущают.
– Это мы уже поняли, – отметил Гийон.
– Я могу продолжить есть, или вы все так и будете заглядывать мне в тарелку?
– Ешь-ешь, – похлопал ее по плечу Маркус и ударил кулаком по спине.
– А-а-ай!
– Следи за осанкой.
– Но я же ем! – Кайлин демонстративно бросила приборы.
– Ты всегда должна помнить о ней. Скукожилась над тарелкой, того гляди, горб вырастет.
Сианна искренне рассмеялась:
– И ты, Маркус, надеешься ее перевоспитать? Боюсь, это невозможно.
– Почему? – удивился тот.
– Она наверняка всегда была такой.
– Какой «такой»? – настороженно переспросила Кайлин.
– Мужеподобной, – произнесла Сианна.
– Ты хочешь сказать, что я похожа на мужчину?
– А разве нет?
– Тогда ты похожа на проститутку.
Гийон и Маркус замерли в молчании. Рихтор заметно напрягся, но все же промолчал.
– По твоему, если женщина следит за собой и хорошо выглядит – она невада? – решила уточнить Сианна.
– А, по твоему, если не следит за собой, то – мужчина? – парировала Кайлин.
– Дело не только во внешнем виде. Посмотри, как ты ходишь? Как ведешь себя? Маркусу просто неудобно рядом с тобой находиться, потому он из шкуры вон лезет, чтобы что-то исправить. Но мы-то с тобой знаем, что старую собаку новым трюкам не обучишь.
Кайлин повернулась и взглянула на Маркуса.
– Тебе стыдно находиться рядом со мной?
– Нет, конечно. Я же сказал, что ты прекрасно выглядишь.
Кайлин вытерла губы салфеткой и медленно поднялась со стула.
– Я такая, какая есть. Я сутулюсь, размашисто хожу и гремлю костями. Да, я такая! Зато вы все на моем фоне смотритесь самыми очаровательными людьми на свете. Я подожду вас в холле.
– Я не разрешал тебе уходить, – напомнил Гийон.
– Могу я уйти? – сквозь глубокий вдох спросила Кайлин.
– Нет. Пойдешь вместе со всеми.
Она опустилась на стул и сложила руки на груди.
– Есть, хозяин.
– Слушаюсь, – поправил ее Гийон.
– Что?
– Слушаюсь, хозяин, – ты хотела сказать.
– Тебе лучше не знать того, что я хотела сказать.
– А тебе лучше помолчать, пока я не вышел из себя, – предупредил Гийон.
«Себе дороже», – подумала Кайлин и отвернулась. Погрузившись в собственные мысли, она не заметила, как все закончили трапезу.
– Кайлин, ты идешь? – позвал Маркус.
– Да, – отрешенно отозвалась она и поднялась из-за стола.
– Шевелись, – буркнул Гийон, – мне нужно уезжать.
Кайлин испепелила его взглядом и отвернулась.
– Ты с нами на лифте или пешком? – спросил Маркус, кладя руку ей на плечо.
– Пешком, – ответила она и отстранилась.
Когда Кайлин, наконец, преодолела два высоченных пролета и вышла в холл третьего этажа, оказалось, что Гийон ждет ее там.
– Медленно ходишь. Следует в зале поработать, иначе так и будешь язык свешивать от малейшего напряжения.
– Я подумаю над твоим предложением.
– Ты не поняла, – он усмехнулся. – Это приказ.
– Да, хозяин.
– Слушаюсь.
Кайлин остановилась посреди коридора и, пропустив его вперед, показала средний палец.
– И тебя туда же, – отчеканил Гийон.
– Ты не мог этого видеть.
– Зеркало прямо по курсу. Прекрасный вид, не так ли?
Кайлин напрягла зрение и действительно, в конце длинного коридора увидела небольшое зеркало, висящее на стене. Даже если постараться, она все равно не смогла бы разглядеть в нем себя, тем более, показывающей средний палец.
– Так вот зачем этот обруч…– прошептала она себе под нос.
Гийон остановился перед дверями в собственный кабинет и повернулся к ней.
– Мне все равно, как далеко ты меня посылаешь и что при этом думаешь. Но запомни: если еще раз ты посмеешь показать мне этот палец, я его сломаю. Не люблю этих жестов, особенно, когда ими пользуются тебе подобные, – с этими словами он открыл перед ней дверь и пропустил вперед.
Кабинет Гийона привел ее в некое замешательство. Кайлин, почему-то, представляла себе это помещение иначе. В ее голове образ рабочего кабинета опекуна непременно должен был отражать его характер: современный холодный интерьер, минимализм и идеальный порядок.
Но, войдя в дверь вслед за Гийоном, она попала в царство какой-то теплоты и милых сердцу вещей. Огромный светлый ковер, деревянная мебель с резными ножками, кожаные кресла, массивный дубовый рабочий стол, бар – неизвестно для чего стоящий здесь, ведь на работе пить спиртное не положено, – грамоты и фотографии с неизвестными ей, но явно значимыми персонами, книжные стеллажи, статуэтки, аккуратно расставленные по полочкам, старомодные часы со стрелками, маятник, несколько открыток и портрет некой женщины, снисходительно улыбающейся со стены всем присутствующим.
Здесь было уютно, словно комната эта находилась вовсе не в офисном здании, а где-то далеко, в загородном доме на берегу большого озера, куда владелец приезжал на выходные, чтобы отдохнуть.
Остановившись на входе, Кайлин боялась сделать следующий шаг, восторженно вглядываясь в каждую деталь обстановки. Гийон замешкался и тоже огляделся. Ему было не понятно ее удивление, и он даже напрягся, будто боялся, что подопечная уловит в этом помещении нечто личное, нечто важное для него самого.
Он посмотрел на Кайлин, и все то время, пока она медленно перемещала взгляд от одного предмета к другому, наблюдал за ней. В уголках ее глаз появились морщинки, и от этого черты лица стали мягкими, а взгляд будто потеплел. Она прикусила нижнюю губу, и Гийон узнал этот жест. Кажется, Кайлин всегда так делала, когда задумывалась о чем-то. Ему показалось, что ей понравилось то, что она увидела. Что же может нравиться ей здесь, в помещении, где большую часть времени обитает ненавистный ей человек?
– Чей это портрет? – спросила она.
– Ты здесь не на экскурсии, – буркнул он и отвернулся.
Когда, спустя несколько мгновений, Гийон посмотрел на нее вновь, лицо ее ничего не выражало. Она глядела себе под ноги, безучастно сгорбившись и сложив руки на груди. Глаза перестали светиться, и знакомая ему обреченность заняла законное место в ее грустном взгляде.
На сердце стало спокойнее. Такой он хотел ее видеть: маленькой, смирившейся и отрешенной. Почему? Потому что в другой Кайлин он чувствовал силу, огонь, который его привлекал.
– Ты будешь работать в моей комнате отдыха, – пояснил Гийон. – Там можешь трогать все, что пожелаешь. Но если я хоть раз застану тебя в этом кабинете, сующей нос куда не следует, мало тебе не покажется.
– У меня нет привычки рыться в чужих вещах, – соврала она, припоминая, как искала важные документы в офисе бывшего начальника.
– У меня много дел. Можешь идти.
Гийон бросил эти слова с таким видом, будто она удостоилась аудиенции, как минимум министра, и теперь задерживает его.
Кайлин, догадавшись, что разговор на этом окончен, прошла в единственную внутреннюю дверь его кабинета и попала в комнату отдыха. Шерстяной ковер, диванчик, кресло, кофейный столик, шкаф с чайными принадлежностями, тарелками и приборами, чайник, кофеварка, голографический телевизор и стопка аккуратно сложенных газет на полу возле кресла, – все было в ее полном распоряжении. И главное, здесь было окно: большое, оно открывало ее взору вид на широкую улицу и высотное здание напротив.