Если клиент всегда мертв. Гробовщик про самые странные похороны из своей практики

Смириться с уходом из жизни близких людей вовсе не означает вытеснить боль забвением. Смириться с их смертью – значит вытеснить печаль утраты радостью, что вы знали их при жизни.

Гийом Байи

более 20 лет проработал в похоронном бюро

Guillaume Bailly MES SINCÈRES CONDOLÉANCES

© Éditions de l’Opportun 2018 Published by special arrangement with Les Éditions de l’Opportun in conjunction with their duly appointed agent 2 Seas Literary Agency and co-agent SAS Lester Literary Agency & Associates

© Бондаревский Д.В., перевод на русский язык, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Предисловие

У профессии служащего похоронного бюро нет никакого будущего. Клиенты уходят и не возвращаются.

Вся жизнь – это бесконечный выбор. Она начинается с выбора между сиськой и соской и заканчивается выбором между дубовым или сосновым гробом.

Четыре года назад[1] вышла моя первая книга (в России не издана). Она была встречена на удивление тепло и восторженно не только читателями, но и критиками.

В то время верхние строчки списка национальных бестселлеров занимали политическое эссе одного известного журналиста о том, что во Франции дела идут плохо, и автобиографическое эссе бывшей спутницы президента о том, что в ее личной жизни тоже все идет не лучше[2]. Оба эссеиста были бы изрядно удивлены, если бы заметили, что между ними тихо вклинился скромный служащий похоронного бюро из Ландерно.

Что касается меня, я был удивлен еще больше. Все просто: я люблю людей, а в них – такую черту, как способность всегда вызывать удивление. Оказалось, что с наступлением времен, считающихся мрачными, чтобы развеяться, люди начинают читать книгу служащего похоронного бюро, который напоминает им, что в конце концов все смертны.

Спустя два года вышла моя вторая книга (в России не издана).

На этот раз удивление вызвал уже не сам успех книги, а то, что читатели первой части с радостью возвращались к ритуальщикам.

В этом и заключается сила литературы: в жизни не бывает так, чтобы люди снова приходили в похоронные бюро, испытывая счастье от очередной встречи с их работниками.

В этом издании объединены обе книги. Скорее всего, других не будет: историй на эту тему еще немало, поскольку люди, конечно, не перестанут умирать и вызывать удивление, но, пожалуй, их можно рассказывать и в других формах.

Мы с издателем не хотели впадать в рутину и через двадцать лет публиковать двадцать третий выпуск книги.

На этом основании это издание можно считать полным собранием моих книг. Мы добавили несколько историй, которых не было в первых двух.

Поймите нас правильно: усопшие попались беспокойные, и мы сочли для себя невозможным обойти молчанием их недопустимое поведение.

Итак, исходя из принципа, что предисловие не должно быть длиннее книги, которую оно предваряет, мне остается попрощаться со своим литературным детищем и пожелать вам приятного чтения.

Но все-таки я напомню, что ритуальные услуги не уходят из вашей жизни навсегда. С одной стороны, потому что мне еще надо рассказать вам много историй – просто в иной форме и под другим названием; с другой стороны, потому что однажды…

Думаю, что вы меня поняли, ведь все мы смертны…

(Интересные факты)

Гробовщик

Во Франции для обозначения гробовщика используется составное слово croque-mort, что буквально означает «кусающий мертвого». Согласно народной легенде, гробовщики сильно кусали покойника за палец ноги, чтобы убедиться в том, что их клиент действительно мертв. Отсутствие реакции якобы служило доказательством перехода в иной мир.

На самом деле это слово имеет другое происхождение. В XIII веке из-за эпидемии чумы Европа обезлюдела. Трупы валялись прямо на улице. И тогда городские власти привлекли к решению проблемы нищих (или тюремных заключенных – история умалчивает). За небольшое вознаграждение (или обещание помилования) они должны были собирать тела умерших и хоронить их в общих могилах.

Чтобы защитить себя от заражения, они использовали длинные палки, на конце которых был крюк – как у мясников для подвешивания мяса. Слово croquer означает не только «кусать», но и «цеплять крюком»[3]. Так что фактически гробовщик – это человек, который цепляет крюком мертвых.

Ну наконец-то!

Среди всех родственников покойной, тело которой только что привезли, директор похоронного бюро сразу же обратил внимание на эту даму: она громко говорила и беспрестанно выражала недовольство по любому поводу. Бесплатный кофе похоронного бюро был плохим, сын усопшей – он же брат дамы – пришел на церемонию прощания в джинсах, что не соответствовало правилам приличия, на поиски погребальной конторы ушло много времени, а само помещение было слишком темным – одним словом, все было плохо, и досталось всем.

Когда служащий увидел, что дама направляется к нему, он понял, что пришла его очередь попасть под раздачу.

– Мама лежит слишком низко, – проворчала она.

Тело ее матери покоилось на постаменте с системой охлаждения. Служащий показал, что под головой покойной была подушка. Нужно поднять ее выше? Никаких проблем. Он попросил родственников выйти, подложил вторую подушку, затем снова пригласил их войти в траурный зал.

– Все равно слишком низко, – простонала недовольная дама.

Служащий снова вывел семью из траурного зала, подложил под голову усопшей специальный валик и впустил родственников.

– Все равно слишком низко.

В очередной раз родственники выходят из траурного зала. За неимением лучшего служащий подложил под голову пустую бутылку из-под формалина и позвал их обратно.

– А теперь слишком высоко!

Этот служащий обладал незаурядным терпением. Он улыбнулся даме:

– Понимаю. Кажется, теперь я знаю, что именно вы хотели, мадам.

– Вы уверены? – спросила она.

– Уверен. Дайте мне еще немного времени, и я решу эту проблему.

Родственники вышли и снова зашли, но на этот раз дама отреагировала по-другому.

– Ну наконец-то! – воскликнула вечно недовольная женщина.

– Вас устраивает такая высота головы? Мадам, подойдите, пожалуйста, сюда. Я вам кое-что покажу. Видите?

– Да, я хорошо вижу, у нее подушка под головой. И что?

– Так вот, мадам, я вернул подушку точно в такое же положение, в котором она была вначале.

До конца траурной церемонии даму больше никто не слышал.

Неразгаданная загадка

Эту историю рассказал мне знакомый предприниматель, работающий в сфере похоронного бизнеса. Я встретился с ним на специализированной выставке ритуальных товаров и услуг в Лионе в 2014 году. Пользуясь случаем, автор выражает ему благодарность за этот рассказ.

Служащий похоронного бюро раньше несколько лет работал в полиции. Он решил заняться похоронным бизнесом, так как в этой сфере работали его родственники. Пройдя подготовку и получив соответствующие документы, он купил ритуальное агентство на юге Франции и быстро заметил, что местные жители очень склонны к тактильным контактам. Здороваясь, мужчины клали свободную руку друг другу на плечо; женщины при первой же встрече целовались так, как если бы знали вас лет двадцать как минимум; и вся эта благородная публика постоянно норовила вцепиться в любого человека, который просто проходил мимо. В этом городе все тискали друг друга, как только могли, и служащий похоронного бюро, ценивший не только новых соседей, но и теплый климат, в конечном счете смирился с этой местной особенностью. Однажды по случаю смерти одного дедушки собрались все его родственники и быстро подписали договор. Наступил день похорон. Служащий похоронного бюро находился в доме. Его подчиненные, носильщики гроба, хлопотали вокруг усопшего, следуя распоряжениям шефа. Момент был торжественным. Внезапно внук покойного осторожно похлопал служащего по плечу. Тот деликатно склонился к нему, чтобы узнать, чего он хотел, но родственник ничего ему не сказал.

Немного озадаченный, служащий выпрямился и дал знак носильщикам, обратившим внимание на эту сцену и приостановившим работу, продолжать.

Внук похлопал его по плечу во второй раз. Служащий снова склонился к нему, но тот по-прежнему молчал. Он опять выпрямился и дал знак носильщикам продолжать работу, бросив на них строгий взгляд. Дело в том, что на их физиономиях явно читалось веселье, как если бы они присутствовали при удачном розыгрыше. Внук начал все сначала и в третий раз похлопал служащего по плечу. Тот уже начал было выходить из себя, но внезапно его озарило: «Черт возьми, все понятно! Он хочет, чтобы я приобнял его!» Он повернулся к внуку, заключил его в объятия и почти сразу же осознал, что, вероятно, совершил ошибку. Его предположение тут же подтвердилось: внук громко сказал следующую фразу:

– Но это не то, чего я хотел.

На протяжении всей церемонии прощания у служащего было красное от смущения лицо, и ему пришлось терпеть ироничные взгляды носильщиков.

Однако на этом его мучения не закончились. Внук был добровольным спасателем, и им еще не раз доводилось встречаться при различного рода драматических обстоятельствах. Они смущенно обменивались приветствием, и это было все.

История на этом заканчивается. У вас может возникнуть закономерный вопрос: чего же хотел внук покойного, когда похлопывал служащего похоронного бюро по плечу? Я сам задавал ему этот вопрос, на что он недвусмысленно ответил:

– Честно говоря, я был настолько смущен, что так никогда и не решился спросить его об этом.

Бретань навсегда

В церкви было полным-полно людей.

Я знал большинство из них. Не лично, но в лицо, по фамилии или отзывам общих знакомых, публикациям в СМИ или через веб-сайты. Так что я знал, кем они были и, что еще важнее, чем занимались и почему рано вставали по утрам.

Я знал об их вере, взглядах и борьбе за свой регион.

Тот, кого хоронили, был одним из самых влиятельных людей этого коллектива. Лидер, эрудит, заводила. Для некоторых он был достойным примером для подражания, настоящим идолом. Одним из тех, кто никогда не сомневался, не опускал руки и всегда шел напролом, разрабатывал теории и воплощал их на практике независимо от сложности решения задачи. Мы тоже были там, несли многочисленные цветы на алтарь и готовили все для того, чтобы похороны прошли как можно лучше. Вместе с распорядителем мы установили постамент для гроба, потом проверяли размещение цветов, советуясь с родственниками, какими из них украсить гроб, а какие разложить вокруг. Теперь нам оставалось только пройти через неф, чтобы занести усопшего в церковь.

Стараясь не привлекать внимания, я окинул присутствующих взглядом. Люди разговаривали между собой, но я знал, что, по мере того как мы будем идти по проходу, наступит молчание в ожидании заноса гроба.

Инцидент произошел как раз в этот момент. Чтобы церемония зависла, достаточно одной фразы.

Надо полагать, распорядитель похорон или церемониймейстер тоже нуждается в том, чтобы чувствовать себя увереннее. Эти церемонии важны для имиджа его ритуального бюро. На тот момент он только приехал из Парижа, где уже приобрел определенный опыт в этой сфере.

Похороны в Соборе Парижской Богоматери – по иудейским, буддистским и многим другим религиозным канонам с ритуалами, отличавшимися крайней экстравагантностью, – проходили в самых дорогих районах столицы. Церемониймейстер был приучен к премиальным похоронам, а новые клиенты из Нижней Бретани с их традициями были ему совершенно не знакомы.

И тогда он решил (неизвестно, что сподвигло его на столь неожиданный экспромт) последовать методу Эмиля Куэ[4] и приобщить к нему всех присутствующих в церкви. Мне представляется, что делал он это как ради самого себя, так и для облегчения страданий родственников покойного. Громким, сильным и хорошо поставленным голосом он объявил собравшимся прямо посреди церкви:

– У нас будет прекрасная церемония – как в Париже[5].

Я обомлел. У меня замерло сердце. Я почувствовал, что бледнею. «Мне послышалось? – подумал я. – Нет, он действительно это сказал. Может быть, услышал его только я?» Разумеется, моим безумным надеждам не суждено было сбыться, ведь у него был настолько мощный голос, а он хотел, чтобы его услышали.

Зато сам церемониймейстер так ничего и не понял, когда шел по церкви, провожаемый тысячами пар глаз бретонских ультранационалистов, в которых горела свирепая ненависть к метрополии.

Собеседование

Это была спонтанная кандидатура. Основные документы сопровождало восторженное мотивационное письмо. Эрве, владелец ритуального агентства, решил встретиться с кандидатом. В конце концов, хороший работник никогда не помешает, а он производил впечатление действительно мотивированного человека.

Тем не менее Эрве заинтересовал один момент: за очень редким исключением, в похоронный бизнес попадают случайно. Ни один человек в здравом уме не встает по утрам с мыслью «хочу быть гробовщиком». Эрве был преисполнен решимости узнать всю подноготную заинтересовавшей его истории.

Первая часть собеседования прошла хорошо. Прошлая карьера кандидата складывалась удачно, и, судя по всему, он обладал необходимым опытом, чтобы работать в похоронном агентстве, но не имел ни малейшего представления о танатопрактике[6]. Если само по себе это было не так страшно, то к его мотивации появлялись вопросы.

Эрве решил сказать об этом кандидату напрямую, но тот невозмутимо ответил, что подобный опыт позволит ему быстро и эффективно получить новые знания. Хороший ответ. Эрве продолжал гнуть свою линию:

– Вы отдаете себе отчет, что предстоит работать с мертвыми, обмывать, одевать их и так далее? Вас это не смущает?

– Нет, совершенно не смущает, – ответил кандидат. – Вы обмываете и одеваете покойников?

– Да, конечно.

– А где это происходит? – спросил кандидат.

– Когда как. Как правило, в лаборатории.

– Эта комната закрывается?

– Да, разумеется.

– И в этот момент надо оставаться наедине с телом?

– Да, чаще всего наши сотрудники работают именно так, – ответил Эрве.

У него в голове включился тихий сигнал тревоги.

– А на теле нет никакой одежды? Оно полностью обнажено?

– Ну да…

– Получается, что есть соответствующие уведомления типа таблички с сообщением о работе с мертвым телом, и можно попросить, чтобы тебя не беспокоили? Можно закрыться на ключ изнутри?

Казалось, кандидат постепенно менялся в лице: на смену спокойному и деловому выражению приходило тошнотворное сладострастие.

Сигнал тревоги в голове Эрве звучал все громче, но он его уже не слушал – перед глазами вставали ужасные картины.

– Спасибо, что пришли на собеседование. Мы сообщим вам о нашем решении письменно…

Свидетельство о смерти, или Мелкая сделка с покойниками

Дело было в пятницу вечером, и штатный врач дома-интерната для престарелых уже собирался уходить домой на выходные. Он сообщил, что в субботу и воскресенье поедет на рыбалку и его совершенно не волнует, что в округе, кроме него, нет других врачей – он не будет отказывать себе в заслуженном отдыхе из-за разных пустяков. Между тем старшая медсестра предприняла попытку воззвать к его совести:

– Но, доктор, госпожа Шомбье чувствует себя все хуже и хуже.

– Послушайте, я еду на рыбалку – неужели госпожа Шомбье не может подождать со своей смертью? Я заполню все бумаги в понедельник.

– Но, доктор, вы же знаете, что сотрудники похоронного бюро откажутся приезжать, если не будет свидетельства о смерти. Закон есть закон!

– Ох уж этот закон! Послушайте, мы сделаем по-другому!

Врач вытащил из папки с документами незаполненный бланк свидетельства о смерти, поставил свою печать, подписал его и положил на письменный стол.

– Я не стал вписывать ни имя, ни другую информацию: знаю, что есть суеверные люди. Так что если госпожа Шомбье покинет нас, вы заполните бланк, поставите соответствующие галочки в графах. Никто ничего не узнает. Самое главное – не потеряйте его, иначе у нас будут очень крупные неприятности. Ну все, я пошел! Хороших выходных!

Примечание: свидетельство о смерти во Франции (его также называют «синий лист» из-за доминирующего синего цвета бланка) – это важнейший документ, необходимый для всех дальнейших действий юридического характера и организации похорон. Он выдается только после того, как врач констатирует смерть и укажет ее причины, что нужно для статистических целей DDASS (Департаментское управление санитарно-социальной помощи) и, главное, для указания на насильственный или естественный характер смерти.

– Зачем сотрудникам похоронного агентства проходить курсы оказания первой медицинской помощи?

– Если врач ошибся в диагнозе, это его проблемы. Ну а мы всегда должны суметь помочь нашим клиентам.

В супермаркете

Довольно долго кружившись вокруг супермаркета, мужчина все-таки нашел место для парковки. Он вышел из машины, закрыл ее и направился ко входу в магазин. Свободных тележек для продуктов возле первых двух стоек уже не было, но он в этом не очень-то и нуждался – их отсутствие говорило ему о том, что в супермаркете слишком много клиентов.

Ох уж эта жена: как всегда, позвонила ему в последний момент – за несколько минут до окончания рабочего дня:

– Ты знаешь, мне пришла в голову мысль: а не испечь ли нам вечером блины?

– Конечно, давай!

Это было его любимое блюдо.

– Я так и думала. Мне хотелось блинов. И детям тоже.

Все были счастливы, и это хорошо.

– Вот только я заметила, что у нас не хватает яиц. Не мог бы ты заехать в магазин? И купи еще колбасы и сидра!

Все довольно предсказуемо. Его жена прекрасно знала, что, как и все настоящие бретонцы, он уважал блины. Она могла бы и не спрашивать, а просто сделать их, догадавшись, что ему будет приятно. Значит, дело в другом.

Если она не пошла за продуктами сама, так только потому, что это было в пятницу вечером. У людей начинались выходные, и холодильники наполнялись за счет денег, выплаченных в конце месяца. Это был худший день для покупок. «И лучший для директора супермаркета», – подумал мужчина.

Он взял корзину, сходил в отдел мясных продуктов за колбасой, зашел в отдел алкогольных напитков за сидром и наконец взял яйца.

Завершив с покупками, он направился к кассам. Разумеется, везде были очереди. Даже на экспресс-кассах, обслуживающих клиентов с небольшим количеством покупок (не больше десяти). Кассир объясняла какой-то пенсионерке, что, хоть она и не считала, в ее тележке продуктов было явно больше десяти. Ни одна, ни другая не хотели уступать друг другу. Кассир следовала инструкциям, не желая идти на компромисс.

В этот момент на весь магазин раздался пронзительный крик:

– Вот он!

Кричала маленькая женщина неопределенного возраста с изможденным лицом и седеющими коротко подстриженными и торчащими в разные стороны волосами. Она не сводила взгляда с мужчины. Тот, вцепившись в свои покупки – яйца, сидр и колбасу, – не мог понять, чего она от него хотела. Встречал ли он ее раньше? Перед его мысленным взором одни лица сменялись другими, но он никак не мог вспомнить.

– Это он! – кричала женщина, беря в свидетели всю собравшуюся толпу. – Этот человек убил моего ребенка! Убийца!

Теперь ее крики перешли в рыдания.

– Он уничтожил моего малыша!

Мужчина застыл на месте. Привлеченная криками толпа обступала его со всех сторон. Убийца детей? Испуганные матери уже хватали своих детей и отводили подальше, в то время как отцы с угрожающим видом приближались. Никто не знал, в чем суть обвинения, но все были преисполнены решимости линчевать этого педофила. Никто ведь не сомневался, что это педофил. Кем же он еще мог быть?

Он с облегчением увидел, что к собравшейся толпе идут охранники вместе с тремя полицейскими. Откуда взялась полиция? Так совпало, что патруль приехал по другому делу. Они буквально подскочили, когда им сообщили, что на кассе магазина только что опознали убийцу детей.

Им было очень сложно успокоить разбушевавшуюся толпу. Когда наконец восстановилась относительная тишина, стали расспрашивать кричавшую женщину, которая обвиняла мужчину в том, что он убил ее ребенка.

– Да, он уничтожил моего малыша!

Она походила на сумасшедшую, и ее голос прерывался душераздирающими рыданиями.

Мужчину спросили, понимает ли он, что она имеет в виду?

– Думаю, что да.

Наступила полная тишина. Такого ответа явно никто не ожидал. Никаких опровержений. Мужчина побледнел так, что был в состоянии, близком к обмороку, и подтвердил то, в чем его обвиняли. Он продолжил:

– Я работаю в крематории. Полагаю, мне пришлось кремировать ребенка этой женщины.

Несчастная рыдала чуть поодаль. Она хорошо запомнила его – ведь это он сжег ее малыша.

Бригада скорой помощи отвезла ее в психиатрическую больницу. Мужчина вернулся домой.

Он рассказал мне эту историю несколько лет спустя после происшествия, в крематории. Тогда перед уходом я забыл спросить его, взял ли он продукты. Мне почему-то кажется, что нет.

Легко можно представить себе, о чем он теперь думает, когда ест блины с колбасой. Вряд ли эта еда ему все еще по вкусу.

Что подарить служащему похоронного бюро на Рождество?

Вот это да! Ваша сестричка – маленькая бунтарка, красившая свои волосы в розовый цвет, читавшая книги нонконформистского писателя Мишеля Чорана[7], слушавшая The Cure[8] и носившая прическу как у гитариста этой группы Роберта Смита, – вышла замуж, решив остепениться, создать семью – иначе говоря, стать как все. Она даже согласилась работать в банке. А ведь еще совсем недавно по вечерам она читала Карла Маркса своему племяннику и вашему сыну в одном лице, что неизменно погружало его в сон. Чувство радости не мешает вам испытывать легкую тревогу. Она представляет семье жениха и говорит о новой работе. Первый шок: она собирается стать трейдером. Ничего себе…

Тогда ваши надежды обращены к скромно стоящему рядом с ней молодому человеку. Он уже успел очаровать ваших родителей. Вежлив и естественен. Мать млеет от его нежного взгляда и прирожденной элегантности, в то время как отец ценит его крепкое мужское рукопожатие и прямой взгляд. Наконец во время аперитива мать задает волнующий всех вопрос: где он работает? Следует ответ: «Мадам, я работаю в похоронном бюро». Вот это да… А ведь у него вполне нормальный вид.

Как бы то ни было, ужин прошел хорошо – частично благодаря усилиям жениха, который рассказывал о своей работе и объяснял ее важность, опуская натуралистичные детали, несмотря на тематические вопросы матери типа: «Но, если они давно умерли или бросились под поезд, это должно быть ужасно, не так ли? Нет-нет, ничего не говорите об этом… Так что вы об этом скажете?» Влюбленный взгляд вашей сестрицы говорит куда больше любых длинных речей о ее желании связать себя узами брака со своим гробовщиком. Похоже, что и он разделяет такие же сильные чувства.

Итак, влюбленные ушли, и вы обмениваетесь многозначительным взглядом со второй половиной и родителями. Лучше всех подытоживает ситуацию отец:

– Обалдеть… Похоже, среди наших родственников теперь будет гробовщик.

Что касается матери, она в отчаянии:

– А что дарят гробовщикам на Рождество?

На этом этапе позвольте мне вмешаться в повествование и сказать, чего им дарить не следует. Зато вы сможете выбрать подарок методом исключения.

Начнем с галстука. Никому не захочется носить галстук с изображением собачки Снупи – героя популярных комиксов. За исключением, может быть, только семейных торжеств с участием самых близких родственников – например, если речь идет о дне рождении дочки, и то при условии, что ей исполнилось не больше пяти лет. А теперь представьте себе служащего похоронного бюро в таком смешном галстуке в окружении заплаканных родственников покойного. Скорбящие разглядывают аксессуар широко раскрытыми от удивления глазами и задаются вопросом: «С ума сойти… Он над нами издевается, или это просто кретин?» Заметьте, я не имею ничего против Снупи. То же самое относится к Чарли Брауну, Багзу Банни и Микки-Маусу.