Лига лжецов
Лета считала, что эдем можно понять гораздо лучше. С тех пор как умерла ее мать, она взяла на себя обязательство узнать все об изменяющем время веществе. И пока Регентство заботилось только о том, что может сделать эдем и о последствиях, Лета же хотела узнать больше о том, откуда он взялся.
В школе Лету учили, что завеса подобна крохотной капле на поверхности мира, а то, что скрывается под ней, – эдем. Это никогда не имело для нее большого смысла: в завесе должно было быть нечто большее, чем просто бескрайняя жидкая материя. Когда учителя не давали вразумительных ответов, это еще больше подогревало интерес Леты.
Отец Леты часто обвинял мать в одержимости дочери завесой. И правда – как и у матери, разум Леты никогда не сдавался. Мама курировала библиотеку, полную книг по теории эдема. По ночам Лета просила родительницу накинуть одеяло на светильник и читать ей мифы о завесе. Ее мать послушалась и убедила дочь, что темноты нечего бояться и что эдем не так опасен, как все думают. Она уверила Лету, что эдем помогает, исполняя желания человека, который им владеет, и что нам нужно научиться управлять им, а не открыто осуждать. Хотя мать никогда не позволяла дочери прикасаться к эдему, она лишь помогала Лете примириться с его присутствием.
Лета шла по полям и думала о последних мгновениях жизни матери. Следовала ли она именно этим маршрутом? О чем она думала перед смертью? Был ли у нее момент осознания, или она была в ужасе от того, что должно было произойти? Была бы она счастлива, узнав, что Лета продолжила ее расследования?
Эти истории – или заговоры, как любил их называть Кайдер, – были связующим звеном между матерью и дочерью, которое погрязло во тьме. Изучение этих историй было единственным знакомым способом, которым Лета пыталась сохранить память о своей матери. В ярком дневном свете воспоминание о лице матери было туманным. В темноте она все еще могла слышать ее голос, наполняющий голову девушки мрачными сказками.
Лета впервые прочитала об эдемовых сущностях в книге, которую взяла в школьной библиотеке, а не в маминой коллекции. Когда она спросила мать о сущностях, которые предположительно бродят по ночам в районе Феррингтона, та ответила, что это просто очередная выдумка.
Когда Лета стала старше и продолжила свои собственные исследования, она начала сомневаться, являлось ли все написанное сказками.
Лета никогда не хотела приезжать в Феррингтон. В течение многих лет было больно даже думать о месте, которое унесло жизнь ее матери. Затем, шесть месяцев назад, Лета нашла лист бумаги, застрявший в конце одной из маминых книг. В письме подробно описывалось наблюдение местного фермера за эдемом в Феррингтоне, датированное всего несколькими днями ранее смерти родительницы. Лета начала задаваться вопросом: было ли что-то странное в смерти мамы?
Не напало ли на нее одно из этих существ, которые, как сообщается, врывались в дома посреди ночи в поисках еды и чей голод невозможно было утолить? Что искали сущности, якобы состоящие из эдема? Скептики утверждали, что единственными невзгодами, преследующими Феррингтон, были ураганы, гуляющие по долине, а не существа из другого мира.
Кайдер пришел бы в ярость, если бы узнал, где сейчас находится Лета, но ей нужно было выяснить, есть ли в этих историях хоть доля правды.
На этот раз ее источник был надежным.
– Я узнаю правду, – прошептала Лета в темноту. – Обещаю, мама.
Когда электрическое жужжание прожекторов стихло, Лета слышала лишь шуршание хвостов и когтей крохотных существ, снующих по полям. Но ничего необычного она не заметила.
«Какие звуки издает эдем?» – спросила она себя.
Вдалеке она заметила мерцание огня в центре города. Жители собрались на Эдеммахт – праздник, посвященный обнаружению прибывшими из Дельфтена фермерами плодородных почв. Празднества в основном включали в себя конкурсы пирогов с ягодами торлу и распитие у костра чрезмерного количества тоника из этих же ягод.
Огонь предназначался только для церемониальных целей: в конце концов, прожекторы были установлены почти в каждом уголке города, и ночь была уже невыносимо жаркой. Легенды гласили, что огонь отпугнет эдемовы сущности – халленов. Халлен в переводе с дельфтийского означало «живая тьма», и в то время как многие местные жители считали эти истории старым суеверием, другие винили эдемовых сущностей во всех странных событиях, происходящих в городе. Разбитые окна, испуганный скот, необъяснимые звуки по ночам. И постоянное мерцание огней.
Лета полагалась на изобилие алкоголя на празднестве, чтобы быть полностью уверенной, что ее план сработает без сучка и задоринки. Она не уйдет, пока не получит ответы.
Подойдя ближе к клетке, которую она поставила днем, она заметила маленькую синюю птичку, сидящую внутри. Та была настолько неподвижна, что ей показалось, будто птичка уже мертва.
– Мне очень жаль, – прошептала она, обхватив птицу руками в перчатках. – Я не хочу причинять тебе боль.
Она расспрашивала жителей города об истории халленов. Большинство смеялись над ее вопросами и винили во всем ураганы. Но одна женщина посоветовала ей отправиться в небольшой бар на главной улице. Там она найдет Ритне Ардена.
Лета не разочаровалась. Старого фермера было легко заметить. В его руке был стакан тоника с торлу, он сидел в углу ярко освещенного бара, а его кожа была испещрена морщинами.
– Ритне? – спросила Лета, присаживаясь рядом с ним.
Мужчина медленно оторвался от своего напитка, его глаза были налиты кровью и остекленели.
– Ты пришла посмеяться над стариком? – Он говорил с легким дельфтийским акцентом, его гласные были отрывистыми.
– Нет, мне сказали, что вы можете рассказать мне о…
– Тссс. – Он притянул девушку к себе за локоть. – Не произноси ни слова. Это небезопасно.
Лета разжала его костлявые руки.
– Мы в безопасности. Эдема нет.
Глаза Ритне заметались по бару.
– Я переживаю не об этом. Меня беспокоит… – Он понизил голос до шепота. – Регентство.
Он кивнул в сторону агента, стоявшего на страже в углу комнаты.
– Да? – Лета наклонилась вперед, несмотря на то, что дыхание Ритне отдавало перебродившими ягодами торлу, и от этого запаха у нее слезились глаза. – Что насчет них?
Старик причмокнул обветренными губами.
– Почему ты хочешь знать?
– Моя мать была убита в этом городе семь лет назад, – сказала Лета. – Думаю, она была здесь, расследовала существование халленов.
– Твоя мать работала в Регентстве?
Лета кивнула.
– Если эти существа настоящие, почему Регентство держит их в секрете?
– Мне никто не верит. – Ритне допил остаток жидкости из своего стакана.
– Я тебе верю. – Хотя это было не так. Пока что. Ей нужно было доказательство того, что в эдеме существует нечто большее. Больше информации о завесе. Тогда ее отцу придется выслушать.
Глаза Ритне загорелись.
– Ты видел халлена?
– Нет, – призналась Лета. – Но я хочу.
Это было ей необходимо. Ей нужно было разобраться в той ночи. Правда придаст смысл ее предыдущим исследованиям.
Ритне рассказал, что ей нужно принести жертву, для того чтобы появился халлен. Жертву из плоти, крови и костей.
Вот почему она сейчас стояла посреди темноты, с птицей в одной руке и эдемом, обвивающим другую.
– Прости, – снова сказала она птице. У нее не было оружия, но эдем позаботится об этом. Она надеялась, что эдем сделает смерть птицы максимально быстрой и безболезненной.
Она закрыла глаза, когда темный сгусток обвился вокруг ее свободной руки, словно змея.
У меня получится. Я смогу это сделать.
Она услышала визг животного и громкий хлопок вдалеке.
Глава 7. Кайдер
Прокурор допрашивал меня два часа. Ну, так он это назвал. Мне же казалось, что я предстал перед настоящим судом – и все потому, что я был братом Леты. Сколько бы я ни доказывал, что моя сестра никому не причинит вреда – не говоря уже о целом городе, – прокурор меня не слушал.
– Ты не знаешь, где была твоя сестра прошлой ночью? – спросил прокурор Роланд. Это был худощавый мужчина с бледным лицом и тонкими, похожими на крысиные хвосты белыми усами, закрученными на концах. Его движения были такими же резкими.
Он продолжал возвращаться к этому вопросу, будто забывал все, что я говорил до этого. Как будто я годами не доказывал, что Лета всего лишь хороший человек. Как будто все, что я сказал, не имело значения.
Я взглянул на Греймонда, он стоял в углу комнаты для допросов. Молчаливый, но внушительный. Я никогда не ценил его грозное присутствие больше, чем в тот момент. Осознание того, что он поможет Лете, немного развеяло мои опасения. Хотя я бы не мог вздохнуть спокойно, пока моя сестра не была бы свободна.
– Нет. Но это не значит, что она виновата.
– Это не значит, что она невиновна, – возразил Роланд.
– Где мой отец? – спросил я. – Он может поручиться за нее. Даже если вы не слушаете меня, вы ведь услышите старшего районного судью?
Кончики усов мистера Роланда дернулись.
– Это убийство первой степени, а не простое преступление. Твой отец не имеет влияния в Королевском суде.
– Ей всего шестнадцать!
– Столь серьезное дело, – ответил он, – с таким количеством погибших должно рассматриваться в Королевском суде. Независимо от возраста преступника. Ты уверен, что не был с ней прошлой ночью?
Я скрестил руки на груди.
– Я ответил на все ваши вопросы. – Я знал свои права. Прокурор не мог держать меня здесь из-за родства с подсудимым. – Отпустите меня.
– Вы можете рассказать мне все прямо сейчас, – сказал Роланд с едкой ухмылкой. – Или в суде.
Я не вздрогнул.
– Думаю, мы с вами увидимся в суде.
* * *– Что за чертовщина здесь творится? – спросил я Греймонда, как только мы вышли из комнаты для допросов. – Как они могут думать, будто это сделала моя сестра?
Лицо Греймонда выглядело осунувшимся, его кожа приобрела желтоватый оттенок.
– Я разговаривал с охранниками, производившими арест, пока они готовились к твоему допросу с прокурором. Есть много доказательств…
– Нет. Лета никому не причинит вреда.
Он кивнул.
– Посмотрим, что она скажет.
Мы поднялись на лифте на последний этаж, и мое сердце сжималось все сильнее с каждым промелькнувшим этажом. Я все еще не мог понять, что Лету арестовали. Крики заключенных отошли на задний план, когда лифт поднялся. Мой мозг наполнился гулом, который заглушал все остальные звуки. Вопрос, который заглушил все остальные.
Что бы я делал без сестры?
Я знал, что это довольно эгоистичный вопрос. Самым важным было вытащить ее из Вардина не потому, что она мне была нужна, а потому, что она не заслуживала быть здесь. Она не являлась преступницей.
Даже несмотря на ее постоянные загадочные отсутствия, она была единственной оставшейся значимой частью семьи Бродак. И как бы я ни зарывался в свои исследования, чтобы избежать реальности, я не мог избежать правды.
Мне нужна была Лета.
Я не мог представить мир без нее.
Тюремный охранник открыл дверь камеры и последовал за нами. В отличие от того случая, когда мы навещали Джея, нам не разрешалось оставаться с ней наедине. Регентство отметило ее как одну из самых опасных преступниц за все десятилетие. Такого значительного использования эдема не было с тех пор, как были убиты предыдущие король и королева.
– Кайдер! – Лета подбежала ко мне, как только увидела. Она обвила скованными руками мою шею. От нее пахло сахаром и дымом.
– Отойди! – крикнул охранник.
– Все в порядке, – пробормотал я, убрав ее руки со своей шеи. Почему она в перчатках? – Она не причинит мне вреда.
Охранник хмыкнул.
– Оставайтесь по другую сторону стола, мисс Бродак.
Лета неохотно отстранилась и рухнула на стул.
– Все в порядке. – Я не знал, что еще сказать. Я с облегчением заметил, что на ней не было ни царапины, хотя прокурор использовал этот факт против нее.
– Где отец? – спросила сестра. Она была похожа на пойманную птицу: глаза метались из стороны в сторону, руки дергались. Ее лицо было бледным, а обычно округлые розовые щечки впали. Короткие каштановые волосы были окрашены в серый цвет какой-то пудрой. Пепел?
– Я не видел его. Думаю, у него все еще берут интервью.
Лета заерзала на стуле.
– Он меня убьет.
Наш отец был наименьшей из проблем.
– Лета, – сказал Греймонд. – Ты меня помнишь?
Она изучала его, нахмурив темные брови.
– Дядя Греймонд?
Он грустно улыбнулся ей и сел напротив нее. Я опустился рядом с ним, хотя мое тело сопротивлялось. Мне хотелось схватить Лету за руку и бежать.
– Я адвокат по делам о преступлениях, связанных с использованием эдема, – сказал Греймонд. – Я собираюсь представлять тебя.
– Спасибо. – На щеки сестры вернулся румянец.
– Я хотел бы начать с того, что привело к событиям прошлой ночи. Ни одна деталь не является слишком маленькой и незначительной.
– Я этого не делала, – произнесла она, выпятив подбородок. – Думаю, мы должны начать с этого.
Греймонд кивнул и достал свой блокнот.
– Конечно.
Лета хотела провести руками в перчатках по волосам, но кандалы ей не позволили.
– Я была в Феррингтоне, потому что…
– Что? – спросил я. – Почему ты была именно в Феррингтоне?
– Я собиралась тебе сказать, – сказала она, фыркнув. – Если бы ты послушал, Кайдер. Вы с отцом никогда меня не слушаете.
Я указал на нее.
– Даже не начинай. Ты в Вардине. Тебя арестовали за убийство трехсот человек!
– Я этого не делала! – Она вскинула руки, цепи зазвенели. Румянец залил ее бледную кожу.
– Кайдер. – Греймонд говорил тихо, медленно. – Если ты не можешь сохранять спокойствие, мне придется попросить тебя уйти.
– Я никуда не пойду.
– Как я уже говорила, – продолжила Лета, – я была в Феррингтоне, потому что изучала сущностей, сотворенных из эдема.
Я застонал.
– Серьезно, Лета? Сущности?
– Не могли бы вы их снять? – спросила она охранника, проигнорировав мой вопрос. – Обещаю, вы можете нокаутировать меня, если я буду хотя бы дышать не в том направлении.
Охранник посмотрел на нее. При росте пять футов два дюйма она едва ли была самым внушительным человеком в мире, хотя глаза ее горели темным огнем. Он кивнул и расстегнул ее кандалы.
Она подбежала к своей койке и отодвинула простыню, открыв взору несколько клочков бумаги. Она принесла их и разбросала по столу перед нами.
– Что это? – спросил я. Моя сестра всегда рисовала в своем альбоме, но я никогда не видел, чтобы она изображала нечто подобное. На эскизах были выведены крылатые существа с крючковатыми рогами по обеим сторонам курносого лица.
– Халлен, – сказала сестра. Она постучала по странице. – Вот что живет в Феррингтоне. Это то, что мать расследовала для Регентства. Это то, что действительно убило ее.
– О чем ты говоришь? – воскликнул я. – Она опрашивала горожан о преступлениях, связанных с использованием эдема. Это был несчастный случай.
Она сузила глаза.
– Ты в этом уверен?
Мне было десять лет, когда умерла мать; она никогда не делилась со мной своей работой. Хотя, как оказалось, она больше рассказывала о ней Лете. В то время я не интересовался ни эдемом, ни завесой.
– Мать рассказывала тебе о халленах перед смертью? – удивился я.
Лета закусила нижнюю губу.
– Не совсем. Я нашла отчет о них в одной из ее книг. Я отправилась в Феррингтон, чтобы узнать больше об этих существах. Они бродят по городу уже много лет, вламываются в дома по ночам, разбивают окна и карабкаются по крышам.
– Регентство расследовало эти истории, – сказал я. – Феррингтон известен своими разрушительными бурями, и не более того.
– Это прикрытие, – возразила Лета. – Ветров нет.
– Ты видела этих существ в Феррингтоне? – спросил Греймонд. Лета медленно покачала головой. – Тогда откуда ты знаешь, что они существуют?
– Я не могу вам этого сказать, – сказала она, стиснув зубы.
– Почему бы и нет? – не уступал я.
– Неважно, откуда я взяла информацию, – сказала она. – Главное, чтобы она была достоверной.
Я закатил глаза.
– Ты берешь информацию от конспирологов.
– Не в этот раз, – ответила она.
– Ты верила, что завеса подобна зеркалу и что другая версия нас самих живет по ту сторону. Ты верила в это целый год, когда мы были детьми!
– Это другое.
– Почему? – спросил я.
– Потому что!
Этот аргумент вряд ли будет иметь силу в суде.
– И что? – не унимался я, глядя на ее выпады. – Твои рисунки должны быть доказательством того, что эти сущности реальны?
– Это доказательство того, что не я устроила пожар, – сказала она. – Они это сделали.
Я зажмурил глаза. Она позволила этой нелепой одержимости довести себя до ареста. Ради чего?
– Боюсь, это не будет считаться доказательством, – спокойно сказал Греймонд. – В ту ночь все участники празднования Эдеммахта погибли. – Мистер Тойер наклонился вперед. – Тебя обнаружили живой там, где начался пожар.
Лета положила руки на стол.
– Я пыталась выяснить, существуют ли халлены, вот и все. Я не сжигала город. Халлены виноваты. Они годами пытались уничтожить Феррингтон.
– Но ты их не видела? – спросил Греймонд. – Ты видела кого-нибудь еще поблизости в ту ночь?
– Нет, – ответила она. – Я держалась подальше от празднества, так как не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, чем я занимаюсь.
Я со вздохом опустился на стул.
– Лета, – произнес Греймонд. – Не могла бы ты снять перчатки?
– Мои перчатки? – спросила она, отклоняясь от стола. – Зачем?
– Пожалуйста, – настаивал Греймонд.
Лета посмотрела на меня.
– Прости, Кайдер.
– Простить за что? – удивился я.
Она прижала подбородок к груди.
– Это не то, что вы думаете. Пожалуйста, помните об этом.
– О чем ты говоришь?
Она сняла перчатки по одной. Я почувствовал, как мои внутренности камнем упали вниз.
Ее руки были покрыты четкими серыми отметинами. Узор был похож на кости без плоти и мускулов.
– Нет, – прошептал я.
У Леты было эхо смерти. Несмываемая метка убийцы.
Глава 8. Кайдер
Я потерял дар речи. Моя сестра кого-то убила. Улики были так же очевидны, как тень в яркий солнечный день. Она убила всех тех людей в Феррингтоне, и неважно, был ли это несчастный случай. Она проведет остаток своей жизни в Вардине.
Я неподвижно смотрел в стол, пока Греймонд выпытывал у нее дополнительную информацию о том, что произошло. Детали не имели большого значения. Как и Джей, Лета будет осуждена присяжными в тот момент, когда они увидят ее эхо смерти.
Я почти не слышал, как моя сестра утверждала, что метка была вызвана убийством птицы, а не человека. И ответ Греймонда, что никогда не подтверждалось о появлении таких меток после убийства животного. Он пытался убедить ее взять на себя ответственность за свои действия, так как это могло бы смягчить ее приговор, но Лета не поддавалась. Она утверждала, что эдемовы сущности создали огонь, хотя сама не видела, как они это делали, и не могла объяснить, как это произошло.
Все это время я чувствовал на себе ее взгляд, но не мог поднять головы. Несмотря на наши разногласия, мы поклялись быть рядом друг с другом после смерти матери. Теперь Лета ускользала из моих пальцев.
Во мне вспыхнула искра ярости. Она знала, чем рискует, направившись в Феррингтон. Она знала, что нарушает закон. Теперь мы оба будем платить за последствия.
Я почувствовал, как что-то ударило меня в спину и застряло в ребрах.
Она предала нас обоих.
* * *– Кайдер? – спросил Греймонд. – Ты слышал, что я сказал?
Я поднял глаза от своего импровизированного кресла из коробок и ящиков в кабинете мистера Тойера.
– Что? – пробормотал я.
Я больше часа безучастно смотрел на отчет Регентства по делу Леты, не в силах перевернуть первую страницу.
Три сотни человек. Мертвы.
Несмотря на то что я своими глазами видел эхо смерти на руках сестры, я не мог поверить, что она виновна.
Греймонд нахмурился.
– Я сказал, что тебе нужно идти домой. Потребуется некоторое время, чтобы переварить произошедшее. Не беспокойся сейчас о своей сестре: позаботься о себе. Я здесь со всем разберусь.
– Не беспокоиться о сестре? – повторил я. – Она сгниет в этом месте! – Я вскинул руки, разбрасывая страницы отчета по тесному кабинету.
Взгляд Греймонда стал стальным.
– Этого не произойдет, обещаю.
– Ее нашли на единственном несгоревшем участке поля. – Видимо, я усвоил некоторую информацию из доклада. – Она испортила прожектор. Она была за пределами своего дома после комендантского часа. И эта метка на ее руках…
– Я знаю, что сейчас это выглядит не очень хорошо, сынок. Будь уверен, мы докопаемся до истины. Даю слово, Лета не проведет здесь остаток своей жизни.
– Но вы же не можете этого обещать, не так ли?
Я знал, что несправедливо сваливать все на Греймонда. Он не видел ни мою сестру, ни меня с тех пор, как умерла мама. Он нам ничего не должен.
Греймонд встал, и я обнаружил, что стою рядом с ним.
– Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы освободить ее из этого места.
Я кивнул, потому что должен был. Я должен верить в него. Иначе бы я не вынес.
– Хорошо, – ответил я, направляясь к двери. – Увидимся завтра.
Греймонд провел рукой по стриженым волосам.
– Отдохни недельку.
– Я не могу этого сделать. – Если Лета не могла взять недельный отпуск, то и я тоже.
Он понимающе кивнул. Я был уверен, что он бы не ушел, если за решеткой оказалась бы Кема.
– Я буду здесь завтра, – заверил я его.
Я только потянулся, чтобы открыть дверь офиса, когда она внезапно распахнулась. Я отскочил назад, чтобы избежать удара по лицу.
Отец двинулся на меня. Это был крупный мужчина, его черные волосы оттеняли бледную веснушчатую кожу. Он прижал меня к стене. Хотя отец был не таким высоким, как я, он был шире и тяжелее.
– Как ты смеешь! – прорычал он мне в лицо. Его голубые глаза метали молнии. – Ты должен был присматривать за ней! Ты должен был держаться подальше от этого места! Я просил тебя лишь о двух вещах, и ты облажался!
– Пусти… Меня… – Мои руки беспомощно тряслись в его хватке.
– Ален! – Греймонд пытался оттащить отца. – Отпусти его!
Мой отец повернулся к Греймонду. Я вздохнул и опустился на колени. Мой родитель был сердитым человеком, но он никогда не поднимал руку ни на меня, ни на мою сестру.
– Как ты мог? – Отец указал на Греймонда. Его лицо было таким яростным и раскрасневшимся, что он едва мог произнести хоть слово.
– Я принял заявление Кайдера, потому что думал, что это поможет сгладить разлад между нами, Ален. Это наши с тобой проблемы. Твой сын ни при чем!
– Это мои проблемы с вами обоими! Кайдер знал, что я хочу, чтобы он не имел ничего общего с Вардином. Он знал, что я хотел, чтобы мои дети были подальше от этого места. – Отец повернулся ко мне. – Эдем забрал мою жену, а теперь посмотри, что ты наделал!
– Что я сделал? – Я все еще стоял, сгорбившись, но краем глаза следил за происходящим. – Это из-за тебя Лета оказалась в Феррингтоне. Это из-за тебя она выискивает нелепые заговоры. Дыра в ее сердце образовалась не только из-за смерти матери. Но и потому, что ты бросил нас!
– Ты должен был присматривать за ней! – вскипел отец.
Я рассмеялся, но это было похоже на хрип.
– Ты когда-нибудь говорил Лете, что она может и чего ей не следует делать?
Он усмехнулся.
– Все мои судебные разбирательства отложили до предъявления обвинений Лете. Как вы думаете, мне позволят сохранить за собой место судьи, если моя собственная дочь будет признана виновной в убийстве?
– Серьезно? – возмутился я. – Ты сейчас переживаешь из-за этого? Из-за работы? Это жизнь Леты! Это наша семья!
– Я знаю, – просто ответил он.
Силы покинули тело отца, и он опустился на один из ящиков Греймонда, спрятав лицо в ладонях. Мне показалось, что он вот-вот заплачет, но мой отец никогда не давал волю эмоциям.
– Я взялся за дело Леты, – произнес Греймонд, положив руку на плечо моего отца. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы она вышла на свободу.
– Присяжные увидят эхо смерти и вынесут обвинительный приговор еще до того, как вы успеете открыть рот, – сказал он.
– Поверь мне, – сказал Греймонд. – Я разбирался и с более тяжелыми делами.
Мы оба хотели верить мистеру Тойеру, но прекрасно осознавали, что он лжет.
* * *Несмотря на то что я согласился покинуть Вардин на день, это не означало, что я оставлю дело Леты. Греймонд разрешил мне взять отчет Регентства, пока они с отцом обсуждали варианты прошений сестры.