Висталь. Том 1

Моё почтение, я Висталь. У меня нет определённых целей, и то место, откуда я прибыл, давно затерялось за горизонтами событий. Само проведение ведёт меня. Я нередко задумываюсь об этом, и чем чаще я думаю, тем туманнее и недосягаемее становится суть этого проведения. Кто сводит меня с выдающими людьми, на полях пространственно-временного эфира, я не знаю. Но где-то в глубинах моего подсознания, теплится догадка, такая маленькая и уязвимая. И она говорит мне, что меня ведёт по этим лугам и полям, моя внутренняя душевная гармония, её индивидуальный неповторимый характер, в котором некий компас, непоколебимо указывает мне направление. Направление, фатальное и необходимое, для моего личного будущего. Хотя мой разум и абсолютно убеждён в обратном. В том, что всякая моя встреча случайна, или, по крайней мере, имеет провидческие причины божественного, – произвола сверх существа заоблачного мира.

Я знаю тебя, Мохаммед Аль Хорезми. И хотя я далеко не пророк, но скажу тебе, что тебе суждено создать нечто, что определит всю будущность человечества. Ты станешь родоначальником новой цивилизации, в которой всё будет подчиняться рационально-аналитической парадигме мировоззрения, черпающей свою истинность, в математических законах основоположных тобой, и твоими последователями. Ты повернёшь мир к рационально-аналитическим пенатам осмысления мироздания. И это даст большое преимущество человеку, и откроет грандиозные перспективы, но сведёт почти на нет, идеальные формы познания, превратив их повсеместно в рудименты, лишь оставив небольшие оазисы, на задворках глобальной цивилизации. Мир будет упорядочиваться на лад твоего алгоритма, и уже ничто не сможет остановить его победоносного движения. Цивилизация станет, по преимуществу рационально-техногенной. И даже такой Великий учёный Востока как Ибн Аль-Хайсам останется в тени, в силу того, что он всегда оставался больше практиком, чем идеологом. Хотя, скорее в силу опалы, от тогдашнего халифа Египта Ал-Хакима, после которой Аль-Хайсаму пришлось притворяться сумасшедшим, чтобы сохранить свою жизнь.

Ты загадочна личность, уважаемый Висталь. Тебе известны такие подробности, о которых не знает даже плотно занимающийся этими вопросами востока, человек. Ты, порой, выражаешься непонятными словами. И даже для меня, учёного человека, твоя речь является громом среди ясного неба! Ты Великий колдун, или провидец?

Не то, и не другое, уважаемый Мохаммед… Я лишь знаю несколько больше, чем позволено знать самому учёному человеку на земле, в силу того, что мне доступны некоторые возможности, расскажи я о которых, скорее всего, это вызовет у вас лишь улыбку, и вы сочтёте меня безумцем.

Я должен сознаться уважаемый Висталь, что такая мысль уже промелькнула в моей голове, когда я только начал слушать тебя. Но так-как я знаю, как часто люди нарекают безумцами гениев, то я отбросил эти мысли, и попытался понять тебя. И вот, что я понял. В твоей речи, пусть не явно, но всё же звучит некое огорчение на этот счёт. Я имею в виду векторность развития будущего человека. Скажи почему?

Уважаемый Мохаммед, подведение мира под рационально-аналитические основоположения, под лекала математики, приведение его к порядку алгоритма, это загон его в клетки, – клетки разума, с его линейными логическими постулатами и догмами. Лишение мира произвола тем, что всюду находишь закономерности, последовательности, и причинно-следственные необходимости. Математика противоречит свободному миру тем, что она приводит всё и вся, к своему порядку, такому желанному, лишь для архаически боящегося всякого произвола, человеческого разума.

Но математика даёт другой вид свободы, уважаемый Висталь. Она даёт возможность просчитать не только любую конструкцию, но и будущее. Математика даёт свободу нашей человеческой воле, в её стремлении постичь мир.

На самом деле, уважаемый Мохаммед, главными мотивами здесь являются не стремления постичь мир, но завладеть им, поработить и сделать своим вассалом. Это вернее…

Можно подумать, уважаемый Висталь, что со всеми иными направлениями познания, дело обстоит иначе. Всякое познание порабощает определённую плоскость мира. И всякое такое познание, приводя себя к трону, и надев на голову корону, объявляет себя главенствующей стороной всякого познания, для всего «двора», где царствует его царь, – «царь в голове». И где все остальные виды познания – лишь придворные. И именно ими, соблюдается общий порядок для познания.

Другое дело сам порядок, у каждого вида познания свой, как и свои перспективы. И побеждает здесь, как и всюду – сильнейший, становясь «царём в голове». А сильнейший, да будет известно, значит наиболее слаженный, гармоничный, а значит – безупречно упорядоченный. И всякая система ценностей, которыми определяется наше будущее, как и будущее человечества, зиждется только на принятии, или непринятии определённой гармонии, в определённой плоскости созерцания, или умопостижения.

Никакие иные мотивы, не оказывают здесь большого влияния. И в этом смысле, у математики, конечно же мало конкурентов. Хотя, если смотреть без всякого пиетета и без предвзятости, то становится ясно, что никакая математика никогда не превратит идеальное мышление, с его интуицией, в рудимент. Слишком не равны силы. Ибо интуиция идеального мышления, несравненно древнее всех форм рационально-аналитического осмысления и построения. И я никогда не поверю, что этим последним формам познания, суждено когда-нибудь одержать полную победу. Да, собственно, и в самой математике, на самом деле немало идеального, и чисто интуитивного. И при всём своём пафосе, она не чурается собственных идеальных форм созерцания, а даже, наоборот, при всяком удобном случае, обращается к интуиции, для расширения собственных наделов, как и решения неподдающихся вопросов.

Мир ещё никогда не погружался в такую беспросветную и нескончаемую войну, уважаемый Мохаммед, как ту, что возникла, и стала набирать обороты с появлением и развитием физико-математического воззрения в мир. Здесь, до того смирные, и покладистые адепты теологического бастиона, почувствовав угрозу, превратились в воинов, и даже тиранов! Сколько крови пролито на этих полях, и сколько ещё прольётся, не знают даже боги!

Что тебя так огорчает, уважаемый Висталь. Человек самое воинственное животное на земле. И всё это, вполне закономерно. Вопрос здесь лишь в плоскости осмысления и оценки. На самом деле не идеи, возникающие в наших головах, заставляют отстаивать свои замки и бастионы, но сакрально воинственный дух человека, находит эти идеи, лишь как повод для войны, лишь как флаг для возвышенной причины, для прикрытия своих жаждущих крови, инстинктов. И какая идея бы не возникала, она обязательно найдёт своё противоречие, – иначе, и быть не может…

Да, уважаемый Мохаммед, физико-математическое направление разумения, возникло не случайно. Человек, наравне со стремлениями к теологическим воззрениям, всегда хотел конкретики. И пусть в физико-математическом направлении разумения, также нет абсолютной конкретики, но всё же, здесь, в сравнении с иными плоскостями осмысленности, витает дух истинности, хотя и истинности надуманной рационально-аналитическими сферами познания, где иллюзия, также определяет всю диаграмму познаваемого. Но если на секунду представить себе ситуацию, при которой человек выбрал бы для себя главными направлениями развития, идеальные формы познания, то он, скорее всего, через какие-нибудь пятьсот, или тысячу лет, сравнялся бы с богами! Он мог бы подняться на такие вершины, до которых не доходили даже боги!

Но дело в том, что, в этом случае, он стал бы, чрезвычайно уязвим. И скорее всего, в этом таится сакральная причина его выбора. Страх пред природой, и её действительностью, заставляет человека относиться к своей жизни, с львиной долей алгебраической реальности. И всякие антирассуждения по этому поводу, вызывают у него, лишь чувство наивности, и некоей инфантильности слабовидящего ребёнка. Ибо шансы на выживание, такого, погруженного в идеальные формы познания, человека, представляются ничтожными. Но и здесь, существует своё противоречие. И я глубоко убеждён, что именно научно-технический прогресс, построенный целиком и полностью на рационально-аналитических формах воззрения, и берущий свои начала, как раз из физико-математических зачатков сознания, погубят этот мир, – мир цивилизации человека. Всякая змея, достигнув своего совершенства, съедает сама себя. И на Востоке, это знают не по наслышке.

В твоих словах есть гармония, уважаемый Висталь, и потому они вызывают впечатление истинности. Нам не дано знать куда, на самом деле, приведёт нас то, или иное познание, то, или иное стремление, ибо мир, как закономерен и фатален, так и случаен в своей сакральной глубине. И ты, я чувствую, знаешь это не меньше меня.

Они умолкли. В своих беседах, они не заметили, как стемнело. И помолчав несколько минут, Висталь почувствовал какое-то щемящее одиночество. Он сидел в пустыне, в этом шатре, где на десятки миль, не было никакой цивилизации, и его сознание, было словно поле битвы, на котором воевало с переменным успехом, войско под одним флагом, с войском под другим. Он никак не мог отдать предпочтение, ни одной из сторон своего двойственного сознания. И если ему, Висталю, было так тяжело определится, каково было простому человеку, обывателю, со слабой во всех отношениях, нервной системой.

Он поблагодарил своего собеседника, и, пожав руку бедуину, приведшему его сюда, вышел из юрты. Вслед за ним выбежал бедуин и закричал; Куда ты на ночь глядя, оставайся, переночуй! А утром двинешься по своим делам. Нет, гостеприимный хозяин, я не боюсь ночи, так как не вижу в ней, ничего таинственного. Прощай, мне нужно идти. И похлопав его по плечу, он пошёл медленным шагом, и вскоре растворился в темноте.