Level Up. Хаген. Нокаут 2

Глава 1. UFC

Решение больших проблем дается легче, чем решение мелких проблем.

Майк Бьорнстад Хаген стоял перед зеркалом в одной из раздевалок спортивного комплекса. За стенами бушевала толпа, что-то выкрикивал конферансье, грохотала музыка вперемешку с рекламными объявлениями.

Майк прикоснулся к лицу рукой, замотанной эластичными бинтами.

«Что произошло? – подумал он. – Это я или не я?»

Кроме него в раздевалке были и другие спортсмены: кто-то прикладывал пакет льда к разбитому колену, кто-то делал селфи. Даже шнырял видеоблогер, сопровождаемый оператором. Кривляясь, он подскакивал к свободным спортсменам и задавал идиотские вопросы. К Хагену любопытный парень не подходил, так как Люк Лукас, продюсер, предупредил, что если он будет приставать к тем, кто готовится к бою, навсегда потеряет допуск на бэкстейдж.

Но Хаген и сам, без блогера, задавал себе идиотские вопросы.

Почему он с самого утра чувствует себя так, будто его подменили? Или же наоборот, словно он что-то потерял. Но что именно? Уверенность? Но ведь он прошел все бои, поднялся до вершины… Без уверенности этого не произошло бы.

Быть может, в этом настроении виноваты повторяющиеся сны про битвы с монстрами на какой-то планете? Хаген даже обращался к психоаналитику. Но тот лишь успокоил: «Все очень просто, мистер Хаген, в сновидениях ваше бессознательное показывает вам спектакли, рассказанные метафорическим языком. Но в вашем случае даже и метафор не надо – вы боретесь с чудовищами во сне и наяву».

«Зачем я только пошел к нему? – подумал Хаген. – Мама тоже таскала меня по аналитикам, которые говорили такую же непонятную ерунду».

Но сейчас, накануне решающего поединка, Хаген подумал, что неплохо бы услышать спокойный и уверенный голос психолога. Все-таки эти люди умели успокоить.

– Бро, ты как? – осведомился Гонсало.

Старый друг, Гонсало Эррера, в свое время разглядевший Майка и затащивший его на ринг коммерческих боев, тоже перебрался в Лас-Вегас и сейчас занимался тем, что помимо поддержки друга высматривал перспективных бойцов.

– Нормально…

– Смотри, смотри!

На экранах, развешанных по стенам раздевалки, шла трансляция из зала. Камера показала знаменитого Хабиба[1], который шагал в ВИП-ложу.

– Он реально интересуется твоим боем, бро! Знаешь, что это значит?

– Знаю. Я наиболее вероятный соперник для него в ближайшем будущем.

– Угу, ты или Молимо. Сегодня решится, кто из вас станет новой восходящей звездой. Если тебе интересно, то коэффициент ставок…

Хаген посмотрел за плечо Гонсало, словно хотел увидеть там что-то необычное. Вообще, он с утра ловил себя на том, что постоянно смотрел поверх голов собеседников. Поверх лысой головы администратора отеля, поверх чалмы таксиста из Uber, поверх кепки Гонсало… Зачем? Психоаналитик наверняка знал. А если и не знал, то все равно объяснил бы и успокоил.

– Ладно, пойду к другим моим бойцам, – сказал Гонсало, заметив, что Хаген его не слушал.

Видеоблогер со своим оператором специально встали так, чтобы Хаген попал в кадр. Майк развернулся и пошел на выход.

Пора побеждать.

За прошедшее время Хаген видел много раздевалок. Он сотню раз проходил эту дорожку от дверей до ринга. Тысячу раз пожимал тянущиеся к нему руки и миллион раз видел свое лицо на огромных экранах и билбордах. Он даже ставил автографы на своих фотографиях. К подписи пририсовывая отпечаток медвежьей лапы. Это была задумка Гонсало: «Бро, ты должен быть оригинальным, даже подписывая фотки».

Иногда Майк сам не верил, что он почти звезда. У него появилось несколько фанатов, которые создали именную страничку в соцсети. Его личная жизнь стала предметом нездорового любопытства незнакомых людей. Откуда-то те узнавали его номер телефона и то слали в мессенджер поздравления с победой, то просили научить «драться как ты». Бывшие заключенные писали о своей жизни в тюрьме, а молодые гангстеры просили совета, как им себя вести, когда попадут в заключение.

Хаген менял номера, но настырные поклонники или просто психи все равно его находили. Такая публичность, конечно, сильно изменила поведение Хагена на ринге. Внимательные поклонники следили за каждым движением Майка, истолковывая все по-своему.

Например, Хаген приобрел новую привычку: победив очередного соперника, он поспешно шептал несколько слов, приложив пальцы к губам. Одни считали, что он молился, другие – что читал какие-то заклинания, которые помогли взять верх. А Хаген просто говорил «Смотри, мама, каким я стал! Спасибо тебе».

Прошел тот период, когда он винил мать в своих неудачах. Она защищала его как могла. Не ее вина, что такая забота принесла вред.

Но сейчас… Сейчас Хаген не ощущал поддержки невидимой силы, которая пронесла его сквозь тренировки, уличные драки, бои на ринге, суд, тюрьму, снова бои на ринге… Как вообще он прошел все это?

Шагая к многоугольнику сцены UFC, он ощутил давно забытый приступ страха. Нет, это было не то опасение перед соперником, которое испытывал любой боец. Это был бесконечный страх. Совсем как в те времена, когда заклятый враг Горецки орал на него, размахивая кулаками. Или когда в детстве его унижали другие дети.

«Да что это со мной?» – мысленно возмутился он.

– Давайте драться! – заорал Хаген, боксируя воздух под мелодию из творчества рэпера Изи Сэмми.

Толпа ответила ему ободряющим шумом.

Не обращая внимания на протянутые руки, он пробежал оставшиеся несколько шагов и вышел на ринг.

Эта выходка помогла сбросить странное оцепенение. Все будет хорошо.

Соперник вышел одновременно с ним.

Двадцатилетний коренной американец Молимо «Хип» Фостер из Южной Дакоты наравне с Хагеном являлся фаворитом отборочных боев. Противники были не только в одинаковых весовых категориях, но даже факты биографии сходились.

Как и Хаген, Молимо тоже не отличался тягой к спорту. Он вообще сидел в лавке отца и продавал легковерным туристам «аутентичные индейские сувениры», изготовленные на самом деле в Китае, пока вдруг не увлекся рукопашным боем. После чего быстро попер вверх, выигрывая всевозможные чемпионаты: от мелких любительских состязаний до соревнований на уровне штата. Так его и обнаружил один из рекрутеров, пригласив на отборочные.

Но сходство этим не ограничивалось. На языке мивоки «молимо» означало «медведь, крадущийся в тени». Один спортивный обозреватель даже пошутил, что в истории спорта еще не было прозвищ, настолько не сочетающихся с внешностью.

Например, единственное, что напоминало в Майке «Бьорне» Хагене медведя – это татуировка. Молимо вообще больше походил на мангуста – вертлявый, быстрый и точный.

Оба бойца сухие, подвижные, техничные. У обоих не было ничего похожего на стиль медведя. Оба предпочитали бить, а не использовать борцовские захваты или подсечки.

Чуть позже журналисты прозвали Майка и Молимо «Эм-энд-Эмс» (M&M) – два бойца, которые появились из ниоткуда и создали самую большую интригу на отборочных UFC.

– Ты в порядке?

Вопрос судьи застал Хагена врасплох. Неужели даже тому заметно, что происходит нечто странное? Майк посмотрел в зал.

Вот дядя Питер: в его взгляде гордость за племянника. На нем футболка с фигурой Бьорна. Нет, Хаген еще не настолько знаменитость, чтобы появилась одежда с его изображением, это Гонсало постарался – сделал всем по экземпляру.

Рядом с дядей переминался еще один друг из прошлой жизни, китаец Веймин – с ним Хаген в свое время работал в магазине техники, а потом подрабатывал вышибалой в баре Чака. По его невозмутимому лицу не скажешь, что он в волнении. Но Веймин тоже гордился Майком. На прошлой неделе они встретились на ринге. Бой был трудным, но Майк победил.

Но… почему детали битвы в тумане? Как именно победил? Что это были за приемы? Что за странные комбо? Хаген помотал головой – сколько он ни силился, не мог понять, как он провел серию блестящих ударов, отправивших китайца в нокдаун.

– Ну? Ты в порядке? – Судья напрягся. – Чего молчишь?

Хаген посмотрел на судью и кивнул:

– Да, сэр… давайте драться…

– О’кей.

Хаген отбросил мысль отказаться от боя по причине нездоровья. Все с ним в порядке. Слишком многое поставлено на эту битву, чтобы отложить ее на неопределенный срок.

Судья развел бойцов. Ворота клетки закрылись. Шум в зале усилился.

Хаген последний раз посмотрел на Ольгу, дзюдоистку из Украины, с которой он познакомился после боя с Веймином. Она сидела рядом с дядей, и на ее груди футболка с изображением Хагена смотрелась особенно выгодно.

Странно.

«Почему я помню каждую секунду, проведенную с Ольгой? Я помню все, что мы вытворяли в номере отеля, но не помню деталей того, как я победил Веймина?»

Судья хлопнул в ладоши, что вывело Хагена из раздумий. Как всегда, весь мир исчез. Остался только Майк и его противник. Он привык входить в состояние полной сосредоточенности и выходить из него после сигнала завершения раунда.

Но концентрацию снова нарушили неуместные размышления:

«Так… Надо хотя бы вспомнить, как я планировал его победить? Я же разрабатывал какой-то план? Я хотел применить что-то… Какой-то хитрый прием…»

Юркий Молимо уже двигался на него, примеряясь к атаке. Он выше ростом, шире в плечах, а его удар ногой, вопреки всей статистке по результативности ударов, уложил немало соперников.

«Быстрый проход в ноги и перевод боя в нижнее положение? Вроде это должно удивить Молимо… Нет… не то… Как же он назывался? Стратегическая задержка? Нет… тактическая пауза? Вроде да… Но что это за пауза? И почему я вообще пытаюсь вспомнить какое-то название?»

Молимо двигался расслабленно, руки держал невысоко. Настоящий мангуст, готовый прыгнуть. Хотя… и его поведение казалось странным. Он словно был не уверен в том, что делал.

Тело Хагена непроизвольно дернулось, реагируя на обманный прием соперника. Уф, ушел…

По залу пронесся вздох разочарования. Зрители отметили странное поведение бойцов, они словно впервые вышли на ринг.

– Кто так бьет? – завопил кто-то из первых рядов. – От такого удара даже моя бабушка уйдет.

Хаген поймал недоуменный взгляд тренера, которого для него нанял Люк Лукас. Рядом с ним стоял Гонсало и тоже удивленно смотрел на ринг. Вероятно, где-то наверху, в ВИП-ложе, находился и Хабиб.

Пора контратаковать. Хаген выбросил вперед руку, проводя свой коронный удар. Отчетливо услышал громкое «Ах», пронесшееся по залу. Обычно так было, когда он проводил точный и сильный удар. Но вместо понимания того, что он победил, в голове зашумел бесконечный звук гонга.

Хаген отлетел назад и ударился спиной об стены клетки. Потом перед его лицом резко вырос пол с огромной буквой U, в которую он провалился, как в бездонную яму.

«Нокаут!» – последнее, что он услышал.

«Кажется… это мой второй нокаут?» – подумал он, и огромная буква U поглотила его окончательно.

Глава 2. FUC

В итоге мы будем помнить не слова наших врагов, а молчание наших друзей.

За секунду до того, как очнуться, Хаген уже знал, что лежит на больничной койке. Но сознание не хотело возвращаться из мира грез в реальность.

Голова болела, а перед мысленным взором крутился логотип UFC, который он увидел при падении на пол. Буквы не стояли на месте, а постоянно менялись местами. И когда они превратились в слово FUC, Хаген открыл глаза и громко вздохнул:

– Твою мать…

– Да, бро… Не то слово.

Гонсало сидел в кресле у стены, покручивая в руках мобильник.

Хаген приподнялся и сел в кровати:

– Меня настолько сильно ударили, что я в больнице оказался?

– Ударили тебя нормально. – Гонсало помедлил и добавил: – Я не сказал бы, что сильно. Молимо мог бы и получше…

По тому, как Гонсало осекся, Хаген понял, что тот решил не говорить, что и сам Хаген мог бы драться приличнее.

– В больнице ты не из-за этого, бро.

– Что со мной?

Гонсало поднялся с кресла, приблизился к Хагену и тихо спросил:

– Бро, только не ври мне… Ты употребляешь?

– Наркотики? – Хаген возмутился. – Да никогда! Ты же знаешь, я даже болеутоляющие не люблю.

Гонсало включил телефон и показал на YouTube ролик с боем.

Если на сцене Молимо казался Хагену страшным соперником, то со стороны он отчетливо увидел, что индеец шагал как курица, нелепо размахивая руками-крыльями. Да и сам Хаген был не лучше. Он испуганно присел, уходя от атаки, после чего получил в подбородок случайный удар коленом.

Когда Хаген свалился без чувств, ткнувшись носом в букву U, Молимо схватился за ногу и, прихрамывая, отошел к канатам.

Запись комментировал тот видеоблогер из раздевалки:

«Да… и сказать-то нечего. Кто эти мешки с дерьмом? Это ли неубиваемый и быстрый Майк Хаген? Это ли гибкий Молимо? Нет, это пародии на них. Это не медведи, это какие-то плюшевые мишки, у которых еще не выветрился кайф со вчерашней вечеринки. Кажется, дамы и господа, мы стали свидетелями какой-то подставы. Что характерно, продюсеры избегают ответов на мои вопросы. Две темные лошадки превратились в две грязные коррумпированные тайны…»

После чего видеоблогер поставил врезку с реакцией Хабиба на скоротечную и нелепую битву. Российский боец посмеялся и сказал, что давно так не веселился. Потом он посерьезнел и добавил, что наркотики сгубили немало талантливых спортсменов, а напоследок пожелал Хагену и Молимо решить свои проблемы и вернуться на ринг.

– Такие дела, бро, – сказал Гонсало, убирая телефон. – Ладно, позову доктора, он тебе должен многое объяснить.

Гонсало вышел в коридор. В открытой двери мелькнуло озабоченное лицо дяди Питера, но появился доктор и попросил его не входить.

Ну вот, теперь и дядя уверен, что племянник стал наркоманом…

Доктор сунул Хагену планшет с какими-то рентгеновскими снимками и таблицами:

– Хочу сразу обрадовать, в твоей крови не найдено следов наркотических веществ. Вообще, ты на удивление чистый спортсмен, нет даже признаков тех веществ, что разрешены.

– Почему вообще решили, что я принимал наркотики? Нас же проверяли перед выходом на ринг.

– Никто не знает, что произошло. И почему оба бойца вдруг стали такими. Были версии, что это саботаж, что кто-то отравил вас, подмешал в воду транквилизаторы… Но это не подтвердилось.

– А что подтвердилось?

Доктор открыл на планшете таблицу:

– То, что с твоим организмом произошла невиданная деградация. Я не знаю, как это объяснить, но вот сравни свои показатели два дня назад и сегодня. Чуть ли не двукратное падение мышечной массы. Невероятно, но у тебя даже рост уменьшился. С точки зрения медицины это необъяснимо. Я бы не поверил в такое, но сам проводил эти замеры…

При попытке прочитать цифры в таблице у Хагена разболелась голова. Он отложил планшет:

– Док, а можно мне что-нибудь от боли?

– Майк, ты единственный боец в моей практике, который строго-настрого запретил вводить обезболивающие. А ведь после ринга я принимал тебя со страшными ушибами и даже с переломом ребер. Но ты терпел, и заживало все невероятно быстро. А теперь…

– Док, башка раскалывается! – взвыл Майк.

Пока тот рылся в ящике шкафа, Хаген зачем-то снова смотрел поверх его черной лысины, обрамленной седыми волосами. Какую подсказку он ожидал там увидеть?

Доктор сделал укол – и боль отступила. Хаген упал на подушку. Дождавшись облегчения, он спросил:

– Что со мной, доктор?

– Понятия не имею! – почему-то весело воскликнул тот. – Это какая-то мистика, Майк! Я посмотрел твою медицинскую карту, и, если не принимать во внимание резкое падение физических показателей, ты здоров. Ну, настолько здоров, насколько ты был год назад. Легкое сотрясение мозга после нокаута я в расчет не беру.

– Значит, ничто не мешает мне вернуться на ринг? – Отошедшая боль наполнила Майка беспричинным оптимизмом.

– Эм-м-м… Ничего, кроме того, что тебя туда не пустят.

– Но ведь…

– Давай сначала выздоравливай, а там сам решишь, стоит ли возвращаться. Ты же помнишь, чем закончился бой? Лучше отдохни, сходи на пляж или в казино. Забудь про спортзал хотя бы ненадолго.

Дав понять, что на эту тему разговор закончен, док тем не менее не вышел.

– Вот еще что, Майк. Мне неприятно об этом сообщать, но Люк Лукас отказался отплачивать твое лечение. Так что счет получишь ты.

– Что? Почему?

– Прости, это не мое дело. Я просто сообщил.

Ободряюще улыбнувшись, доктор вышел.

Физическую боль сменила боль душевная. Деньги! Твою мать, он же все поставил на свою победу! И Гонсало поставил, и Веймин, и дядя Питер. Черт побери, дядя Питер даже уговорил своих друзей-ветеранов принять участие в авантюре. Кажется, он даже Чака Моррисона уговорил сделать ставку.

Но непобедимый Майк «Бьорн» Хаген проиграл. Необъяснимо и нелепо, но проиграл. Вся его карьера превратилась в короткий вирусный ролик на YouTube. Когда Гонсало показывал телефон, он видел, что счетчик просмотров насчитывал шестизначное число.

Хотел стать великим бойцом, а стал великим посмешищем.

И то, что Молимо тоже плохо дрался, не утешало. Тот-то хотя бы выиграл. Хотя… странно, почему и сам Молимо дрался как новичок?

Болеутоляющее сделало свое дело, и Хаген погрузился в путаные размышления, напоминающие сон наяву. Он снова оказался на неизвестной планете.

Но на этот раз не было ни монстров, ни поединков, только пустое поле и развалины какого-то футуристического строения, да огромный багряный шар чужого солнца, закатывающийся за горизонт.

Хаген сразу вспомнил слова психоаналитика. Неужели раз больше нет монстров, то нет и смысла драться? Неужели закат солнца – символ того, что Хаген проиграл своим неведомым монстрам?

От мыслей о психоаналитике Хаген плавно перешел к деньгам. И выводы получились неутешительные: денег не было. Да, он получил деньги от мистера Риггса, старого копа, работавшего в том же самом магазине, где и Майк с Веймином, охранником. Риггс тогда сумел отсудить, представляя его интересы, тридцать тысяч долларов за моральный ущерб. Но Майк все, что от них оставалось, поставил на свою победу.

Мотель и спортзал оплачивал Люк Лукас, считая его перспективным бойцом, который отобьет вложения. Не отбил…

Перед одурманенным лекарством сознанием пронеслась череда всех тех месяцев, что он провел в Лас-Вегасе: тренировался, дрался, снова тренировался. Побеждал и побеждал. Иногда проигрывал, но чаще побеждал. Именно он, чрезмерно самоуверенный Хаген, настойчиво убеждал друзей поставить на него как можно больше денег.

И если Гонсало не надо было упрашивать – тот всегда был готов рискнуть, то Веймин упирался.

– Майк, я не верю в азартные игры! – отнекивался китаец.

– А в меня веришь? – насмешливо спросил тогда Хаген.

– Ну, типа того, – не стал отрицать Веймин.

– Тогда не думай, ставь все! Я уверен, что выиграю! – воскликнул Майк и похлопал друга по плечу.

Так как Майк чаще выигрывал, Веймин в итоге поддался уговорам и нехотя согласился.

Что же произошло?

Хаген очнулся.

Перед его кроватью стоял дядя Питер, за его спиной Веймин, а чуть поодаль Гонсало. Больничную палату заливал утренний свет.

– Майки, ты можешь объяснить, что произошло? – снова спросил дядя. – Доктор сказал, что ты умираешь.

Хаген зевал, поэтому так и застыл с раскрытым ртом.

– Дядя, я вовсе не умираю. Просто у меня упали все физические показатели.

– И чем же это лучше?

Хаген хотел ответить. Обвел взглядом друзей… Впервые за долгое время у него подступили к глазам слезы. Надо же, так всех подвел!

Видимо, они догадались о его чувствах, так как стали наперебой уверять, что не жалеют о деньгах.

– Я еще заработаю. Бабки в Лас-Вегасе делают из воздуха! Взял себе двух новых бойцов, расширяю бизнес, – заявил Гонсало.

– Я пойду в китайский ресторан подрабатывать, – коротко сказал Веймин. – К тому же Гонсало предложил мне перейти в его команду.

Дядя просто махнул рукой и погладил Хагена по голове, как делал в детстве. А ведь он потерял больше остальных, кажется, заложил дом, за который давно выплатил кредит…

Хаген хотел сказать им всем много теплых слов, поблагодарить, но вырвалось только вежливое:

– Спасибо… Можно я побуду один?

Веймин просто кивнул и вышел.

– Эй, бро, ты что, думаешь, мы будем весь день с тобой сидеть? – наигранно бодро сказал Гонсало. – У нас у всех дела есть.

Он бросил на кровать мобильник и ключи:

– Твою тачку пригнал на больничную парковку, трубу зарядил.

– Спасибо.

Прежде чем выйти, Гонсало сказал:

– Ольга передала тебе привет.

– Где она?

– Улетела в Россию или куда там, соревнования-то у нее закончились.

– В Украину.

– Да какая разница?

Гонсало вышел, а дядя переместился на кресло:

– А я никуда не уйду.

Хаген сел на кровати и свесил ноги:

– Дядя, помнишь, когда ты вернулся из Ирака?

– Это когда именно? Я там дважды был, оба раза вернулся, хе-хе. Первый в тысяча девятьсот девяносто…

– Когда я был маленьким, – нетерпеливо перебил Майк.

– Да ты всегда был маленьким. Ты и сейчас для меня маленький.

– Я не о том, послушай же. Помнишь, на семейном празднике в честь твоего возвращения ты поднялся из-за стола и ушел?

Дядя нахмурился:

– Какое это имеет отношение к…

– Вот и сейчас я хочу побыть один. Понимаешь? Как ты тогда.

С обиженным выражением лица дядя молча встал и закрыл дверь с той стороны.

Разблокировав телефон, Майк увидел кучу непрочитанных сообщений и писем, и кое-что требовало немедленного ответа. Хаген сразу набрал Люка Лукаса, но тот не ответил. Открыл мессенджер и несколько раз перечитал сообщение от продюсера:

Lucky Luke:

Не знаю, в какие грязные игры ты заигрался, сынок, но во времена моей молодости за такое убивали. Поэтому лучше не попадайся на глаза. Мне не нужны твои лживые объяснения, все ясно. Одно запомни, пока я жив, тебе навсегда закрыт вход на арену. А жить я буду еще долго, гораздо дольше, чем такой ублюдок, как ты.

Заодно уведомляю, что прекращаю с тобой все деловые отношения. Мой адвокат займется возвращением денег, потраченных на твою неблагодарную задницу. Желаю тебе всего плохого.

Внизу стояла приписка приложения, говорящая, что данный абонент заблокировал Хагена и не сможет принять ответ.

Майк чуть не выронил телефон – это еще что? Что он такого сделал? Всего лишь проиграл один бой! Да, неудача, но учитывая, сколько он перед этим выиграл, событие на уровне статистической погрешности. Неужели из-за этого записывали во враги?

Он потратил несколько часов на то, чтобы через третьих лиц дозвониться до Лукаса. Написал десяток сообщений, куда только мог. Но все, чего добился, это подтверждения того, что на него зол не только Лукас, но и чуть ли не вся ассоциация спортивных менеджеров.

В отчаянии Хаген зашел в свой профиль бойца на каком-то неофициальном сайте:

Майк Бьорнстад Хаген

Никнейм: Бьорн.

Стиль: бокс, кикбоксинг, ударная техника, выносливость.

Победы/Поражения/Ничьи: 12-1-0.

Возраст: 30.

Рост: 167 см.

Вес: 69 кг.

Размах рук: 183 см.

Размах ног: 102 см.

Конечно, тут значились только те бои, что Хаген провел под эгидой отборочного чемпионата.

С содроганием он вспомнил драки на деревянном ринге в тюрьме. В сравнении с ними бои без правил казались строго регламентированным спортом. Как он вообще там выжил? Ему тогда сильно повезло, что Блинки Палермо, директор тюрьмы, намеревавшийся сгноить Майка на деревянном ринге, свалился от сердечного приступа, иначе Хаген из тюрьмы не выбрался бы никогда. Все-таки иногда удача на его стороне. Но не дай бог снова вернуться к такому.

Хаген сверил те данные, что переслал ему доктор, и убедился, что каким-то странным образом его тело почти превратилось в то, чем было до начала занятий боевыми единоборствами.

Он поднялся с кровати, встал в классическую боксерскую стойку перед зеркалом и скептически оценил свое отражение в больничном халате – вроде бы руки держит верно, ноги тоже. Майк вдруг вспомнил, как старый тренер Очоа учил его «дышать» руками. Все так, ничего не поменялось…

Хаген немного побоксировал, но тут же вспотел, а конечности налились свинцом. Неужели уже устал? Сердце колотилось, выскакивая из груди, да уж, ему теперь и противники не нужны.

Он услышал, как открылась дверь. В палату вошел доктор. Хмыкнул, увидев пациента в стойке: