Кракену пора обедать

1

– Мы свяжем вам руки и ноги, после чего выбросим с лодки в море. Вы совсем недолго промучаетесь…

2

Уолтер подошёл к столу, налил себе ещё коньяку и залпом выпил. Затем высморкался в платок и опустился в кресло, взял трубку и хорошенько затянулся. У него получилось выдуть почти идеальное кольцо дыма. Подумав о собственном будущем, Уолтер улыбнулся – он строил смелые грандиозные планы. Если бы он тогда только знал, что планы человека – просто мусор, который к тому же на удивление хорошо горит. Если бы он только знал, чем всё закончится…

Ну а пока Уолтер сидел, курил и предавался мечтаниям, размышляя о том, сколько ещё дел раскроет и скольким достопочтенным господам поможет. Он охотно верил всему тому, что рисовало его воображение. Особую роль в своих планах Уолтер отводил Виктории – в скором времени он собирался сделать ей предложение. «И удивится же она», – думал он. «И обрадуется же она», – ликовал он. «И просветлеет же…»

Часы пробили шесть, и Уолтер встрепенулся, будто пробудившись от короткого полуденного сна. Он глубоко затянулся и выпустил очередной султан едкого дыма.

– Ладно, как-нибудь перед сном об этом подумаю, – решил Уолтер, запустив руку в волосы и почесав голову.

С улицы доносилось громыхание карет, запряжённых лошадьми, да крик мальчишки, продававшего газеты.

– Успейте купить свежий номер! – кричал он, надрываясь. – Последние известия! Самые свежие и актуальные! Успейте купить! Лорд-мэром был избран Бенджамен…

«Ну конечно, – усмехнулся про себя Уолтер, услышав мальчишку. – Ничего удивительного. Кто ещё мог им стать? Лживость и изворотливость – залог успеха в наше время».

Он выбрался из кресла и подошёл к окну, чтобы закрыть его, как вдруг на улице заревело животное и вскрикнула какая-то женщина. Уолтер тотчас выглянул наружу. Мимо его окна прокатилась телега с колёсами, забрызганными кровью.

– Что стряслось? – крикнул он, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Собаку переехали, – ответил ему мальчишка с газетами.

– Собаку?

– Да, ей, похоже, позвоночник повредили. Она не может встать. Лежит теперь и рыдает.

– Рыдает?

– Скулит, – пояснил мальчишка.

– Какой кошмар! А что с женщиной? Я слышал, как кричала женщина.

– С ней всё в порядке.

– Точно?

– Да, сэр, не переживайте. Не желаете, кстати, купить газету?

– Нет, благодарю. – Уолтер закрыл окно и, заложив руки за спину, прошёлся по комнате взад-вперёд.

Затем, собравшись с мыслями, он сел за стол и достал из нижнего ящика запечатанный сургучом конверт, который доставили ему сегодня в обед. Вскрыл его и вынул письмо, написанное каллиграфическим почерком на бумаге с вензелем «Ч. Д.».

«Многоуважаемый Уолтер Финч, я немало наслышан о Вас и о Ваших детективных расследованиях. Вы раскрыли не один десяток громких и запутанных дел, так что я очень надеюсь, что Вы сможете помочь и мне. Естественно, Вы вправе рассчитывать на весьма щедрое вознаграждение с моей стороны. Поскольку дело моё больше не терпит никаких дальнейших отлагательств, прошу Вас навестить меня как можно скорее. Сам я к Вам, к сожалению, явиться не в состоянии ввиду своего слабого здоровья. Я совсем не выхожу на улицу, и даже по дому мне удаётся передвигаться с большим трудом. Надеюсь на Ваше понимание и отзывчивость».

Внизу был указан адрес и имя отправителя: «Чарльз Данн».

«Это не так уж и далеко, – подумал детектив, прочитав адрес. – Надо бы проведать этого Чарльза Данна и узнать, какую услугу я могу ему оказать».

Уолтер аккуратно сложил письмо и спрятал его обратно в конверт. Затем он оделся, взял шляпу и вышел на улицу.

3

Вечер, по обыкновению, выдался сырой и хмурый; колючий ветер нещадно хлестал по лицам тех, кто оказался в этот час на улице. Уолтер, переступив порог дома, вдохнул холодный воздух и тут же посильнее закутался в пальто. В ушах у него засвистело, и на секунду он задумался, не перенести ли визит на завтрашний день, когда погода будет получше. Вспомнив же слова Чарльза Данна о том, что дело не терпит отлагательств, Уолтер решил поступить по чести и не откладывать просьбу потенциального клиента в долгий ящик. В нерешительности, всё ещё как будто сомневаясь, он сделал шаг вперёд и посмотрел наверх, на свинцовые тучи, попытавшись по их виду определить, не собирается ли дождь.

«Быть может, и ударит… а может, и нет, – подумал он. – Ладно, надо идти. Если каждый раз отступать перед возможным дождём, то и вовсе никогда из дома не выберешься».

Уолтер вышел на главную дорогу и повернул направо. Он хорошо знал, куда надо идти. А чтобы сократить путь, он решил пройти через бедняцкий квартал.

«Так будет ближе, к тому же…»

Услышав сильный грохот, он замер на месте, пропустил шумный, как гром, экипаж, пронёсшийся мимо него, после чего пересёк улицу и ушёл во мрак. К серым, как тени, людям, грязным стенам, топоту немытых ног и гвалту перебранок.

«К тому же… к тому же… Вот незадача! Забыл! О чём же я там хотел подумать?»

Трущобы, заселённые мелкими торговцами и рабочими, являли собой поистине жалкое зрелище. Угрюмые дома нависали практически над головой, проход был узок и тесен, а в воздухе клубился смрад. Уолтер обогнал мужчину, медленно шедшего перед ним и нёсшего на плече две гнилые доски, и ускорил шаг. В тёмных зловонных закутках прятались нищие, одетые в лохмотья, и не очень дорогие женщины, дрожавшие от холода.

«Каждый живёт свою жизнь по-своему», – подумал Уолтер, проходя мимо них.

Свернув в маленький переулок, он насторожился и на всякий случай сунул руки в карманы, припомнив, что месяцем ранее его обчистили здесь прямо средь бела дня. А ещё он старался держаться подальше от окон, чтобы никто из жильцов не обдал его помоями. Когда же он проходил мимо привратницкой, то услышал, как, почти что плача, кричал какой-то мальчишка:

– Дяденька, отпустите, пожалуйста!

– Тебя разве не учили, что воровать – плохо? – вопрошал мужчина.

– У меня сестрёнка болеет, и нам срочно нужны денежки на лекарства, иначе она заснёт и больше никогда не проснётся. И это не я придумал, так сказал врач.

– У тебя, стервец, на каждой неделе кто-нибудь умирает. Когда твоя мамаша успела вас столько наплодить?

– Дяденька, отпустите.

– И не подумаю.

– Я больше не буду.

– Что не будешь? Воровать? Или обманывать?

– Ничего не буду. Отпустите.

– Отпущу, только я тебя сперва выпорю как следует.

– Не надо! – захныкал ребёнок.

Поначалу Уолтер хотел было вступиться за малыша, но сразу передумал.

«Вдруг это тот же негодник, что и меня в прошлом месяце обокрал?» – предположил он и пошёл дальше.

Животные здесь, как и люди, были тощими и согбенными. Хилые коты шныряли вдоль стен, стараясь держаться подальше от детей. Чахлые псы гадили прямо там, где придётся. На улице воняло, как в уборной. А ещё людей душили фабричные трубы – над кварталом висел смог. Вдобавок и без того зловонный воздух портил цементный завод, расположенный неподалёку.

Наконец, пробравшись через черноту и смрад, Уолтер вышел на свежий воздух. Ему оставалось пройти ещё несколько кварталов.

4

Хляби небесные разверзлись, и полил дождь. Крупные капли забарабанили по крышам домов и зашелестели в древесных кронах.

«И всё же ударил… проклятущий дождь! Как я и предполагал», – подумал Уолтер.

Он стоял перед двухэтажным особняком, будучи не до конца уверенным, что не ошибся адресом. Но с неба лило так сильно и было так холодно, что он решительно взялся за дверной молоток и постучался. Очень уж не терпелось ему поскорее убраться с улицы. Дверь открыл дворецкий.

– Простите, я не ошибся адресом? – прикрывая лицо рукой от дождя, спросил Уолтер.

– Добрый вечер. Вы, должно быть, Уолтер Финч?

– Да, совершенно верно, это я.

– Проходите, пожалуйста. Хозяин как раз вас дожидается.

Уолтер снял верхнюю одежду и повесил на вешалку.

– Прошу, – пригласил его жестом дворецкий.

Они поднялись по широкой лестнице на второй этаж, прошли через анфиладу хорошо меблированных комнат и попали в просторную гостиную.

– Здравствуйте, детектив, – тяжело произнёс лежавший на диване старик, завидев гостя. – Я уж начал беспокоиться, что вы не придёте. Располагайтесь… чувствуйте себя как дома.

– Здравствуйте. Вы Чарльз Данн?

– Он самый, – ответил хозяин и указал на кресло. – Присаживайтесь. Выпьете?

– С удовольствием, – признался Уолтер, подкрепив ответ кивком.

Он сел в кресло и осмотрелся. Стены украшали портреты неизвестных ему людей: статных мужчин и прекрасных барышень; над каминной полкой висел натюрморт: красные цветы в треснувшей вазе. Тихонько тикали старинные часы, а из клетки, стоявшей на подоконнике, доносилось прерывистое пение канарейки.

– Пожалуйста…

– Благодарю. – Уолтер принял бокал из рук дворецкого и мельком взглянул на хозяина.

Выглядел старик неважно. Лицо его было серым; вокруг запавших глаз чернели круги. Узкие губы подрагивали; тревожный взгляд бродил по комнате. Что-то явно терзало и мучило его. Уолтер пил и ждал, когда старик начнёт разговор. Наконец тот взял слово.

– Послушайте, Уолтер…

– Я весь внимание, – тут же отозвался детектив.

– Прошу… не перебивайте только… мне нелегко говорить… Как видите, я сейчас не в лучшем состоянии. – Хозяин, совершив усилие над собой, улыбнулся. – Я наслышан о ваших успехах и полагаю, что вы – тот самый человек, в котором мой дом нуждается в это непростое время. Я очень надеюсь, что вы не откажете мне в моей просьбе, когда узнаете все подробности… И хочу предупредить сразу, дело это может представлять опасность для жизни любого, кто попытается в нём разобраться. Скажите, Уолтер, вы человек боязливый?

– Если вы желаете знать, отступлю ли я перед лицом опасности, так и не докопавшись до истины, то мой ответ – нет. Я не отступлю.

– Гм… ваши слова вселяют в меня надежду. А есть ли в вашем окружении люди, ради безопасности которых вы сумели бы поступиться собственными идеалами и принципами?

– Полагаю, что таких людей… – только начал Уолтер, как вдруг осёкся, вспомнив про Викторию.

– Вы не подумайте, что я чересчур любопытен, – взял слово Чарльз Данн, заметив растерянность гостя. – Просто в деле, в которое я собираюсь вас посвятить, замешаны люди с серьёзными капиталами, которые ни перед чем не остановятся. А где серьёзные капиталы, там и несчастье, и отчаяние… так обычно всегда бывает. К сожалению, я хорошо знаком и с тем, и с другим. Отчасти именно из-за денег я сейчас и нахожусь в столь больном и немощном состоянии, но не будем обо мне. Для подобных разговоров у меня есть хороший врач, а вас я позвал совсем для другого… Так каков же будет ваш ответ на мой вопрос? В вашем окружении есть люди, ради которых вы смогли бы сдаться и отступить? Вы только не поймите меня превратно, я не пытаюсь запугать вас раньше времени, ни в коей мере.

– Полагаю, что таких людей нет. И не сочтите за хвастовство, но я никогда и никого не боялся.

– Замечательно! Что ж, давайте тогда перейдём к сути дела… Время не терпит. Его у нас мало, как, боюсь, и у той, которую вам предстоит разыскать.

– Это женщина? – осведомился детектив.

– Да, моя дочь, Анна Данн. Она журналистка. Скорее всего, вы о ней ничего не слышали.

– Не слышал, – признался Уолтер.

– И неудивительно. Она только-только совершала свои первые шаги в профессии.

– И её исчезновение как-то связано с её профессиональной деятельностью? – предположил детектив.

– В самую точку. Вы слышали что-нибудь о психиатрической лечебнице «Маяк»?

– Нет, ничего.

– Она располагается на острове Грей-Ленд. Моя дочь провела расследование… – С этими словами старик поднял трясущуюся руку, и дворецкий как по команде извлёк из секретера папку и передал её хозяину. – Здесь, – продолжил Чарльз Данн, показав на папку, – часть её труда… всё, что у меня есть. Я отдам вам эти бумаги, и вы ознакомитесь с ними. Если коротко, то речь там идёт о тайне… кхе-кхе… – закашлялся он, словно подавился.

Уолтер тут же поднялся с места, чтобы оказать ему помощь, но старик махнул рукой и, краснея от натуги, просипел:

– Сидите… сидите… всё нормально… – Он осушил свой бокал, после чего вздохнул полной грудью, расправив узкие плечи. – Фух… отпустило… так о чём я там?

– О тайне, – напомнил детектив.

– Да… о тайне… о тайне, хранящейся за толстыми стенами «Маяка». Я уже говорил вам, что большие деньги и несчастье – друзья навек?

– Говорили.

– Хорошо. В таком случае вы должны сразу сообразить, что к чему. Случается, что в эту лечебницу попадают дряхлые, прямо как я, но при этом ещё находящиеся в трезвом уме и памяти престарелые богатеи, которые всё никак не помрут… чем только и злят всю свою родню. «Кто же их туда отправил?» – спросите вы. «Да эта самая родня и спровадила», – отвечу вам я. Любящие дети и заботливые внуки. С какой целью? Да чтобы…

– Чтобы завладеть их капиталами, – закончил начатую фразу Уолтер.

– Я же говорил, что вы сразу сообразите. Именно для этого стариков и вывозят на остров, откуда они уже никогда не смогут вернуться.

– Их там держат как в тюрьме!

– Так и есть. Самая что ни на есть настоящая тюрьма. К тому же там их очень быстро сводят с ума, так что через какое-то время они и в самом деле превращаются в свихнувшихся и сбрендивших безумцев. Моя дочь… кхе-кхе… моя… кхе-кхе… – Хозяин достал из кармана платок и прикрыл им рот. – Мне не слишком много известно о том, как она вела своё расследование. Здесь главное другое – когда материал был готов к печати, газета отказалась его публиковать, сославшись на то, что в нём нет ни грана правды. Возможно, на них просто надавили, угрожали или ещё что-нибудь… не знаю… но факт остаётся фактом.

– А как вы сами считаете, насколько близко к истине она подобралась в своём расследовании?

– Что касается моей дочери, то я готов поверить во что угодно, – произнёс Чарльз Данн, покачав головой. – Поверьте, здесь скептицизму не место. Я уверен – слышите, уверен, – что она подобралась очень близко к истине. Очень. Иначе бы она не пропала.

– Её похитили?

– Хуже. Она сама отправилась на этот остров.

– Но зачем?

– Чтобы раздобыть неопровержимые улики. Я долго отговаривал её от этой затеи, просил остаться, но разве она могла не ослушаться? Ведь в ней было столько энергии. Столько энергии и прыти… Она всегда всё делала по-своему.

– И как долго её уже нет дома?

– Она должна была возвратиться месяц назад… кхе-кхе… поздно… ох, как поздно я спохватился… кхе-кхе… – Старик снова приложил платок к губам. – Боже… мои лёгкие… но ничего-ничего… каждый из нас в жизни по-своему страдает, и я не должен быть исключением.

– Так, и что вы сделали, когда она не вернулась в установленный срок? – поинтересовался детектив, попытавшись переключить внимание хозяина с собственного здоровья на собственную же дочь.

– Я? – вздрогнул Чарльз Данн, словно его ужалила пчела. – Сперва я решил, что её расследование попросту затянулось и ей нужно ещё время. Но прошёл срок, и я вдруг совершенно утратил всякий покой. На душе стало гадко-прегадко, понимаете? Будто стряслось нечто скверное. Я вдруг осознал, что ждать больше нельзя. Потому-то я и обратился к вам.

– Что же от меня требуется?

– Я дам вам её фотографию, и послезавтра ближайшим же рейсом вы отправитесь на этот самый остров. Ваша задача – вернуть её мне целой и невредимой.

– Ну, если она действительно там, то это не составит ровным счётом никакого труда. А у неё могли быть причины, чтобы задержаться на острове по своей воле? Я имею в виду причины, не связанные с расследованием. – Вопрос, заданный детективом, ввёл хозяина в смятение и явное замешательство.

– В последнее время мы с ней малость не ладили… кхе-кхе… хотя нет-нет… не думаю, что это может быть хоть как-то связано с её исчезновением.

– Вы правда так не думаете или всё же просто не хотите так думать?

– Нет… не знаю… В любом случае, какие бы отношения между нами ни сложились в последнее время, на острове творятся тёмные дела. Я в этом убеждён. Не из воздуха же она, в конце концов, взяла все эти сведения. – Чарльз Данн показал на папку с бумагами, которую собирался отдать Уолтеру. – Чует моё сердце, с ней приключилась какая-то беда. Так что прошу вас, отправляйтесь на остров и верните мне мою дочь. Если будет необходимо, задержитесь там. Я вам хорошо заплачу, аванс вы можете получить прямо сейчас, с вами рассчитается мой дворецкий. И да… её фотография… возьмите.

Детектив взял снимок, с которого улыбалось юное создание с кудряшками и выразительными большими глазами. Он внимательнейшим образом изучил её курносый носик и длинные ресницы, тонкие губы и острый подбородок, после чего положил фотографию рядом с собой.

– И её бумаги, – произнёс старик, передавая папку Уолтеру.

– Я всё изучу, – ответил детектив. – И обязательно разберусь в этом деле. Можете не волноваться.

– Я на вас надеюсь… Ну а теперь прошу меня простить, я очень устал, у меня раскалывается голова. Вас проводит дворецкий. Всего доброго… и удачи.

– Спасибо. До свидания.

Когда Уолтер вышел на улицу, дождь как раз прекратился.

5

Вернувшись домой, Уолтер, не теряя времени даром, взялся за изучение бумаг, переданных ему Чарльзом Данном.

Прежде, правда, разделся. Умылся. Перекусил. Налил себе выпить и выпил. Забил трубку табаком и пыхнул. Посидел в кресле, думая вслух обо всём на свете. И даже успел вздремнуть, минут пятнадцать. Затем посмотрел на часы. Удивился, что уже так поздно. И тогда, наконец, перебрался за стол, на своё рабочее место.

Перед ним лежала тонкая и лёгкая папка. Уолтер взял её в руки, раскрыл, достал бумажные листы и через строчку ознакомился с текстом. Всё ясно… старик отдал ему ещё не законченную статью с пометками на полях и множеством исправлений. Одним словом, черновик.

Почесав кончик носа, детектив возвратился к первой странице.

«Тайна острова Грей-Ленд».

– Что ж, звучит интригующе, – произнёс он.

«Психиатрическая больница „Маяк“, расположенная на оторванном от всего мира острове под названием Грей-Ленд, – самая что ни на есть настоящая тюрьма, в которой содержатся ни в чём не повинные люди, старые и беззащитные, преданные собственными же детьми и внуками. И попав в эту тюрьму однажды, они остаются в ней до конца своих дней без права на помилование. Их никто и никогда оттуда не выпустит, и сбежать они никогда не смогут. Да и куда им бежать? С острова ведь нет выхода! Вокруг сплошной океан, холодный и необъятный, переплыть который оказалось бы не под силу даже самому Леандру, юноше *** (далее зачёркнуто, текст нечитаем). Кто из вас пожелал бы встретить закат своей жизни в подобном месте?»

– С этим всё ясно, – произнёс вслух Уолтер, перейдя на следующую страницу. – Что там по фактам?

«Что же объединяет всех тех, кто совершенно незаслуженно оказался за решёткой, под замком, под стражей? Ответ прост – деньги. Очень большие деньги. Целые состояния, ради которых мы („мы“ зачёркнуто и исправлено на „человек“) готов пойти на предательство, обман, подкуп, а подчас и на *** (слово зачёркнуто, нечитаемо). Одним словом, на страшные преступления».

– Пока все это просто слова, – вздохнул детектив, покачав головой. – Неудивительно, что статью не стали печатать. Ага, а вот наконец-то и первая фамилия.

«Мне удалось узнать, что всеми делами „Маяка“ заправляет некий господин по имени Скотт Лишер – в медицинской среде человек уважаемый и известный, пользующийся немалым авторитетом среди психиатров. Ничего, что бы скомпрометировало его, а вместе с тем лишило чести и достоинства, мне раздобыть, к сожалению, не удалось. Скорее всего, он имеет ряд помощников и сообщников, помогающих ему в его преступном деле, а возможно, так и вовсе выполняющих всю грязную работу за него. Совсем не удивлюсь, если в их числе окажутся и представители власти. Как иначе объяснить то, что Скотта Лишера до сих пор не поймали за руку? А ведь подделывая документы и лишая старых немощных людей свободы, он порождает ничуть не меньше зла, чем если бы просто совершал убийства».

– Красиво, но бездоказательно, – пожал плечами Уолтер. – Совсем сырой материал, прямо как сегодняшний вечер за моим окном.

«Иногда Скотт Лишер лично приезжает за пациентами на материк. С чем это связано, я не знаю, но так, например, было и в случае с Итаном Хоули, господином некогда богатым и влиятельным, теперь же приговорённым к смерти собственной дочерью. О нём я узнала от своей *** (слово зачёркнуто, нечитаемо), работающей в доме Хоули сиделкой».

– Ага, вот и первый пострадавший! – радостно воскликнул детектив и тут же замолчал, призадумавшись. – Хотя если его уже отправили на остров, то толку от него немного.

«Мисс *** (слово зачёркнуто, нечитаемо), зная, над каким материалом я работаю в данный момент, как-то сообщила мне, что старика Хоули, мол, собираются отправить на тот самый остров и в ту самую лечебницу, о которой я пишу. Подобное совпадение удивило её, и потому она решила поделиться со мной этой информацией. Осознав, что загадка острова Грей-Ленд может вот-вот раскрыться, я немедленно написала письмо мистеру Итану Хоули, которое передала ему через мисс *** (слово зачёркнуто, нечитаемо). На следующий день я получила ответ».

– Ответ? – удивился Уолтер. Он порылся в бумагах и отыскал то самое ответное письмо от старика Хоули, написанное твёрдым и ровным почерком. – Гм… похоже, что под его диктовку писала сама сиделка.

Письмо было следующего содержания:

«Уважаемая Анна Данн мне очень приятно что вы биспакоитесь о судьбе нисчастново старика, но уж лучше пусть меня отправят на остров чем отравят как бешеную собаку. Я своим родным больше ни нужен. Я им только мишаю. И да я знаю что с острова я уже никогда ни вернусь. Но я и ни хочу возвращаца сюда. Мой вам совет не впутывайтись в это дело. Вы можете испортить себе всю жизнь, а ведь вы ещё так молоды и красивы».

Детектив сложил письмо пополам, бросил на стол перед собой и почесал затылок.

– Как-то уж больно странно всё это выглядит.

Немного поразмыслив над прочитанным, Уолтер вернулся к черновику несостоявшейся журналистки.

«Я ничем не смогла помочь Итану Хоули. Его сослали на остров раньше, чем я успела хоть что-то предпринять. Похоже, мне придётся отправиться вслед за ним. Только так я смогу раздобыть доказательства, необходимые для печати моей статьи».

– И что же она рассчитывала там найти? – спросил сам себя детектив.

Он провёл ещё какое-то время за изучением бумаг, после чего отправился спать.

6

Несмотря на то, что утро выдалось прохладным и пасмурным, Уолтер проснулся в прекрасном расположении духа. Сегодня он собирался встретиться с Викторией, и пока что у него всё шло по давно составленному плану, в котором не имелось места ни для внезапной болезни, ни для любой другой неприятной случайности, пускай даже самой крохотной и незначительной. Сбросив с себя одеяло, детектив выбрался из постели. Загодя счастливый, он оделся, взглянул в зеркало и улыбнулся своему отражению, затем прошёл через всю комнату, взял в руки бутылку, оставленную с вечера на столе, откупорил её и глотнул коньяку, облизнувшись.

«Хорошо», – подумал он, подойдя к окну.

Серый и тяжёлый город пробудился ото сна значительно раньше него, так что жизнь на улице уже вовсю кипела. Мальчишка продавал газеты, а мужчины и женщины покупали их. Слева направо и справа налево спешили разные люди: высокие и низкие, толстые и худые, и иногда проносились экипажи, запряжённые лошадьми. Тучи хмурились, но пока что терпели и держали всю влагу в себе. Сильный ветер гнал их далеко за горизонт, так что сегодня могло обойтись и без дождя. Заметив согбенного старика с тростью в руке, ковылявшего вдоль кирпичной стены дома, детектив вспомнил о своём заказчике, Чарльзе Данне, таком же дряхлом и немощном на вид.

«Да, с его делом не должно возникнуть никаких трудностей», – самоуверенно решил он.

Сегодня, на свежую голову, дело Анны Данн показалось ему совсем простецким и пустяковым. С такими мыслями Уолтер прошёл в прихожую, обулся, надел пальто, взял шляпу и покинул дом.

Он решительно шагал по улице, разрезая толпу и вглядываясь в лица прохожих. Ему навстречу плелись хворые старики с физиономиями смятыми и беззубыми, потрёпанные отцы семейств и одетые с иголочки кредиторы. Мостовую попирали десятки ног – счастливые опережали несчастных. Истощённые нищетой и глубокой нуждой рабочие, только что покинувшие свои безотрадные дома, но уже как будто уставшие, влеклись совсем понуро. В их глазах читалось одно-единственное желание – поскорее бы завершился этот день и начался новый, столь же короткий и бессмысленный. Детектив не разделял их пессимистических чувств. Он, уверенный в дне сегодняшнем и дне завтрашнем, со спокойным оптимизмом глядел в собственное будущее, и даже мрачное небо над головой его ничуть не беспокоило. Хоть он и ступал общей дорогой с этими людьми, но двигались они в совершенно разных направлениях. Так что Уолтер ни о чём не думал. То есть ни о чём плохом. Ну кому захочется размышлять о чужих несчастьях? А ещё навстречу детективу шагали пары: хорошо одетые мужчины с красивыми женщинами и плохо одетые мужчины с некрасивыми женщинами. Счастливцы и убогие, получившие неравные дары от судьбы.