Перевал

• Устанавливает и пересматривает поставленные взводу задачи, исходя из своего тактического плана.

• Совместно с взводным сержантом разрабатывает план эвакуации раненых.

• В ходе выполнения стоящих перед взводом задач контролирует действия взводного сержанта и командиров отделений.

• Обеспечивает, исходя из имеющихся условий боевых действий, разумную нагрузку на военнослужащих подразделения.

Связь с капитаном Фарреллом изначально отпадала. Даже если забрать для него у взводного сержанта радиостанцию, в горных долинах на УКВ-диапазоне толку от этого было бы чуть. Надежда, что в аварийном наборе вертолета найдется парочка исправных уоки-токи, сопрягаемых по диапазону с взводными, оказалась тщетной, подошедший к собранным на брифинг сержантам и командирам огневых групп капитан на соответствующий вопрос отрицательно покачал головой. От со скрежетом зубовным предложенной капитану радиостанции Фаррелл, впрочем, тоже предпочёл отказаться.

По мнению капитана, наиболее рациональным был план поддержки связи с взводом посредством вертолетного радиооборудования. Оставленный с вертолетом штаб-сержант получил приказ немедленно проверить его исправность и включиться во взводную радиосеть. Аккумуляторов в любом случае должно было хватить на достаточно продолжительное время. Если же не удастся запустить вспомогательную силовую установку, вопросы радиосвязи в любом случае стали бы малоактуальными. Аккумуляторы портативных радиостанций AN/PRC-148 взводной радиосети тоже были далеко не вечны.

Морские пехотинцы, не будь дураки, из появления снаряженных американским вооружением времен Второй мировой войны и одетых в такое же американское полевое обмундирование южнокорейцев сделали абсолютно правильные выводы. Даже ничего не подслушивая. Тем, до кого не дошло самостоятельно, ситуацию разъяснили более быстрые разумом, образованные и креативные друзья.

И вот теперь собранные офицерами лучшие люди взвода изнывали от любопытства, что командиры собираются с этой ситуацией решать.

Крастер оглядел окружающие его любопытные физиономии и ухмыльнулся:

– И какое, морпехи, будет ваше мнение, чтобы по красным корейцам наконец немножечко пострелять?

Фаррелл рядом ощутимо напрягся. Людей он не знал, а от реакции сержантов и капралов взвода зависело очень многое. Все это время присутствовавший при разговоре с южнокорейскими лейтенантами взводный сержант отмалчивался, давая подчиненным возможность высказаться. Заодно и выявить слабое звено, коли оно проявится, не без этого. Простаком громила О’Нил вовсе не был.

Первым, что Крастера немного удивило, высказался командир третьего отделения сержант Мюллер – спокойный, не бросающий слов на ветер и очень основательный потомок немецких переселенцев из Южной Дакоты, как и положено немцу, большой любитель опрокинуть пару пива в баре свободным вечером. Тип, настолько напоминающий карикатурного баварца в шляпе с пером и коротких штанах на помочах, что к нему ещё в ходе начального обучения приклеилось соответствующее прозвище. Сержант, видимо, заранее обдумал ситуацию и был готов к соответствующему вопросу:

– А обойтись без стрельбы никак нельзя, сэр? Мы же ведь в прошлом, так?

– Насколько можно понять, именно в прошлом, сержант. Август пятидесятого, Пусанский периметр. Именно поэтому и никак. Если мы сожжем вертолет и начнем уходить к Пусану, нас никто не поймет. В соседней долине тяжелый бой, сил закрыть дыру перед нами, – Крастер махнул рукой в направлении горного прохода, – у южнокорейского полка нет. Собственно, если нам на спину сядут механизированные силы красных, до Пусана мы можем и не добежать.

– Ваш план, сэр? – включился командир первого отделения. Мордатый здоровяк Ковальски, натурализовавшийся в Штатах поляк из Чикаго, с дисциплиной проблем никогда не имел.

– Перекрываем дефиле на перевале и расстреливаем всех коммунистов, что к нему сунутся. В это время наш капитан вызывает кавалерию. С автотранспортом для эвакуации вертолета и все такое.

– Сэр, хотя бы приблизительно силы противника нам известны? – Мюллер тоже не выказывал страха или неудовольствия, было видно, что вопрос интересовал его исключительно в профессиональном ключе.

– Нет.

– Если в соседней долине сражается полк, в спину ему меньше чем ротой бить не будут. Я бы даже поставил на батальон. – Умница сержант Келли, командир второго отделения, как обычно, был весьма рассудителен и работал от интеллекта. – Считаете, что сможем справиться, сэр?

Крастер пожал плечами:

– Мы – я и моя винтовка – знаем, что на этой войне в зачёт идут не количество выстрелов, не шум выстрелов и не дым выстрелов. Мы знаем, что в зачёт идут попадания. Мы просто будем попадать.

Взводный сержант одобрительно ухмыльнулся уместно подобранной цитате[27]. Фаррелл тоже довольно кивнул. Крастер продолжил:

– У нас бронежилеты, связь и сорок две штурмовые винтовки с оптикой, сержант Келли. И, я надеюсь, отличные стрелки, умеющие подтвердить свою репутацию, но далеко не позорящие Корпус трусы, что с этим всем управляются. На самом деле я считаю, что будь у красных даже батальон, у них все равно нет ни шанса. Если мы, конечно, сами в деле не облажаемся. Между нами семьдесят лет разницы, а разница в уровне боевой подготовки ещё более высока.

– Сэр…

Что хотел спросить Мюллер, сходка так и не узнала, сержанта оборвал капитан Фаррелл:

– Вопросы – это прекрасно, господа сержанты. Но я хотел бы вам всем напомнить, что время не ждет. Как раз в эту самую секунду красные, может быть, начинают занимать перевал.

Крастер кинул на капитана виноватый взгляд:

– Прошу прощения, сэр, приступаем к выполнению.

– Занимайтесь, лейтенант. Как закончите, жду доклада.

– Есть, сэр!

Фаррелл кивнул Крастеру и направился к стоящим в стороне и о чем-то пытающимся расспрашивать Чоя южнокорейцам. Оба его сержанта уже ковырялись в вертолете.

Лейтенант задумался, собираясь с мыслями. Хотя, если честно, его действия не требовали особо много умствований. Ничего такого, что не входило бы в установленный алгоритм действий командира, вбитый в него намертво ещё в ходе обучения:

• Составления костяка плана будущих действий. Общее, начальное планирование своих действий, исходя из стоящих перед подразделением задач.

• Первичное уточнение обстановки, проведение других необходимых в свете будущих действий мероприятий.

• Проведение разведывательных мероприятий, по возможности личная рекогносцировка на местности.

• Окончательное планирование, с учетом полученной развединформации.

• Отдача боевого приказа (постановка задач подчинённым).

• Руководство и контроль над его выполнением.

Крастеру не нужно было объяснять, что ему надо было делать. Основной проблемой была даже не разработка предварительного плана, а внесение в него корректив по вновь открывшимся обстоятельствам, читай, знание, что надо будет сделать правильно в каждой конкретной ситуации. Да и о факторах METT-T[28] при этом забывать не следовало.

В качестве фундамента плана Крастер располагал практически полнокровным пехотным взводом из сорока двух морских пехотинцев, не хватало только радиста, который, впрочем, тут и не требовался.

Организационно взвод состоял из трех стрелковых отделений, по тринадцать человек в каждом, в свою очередь разделенных на три огневые группы по четыре человека. Командиры отделений были вооружены штурмовыми винтовками М16А4. Каждый командир огневой группы – гранатометчик (гренадер[29]), имел на вооружении автоматический карабин М4А1, оснащенный подствольным гранатометом М203. Задачу огневой поддержки группы огнем автоматического оружия выполнял ее стрелок-автоматчик, морпех, вооруженный пехотной автоматической винтовкой М27IAR[30], взятым в корпусе на вооружение вариантом германской штурмовой винтовки НК-416. Автоматчику в качестве второго номера полагался морпех с официальной должностью в штате «помощник стрелка-автоматчика», таскающий с собой дополнительный запас патронов и страхующий автоматчика отделения в ходе его боевой работы. Соответственно, напарником командира огневой группы становился самый неопытный морпех подразделения, в звании рядового первого класса, который, дабы жизнь медом не казалась, вместо и вместе с патронами к штурмовой винтовке нередко таскал дополнительные сорокамиллиметровые гранаты к подствольному гранатомету командира. Помощник стрелка-автоматчика и стрелок также вооружались М16А4.

Управление взвода состояло из трех человек и включало командира взвода, взводного сержанта и взводного санитара из прикомандированного к корпусу персонала ВМС. Всем троим было положено вооружение М4А1, но в данном случае любивший длинный точный выстрел взводный сержант воспользовался своим положением и предпочел карабину полноценную М16А4.

Командиров отделений касательно их предпочтений никто не спрашивал. Для оправдания вооружения стрелковым оружием с дальностью действительного огня на двести метров ниже винтовочного, подствольных гранатометов у них не было.

Хотя Крастеру и остро не хватало приданных тяжелых пулеметов и, что ещё более важно, шестидесятимиллиметровых ротных минометов взвода оружия, огневая мощь подразделения и без этого была исключительно велика, ему нужно было только ее грамотно реализовать.

– Скелет плана таков, смотрите карту.

Схема №1 Карта района перевала

Сержанты и капралы – командиры огневых групп – окружили командира, рассматривая карту местности, на которой они должны были убивать и, очень даже вероятно, умирать при этом.

– Оборону занимаем по северной опушке вот этой небольшой рощи на перевале, нарекаю её Зелёная, либо как запасной вариант – по опушке леса, покрывающего высоту 222. Конкретно определюсь после личной рекогносцировки. Оптимальным для нас вариантом действий считаю организацию засады на походную колонну врага. Надеюсь скрытно занять позицию, замаскироваться, пропустить противника в «зону смерти» и там уничтожить. Или как минимум нанести отбивающие охоту к дальнейшему продвижению потери. Далее, уцелевшие красные, даже если верно определят наши силы, в любом случае будут осторожничать. Если удачно затянем бой до темноты, считаю возможным атаковать с использованием приборов ночного видения и накидать красным по заднице ещё раз. В этой связи приборы ночного видения приказываю держать при себе. К этому времени должна проясниться обстановка с подкреплениями – капитан Фаррелл убывает с южнокорейцами вызывать помощь. Если помощи не будет – жжем вертолет и пешим порядком уходим на юг. При слишком больших силах противника и очевидной невозможности удержать позицию – аналогично.

– Как быть с ранеными, сэр? – Актуальный вопрос задал санитар 2-го класса ВМС[31] Соренсен, красивый жилистый парень, во всех смыслах похожий на Рагнара из «Викингов».

– Ваша задача, чтобы они дожили до эвакуации.

– И все же, сэр?! – Ответ санитара определенно не устроил.

– Соренсен, на данный момент обстановка полностью не ясна. Появится связь с вышестоящим командованием, а то и подкрепления – появятся возможности к их эвакуации. Пока ничего этого нет. Все, что мы с вами можем сделать, это организовать при временном лагере медицинский пункт. Если кавалерия вовремя не появится – взвод будет выносить раненых на носилках.

– Сэр, складные носилки у меня одни…

– Сделаем из пончо и вырубленных в лесу палок. Мне даже это тебе нужно подсказывать?

Соренсен на отлуп насупился, но сказать ничего не рискнул.

– До появления критичного для потери взводом подвижности числа раненых я надеюсь не довести. Если связи с командованием к опасному моменту не появится, будем отходить. Такой ответ вас устроит?

– Да, сэр!

– Это прекрасно. Кстати, что с лейтенантом Рюккером?

– В общем довольно неплохо, сэр. Множественные порезы, некоторые довольно глубокие, сильный ушиб, возможно с трещиной на правой голени, определенная потеря крови, опасности для жизни нет. Раны почистил и перевязал, дал обезболивающего, капельницу не ставил. Состояние удовлетворительное, восполнение кровопотери не критично. Если накачать обезболивающим и не обращать внимания на кровотечения, даже сможет немного ходить. Но как медик я этого бы не рекомендовал.

– Определимся с расположением лагеря, лейтенанта перенесете туда. Члены экипажа вертолета при этом поступают в ваше распоряжение. – Крастер, чтобы не обострять отношения, обратил взор к капитану. Фаррелл согласно кивнул.

Соренсен вопросов больше не имел.

– Будет сделано, сэр.

– Ещё у кого вопросы есть?

– Порядок выдвижения на перевал? – Теперь вопрос задал взводный сержант.

– Для передовой группы и перевоза имущества подтянем автотранспорт корейцев. Остальные пешком.

– Понятно, сэр. Вопросов не имею.

– Я считаю, что это прекрасно. Ганни, нас вскоре ждёт бой, поэтому считаю необходимым построить взвод. Нашим морским пехотинцам стоит кое-что сказать.

Морпехи взвода, по определению не лучившиеся радостью от перспектив вступления в бой, ибо подозревавший неладное личный состав уже немного просветили сержанты, встретили своего лейтенанта взглядами, полными неприкрытого любопытства. В целях повышения боевого духа подчиненных в имеющихся условиях не то что брифинг, даже митинг определённо был далеко не лишним.

Принявший пафосную позу лейтенант постарался не обмануть ожидания:

– Времени у нас мало, поэтому буду краток. Мы провалились в прошлое. На дворе август 1950 года. Книги и кино про это дерьмо все видели? Нам не повезло с этим столкнуться в жизни. И вышло так, что рухнули на острие удара коммунистов. Могу уточнить, что нам с этим немного повезло, вполне могли свалиться и на их территории.

Внимание подчинённых принадлежало Крастеру до последней капли.

– Итак, взвод. Мы находимся на передовой линии Пусанского периметра, если кто понимает, о чем я. Так что за этой горной грядой могут топтать землю жаждущие вас прикончить северные корейцы, а слева, в долине ниже, они уже сражаются с теми жителями Кореи, кто не хочет жрать траву под властью семьи Кимов. Так вышло, что мы единственная сила, способная встать на пути северокорейских сил, которые могут пытаться зайти в тыл стоящего насмерть полка страны – союзника Соединенных Штатов! Мы единственная сила, способная спасти для ученых нашей страны этот вот образец технологий будущего, – Крастер пафосно махнул рукой в сторону вертолета, – эти тридцать три тысячи фунтов высоких технологий, до химического состава металла включительно. Мы, американские морские пехотинцы, дававшие присягу своей стране, чей долг в этой ситуации – доставить эти тридцать три тысячи фунтов американским ученым. Не русским, не китайским и не северокорейским, но одним только американским. В этой связи от нас требуется занять близлежащий перевал, – Крастер снова указал жестом в требуемом направлении, – и не дать красным проникнуть в эту долину, пока вертолет не будет эвакуирован. Эвакуацией займется убывающий с нашими союзниками капитан Фаррелл. Задачу считаю нам вполне посильной. Вопросы?

Вопросы из рядового состава задать никто не рискнул. Лейтенант продолжил:

– Наш план таков. Взвод занимает дефиле и обороняет его до тех пор, пока не подойдет помощь. Я считаю, что продержаться против коммунистических оборванцев примерно сутки для морских пехотинцев XXI века задача вполне посильная, сколько бы красных перед нами ни оказалось. Вокруг нас горы, на своем горбу ни много тяжелого вооружения, ни много боеприпасов не утащат.

Взвод от свалившихся на голову перспектив, конечно, никакой радостью не пылал, но и отторжения тоже не было. Если кто-то и трусил, то не показывая страха своим сослуживцам.

– У капитана Барбера на Токтонге ситуация сложилась хуже. Вокруг нас по крайней мере лето, струя мочи на лету не замерзнет. Да и десяти тысяч коммунистов ожидать не приходится. Все шансы, что рота «Фокс» будет стремиться пожать вам руки[32], а не мы людям Барбера.

Несмотря на то что про оборону Токтонга практически все морские пехотинцы если не читали, то что-то слышали, никакого восторга и приступа боевой ярости ссылка на подвиг роты «Фокс» не вызвала. Морпехи взвода не валялись на диване и не сидели перед телевизором, а рисковали оказаться в центре подобных событий.

Крастер попробовал зайти с другой стороны:

– Да, пока что у нас нет ни артиллерийской, ни авиационной поддержки. Но это будет первое, чем тоже займется капитан Фаррелл. Тем временем вы должны показать коммунистам, чего стоит морской пехотинец Корпуса морской пехоты США даже без артиллерии и авиации!

Лейтенант ещё раз оценил взглядом реакцию подчинённых. Упоминание про выбивание авиационной и артиллерийской поддержки определенно лучше ссылки на героическое пятидневное сражение в одиночестве. Крастер довольно улыбнулся и, прохаживаясь перед строем взвода, заложил руки за спину, начав на каждой новой фразе ловить взглядом глаза очередного морского пехотинца:

– На будущее напоминаю всем требования карточки 5–3–5, если кто имел неосторожность их позабыть. Как, впрочем, и вообще правила ведения боевых действий. Мы, конечно, не в Ираке и не в Афганистане, однако не думаю, что для набитой красной агентурой Кореи августа пятидесятого что-то изменится. Самым главным требованием считаю – не навреди! Итак:

• Будьте со всеми вежливы, но дружбу ни с кем нам водить не стоит.

• Принимайте свои решения достаточно агрессивно и достаточно быстро.

• У вас должен быть план.

• Вы должны иметь к этому плану резервный план, потому что первый, по всей вероятности, не сработает.

• Будьте вежливы. Будьте профессиональны. Но у вас должен быть план убить всех, кого вы встретите. Даже ваших друзей.

• Как говорится, не посещайте перестрелку с пистолетом, калибр которого не начинается с четверки. В нашем случае это значит, что если вы хотите победить, то должны пользоваться всеми возможностями ваших штурмовых винтовок на все сто процентов. Ничего даже им близкого по эффективности у коммунистов нет.

• Всё, что стоит вашего выстрела, стоит повторного выстрела. Боеприпасы дешевы. Ваша жизнь дорога.

• Держите дистанцию от противника. Расстояние – наш с вами друг. С фронта старайтесь не маячить, заходите сбоку или по диагонали.

• При любой возможности используйте укрытия и прикрытия.

• Если это возможно, всегда берите во фланг своего противника. Присматривайте за своими.

• Всегда обманывайте, всегда выигрывайте. Единственная несправедливая битва – это та, которую вы проиграли.

• Через десять лет никто не вспомнит подробностей калибра, позиции или тактики. Люди будут помнить только тех, кто выжил.

• Если вы не стреляете, вы должны сообщить о своем намерении стрелять.

Крастер вовсе был не уверен, что выдернутые им из памяти заповеди не отдают канцелярщиной, он всё же был не шоумен и не профессиональный спичмейкер, однако не озвучить их он не мог – его морских пехотинцев ждал бой.

– Приготовиться к выдвижению. Капрал Чой – ко мне!

При помощи помрачневшего, как на похоронах, капрала Чоя и Фаррелла Крастер объяснил корейцам сложность ситуации и вполне ожидаемо получил разрешение воспользоваться автотранспортом. По мнению Крастера, на данном этапе первоочередной задачей была разведка перевала и захват контролирующих его позиций, в чем автотранспорт южнокорейцев мог оказать просто неоценимую помощь.

Пока морпехи грузили в «Джимми» необходимую часть боеприпасов и имущества, Крастер доложил о своей готовности капитану, и оба офицера еще раз уточнили планы, прежде чем лейтенант запрыгнул в джип.

Двухсполовинойтонный армейский грузовик на самом деле не такая уж и большая машина. После того как в него закидали рюкзаки и боеприпасы, места, чтобы поместилось больше чем одно отделение, практически не осталось. Однако Крастер не видел в этом ничего страшного.

По его плану, одно из отделений должно было выдвинуться на грузовике, два оставшихся во главе с взводным сержантом – пешим порядком. Сам командир взвода с тремя морпехами огневой группы Чоя – на «Виллисе» впереди грузовика для разведки маршрута и рекогносцировки района действий.

Пока отделение должно было разгружать грузовик, командир взвода со своей группой планировал выдвинуться на «Виллисе» к гребню перевала. После разгрузки «Джимми» освободившийся грузовик должен был подобрать группу комендор-сержанта О’Нила и оттранспортировать ее к позиции. Далее приходило время ставить взводу задачи исходя из результатов оценки Крастером местности. Нагло отобранная у Тена карта была достаточно подробна, однако командирскую рекогносцировку заменить не могла.

Фаррелл по возвращении автомашин должен был убыть вместе с южнокорейцами, до отъезда капитана Чой оставался в его распоряжении. Вместе с ним Крастер оставил санитара, присмотреть за Рюккером. По возникновении необходимости эта парочка должна оказать помощь сержанту-вертолетчику, как, впрочем, и он им. Далее группа должна была присоединиться к взводу. Собственно, Чоя Крастер оставил только для того, чтобы не гонять к вертолету носильщиков за Рюккером, когда он определится с диспозицией. Для связи Крастер пожертвовал санитару все же отобранную у взводного сержанта портативную радиостанцию, без которой на данном этапе тот вполне мог обойтись.

По итогам изучения карты и личного осмотра местности Мёртвый перевал представлял собой проход между двумя поросшими лесом горными пиками 403 и 222 метра высотой. По центру перевала верблюжьим горбом лезла из земли высотка с небольшой, но довольно плотной рощей по вершине и южному скату. Благодаря тому, что превышение над соседними горными долинами в целом было невелико, данный горный проход был очень удобен для организации путей сообщения, так что через него шла грунтовая дорога.

Земляной покров в районе перевала представлял собой неровный наносной грунт по камню с повсюду торчащими из земли каменными глыбами различной величины, глубина окопов, которые взвод мог бы тут вырыть, требовала изучения по месту на выбранных позициях. В самом горном проходе, который, в отличие от соседних гор, не зарос лесом – в особенности. Здесь камень торчал из земли особенно часто, сливаясь местами в участки до нескольких сотен квадратных футов площади.

В гребне перевала под дорогу была вырублена выемка, достигающая примерно семисот футов по длине. Дорога на спуске, включая неглубокие кюветы по обеим обочинам, была укреплена щебнем. Сам горный проход, представляющий собой частую «чешую дракона» довольно густо торчащих из земли глыб разной величины, вне дороги определённо был труднопроходимым для автотранспорта и повозок. Проехать там на джипе, как посчитал Крастер, в принципе было возможно, однако изрядно при этом попетляв.

Достаточно густой лес, покрывавший окружающие долину горы, немного редел только ближе к опушкам. Правая горная гряда была полностью лиственной, внизу из смеси горного дуба с грабом, к вершинам переходя в сплошной грабинник. На левой – западной цепи, уже на склонах высоты 403 к ним присоединялась горная сосна. Последняя ближе к вершине данной горы составляла грабу вполне достойную конкуренцию, а если приглядеться к соседним пикам, то там и вообще задавливала все лиственные породы. Густо поросшая кустарником роща Зеленая на высоте 130 по растительности от нижних ярусов высоты 403 не отличалась.

Место расположения временного лагеря Крастер определил именно в Зеленой на гребне, благо подъезды к ней были достаточно удобны. Пока второе отделение принялось за осмотр местности и разгрузку автомобиля, сам он отправился на «Виллисе» на рекогносцировку.

По результатам личного осмотра выемка представляла собой канаву в скале, по максимуму достигая примерно десяти футов глубины, впрочем в среднем будучи гораздо мельче. Края данной канавы были укреплены извлеченным из нее камнем, щебень для покрытия дороги, по всему видно, извлекался тоже из данной канавы.

Лезть в эту траншею на джипе было бы сущим самоубийством, появись на выходе северные корейцы[33] – и она станет огромной ловушкой, ни убежать, ни на машине развернуться, поэтому пунктом наблюдения был выбран склон высоты 130, с которого наблюдалось всё, что Крастера в этом районе могло интересовать. Благо, что до нее ни ехать, ни идти далеко было не надо.

Проехав на машине как можно ближе к вершине, Крастер отпустил корейца-водителя и продолжил выдвижение пешком, держа свой карабин в готовности открыть огонь. С местом под позицию беглым взглядом он более чем угадал. Все просматривалось просто прекрасно, а сами морпехи должны были неплохо маскироваться деревьями, травой и кустарником. Для удачной засады имелись все условия.

Дорога, спускающаяся к текущей по долине речушке, на склоне также была укреплена щебенкой и булыжниками, кто бы ни обустраивал переезд через данный перевал, строить он старался на десятилетия. Внизу дорога поворачивала налево и скрывалась за горным отрогом. Склон принципиально от соседней долины не отличался. Такой же наносной грунт, торчащие из земли каменные глыбы, сплошные каменные участки, перемежаемые ямами и пятнами земли с растущей на ней травой и клоками кустарника. Местность для обороны была более чем перспективной. Укрытий для противника и плохо простреливаемых участков местности, конечно, хватало, однако большинство из этих «затенённых» для огня с одного направления точек были вполне открыты с других.