Всеми частями тела. Визуальная поэзия
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
Всеми частями тела. Визуальная поэзия
Может, зря
Сегодня ночью я спросила: «Любишь ли ты меня?»Ты промолчал. Уснул, наверное.Я ушла вниз. Обиделась.Подумала: «Нужно привычки менять…Может, зря я такая верная?»И принялась записывать стихи и всякие мысли…Ты утверждаешь, что это занятие скучноеи невостребованное, а мнеГоворят, что когда не один мужчин – это удобнов каком-то смысле:Надоел первый, пошел ко второму – и ничего вполне,Несколько источников дохода… Не выгодно, чтоб один какой-то терзал упырь.Утверждают, что я несовременная и во всем сама виновата…Вылезай, говорят, наконец-то из своей скорлупы.Мужчина – самец, склонен к преобразованиям, новатор.И нужно тебе терпеть измены, быть всегда на взводе, настороже?А я приду обратно, обниму, пожелаю спокойной ночи:«Я снова стих написала… Слышишь? Нет? Спишь уже?Любишь меня? Не важно. Главное, что я тебя – очень».
Зачем
Если бы ты хоть раз, явил мне свой об-раз,я бы тебя спросила:«Зачем мне силы, которые не восполняются?Зачем мечты, которые не исполняются?Зачем мне ты?Зачем из глины я, как сосуд? Зачем мне твой суд?Зачем мне море без корабля?Зачем тебе я?»Опатия
Да, я абсолютно счастлива, счастьем лютни, блина… влюблена, и, кажется, нет таких же счастливых…Льстит удел, и я… вся – в блуде… И люди… желающиемне зла, молча проходят мимо – некая пантомима:была – и исче-зла.Ничего необещанного: плеск, погруженье, соль… Ассоль давно б уже, прогнав мужей, вглядывалась, волнуясьи трепеща, волну ища… Лжет щека. Гребенщика… кусты,дно (в сравненье с водой – ничто) и пониманье,что… лгать – сты-дно.Небо любуется лунгомаром, бухта – гигантским омаром, катер – иллюзией на закате, побережьем – усадь-бы, влюбленные – неожиданным поворотом судьбы, и я … лю-буюсь… но иногда – очень… боюсь… Особенно ночи… которая, как ни тяни, наступит… на позво-ночник, зажжет ночник, чтоб видеть, как опустела… постель без родного тела…Все сводят друг друга с ума, все сходят с ума друг от друга: плач, ругань и неприличный… взгляд, ничего не значащий… рост личный, и всё чаще… пониманье, что мир неискренен, извращен, и что мысли, которыми полон ум, —лишь шум, шо-рох… и еще… что красть – нехорошо.Когда я была не твоей, ты всё равно был… И страсть, встав на дыбы, срывалась с орбит и от скор-би… неслась в приморские страны, в пробковые дубы – залечивать раны. Но теперь, когда – ты… как бы и мой, тесьмой – как бы: винты, быт и прочие ра-дости, цель дости-гнута – я, как пескарь навстречу планк-тону, наглотавшись песка – тону…Я бы душила… медленно, с наслаждением, растягивая миг прав-ды… Я же тебе – как дым (щиплет в глазах), лоза (высо-хла, как могла), игла, хлам, шило… Гордость ли на кону? Я б зарядила ствол… Но понимаю: убий-ство карается по за-кону.Да, я тебе пишу, значит – момент критический… Дух аристократический, роскошь, пейзаж в бреду… Да, не успела спятить я. Мерзко: залив, Опатия, собственная ж апатия – значится на роду.Нет, я абсолютно счастлива. Счастьем устрицы, беглеца… Не обращай внимания на выражение лица… на фотогра-фиях, все дело в феях, что отобрали сна антиквар, и я как тыква… как дыня… как хижинка на бугре. Поняла, что наихудший грех – гордыня.
Жизнь
Жизнь – состоит из долек и кожуры… Штрихкод. Легко усвояемые жиры. Цвет и шарм подчеркнет кис-точка. Откусишь, а там – кос-точка. Зуб сломаешь… вдруг…еще одна… и еще… Жизнь – вредна. Ты – возмущен.Хоть в коробку ее – и дари. Жизнь – мандарин.Жизнь состоит из годовых колец. Сегодня – тыамбициозный юнец, а завтра тебе – конец… старческий маразм, мыслишь едва… Раз – на коне. Два – на коле… Корнями крепко-накрепко, чтоб не упасть… а может,достичь ядра… Дупло – пасть… Сук – часть бедра.А что до стволовых клеток – в них будущее, рывок…Жизнь – де-ре-во.Жизнь состоит из серий… без дублей и монтажа, из обид и жал. На каждую мелочь внимание обрати, просмотр – необратим, а жаль. Режиссер – чудак, некому высказать свое «фи»… Жизнь – фильм. Всё, как всегда, известно заранее: та, что была с ним ранее, повесится в спальне, он сойдется с этой… ме-ге-рой… а в конце – обязательно погибнет главный герой… А зачем у него такой мягкий… бесперспективный нрав? Закон жан-ра. Хронометраж рамок. Жизнь – драма.А ты целыми сутками ешь и пьешь, пьешь и ешь…Скоро ты сам себе надоешь. Иглами колешь кожу: проверить – жива ль? Отпускаешь несколько скользких фраз, потом – любишь пере-живать и прокручивать по тысяче раз. Рифмуешь… от скуки, однообрази-я – в каждом образе – твое «Я». Пытаешься организовать… день, успеть везде, вставать по часам… Жизнь – это ты сам.«Жизнь не люблю за холод и за промозглость…»
Жизнь не люблю за холод и за промозглость,За недостаток денег на жизнь и мозга,За то, что поиск истин – ничтожней быта,За болтовни и боли переизбыток.За то, что грусть свою заедаем муссом,И если вдруг сломался, тебя, как мусор,Выкинут, хотя, в общем, спасла б починка…И что важнее фантики, чем начинка.Если хотим знать правду: в ответ – по морде.За то, что мы верны не чутью, а моде,За то, что вкус легко изменить на годный:То, что вчера хвалили, стебем сегодня.За то, что цель близка, а уже – морщины,Лучший совет для женщины – быть мужчиной,За то, что счастье близкого нам не в радость,И, чтобы стать смелей, нужен водки градус…«Счастья тебе… безграничного… из поднебесья…»
Счастья тебе… безграничного… из поднебесья,Обыкновенного счастья… в неволе земнойС той, что склоняет приветливо личико бесьеНабок лукаво… но лучше, конечно, со мной.Путь нескончаем чтоб был, словно реки без устья,Мудрость слона, не пригрел на груди чтоб змею,Руку сжимать, что твою в трудный час не отпустит…С перстнем на пальце… но лучше, конечно, мою.Зоркости глаз, чтоб заметить на плоскости водной,Словно русалку, чьи косы струятся маня,Девушку ту, что впредь стала б звездой путеводнойВ мире ошибок… но лучше, конечно, меня.Вмиг покорялись сердца чтоб красавиц и выси,Кольца фортуны, как бляху, носить на ремне…Будь терпелив к недостойным тебя, независимВ чей-то войдя в дом… но лучше, конечно, ко мне.
Свяжи меня
Я посажу тебя на цепь, как кобеля…Не вздыбив шерсть и когти не беля…Немытого… сторожевого.Да, ты укусишь, яростно рыча.Но я стерплю – и буду приручать.Я никого к тебе не подпущу живого.Привит – позор, запятнана ли честь —Ты будешь зол, но ты захочешь есть…Зайдясь слюной. Уйму трясучку:Намордник – скотч, наручники – к кистям.«Брось мясо – фу! Привыкнешь и к костям».Ты будешь горд, но ты захочешь сучку.Ни полк друзей не сыщет, ни агент…Когда запомнишь «место» и «к ноге»…Шаля, пометишь мусорные баки,Начнешь лизаться и хвостом вилять,Смешно грызть тапки, дурака валять,Ты оправдаешь преданность собаки.Тогда пойму наверняка, что мой,И отвяжу: «Давай, беги домой…Что толку с пса? Теперь – козу бы».Но заскулишь ты: «Не-ет, свяжи меня…Так жарко в сердце – освежи меня!»И поводок возьмешь покорно в зубы.«Шторы – зашторены, двери – задверены. Гордость, обоины…»
Шторы – зашторены, двери – задверены. Гордость, обоины…Стены – заобоены.Губы – забрусничены. Зрачки – заресничены.Подоконник – загоршочен. Как-то не очень.Пижаму напялю.Залезу под одеяло – заодеялюсь. На тебя – пялюсь.Фотками обложена.Очки – зафутлярены. Книга – заобложена.Без тебя – найти для стихов идею уже не надеюсь.«Вот она я. Без особых эмоций…»
Вот она я. Без особых эмоций.Я навожу на тебя пистолет.Пусть умоляет пусть разобьетсяТвой разодетый в кожу скелет.Все натурально. Не понарошку.Выстрел и больше не будет тебя.Черные кошки и неотложкиКатятся к черту. Вот она я.Вот она я. В паровозе секвенция.Нервный толчок. На курок маникюр.Битое солнце. Битое сердце.Всё на осколки. И перекур.Ну признавай же свое поражение.Радуйся солнце последнего дня.Я убиваю свое отражение.Чтобы заткнулось. Вот она я.«Любви жеманная игла…»
Любви жеманная иглаКолола крохотное счастье.Я упиралась, как могла:Ходила в церковь на причастье…Священник сдержанно кивалИ поучал в стезях эфира:«Господь тебя предупреждал:Не сотвори себе кумира!»Научу
Научу себя летать,Петь романсы, как синица,Эпиграммы сочинять,Беспричинно веселиться.Разучу себя любить —Спорить попусту с амуром,Выходные проводитьВ одиночестве понуром.Приучу себя к родным,К будням, к телепередачам,К пустякам очередным:Неувязкам, неудачам…Приручу себя к себе —Безалаберной плутовке.Всё живое на ЗемлеПоддается дрессировке!Муравьи
Люди, будто муравьиВ закупоренном сосуде.Если хочешь, раздави —Волокиты меньше будет.По земному полотнуКулаком громадным тресни!Или бей по одному —Так гораздо интересней.При взлете
(ПИТЕР – ПАРИЖ)Опущу сиденье, отпущу всё, усядусь поудобнееи устремлю взгляд наверхВ предвкушении перемен… Пристегну ремень…Наведу на дорóг излом, туман на Неве,На всё то зло, что я оставляю внизу:На дух мокрых стелек, клеймящее «верю»,На череду оплеух мне – как неверующему Фоме,На вечное «close», подло налепленное на двери,На постели, в которых я предавалась иллюзиям,а меня придавали ана-феме,На все, к чему стремилась и ненависть к чемупитала,На кеды, зашнурованные туго, на пот потуг —бедняг,Не знающих, что успех зависитне от потраченных сил, а от количества вложенногокапитала,На бесконечные очереди, которые уменьшалисьлишь под конец рабочего дня…По бокам – крылья, внизу – леса, впереди —взлетная полоса.Читать – влом, барахлом… набит ранец.Крест снам. Погост…А вдруг где-то… где я – иностранец,Незваный гость…АвосьЗатеряюсь среди музыкантов уличных,Чаев мятных, ароматных булочных,Мест злачных… Залью алкоголем месть,Начну вкусно есть,Сладко спать, позитивно писать…И никому не придет в голову меняспасать, со счетов списать…Разлягусь в плеске лоска я – плоская, как скат.Тоска – пройдет.И искатьМеня никому в голову не придет.По бокам – крылья. Внизу – леса. Впереди —черная полоса.Розовое
Я купила себе розовые очки —И теперь у меня розовые зрачки.А вокруг розовые улицы и розовая полиция,Розовые люди с ядовитыми лицами.Главное – не спалиться.Тачки грузовые, кар-точки разовые, тучки грозовыеИ мечты тоже – розовые.Жду розовый трамвай, пью розовый тоник…Ну, как дальтоник.А со щек розовый ветерСлезы вытер…И исчез – в розовом цвете.Маленькая стишка
Подари мне, как Бог, как могучийРа… свой маленький мир – метрна полтора.Впусти меня, грешную, в своймаленький рай… и никогдане прогоняй, ворота не запирай…Чтоб не умерли сны и мечтывоскресли… хоть клочок земли,у компа, на кресле…Где я снова смеюсь и чувствуюостро… свой маленький остров…Где, как ручей, урчу, к твоимногам стекаю —Маленькая такая.
Пузырь
Ну, что же ты – зырь(Иль очи размыло?):Я – мыльный пузырь,Кусочек я мыла.Хвалой окружусь.По пузику хлопну.Чуток покружусьИ – лопну.Возьми меня
Возьми меня полностью, с потрохами… Возьми.Интересно: какая я?А ты побалуйся – оближи, попробуй на вкус,возьми меня.Грустную, со слезами, ничего не значащими,соленую, из рассола.Я буду писать чаще, воспроизводить моно, играть соло.Кислую… Откуси, как лимона кусочек, как минувозьми меня – и взорвись, как очки без оправыНадень – и будь разным. Я веду себя несуразно,подтверждая всем их правоту, хоть они неправы.Иногда я невластна над собой, и вообще —не умею налаживать связи, взгляд вязнетв несправедливости.Возьми всю горечь, всё горе – я же горькая.Волос редеет. По идее, мне не должно везти,я ж не умею себя вести.Возьми меня – и я буду сладкой, как помадка.Не правда ли, гадко?Никогда не узнаешь, пока не возьмешь. Я – резная.Я – загадка.Но ты такой пресный, ничем не интересующийся,никуда не сующийся, преснее ночи.Тебе не интересно. Ты не возьмешь. Я буду острая.Очень.Мой мозг говорит мне: забей,Привычка вырабатывается за двадцать один день.Просто не думай о нем двадцать один день.Чем-нибудь это время займи, дни – убей.Проходят первые двадцать один день. Проходят вторые двадцать один день.Третьи, четвертые… считать уже стало их лень.Я забиваю мозг всякой ерундой,Вином и едой,Скандалами, сплетнями, чужой бедой.Стихи стали хуже, песни такие, что ужас.Потому что без тебя в голове: мыслю ýже,Вдохновение со мной не дружит.Ты был моим оружиемПротив того, что так чуждо мне.А теперь в душе – тысячи ран.Мой мозг уперт, как баран,Невозмутим, как пень…Попробую еще двадцать один день, и ещедвадцать один день…Ну, хорошо – двадцать один год!Но твой образ во мне умрет!Наука не врет.21
Чтобы не портить себе настроение,Лучше просмотр спокойный и спойлер,И не заглядывать в окна соседние,Кто что сказал тебе – не обмусоливать.И не читать, что в Сети населениеПишет, и бывшему в личку не спамить.Чтобы не портить себе настроение,Лучше иметь краткосрочную память.Знаки препинания
Чувства были всех букв сильнее.И я слов подобрать не сумела.Прочерк и… неразборчив почерк.И ждала. И любила очень.И писала письмо с придыханиемИз одних знаков препинания.И не знала, прочтешь когда.И тянулось тире в никуда.Сны созрели, почти как злаки.Ты же сам подавал мне знаки,Ты же сам дал мне, помнишь, точноеОбещание – двоеточие.Горе было надеждой запито.Я была в своей вере заперта,Хоть подвох ощущался в тойЗанятой… точке с запятой.Стих был – бел, рифмовалась проза.Сжатый, сгорбленный знак вопросаНависал, в нетерпении падал,Но боялся услышать правду.Завершали письмá очертанияСкобки разочарования.Одинокая, грустная точкаОбрывала мечту, как строчку.Пожалеть и обнять было некому.Было всё очевидней некуда.Да, жестокость твоя поранила.И ты знаки мои препинанияВсё зачеркивал и зачеркивал.И оставил, чтоб я всё же чокнулась,Чтобы мучилась и морочилась,На прощание – многоточие.«Лекарства, как правило, горькие…»
Лекарства, как правило, горькие.Черти, как правило, страшные.Герои отважны и гордые.Мудрец, чтобы дважды не спрашивали,Молчит, будто знает все истины.И, в темные платья наряжены,Ведьмы – такие таинственные,Загадочно так накрашены.Чтоб что-то успеть до тления,Чтоб произвести впечатление.А те, свет которых ищем мыВ толпе, – притворились нищими.«Красивые люди с красивыми душами…»
Красивые люди с красивыми душамиЗачем-то опять остаются – ненужнымиКак девушки – гордыми и незамужними,Как дети – наивными и непослушными,Как звери – домашними и неуклюжими,Как тучи зловещие – жалкими лужами,Как вещи – не стиранными и не утюженными,Как плечи – нагруженными,Как руки – натруженными…И кто-то ругает тебя незаслуженно…Особенно, если опять – безоружен ты.Небо
Облака распушились и сбились ковром,В исступлении, под самолета крылом.Там под ними ряды костылей и колонн,Миллионы обносок и сотни корон.Там под ними поля расцвели и шатры.Там под ними живут короли и шуты.Там враг мягок, как пух, друг – остёр, как шипы.Кто-то нюхает кокс там, кто-то – нашатырь.Взбиты, словно подушка, внизу облака.Там под ними шлагбаум и вплавь до буйка,Там трясина болот и бескрайний Байкал,Там за чье-то здоровье наполнен бокал.Там сбиваются в стаи и в стадо: слоны,Черти подлые и человека сыны.Есть кто духом сильны там, хоть телом слабы.Есть что дети – внутри, а снаружи – седы.Кто-то щедрый. Без дома, лежит на скамье.Кто-то жаден. Родился в богатой семье.Говорят, там всё дело «в тебе» и в сырье,И что там все забыли о страшном суде.И что чувство любое живет там семь лет,И что кто-то писал за Шекспира сонет.Облака – словно вата, как сладкий сорбет.Проводник пристегнуться дает мне совет.«Верхний слой снега пушится…»
Верхний слой снега пушится,На небе лежит.Упасть в него б и копошиться:Лепить муляжи.В хлопья зарыться и скрыться,Чтоб легкость и нега…И наблюдать, как искритсяНижний слой снега.
Смерть
«Смерть со скалкой усадит в санки…»
Смерть со скалкой усадит в санки.Время самое делать ставки:Дух покинет твои останкиИль исчезнешь ты без остатка.Чертов искус. Большие риски.Смерть – тягучая, как ириска,Горстка пепла и горстка риса,Тень на кладбище кипариса.Смерти вкус для живущих горький.Санки едут с концами с горкиВниз, где смерти нет, где спят оркиИ не ранят венков иголки.«Как-то это всё пропускалось, пускалось на самотек…»
Как-то это всё пропускалось, пускалось на самотек.Вода в пузырьках плескалась… всегда проходил отек.Пока мне в ноздри не повеяло нашатырем:И я поняла – мы умрем.Дух смерти ходил по облаку, скитался среди коряг.Но как-то всё было побоку, не с нами, в других краях.Пока не зашел он нечаянно на чай и в мою конуру:И я поняла, что умру.Я тоже однажды умру.Как же не хочется верить в эту муру.Хочется просто уснуть, но проснуться к утру.«Всё исчезнет однажды: видения яркие…»
Всё исчезнет однажды: видения яркие,Впечатления, что мог в душе нести.От кого-то остались лишь аватарки,Лайки годичной давности.Что-то дышащее исчезнет, большое:Что желаешь, сжимаешь и слышишь.От кого-то остались лишь брызги боржоми,Даты и статус застывший.«Надеюсь, мы все-таки больше, чем тело…»
Надеюсь, мы все-таки больше, чем тело.Потому что это несправедливо —Жить и не вылезти из-за стенок,Забитых шлаками капилляров,В дни, когда тело нас не принимало,Падать, когда батарейка села.Копии вечных нас делать из глины.Злилось, к чему-то стремилось, старалось,Выдохлось, высохло и настрадалосьЧто-то, что звалось душой, но сломалосьКак микросхемы. Сбой нервной системы.Вдруг подошла незаметно старость.Хочется прыгнуть, а сил не осталось.Хочется прыгнуть к звездам сквозь тернии.Дряблую кожу разрезав лезвием,Вырваться к свету и выйти из тени.Не умереть от какой-нибудь хрени —Несчастных случаев, страшной болезни.Надеюсь, мы все-таки больше, чем тело.Потому что тогда не имеют смыслаМесяц и мысли,Мясо и мышцы,Грустные маскиПодопытных мышек.Жизнь та, что цедил ты, и то, что ценил так,Пылью покрылось и целлюлитом,Трупными пятнами и растяжками.И просто так, а не за грехи тяжкие.Из каких снов мы и тканей сотканы?Надеюсь, что тела мы больше все-таки.Но тихо стремится к отметке ноль градусник.Производя на свет вспышки и гласные,Нейроны надеются, но все-таки гаснут.«Я сейчас сижу…»
Я сейчас сижуИ пишу этот текст.Говорят мне, что смерть —Неизбежный процесс.И внутри у меняНазревает протест.Всё не так. Выход есть.Текст пишу я. Сижу.Но когда я умру, я больше ничего не скажу.И когда ты умрешь,То отменится всё:Чувства, что не уймешь,Личность, голод и сон,С чем-то радостным ассоциации.Мне хочется сказать нечто такое, что поменяет ситуацию.Трудность. Опыт. Обмен.Проб/ошибок пучины.Смерть – феномен,У которого есть причины.Мы об этом, живя,Вспоминаем лишь мельком.Нас убивает какая-то молекула.А какой-то молекулы нам не хватает.Память тает.Скрипят рычаги и пружины.Давайте это выясним.И останемся живы.Забываемся.Прячемся за навесами.Но что-то происходитС молекулярно-биологическими процессами.Нужно личности нашей,Вобрав многогранность,Воспринять смерть как проблему.А не как данность.Мы растем.Мы живем в двадцать первом веке.Узнаем мы все большеО человеке.И спешит Илон МаскУлететь на Марс.Смерть —Вот что должно волновать нас.Мы не может днем будничнымОтгородиться.Мы должны сотрудничать.Объединиться.То, о чем мы раньше,Не зная, как быть,Не могли и помыслить, —ОсуществитьВопреки взглядам иНи на что не смотря.А иначе всё было зря.«Столько взлетов/падений, столько протоптано троп…»
Столько взлетов/падений, столько протоптано троп,Медных пройдено труб, суета, ежедневный труд.И вдруг – сбила машина, инсульт, оторвался тромб.И ты – труп.И вдруг стало «неважно», всё стерто, нажат пробел.Любить/не достучаться, ответ ждать/спросить не сметь —Причин столько для грусти и столько по жизни проблем.Но у тебя есть одна реальная проблема – смерть.Головой столько пробито/столько построено стен,За спиной – торжество и потери, рюкзак и горб.Всё как будто померкнет, стушуется перед тем,Что однажды надежды твои все положат в гроб.Чтобы как-то отвлечься, чтоб как-то занять умы,Мы придумали реинкарнацию, ад/рай/загробную жизнь,И нам нужно бежать, суетиться и петь псалмы,И проблемы решать насущные, веря лжи.Неизбежность, аккорды из наспех зажатых нот,Продолжение в детях никак не отменит суть:Ты однажды исчезнешь, и тело твое сгниет,И пески в сто слоев мечты твои занесут.Осознать. Ведь когда-то мир плыл в золотом яйце,Ведь когда-то летать не могли, пост выкладывать в Сеть.Смысл жизни,Сознания долг,Человека цель:Победить смерть.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Всего 10 форматов
Авторизация