Вольный охотник

Таких же скромных результатов – то есть ровно никаких – София достигла в поисках родственников для своей опекаемой девицы. Ян с самого начала не особо верил в успех – отправной точкой поисков служили лишь простенькие украшения из серебра, оставленные бедняжке ее кормилицей. К сожалению, никаких гербов на них не имелось и оценщики не брались сказать, кому могли принадлежать вещи.

София, однако, не сдавалась. Она даже начала брать Кристель с собой в свет, представляя ее как компаньонку и воспитанницу. Звучало и выглядело это забавно, но с новообретенным состоянием Эссены могли не бояться показаться кому-то смешными.

Не унывала и сама Кристель, что, в общем-то, было очень даже понятно. Раньше она намеревалась вести свои поиски самостоятельно, опираясь лишь на скудные накопления, которые в городе закончились очень быстро. Теперь же она пребывала в безопасности, сытости и тепле, а всеми работами по поиску занималась одна крайне деятельная баронесса.

В качестве благодарности девушка старалась быть полезной хоть в чем-то. Она бы и работу прислуги на себя взяла, если бы ей на это указали. Однако София отчего-то вбила себе в голову, что ее компаньонка из дворян, и такого не позволяла. В итоге бедняжка старалась буквально предугадывать желания своей покровительницы, что в последние дни сестру Яна стало, кажется, немного раздражать.

Единственными, у кого дело сдвинулось с мертвой точки, были загонщики. Оба они, с разрывом всего лишь в несколько дней, взяли свой первый, после Оруженосца, ранг – Белого Рыцаря. Что было зафиксировано служителями местного Экзархата в соответствующих табелях. И здорово повысило шансы на победу в турнире четверки из Львовского Гимнасия.

Тем более что Ян не учил их родовым конструктам, считая это чрезмерным и не очень нужным знанием. Общевойсковых загонщикам вполне хватало, так что молодые люди сейчас сосредоточились на контроле и повышении скорости создания заклинаний.

От размышлений Яна отвлек стук в дверь. Он разрешил войти, и на пороге тут же возник управляющий имением.

– Не спите еще, ваша милость? – тут же уточнил Штепан Марек. Как всегда, он вел себя так, словно они с молодым дворянином были не коллегами, а господином и слугой. Что тоже было правдой, но…

– Нет. Что у тебя, Штепан?

А вот Яну пришлось научится обращаться к человеку чуть не втрое старше себя по имени и на «ты». На этом настоял сам господин Марек, считавший, что так вести себя маркизу и богачу более естественно.

– Письмо, ваша милость, – на протянутом в сторону Яна серебренном подносе лежал запечатанный конверт.

– От кого?

Юноша даже не обозначил намерения брать его. Он прекрасно знал, что управляющий вскрывает всю корреспонденцию, кроме той, что шла по линии Имперской канцелярии и предназначалась лично барону Эссену. Делал он это, однако, настолько профессионально, что, не скажи в свое время об этом сам: «Вопросы безопасности, ваша милость, вы должны это понимать», – Ян бы никогда и не заподозрил слугу.

– Герб дома Брандербург[11], ваша милость. – Поднос был поставлен к самому лицу Яна. – Я не вскрывал.

Молодой человек хмыкнул, потянулся за ножом для бумаг и вскрыл письмо. Пробежал глазами пару абзацев изящно выписанного текста, еще раз хмыкнул и протянул листок управляющему.

– О, ваша милость! Вас приглашают ко двору! Такая честь!

– Причем приглашают не одного, а с сестрой и ее компаньонкой. Это отдельно написано. Странно как-то.

Ранее поступавшие приглашения от других дворянских домов никоим образом не упоминали Кристель Штайн. Звали Яна, звали Софию, компаньонку же дворяне имели право брать или не брать. Много чести упоминать безродную девицу!

– Думаю, ваша милость, вы ошибаетесь. Исходи приглашение от любого другого рода, упоминать госпожу Штайн было бы неправильно. Вас же зовут во дворец курфюрста, а там меры безопасности куда серьезнее. Сколько указано в пригласительном письме человек, столько и пропустят.

– И ты считаешь, что раз весь свет прознал, что София всюду таскается с Кристель, то и на прием к курфюрсту ее возьмет?

– Если позволите, баронесса Эссен могла бы так поступить.

Тут Ян был вынужден признать правоту управляющего. Непосредственности Софии хватило бы на такой поступок. А потом еще и наглости на ругань с дворцовой охраной, когда ее подружку не пропустили бы вместе с ней.

– Ладно. Вечер двенадцатого августа… Это же послезавтра уже?

– Совершенно верно.

– Проклятые Герцоги, как специально! Экзамены ведь в тот же день!

– Думаю, вы справитесь, ваша милость, – без тени сомнения, но с отчетливым оттенком злорадства произнес Штепан Марек, после чего, поклонившись, вышел.

И он оказался прав. Потратив весь следующий день на подготовку, Ян сдал последние экзамены и окончательно покончил со вторым курсом Гимнасия. А вечером в сопровождении двух девиц подъехал ко дворцу Великого князя Прусского.

Прием был протокольный, то есть не посвященный какому-то конкретному событию, вроде вывода в свет девицы из рода Брандербург или тезоименитства самого курфюрста, а ежемесячный. Традиция или обычай, которым Великий князь пользовался, чтобы продемонстрировать прусскому дворянству расстановку сил при дворе. Приглашен, стало быть, его светлость благоволит роду. Усажен в числе двух десятков гостей за монарший стол – в фаворе. Не получил приглашения, ну что ж, вспоминай, где и что сделал не так, а заодно и к отставке готовься.

Эссены, точнее, маркиз Штумберг и баронесса Эссен с компаньонкой, получили «обычные» приглашения. Что говорило о том, что нового подданного заметили, измерили и взвесили, решили приблизить, но не слишком, а лишь чтобы посмотреть, чем этот новый в княжестве человек является. Разумеется, нечего было и думать о том, чтобы в первый же прием попасть в список тех, кто на ужине сядет за один стол с курфюрстом и его семьей. Да и Ян, признаться, этого не особенно желал.

Его вполне устроило само участие в мероприятии, на котором соберется большинство дворянских родов. Многие, конечно же, будут без детей – а именно те интересовали охотника в первую очередь, – но зато можно будет познакомиться в непринужденной обстановке с их родителями и при необходимости напроситься в гости.

На входе во дворец гостей встречали слуги и представители местного отделения «семерки». Первые сообщали пришедшим их места за общими столами, которые накроют после легких закусок и напитков, вторые же проверяли на предмет скрытого оружия и модумов. Ян, пользуясь статусом марочного барона, мог бы пройти внутрь со шпагой, была у его рода и такая привилегия. Однако делать этого он не стал. Понятно, что многим было известно, что юноша не просто наследник затворника-скупердяя, но еще и кровь от крови охотников на демонов. Однако большинство из них вполне себе приняли на веру рассказ маркиза о том, что на самом деле это больше титул, нежели стиль жизни. А если так – зачем всем демонстрировать имеющиеся возможности? Начнут еще опасаться. Особенно те, у кого на то имелись причины.

Внутреннее убранство дворца, как и его фасад, Яна не впечатлил. Сестра что-то щебетала про неоготический стиль, про мраморный пол, люстры эпохи семнадцатого века и китайские вазы, которым по самым скромным подсчетам перевалило за тысячу лет. Юноша же смотрел на людей. Улыбаясь, приветливо кивая и холодно раскладывая их по полочкам.

Вот мимо прошли сухопарый мужчина с супругой – пивным бочонком в розовом атласе. Им кивок и тщательно отмеренный поклон – род Боэр не слишком древний, да и сами они не очень богаты. Но люди приятные, особенно супруга, болтушка и сплетница, благодаря которой Ян узнал очень много малозначительных, но все же важных деталей о жизни здешнего общества.

А вот в адрес Кранцев улыбок расточать не стоило. С главой этого семейства Эссен не сошелся по причине его крайней желчности и завистливости, прячущейся за маской угодливости. Кивок, но без поклона.

Графа же Мантайфеля, которому Ян еще не был представлен, он заметил издали – тот только вошел в зал. Полноватый мужчина с упрямым подбородком держался особняком от большинства гостей, стоя в компании девушки лет шестнадцати.

«Ну, не все тебе от меня бегать!» – с торжеством подумал маркиз, выстраивая маршрут движения так, чтобы через несколько минут оказаться рядом.

Граф был одним из немногих, с кем Ян так и не встретился за все это время. А очень хотелось – вдовец и затворник имел дочь подходящего возраста. Видимо, именно она держалась сейчас за его локоть.

Юноша вскользь мазнул по лицу девицы взглядом, больше полагаясь на тайный дар Эссенов. Понятно, что от химер далеко не всегда разило Скверной, да и на таком расстоянии сложно было что-то почувствовать, но вдруг? Неожиданности не произошло, но уже пару секунд спустя Ян снова повернулся в сторону девушки. Не сразу, но он понял, что смотрит на почти точную копию Кристель Штайн. Одетую в богатое платье, с драгоценностями на шее, с более нежной кожей лица, но Кристель. Осознав это, он тут же отвел взгляд.

София, чуть позже брата заметившая это явное сходство, вскинулась, но не успела ничего сказать. Ян сжал ей локоть и взглядом приказал молчать. А позже, снова сменив маршрут так, чтобы точно не встретиться с фон Мантайфелем, еще и добавил, склонившись к уху.

– Уводи Кристель куда угодно, но чтобы она и графская дочь за вечер друг друга не могли увидеть!

– Ты с ума сошел, братик? – прошипела в ответ девочка. – Это же!..

– Именно поэтому! Соф, не будь дурой. Прием у курфюрста. Мы приглашены. В приглашение вписана твоя компаньонка, девица Кристель Штайн. И тут мы случайно встречаемся с дочерью графа, которая с твоей воспитанницей на одно лицо. Представляешь, какой будет скандал?

– Но она же!..

– Закончили обсуждение. Это не случайность. Кто-то проделал определенную работу, чтобы в один вечер здесь оказались и мы, и граф фон Мантайфель с дочерью. И я далек от мысли, что этот кто-то задумал счастливое воссоединение семьи!

– А что, если как раз это он и задумал? Нельзя быть таким параноиком!

На шепчущихся брата и сестру уже начали обращать внимание. Пока не слишком пристальное, просто добродушно и снисходительно посмеиваясь – молодежь, дескать, совершенно не умеет себя вести, но ведь мы и сами были такими, верно?

– Серьезно? Нельзя?

Ян без отрыва смотрел сестре в глаза. До тех пор пока она наконец не фыркнула и не произнесла:

– Ну хорошо! Убедил!

После чего, подхватив ничего не понимающую Кристель под руку, потащила ее в противоположный от Мантайфелей конец зала. Ян же выдохнул и в одиночестве направился к графу. Но не дошел до него, заметив по пути Хельмута фон Мольтке с женой, возле которых и остановился.

– Добрый вечер, граф. Графиня, – поклонился он, приветствуя обоих с улыбкой.

– Маркиз! Какая приятная неожиданность! Хотя о чем это я! Курфюрст был просто обязан пригласить на прием такого верного патриота, как вы!

Супруга графа лишь поджала губы и кивнула юноше. Ему, впрочем, было наплевать – нуждался он в графе, а не в ней.

– Я, кажется, вижу здесь графа фон Мантайфеля? – произнес он через пару минут болтовни ни о чем. – Говорят, он жуткий затворник и редко покидает свое загородное имение?

– Ха, так старина Вернер так и не приглашал вас для знакомства? – фон Мольтке понял вопрос совершенно правильно. – Как это на него похоже! Что ж, предлагаю исправить эту оплошность! Я немедленно представлю вас ему. Дорогая. Поскучай минутку, я вскоре вернусь.

Не тратя больше времени, Хельмут фон Мольтке устремился к графу Мантайфелю с дочерью, не забыв, удалившись на безопасное расстояние от супруги, цапнуть бокал с подноса проходящего мимо слуги.

– Приемы у курфюрста славятся замечательными винами! – подмигнув Яну, сказал он.

Вскоре фон Мольтке уже раскланивался с фон Мантайфелем, представляя последнему «замечательного и весьма правильно воспитанного молодого человека».

– Граф Вернер фон Мантайфель, – под конец своей речи произнес он. – Его очаровательная дочь виконтесса Кристин фон Кёниг.

Ян тут же поклонился, начал было говорить что-то из обязательного при представлении, однако сбился, почувствовав спиной Дыхание Скверны.

Примечания