Под знаком Льва
– Почему бы нам не прекратить это утомительное интермеццо? Обещаю, я не займу у вас много времени.
– Охотно верю. Очевидно, ты планируешь увернуться от меня, а потом исчезнуть с Табулой?
– Тц, тц, тц… – он неодобрительно щелкает языком. – Мне глубоко безразлично, останешься ли ты жива, прежде чем я получу от тебя то, что мне нужно. И мне действительно не потребуется на это много времени. Между тем у меня есть небольшой опыт в подобных вопросах. Итак… – Он обращается к Леонардо. – Во-первых, позвольте Рубиновую Табулу, пожалуйста.
– Нет, – мямлю я, прежде чем Леонардо успевает ответить. – Ты ее не получишь. К чему ты клонишь? Что значит ты получишь от меня то, что тебе нужно?
Я собственными глазами видела, на что он способен, но даже не могу представить, какова его действительная сила. Думаю, этого никто не знает. Рубины преследуют его по прошлому как призрака, оставляющего после себя хаос в истории, который мы с Лео должны теперь приводить в порядок.
При моих словах глаза Люция вспыхивают серебристым светом.
– Неужели ты считаешь меня одним из тех клишированных злодеев, которые размениваются на длинные монологи о своих злодейских планах? Нет никакого плана, маленький Водолей: только я и Рубиновая Табула, – он склоняет голову набок, – и, конечно же, твое разбитое сердечко.
– Мое… что? – Я недоверчиво смотрю на него, но никак не могу понять, ткнул ли он пальцем в небо или действительно что-то знает. В конце концов, я еще не до конца справилась со своими чувствами к Лео, и мне не хотелось бы обсуждать с кем-либо свою боль. Особенно с ним.
Люций закрывает глаза, и его лицо принимает сосредоточенное выражение. На мгновение меня охватывает ужас от мысли, что он каким-то непостижимым трюком проникнет в мою голову – от этого типа можно ожидать чего угодно, но вместо этого он начинает светиться изнутри. От изумления у меня открывается рот, и я наблюдаю за тем, как свет проникает сквозь рукава его пальто. Это похоже на то, как Табула светилась внутри вещевого мешка Леонардо. У меня остается не так много времени, чтобы налюбоваться этим зрелищем, потому что Люций становится все ближе и ближе, так что мне приходится инстинктивно отстраниться. Он же использует мое отступление, чтобы подобраться поближе к Леонардо, чьи глаза панически распахнуты, а руки судорожно прижимают Табулу к груди.
– Из уважения к вашему искусству, у меня нет другого выхода, маэстро да Винчи. Оно такое нежное на вкус… – Люций произносит это совершенно небрежно, поднимая сияющие руки, а я стою как оглушенная, понимая, что он просто вырвет Табулу из рук Леонардо, а я понятия не имею, как его остановить. Чем бы ни было это необъяснимое сияние, оно придает Люцию неукротимую силу, словно он способен уничтожить всех и вся одним движением руки.
Он стоит так близко к Леонардо, что теперь кажется, будто светятся они оба, и у меня перехватывает дыхание, когда Люций обхватывает горло Леонардо рукой, поднимая его на несколько дюймов от земли. Ноги Леонардо беспомощно болтаются в воздухе, глаза закатываются, и во мне словно срабатывает невидимый выключатель, о существовании которого я даже не подозревала. Энергия, гудящая под моей кожей с тех пор, как я коснулась Табулы, снова высвобождается, будто бы только и ждала подходящего момента. Все нервные окончания вибрируют, словно вот-вот готовы взорваться. Мои ноги приходят в движение раньше, чем я успеваю это осознать, на одном только инстинкте, что я все делаю правильно. Я останавливаюсь рядом с Люцием и Леонардо, поднимая руки и закрывая глаза, сосредотачиваясь на одной-единственной мысли, что я должна доставить Леонардо в безопасное место.
Я чувствую, как энергия накапливается во мне и сжимается пружиной, движимая только одной целью. Все тело дрожит, но я изо всех сил упираюсь в землю, чтобы выдержать неизбежное. Когда энергия вырывается из меня, я распахиваю глаза. Едва заметные колебания воздуха, но более плотные, чем свечение Люция, вырываются из моих вытянутых ладоней, клубясь и переливаясь искрами в воздухе. Люций инстинктивно отпускает Леонардо и отпрыгивает в сторону, когда энергетическое поле приближается к ним. Леонардо же, высвободившись из его хватки, кувыркается, бросаясь назад к своему дорожному мешку. Я встречаюсь с ним взглядом, и он пару секунд недоверчиво смотрит на меня снизу вверх, прежде чем мое энергетическое поле накрывает его, огибая и потрескивая. Еще мгновение плотная вибрирующая сфера висит в воздухе, прежде чем со вспышкой испариться, унося с собой Леонардо и его дорожную сумку.
Глава 6
Палаццо Элизео
В жизни случаются моменты, пережив которые, ты удивляешься, как ты с этим справился: например, написать контрольную по химии на пятерку или припарковаться задним ходом.
Вот и у меня в этот момент возникают те же ощущения.
Единственное, что мне остается, – это стоять и в полном недоумении смотреть на то место, где только что находился Леонардо да Винчи, и удивляться, что я только что, черт возьми, сделала. Перед глазами пляшут яркие точки от того, насколько плотным и сильным было созданное мной энергетическое поле, поглотившее Леонардо. Как это произошло?
– Хм… он… он исчез? – тупо спрашиваю я, ни к кому конкретному не обращаясь. Какое-то движение рядом со мной напоминает о том, что Люций все еще здесь, хотя я и успела о нем забыть.
Он шагает ко мне, и его лицо так искажено гневом, что обычно красивые утонченные черты его лица выглядят дьявольски.
– Да, исчез, идиотка! – бросает он мне в лицо. – Ты коснулась Табулы, не так ли? О, ну, конечно, коснулась! Она признала тебя! Я опоздал, черт возьми!
Со сжатыми кулаками Люций стоит напротив меня, содрогаясь от злости. Его глаза выглядят мерцающими пропастями в ад, и я не могу оторвать взгляда, хотя это расплавленное серебро и грозит поглотить меня. Он подходит ближе, и все внутри меня сжимается от ужаса, но я не могу пошевелиться.
– Ты хоть примерно понимаешь, что ты только что натворила? – Я качаю головой, и Люций насмешливо поджимает губы. – Ты отправила Леонардо да Винчи в путешествие во времени. Кто знает, где временной поток его выбросит. Вообще-то, мне все равно, где он там сгинет, но у него с собой Рубиновая Табула, и ты в ответе за ее пропажу. Возможно, она утеряна навсегда.
«Но как… – хочется закричать мне. – Как я это сделала?» Но с моих губ не срывается ни единого звука, в то время как Люций продолжает сверлить меня взглядом. Он неожиданно сжимает мой подбородок, вырывая у меня непроизвольный стон боли.
– Немедленно верни ее мне и не смей убегать в настоящее! Там уже знают, что ты сделала.
Он отпускает мой подбородок и, прежде чем я успеваю среагировать, бьет наотмашь так, что я отлетаю назад, теряя равновесие. Беспомощно пытаюсь схватиться за воздух, но не могу поймать опору и тяжело валюсь на землю. Какое-то время я лежу ошеломленная, боль разливается по всему телу, но в следующее мгновение я снова оказываюсь на ногах, дико оглядываясь, однако Люций уже исчез.
Я оказываюсь совсем одна на мрачном заднем дворе и несколько минут просто сижу там совершенно неподвижно, слушая собственное дыхание. Я пытаюсь понять, что только что произошло. Я должна это понять! Если Люций не солгал, то я могу произвольно пробиваться через время просто потому, что коснулась Табулы. Я изумленно разглядываю свои руки, но помимо того, что кончики пальцев все еще покалывают будто наэлектризованные, они выглядят абсолютно нормально. Никаких признаков того, что всего несколько минут назад мне удалось создать энергетическое поле, поглотившее Леонардо да Винчи.
О, Леонардо! Мои внутренности судорожно сжимаются от чувства вины. Что я наделала?! Я не могла предвидеть последствий и вообще не понимала, что делаю. Я инстинктивно хотела защитить его от Люция, освободить из этой удушающей хватки, а теперь он исчез, и я понятия не имею, как его вернуть. Как можно обнаружить человека, бесконтрольно посланного сквозь время и пространство? Ну, не совсем бесконтрольно: все-таки моим главным намерением было доставить Леонардо в безопасное место, только в тот момент я еще не понимала, что произойдет. Кто бы мог ожидать чего-то подобного?
Я невольно задаюсь вопросом, куда могла его отправить. Надеюсь, в этом месте он действительно будет в безопасности. О, я искренне надеюсь, что он будет в порядке. Чувство, гораздо хуже страха, ползет вверх по моему позвоночнику, как змея, и гнездится в груди. Смогу ли я снова сделать что-то подобное в экстренной ситуации? Что, если с этого момента это будет происходить непроизвольно, превращая меня в сумасшедшую машину времени?
Я понимаю, что у меня медленно, но верно сдают нервы, но не то, чтобы я против. На сердце скребут кошки еще и от осознания того, что я застряла в прошлом. Совершенно одна.
Картина портала, которая привела меня сюда, осталась в дорожном мешке Леонардо, которого я собственноручно запульнула путешествовать во времени… А следовательно, вместе с ним и свой обратный билет в настоящее. Я довольно быстро понимаю, что это означает.
Рядом нет Лео, который взял бы на себя командование операцией, достал нам деньги, которые Рубины банкируют повсюду в прошлом. Нет убежища, где я могла бы спрятаться, теперь рядом нет даже Леонардо, который так спокойно взял меня под крыло…
У меня по щеке скатывается слеза, оставляя на коже ледяной след. Почему мне так холодно? Я вся дрожу, хотя на мне трикотажное платье и теплые колготки… В Риме, где минусовая температура – большая редкость.
– Синьорина?
Голос, доносящийся из темноты, пугает меня до визга. С расширенными от страха глазами я оглядываюсь по сторонам, замечая человеческую фигуру, приближающуюся ко мне.
«Люций» – панически проносится в моей голове, но я сразу же понимаю, что это не он. Незнакомец озабоченно склоняется надо мной.
– Синьорина, вы в порядке? – спрашивает он. Его голос тихий и нежный, как шепот.
Я киваю, хотя у меня по щекам все еще бегут слезы.
– На вас напали, – это утверждение, а не вопрос, и я снова киваю. Он оглядывается, словно чтобы убедиться, что теперь опасности нет. – Пойдемте, я помогу вам подняться!
Он помогает мне встать и продолжает поддерживать за локоть, даже когда я уже стою на ногах.
– Вам навредили? – интересуется он.
– Нет, – отмахиваюсь я несколько грубо. Это я навредила кое-кому, но мне не стоит продолжать об этом думать, иначе я совсем расклеюсь.
Незнакомец еще некоторое время смотрит на меня, но тень падает так, что я не могу ничего понять по его лицу.
– Что ж, тогда позвольте, я провожу вас домой.
Он кажется таким добрым и искренним, но я полна сомнений: как бы меня ни трогало это предложение, нужно как-то от него отвязаться, потому что я на мели, мне некуда идти и я недостаточно хорошо ориентируюсь в Риме, чтобы вслепую указать ему дорогу. Незнакомец выжидающе смотрит на меня, пока я усиленно подбираю слова.
– Я… э… я… – Я нервно закусываю нижнюю губу. Наконец я хватаюсь за сердце. – Спасибо огромное за ваше любезное предложение, но, к сожалению, у меня нет дома, куда вы могли бы меня проводить. Я в некотором роде застряла здесь, в Риме.
Незнакомец выглядит удивленным, я буквально чувствую на себе его изучающий взгляд.
– Вам некуда пойти?
Мне ничего не остается, кроме как подавленно кивнуть. Когда он произносит это, звучит еще более жалко, чем в моей голове.
Он задумывается, как мне кажется о том, как бы так ненавязчиво от меня отвязаться, но незнакомец меня удивляет.
– Я ни в коем случае не должен оставлять вас на этом заднем дворе совершенно одну. Она бы никогда такого не допустила, если бы была с нами. Пойдемте со мной! Мы что-нибудь придумаем.
У меня даже рот открывается от удивления. Я должна идти с ним? С совершенно незнакомым человеком?
– Вы только что на собственном опыте узнали, что может произойти с вами в темноте. Я не знаю, чего именно хотел от вас этот человек, но звучал он угрожающе. Позвольте мне хотя бы попытаться найти для вас убежище.
От его умоляющего тона мое сопротивление рушится на корню.
– Как вас зовут? – импульсивно спрашиваю я. Естественно, имя никак не поможет мне понять его намерений, но необходимо хоть что-то выяснить о нем, прежде чем слепо довериться первому прохожему.
– Меня зовут Анджело, а вас?
– Розали, – бормочу я в ответ.
Значит, Анджело. Это совсем ничтожная информация, но, по крайней мере, хоть что-то. Сейчас я так измучена, что душу бы продала за теплое печенье и место для отдыха. Мысль о том, чтобы остаться здесь одной в темноте гораздо больше пугает меня, чем спонтанный порыв довериться этому Анджело, поэтому я неохотно киваю, и мы вместе уходим с этого заднего двора: Анджело впереди, и я в нескольких шагах позади него.
Поначалу я еще пытаюсь запоминать дорогу, но быстро теряю ориентацию в пространстве среди этих темных переулков. Кроме того, все мое внимание обращено на то, чтобы не наткнуться на кучи мусора и выбоины на неосвещенных дорожках. В этом отношении Рим мало чем отличается от Флоренции.
Проходит, наверное, минут пятнадцать с тех пор, как мы покидаем тень переулков и выходим к Тибру. Я, к сожалению, мало что могу разглядеть, кроме моста, пересекающего реку, который ведет к какому-то сооружению, ярко выделяющемуся на фоне черного массива неба. И только подойдя ближе, я замечаю характерную округлость сооружения – это замок Ангела. Бывший мавзолей императора Адриана и замок пап… или папское подземелье, это как посмотреть.
Запрокинув голову и широко раскрыв глаза, я следую за Анджело дальше, мимо замка Ангела снова в плотно застроенный квартал, полный извилистых улочек и площадей. Если память меня не обманывает, то Ватикан находится совсем рядом. Анджело ведь не ведет меня туда, не так ли? Я украдкой разглядываю его, но ничто не наводит на мысль, что он может быть священником или другим клириком. Мы выходим на открытую площадь с фонтаном в центре, Анджело направляется к палаццо с ярко освещенными окнами, и после вездесущей темноты я оказываюсь ослеплена яркостью, которую излучает это здание. Мы проходим через арку с колоннами, оказываясь в великолепном вестибюле: сплошь белый мрамор и золото, в канделябрах вдоль стен мерцает сумасшедшее количество свечей, и откуда-то до меня доносится смех и голоса. Прежде чем я успеваю получше осмотреться, Анджело уже машет мне с лестницы, и мы поднимаемся к пианино нобиле. Здесь стены дома покрыты великолепными фресками и мастерски сотканными коврами, которые я едва могу охватить взглядом. Гул голосов становится громче, по мере того как мы приближаемся к двойной двери в конце коридора, Анджело толкает одну из створок плечом.
– Пожалуйста, подождите здесь пару минут!
Я едва замечаю его уход, завороженная открывшимся мне зрелищем. Так впечатлившая меня живопись в коридорах – ничто по сравнению с фресками, бурлящими от красок и живости, которые украшают все потолки и стены в этом зале. По всей комнате расставлены мягкие шезлонги и табуреты, на которых восседают мужчины и женщины. Они смеются и болтают, время от времени обращая внимание на закуски или кубки с вином, стоящие на боковых столиках рядом с ними. Я чувствую себя неловко, словно наблюдаю за ложем бога вина Вакха.
Одна из этих женщин, экзотическая красавица с черными развевающимися волосами, как раз кормит виноградом с грозди какого-то мужчину, и когда она чуть разворачивается, чтобы взять сыр, я понимаю, что платье на ней почти прозрачное. Должно быть, я неприлично пялюсь, но не успеваю отвести взгляд, когда Анджело снова оказывается рядом со мной, тихим шорохом привлекая мое внимание и позволяя наконец оторваться от этого зрелища. Я поднимаю голову и впервые отчетливо могу разглядеть черты его лица.
Он милый – вот первая мысль, которая приходит в голову. Красивое лицо: нос, кажется, был когда-то сломан, и не совсем правильно сросся (я сразу же задумываюсь, как это могло произойти), ямочки в уголках рта создают впечатление, будто он постоянно улыбается, однако самое интригующее в его образе – большие каре-зеленые глаза. Анджело отвечает мне приветливым взглядом, и я понимаю, что есть что-то еще… Что-то, чего я пока не могу понять, но что меня невероятно интригует: у этого человека определенно есть секреты – я нутром это чувствую.
Анджело наклоняет голову, понимающе улыбаясь. По всей видимости, я для него как открытая книга.
– Моя хозяйка хочет вас видеть.
Мое сердце подпрыгивает от волнения. Хозяйка этого дома?
Я плетусь за Анджело через череду шезлонгов, мимоходом ловя на себе любопытные взгляды. Пухленькая молодая девушка глупо хихикает, разглядывая меня. Хозяйка Анджело ожидает нас в задней части зала. Она как королева лежит на раскинувшемся диване и открыто меня разглядывает. Мне нужно как-то заставить себя закрыть рот, глядя на нее, потому что она так потрясающе красива, что, кажется, сияет изнутри. Рыжие волосы медно-золотым ореолом обрамляют безупречное лицо с зелеными как сверкающие изумруды глазами. Ее фигура закутана в струящееся зеленое шелковое платье в тон к глазам, а на губах блуждает безмятежная улыбка. Женщина приподнимается, опираясь на локоть.
– Вы только посмотрите, кого отыскал мой Анджело!
Даже ее голос звучит завораживающе, тепло и тягуче, как мед. Я только и могу что смотреть на нее как на божество.
– Тебя зовут Розали, верно? Скажи мне, Розали, что привело тебя в Рим?
По-хорошему, мне бы помалкивать, пока я не придумаю достаточно правдоподобную легенду.
– Пришлось бежать, – объясняю я, мысленно ободряюще похлопывая себя по плечу. К сожалению, я не могу честно объяснить ей, как сюда попала, да и зачем? По-моему, побег вписывается в картину событий довольно неплохо. Моя собеседница между тем приподнимает брови.
– От чего ты бежала? – интересуется она. Я решаю продолжать говорить хоть что-то, похожее на правду.
– Мужчины, – многозначительно вздыхаю я. Мысль о Лео снова делает мне больно, оттягивая уголки губ вниз. Женщина слегка наклоняет голову, и это движение льет каскад локонов на ее левое плечо как жидкую медь. Интересно, сколько ей лет?
– Ты совсем одна? Без крова над головой?
Я робко киваю, выдерживая ее испытующий взгляд. Затем она бросает быстрый взгляд на Анджело, тот в ответ едва заметно кивает.
– Никаких родственников?
– Нет, никого.
– Могу я пригласить тебя быть моей гостьей?
От изумления у меня приоткрывается рот.
– О… хм… нет, извините, мне будет неловко, – заикаясь, выдавливаю я.
– Но я настаиваю. – В ее дружелюбном голосе звучит металл, не допускающий возражений. – Я не могу допустить, чтобы ты путешествовала совсем одна, без провожатых. Этот город полон грехов.
Я все еще не уверена, что искать убежище у совершенно незнакомого мне человека – хорошая идея, но, очевидно, лучшего предложения мне сегодня ждать не приходится. Сейчас я сама по себе: у меня нет ни денег, ни знакомых, которые могли бы помочь освоиться, и не стоит убеждать меня в том, что быть одной в незнакомом месте опасно.
Поэтому я киваю, соглашаясь… по крайней мере на первое время.
Моя спасительница улыбается как кошка, обнаружившая горшок сливок.
– Иди сюда! – Она указывает на пуфик рядом с ее диваном, и я нерешительно опускаюсь на него.
– Меня зовут Галатея Висконти, наверное, ты еще не слышала обо мне?
Я на мгновение задумываюсь и, наконец, качаю головой.
– Ты новенькая в этом городе, и тебе еще многое предстоит услышать обо мне и о моем доме. Палаццо Элизео, как его здесь окрестили.
Правой рукой она делает пространный жест, я прослеживаю это движение глазами, позволяя людям в зале еще раз взглянуть на меня. Это похоже на камерное вечернее собрание, чтобы пообщаться и выпить: праздность и вино в роскошной обстановке. Но все же… Я присматриваюсь внимательнее, подмечаю детали, которые ускользнули от меня на первый взгляд: темноволосая женщина в полупрозрачном платье далеко не единственная, кто одет достаточно откровенно. Я обнаруживаю все больше и больше людей в просвечивающих одеяниях. Кожа женщин оголена, и все они, похоже, обступили присутствующих мужчин как перепуганных котят. Они кормят их фруктами, с виду небрежно поглаживая по груди или спускаясь руками еще ниже…
Я вопросительно поворачиваюсь к Галатее, и в ее глазах заранее вижу ответ на свой невысказанный вопрос.
– Сколько звезд в ночном небе, столько и девиц в твоем Риме, – цитирует Галатея, – и самые прекрасные из них здесь, со мной.
Она откидывается на спинку кресла, пока я пытаюсь привести в порядок судорожно разбегающиеся мысли.
Итак, я оказалась в борделе… или что-то в этом роде. Однако заведение Галатеи и ее дом с трудом сочетаются в моей голове с образом подобных заведений. Я, конечно, считаю себя прогрессивным человеком, и мне, честно говоря, все равно, является ли Галатея девушкой легкого поведения или монахиней, но сейчас я смотрю на ее щедрое предложение совсем другими глазами. Зачем ей брать под крыло сбежавшую незнакомку, если ей ничего от нее не нужно? Неужели у нее есть планы на меня, где я ношу полупрозрачную одежду и кормлю мужчин виноградом?
Галатея тихо вздыхает и касается моей руки, чтобы привлечь внимание.
– Я не предлагаю тебе остаться здесь, чтобы заставить стать одной из этих женщин. Они все здесь добровольно, а не потому, что я принуждаю их оказывать любовные услуги. Мы одна семья, и быть вместе для нас безопаснее, чем пробиваться в одиночку.
Вместо того чтобы вызвать облегчение, слова Галатеи только сильнее смущают меня. Но тогда почему?..
– Я в замешательстве, – признаю я, и это я еще приуменьшаю. Меня шокирует Галатея и тот космос, который открылся моим глазам – это чужой мир, но он завораживает и привлекает. Если я права и Галатея – куртизанка, которая живет за счет своих богатых любовников, то тот факт, что она может позволить себе такой дворец, лишь говорит, насколько она успешна в своей работе. Есть еще кое-что интригующее – как куртизанка она пользуется абсолютно особым положением, не скованная узами брака, как большинство других женщин в эту эпоху, она обладает полной независимостью. Деньги, которые она зарабатывает, полностью принадлежат ей, и пусть она все равно должна заботиться о том, чтобы не потерять благосклонных и платежеспособных покровителей, Галатея сама себе хозяйка.
После того как я попробовала жизнь чьей-то жены в прошлом, мне любопытно узнать о повседневной жизни Галатеи. Этих знаний будет явно больше, чем мне до сих пор довелось почерпнуть из книг и лекций.
– У меня такое чувство, словно я встретила свою родственную душу, – откровенно заявляет Галатея. – Позанимайтесь этим с мое, и научитесь так же легко читать людей. Тебя ранил человек. Настолько, что ты бежала сюда, не теряя ни секунды, чтобы задуматься о последствиях. Я тоже когда-то была на твоем месте, и меня бы уже не было в живых, если бы тогда мне никто не протянул руку.
В глазах Галатеи я вижу искренность и сопереживание, это заставляет меня довериться ей.
– Я бы посоветовала тебе для начала отдохнуть: ты выглядишь измученной. Мы можем продолжить наш разговор завтра.
На мгновение она сжимает мою руку, и я почти на физическом уровне ощущаю, как королева отстраняет меня от аудиенции.
Глава 7
Первый день
Просыпаясь на следующее утро, я не сразу понимаю, где нахожусь. То, что я не дома, в свете последних событий – понятно, но мне требуется еще пара секунд, чтобы вспомнить произошедшее вчера вечером. С громким стоном я сажусь в постели, осматриваюсь и убеждаюсь: да, то, что я вернулась в прошлое и провела ночь в доме куртизанки, мне определенно не приснилось.
Зевнув, я перекидываю ноги через край кровати и оглядываю комнату, рассмотреть которую вчера у меня не было сил от усталости. Помещение небольшое, но обставлено чрезвычайно благородно: шелковые гобелены, шкаф для белья и зеркало в затейливой резной раме. Поднявшись на ноги, я ощущаю, как мои пальцы тонут в пушистом ковре, покрывающем весь пол. Добираюсь до окна, чтобы с любопытством выглянуть наружу: вид из моей комнаты открывается на площадь, которую мы с Анджело пересекли вчера вечером – сегодня на ней кипит оживленная работа. Я некоторое время позволяю себе понаблюдать за этой суетой, привыкая к мысли, что на ближайшее время это место станет моим домом.
Да, застрять в Риме на мели и с кучей проблем… Я восстанавливаю в сознании вчерашний вечер, и по спине бежит дрожь. Табула, Люций и Леонардо. Леонардо да Винчи, которого я отправила в путешествие через время и пространство вместе с Рубиновой Табулой и картиной-порталом, способной вернуть меня домой… Я снова застряла в прошлом. То что я не брожу по улицам Рима, а живу в роскошном доме, – исключительная удача. И у меня нет ни единой идеи, как это исправить.
Я задумчиво рассматриваю свои руки при свете дня: сила, которую я в них ощущала после прикосновения к Табуле, улетучилась, и я больше не чувствую себя тикающей бомбой замедленного действия. Видимо, создавать такие временны́е воронки я способна только после непосредственного соприкосновения с Табулой. А может быть, это была вообще разовая акция, событие из ряда вон выходящее. При всем при этом… как, черт возьми, мне теперь вернуть Леонардо в его эпоху?