Неестественный отбор. Агония

– Мы все это знаем, Рэй, а дальше что? – не выдержала президент.

– Дальше все просто. Если мы не можем влиять на события в мире, это будут делать другие. В данном случае – Россия и Китай.

– А не может быть так, что или Россия, или Китай? – осторожно спросил Коэн. – Может еще раз попытаться вбить между ними клин? Поссорить? Ну там… антикитайские погромы в Сибири организовать, самолет их пассажирский сбить, отстрелить крупного бизнесмена. Я уверен, наши мастера из ЦРУ даже сейчас смогут подобрать несколько стоящих вариантов.

– Это вряд ли получится, – покачал головой Кроуфорд. – Во всяком случае, все попытки до этого закончились провалом. Последние несколько лет русские и китайцы действуют слаженно и, я бы даже сказал, синхронно. У них образовался прочный тандем, чтобы противостоять нашей… э… исключительности. Боюсь, разрушить такое партнерство будет очень сложно, ведь их объединяет общность глубинных интересов. Это пока еще не полновесный союз, но оба государства уже осознали, что поодиночке они просто очень сильны, а вместе – глобальная доминирующая сила, даже большая, чем Америка в период нашего расцвета тридцать лет назад. Это значит, что их авторитета и влияния может хватить, чтобы на Генеральной Ассамблее ООН принять резолюцию, обязывающую нас разоружиться.

– Плевать мы хотели на их резолюцию! – резко бросила Лэйсон. – Они нам ничего не смогут сделать, пока у нас есть армия. Разве только санкции.

– Санкции сами по себе для нас не так страшны, – продолжал размышлять Кроуфорд. – Даже в полуразрушенном состоянии Америка – вполне самодостаточное государство. У нас на некоторое время хватит еды, энергии, других ресурсов. Тем более, что скоро наступит вулканическая зима и всем сразу станет не до санкций. Вы говорили, что у нас значительный избыток продовольствия. Поверьте мне, через год это будет очень серьезный инструмент влияния, даже более мощный, чем валюта или золото. Я думаю, они затеяли эту игру не ради санкций. У них есть другая большая цель, и этой цели они должны добиться в относительно короткий промежуток времени.

– И что это за большая цель? – вскинув брови, спросила президент.

– Думаю, они хотят полностью уничтожить Америку. Во всяком случае, в ее теперешнем виде.

– Ну что вы, Рэй! – нервно рассмеялась Лэйсон. – Нас нельзя уничтожить. Даже в нынешнем состоянии мы…

– Именно… – мягким голосом прервал ее Кроуфорд. – Даже в нынешнем состоянии мы представляем угрозу для новой доминирующей мировой силы, а что будет, когда мы восстановимся после катастроф? Ведь, несмотря на всю «мягкость» своих действий, Китай и Россия преследуют вполне конкретные цели. Им надо выстроить новый, по их мнению, более справедливый миропорядок, чем тот, который пытались построить мы через глобальную проекцию собственной силы и исключительности. Это сейчас мы не можем ответить китайцам на удары по Йеллоустону и Ла Пальма, но они знают, что пройдет время и ответный удар Америки последует. И мы не будем сдерживать себя в вариантах. Удар будет жестоким и смертоносным, он, скорее всего, полностью уничтожит Китай. Для китайцев разрушение Америки – это вопрос выживания их нации в будущем. Как бы вы поступили на их месте? Ждали нашего ответного удара или добили противника, когда он, стоя на коленях, истекает кровью? И не забывайте, «Лунный Свет» все еще делает свое дело. Противоядия от него пока не найдено и, скорее всего, не будет найдено вообще. Через двадцать лет китайцев останется не более трехсот миллионов. А триста миллионов гораздо легче уничтожить, чем миллиард. Нет, им надо действовать именно сейчас. И лучше действовать не одним, а подтянуть к себе мощного союзника, которым и является Россия с ее модернизированными из-за нашего бездумного давления армией и ядерными силами.

В кабинете на несколько долгих секунд повисла напряженная тишина.

– Черт подери, Рэй, они не посмеют напасть, – осознав правоту экс-вице-президента, проговорила Лэйсон. – Мы возвращаем на территорию США войска со всего мира, подтягиваем флот. Ядерное оружие, в конце концов… Мы уничтожим любого, кто посягнет на нашу независимость. Они ведь не самоубийцы!

– Вот именно, Кэрол, они не самоубийцы. И это меня беспокоит больше всего. Если бы Россия действовала одна, я бы мог поверить в то, что она надеется победить нас военными средствами. Но если русские планомерно двигаются в направлении открытой конфронтации вместе с Китаем, значит, у них есть аргумент, которому мы ничего не сможем противопоставить. Значит, они не просто надеются, они уверены в том, что победят, иначе бы Китай не ввязывался в конфликт.

– Бог мой! Все это слишком сложно. Что нам делать сейчас? – почти взмолилась президент.

– Ждать, – Кроуфорд задумчиво посмотрел на опустевший бокал. – Ждать и не делать резких движений в отношении тандема, чтобы их не спровоцировать. Ты правильно поступила, что не отдала приказ привести наши ядерные силы в пусковую готовность. Это показало, что мы не хотим конфликта. Возможно, они воспримут это как сигнал к тому, что мы готовы к переговорам, и вступят с нами в контакт. В любом случае надо ждать их следующих шагов. Надо посмотреть, насколько жесткой и обязывающей будет резолюция Генеральной Ассамблеи. Я не уверен, что наши дипломаты в нынешней ситуации смогут на нее повлиять. Голосов европейцев здесь будет явно недостаточно, а весь остальной мир может проголосовать так, как захочет Россия и Китай. После резолюции не надо идти на открытую конфронтацию. Мы объявим, что понимаем озабоченность мирового сообщества, настроены на конструктивный диалог и нам надо время, чтобы изучить документ. За это время мы и выработаем следующие шаги. В любом случае, если мы не подчинимся резолюции им понадобится еще одно голосование.

– Значит, ждать… – Лэйсон на минуту задумалась, постукивая стилусом по столу. – Просто ждать?

– Ну не совсем просто ждать, – Кроуфорд встал из-за стола, подошел к столику со спиртным и налил себе еще бренди. – Прекрасный напиток. Не подарите ли старику бутылочку в память о сегодняшнем вечере?

– Рэй! Вы меня доконаете! – Лэйсон умоляюще посмотрела на экс-вице-президента. – Забирайте хоть весь винный погреб, только скажите, что у вас на уме.

– Извините, мэм, – Кроуфорд снова устроился в своем кресле с бокалом бренди. – Зачем же просто ждать. У нас на руках куча внутренних проблем: десятки миллионов беженцев, загрязненные территории, наступающая вулканическая зима. Надо показать миру, какие мы несчастные и униженные, как мы страдаем. Показать, как умирают ни в чем не повинные американцы – женщины, дети беззащитные перед жестоким ударом стихии. Надо вызвать у мира чувство жалости к нам, посеять у населения Китая и России подсознательное нежелание воевать с нами. У русских до сих пор сохранилось обостренное чувство справедливости, когда победитель не добивает раненых и пленных. На этом надо сыграть. Ведь мы все еще контролируем англоязычное информационное пространство.

– Черт подери, Рэй, вы правы! Глобальная сеть. СМИ. Программа… – президент осеклась и с опаской посмотрела на Коэна.

– Пусть вас не смущает присутствие Патрика, мэм. Ему можно доверять. Он десятилетиями доказывал стране свою лояльность и профессионализм. Тем более если вы хотите активировать программу «Сомнамбула»7, без АНБ не обойтись, а более достойного кандидата, чем мистер Коэн, на роль куратора программы я не вижу. Да и программа, насколько я знаю, уже двадцать лет как выведена из Специальной секции Президентского архива и активно используется госдепом и ЦРУ для организации всякого рода революций и контроля населения.

– Может, вы и правы, Рэй. Я давно знаю Патрика и полностью ему доверяю, – Лэйсон бросила на Коэна быстрый взгляд. – Дайте мне некоторое время, чтобы принять окончательное решение. Мне надо еще раз просмотреть материалы по «Сомнамбуле», поговорить со специалистами.

– Конечно, Кэрол, – коротко кивнул Кроуфорд и продолжил: – Кстати, еще раз внимательно просмотрите Специальную секцию Президентского архива, может там будут другие интересные проекты. Далее… В течение ближайших месяцев на территорию страны вернутся почти двести тысяч наших военных со всего мира, их надо где-то разместить и чем-то занять, чтобы им не лезли в голову всякие глупые мысли вроде мятежа и мародерства. Это тоже – большой кусок работы. Я уверен, что министр обороны Локарт справится, но прошу вас, мэм, как главнокомандующего уделять вооруженным силам самое пристальное внимание. Очень может быть, что в ближайшее время нам придется использовать их по прямому назначению. Еще один момент. Тандем Россия-Китай нам в ближайшее время не развалить, но у нас есть реальная возможность попытаться расшатать их ближайших партнеров.

– Расшатать было бы очень кстати. Но как? – заинтересовалась Лэйсон.

– Начинается вулканическая зима, а с ней придет дефицит продовольствия. В мире наступит голод. Запасов ООН хватит максимум на полгода и то при жестком контроле за распределением. В Африке, у арабов и в Латинской Америке голод будет особенно жестоким. В юго-восточной Азии дела обстоят не лучше. Урожай риса в этом году из-за засухи был очень слабый. В такой ситуации и никакого «Лунного Света» не надо. Через три года население бедных и развивающихся стран само вымрет от голода. Россия и Китай в последние годы значительно нарастили свои госрезервы, поэтому им дефицит продовольствия не грозит. У Бразилии, Аргентины, Мексики тоже дела обстоят неплохо, им как раз с урожаем повезло. А вот у Индии и Южной Африки – огромные проблемы. Особенно у Индии. Прокормить полтора миллиарда и в лучшие годы было сложно, а тут еще засуха и вулканическая зима. И резервов у индусов практически нет. Зато излишки продовольствия есть у нас.

– Хм… Вы хотите предложить им помощь? – с сомнением в голосе спросила Президент.

– Не им. В этом уравнении Южная Африка нас не интересует. Индия – вот наша цель. Хорошо бы полностью привлечь ее на нашу сторону в качестве союзника. Я знаю, что сейчас это невозможно, поэтому надо попытаться хотя бы выбить ее из орбиты влияния России и лишить тандем поддержки такого важного партнера. Более того, если мы правильно обыграем некоторые наши преимущества и будем действовать быстро, то сможем привлечь на свою сторону много развивающихся стран, которые сейчас тяготеют к БРИКС, но все еще ориентируются на Дели как на лидера Движения неприсоединения. Тогда голосование в ООН уже будет не таким однозначным.

– Что конкретно вы предлагаете? – заинтересовавшись, спросил Коэн. – У нас резервы тоже ограничены. Мы не можем кормить весь мир.

– Ваши последние модели по вулканической зиме подтверждают, что она продлится около трех лет. Добавим год на то, чтобы исключить ошибку ученых. Получается, что в течение четырех лет у нас не будет урожаев для обеспечения собственного населения. По расчетам, продовольствия у нас достаточно, чтобы протянуть восемь лет. Получается, что мы можем использовать минимум треть наших резервов для помощи другим странам.

– А в чем здесь смысл? – пожала плечами Лэйсон. – Через год продовольствие станет дороже золота. Через три половина населения земли вымрет от голода и тогда оно будет вообще бесценно. Вы правы – тут никакого «Лунного Света» не надо.

– Не забывайте, мэм, что у России и Китая тоже есть излишки продовольствия и пока не ясно, как они ими распорядятся. А смысл в том, чтобы запустить в мировых СМИ массированную кампанию о наступающей вулканической зиме и приближающемся голоде. Цель компании – поднять население развивающихся стран. Надо внушить им, что запасов еды нет и их правительства обрекают своих граждан на голодную смерть.

– Тогда народ сметет с полок магазинов последние продукты и у части населения голод начнется значительно раньше, – поделился своим мнением Коэн.

– Правильно, – чуть кивнув, поддержал его Кроуфорд. – Во многих странах уже сейчас обозначится острая нехватка продовольствия, а когда ситуация ухудшится еще больше, начнутся массовые волнения. Поверьте, когда на улицы столиц выйдут сотни тысяч голодных и отчаявшихся людей, правительствам в Африке, Азии и Латинской Америке будет не до ООН.

– А мы в это время предложим им часть наших резервов и перехватим их голоса в Генеральной Ассамблее, – звонко хлопнув в ладоши, заключила президент.

– Именно так мы и поступим, – спокойно улыбнулся экс-вице-президент. – Причем еду мы предложим бесплатно в виде помощи. Но перед этим наши информагентства раструбят на весь мир, что Россия и Китай накопили огромные запасы продовольствия для того, чтобы спекулировать ими во время надвигающегося голода. Это не будет стоить нам почти ничего, не займет много времени и все равно не спасет бедные страны от голода. Несколько самолетов с американскими флагами в Африке выгружают продовольствие, несколько – в Латинской Америке, сухогруз с нашим рисом в Индии… Может получиться неплохая картинка: «Несмотря на ужасные катастрофы, постигшие Америку, она оказывает гуманитарную продовольственную помощь нуждающимся в ней странам, в то время как Россия и Китай сидят на мешках с зерном, обрекая своих союзников на голод».

– Что-что, а нужную картинку мы сделаем в лучших традициях информационной войны! – уже с большим энтузиазмом заявила Лэйсон. – Да… В лучших традициях! Посмотрим теперь, как лягут голоса в ООН.

– Я бы не возлагал больших надежд на то, что нам удастся заблокировать резолюцию, – Кроуфорд попытался сбить уровень ожиданий Лэйсон. – Антиамериканские настроения в мире очень сильны. Многие воспринимают постигшие нас катастрофы как заслуженную кару за наши грехи последних четырех десятилетий. Но посеять недоверие и сыграть на противоречиях между Индией и остальными членами БРИКС вполне возможно. Особенно если «Сомнамбулу» можно быстро реанимировать.

Президент на секунду задумалась и взглянула Коэну в глаза:

– Патрик, я знаю, у вас много текущей работы, но задержитесь, пожалуйста, в Санта-Фе. Я завтра утром хочу посвятить вас в детали одной очень интересной программы.

– Да, мэм, – Коэн утвердительно кивнул головой, а про себя выругался. После того чем обернулся для Америки «Лунный Свет», он не питал особого доверия к проектам, вышедшим из Специальной секции Президентского архива.

С концепцией «Сомнамбулы» он был знаком уже достаточно давно, но все же поразился изощренности методов и высочайшей степенью технической проработки.

Программа основывалась на управлении действиями больших групп населения посредством социальных сетей и мобильной связи. В основу применения программы за пределами США был заложен принцип защиты так называемой «свободы слова» и «свободы собраний» и тот факт, что в последнее время «революции» делаются не большими массами доведенных до отчаяния людей, а небольшим процентом хорошо подготовленных и финансируемых профессиональных активистов.

«Сомнамбула» представляла собой нечто вроде социально-сетевой пирамиды. Допустим, планировалась смена режима в какой-то стране. Вначале для достижения цели специальной программой в соцсетях создавались десятки тысяч аккаунтов, принадлежащих несуществующим людям. Эти «люди» поднимали тему смены режима и делали ее массовой и широко обсуждаемой. Так при поддержке прикормленных СМИ в обществе возникал нужный информационный и эмоциональный фон. Затем в игру включались сотни проплаченных госдепом или ЦРУ сетевых активистов, которые до предела разогревали тему, выводя ее на национальный уровень и создавая у населения впечатление, что большинство поддерживает смену режима. Если в стране не было готовых к употреблению проамериканских политиков, из числа активистов выбиралась группа наиболее харизматичных. Они должны были стать новыми лидерами, выражающими мнение мнимого «большинства».

Дальше вариантов было много, но все они заканчивались либо отстрелом неизвестными некоторой части этих самых лидеров, либо их посадкой за решетку правительством, пытающимся защитить конституционный строй. В любом случае власти обвинялись в подавлении гражданских «свобод». Десятки тысяч молодых людей, обдолбанных в соцсетях «Сомнамбулой» и аккуратно управляемых горсткой хорошо подготовленных госдепом советников, выходили на улицы столицы, занимали площади, разбивали палатки. После нескольких недель мирного противостояния начинались столкновения с полицией. Если крови долгое время удавалось избежать, в действие вступали подготовленные ЦРУ снайперы. Проливалась первая кровь. И весь мир под завывания США и Европы о жестокости очередного кровавого режима наблюдал, как при молчаливом бездействии подавляющего большинства населения, превращенного «Сомнамбулой» в безвольное стадо, ничтожная горстка проамериканских активистов захватывает в стране власть.

США контролировали социальные сети почти везде, и поэтому программа с разной степенью успеха работала по всему миру. На севере Африки и на Ближнем Востоке «Сомнамбула» была ключевым элементом в свержении антиамериканских правительств. В Европе, Юго-Восточной Азии и Центральной Америке она стала частью системы манипуляции общественным мнением, создавая для США выгодный внешнеполитический фон и подталкивая лидеров к действиям в русле политики Вашингтона. Но вершиной ее применения стал госпереворот на Украине, когда ведомая США кучка нациков вопреки воле подавляющего большинства населения захватила власть и превратила братский славянский народ в озверевшее русофобское стадо.

Правда России, Китаю и большинству арабских стран, вовремя взявшим интернет под контроль, удавалось противостоять сетевому зомбированию США. Поэтому Коэн не особо верил в успех «Сомнамбулы».