Убийство под шубой

– Да нормально я к нему относился! Нормальный мужик. Да и не был я с ним так уж близко знаком.

– Ну, ты часто в Питере бывал…

– У меня там филиал!

– Кстати, Вот Павел тоже из Питера! Может быть, это он? – мне совсем не хотелось, чтобы подозревали Лешку, и потому я искала другие варианты.

Павел открыл рот от удивления.

– Питер вообще-то большой город. И я не могу знать всех его жителей. Андрея вашего я первый раз увидел здесь. Мы и пообщаться толком не успели…

– Убийца бы тоже так говорил, – недоверчиво хмыкнула я.

– Вы что хотите сказать? – возмутился Павел.

– Только то, что, если мы не знаем о мотиве, это не значит, что его нет!

Следователь молчал, только строчил что-то в своем блокноте, иногда с интересом посматривая на меня. А меня уже понесло.

– К примеру, вы, Павел, в Питере совершили какое-нибудь преступление. А Андрей стал случайным свидетелем. Вы его тут встретили и решили о него избавиться, пока он вас не сдал.

Теперь все с подозрением смотрели на Павла.

– А почему он тогда сразу мне не предъявил? – спросил слегка ошалевший Павел.

– Ну, может, он сам не помнил, что стал свидетелем…

– Тогда зачем мне его убивать, если он не помнит?

– Для подстраховки! А вдруг память к нему вернется в самый неожиданный момент. Лучше уж сразу, чтоб наверняка.

– Ага, и яд я всегда с собой таскаю, для таких вот случаев, – с иронией произнес Павел.

– А кто вас знает? Может, и таскаете, – не желала отступать я.

Павел пожал плечами, посмотрел на меня, как на сумасшедшую, и заключил:

– Вам, Яна действительно надо писать детективы! Фантазия у вас работает, что надо. Только такие вот скрытые мотивы могут быть у каждого. Даже у вас! Вы же бывали в Питере?

– Бывала, конечно.

– Может, это вы там совершили какое-то преступление, а Андрей стал свидетелем? И, увидев его здесь, вы решили от него избавиться. Кстати, вам намного легче было подсыпать яд в салат, вы же тут все на кухне вертелись…

– Согласна, – подумав, кивнула я. – Такой мотив может быть у каждого.

– Вы несете полный бред! – возмутилась Катька. – Ян, это же не детектив, это жизнь! Какие преступления, свидетели и заметание следов? Вы в своем уме? Немедленно прекратите!

– Ну, почему, – подал голос следователь. – Очень интересно послушать!

– То есть, вы хотите сказать, что кто-то из нас, тут собравшихся, подсыпал несчастному Андрею яд в салат? Вы это серьезно? – внезапно с ужасом проговорила Томка, оглядев всех огромными глазами.

Я посмотрела в Томкины глаза, и тут на меня тоже свалилось понимание, что все это – не шутка и не игра в детектив. Труп Андрея – это не элемент загадочного новогоднего квеста, и среди нас действительно находится человек, который спокойно подсыпал в салат яд.

Судя по воцарившемуся молчанию, это озарение посетило не только меня.

– Мне надо выпить! – сообщила Томка, так и не получившая ответ на свой вопрос.

– Отличная идея, – поддержала ее я. – У меня все это в голове не укладывается.

– Да, я бы тоже с удовольствием чего-нибудь употребил, – присоединился к нам Никита.

Остальные выразили согласие молча.

– Мы же можем выпить? – я неуверенно посмотрела на следователя.

– Если у вас есть неоткрытые бутылки, которые не были выставлены на стол, – нехотя разрешил полицейский. – Надеюсь, вы не собираетесь тут все дружно надраться до зеленых чертей? Мне бы хотелось опросить каждого.

– Не, мы свою меру знаем, – пообещал Никита и тут же полез в шкафчик. – Где-то я тут видел коньяк. Леш, мы же можем его открыть?

– Делайте, что хотите, – махнул рукой хозяин.

– Ян, может нам чего-нибудь полегче? Вроде бы осталось шампанское? – неуверенно предложила Томка.

– Нет уж, шампанское – напиток праздничный, а у меня нет настроения веселиться, несмотря на наступивший новый год. И вообще – надраться – неплохая идея, – пробурчала я себе под нос и потянулась за бокалами.

– Тогда, раз уж вы решили непременно напиться, пройдемте-ка со мной на несколько минут. Не хотелось бы потом беседовать с выпившим свидетелем, – вклинился в разговор следователь, – Алексей Николаевич, Екатерина Андреевна, и все остальные. У меня к вам большая просьба – посидите пока тут на веранде, и постарайтесь не слишком налегать на спиртное. Пойдемте, поговорим на кухню, – обратился он ко мне.

– С вещами? – сделала я неловкую попытку пошутить, тоскливо посмотрела на бокалы, которые Никита уже наполнял ароматным напитком, и последовала за полицейским.

На кухне полицейский присел на стул, а я пристроилась на краешке табуретки в углу, чувствуя себя крайне неловко. С представителями закона в подобной ситуации я общалась впервые и немного нервничала.

– Вы бы хоть представились, а то я не знаю, как к вам обращаться. А то общаюсь с молодым мужчиной и даже не знаю, как его зовут, – буркнула я.

– Стрельцов Иван Федорович, – представился следователь.

– Очень приятно.

– Значит, вы с Маляровым Андреем Викторовичем познакомились только сегодня? – задал Иван Петрович первый вопрос.

– Да, я же уже говорила.

– А давно вы знаете Леоновых?

– Катьку с Лешкой? Еще с института, мы все учились на одном курсе. Томка тоже с нами была. С тех пор и дружим.

– А как так получилось, что при столь долгом и близком общении, вы не познакомились с ближайшими родственниками ваших друзей? – подозрительно спросил Стрельцов.

– Не знаю, – растерялась я. – Наверное, потому что он в другом городе жил. Да и не были они сильно близки, насколько я знаю.

– То есть, вы сегодня впервые узнали, что у вашей подруги есть троюродный брат в Питере?

– Ну да, то есть, нет, я знала, что у Катьки в Питере есть родственники, но как-то не особо ими интересовалась.

– Странно, что вы не интересовались делами вашей близкой подруги.

Я поймала себя на мысли, что оправдываюсь и разозлилась:

– А вы, Иван Федорович, у всех своих друзей можете всю родню перечислить поименно?

– Это к делу не относится, – невозмутимо ответил Стрельцов. – Вы можете сказать, какие отношения были у Леоновых с их питерской родней? Ссоры, конфликты?

– Не было никаких ссор, насколько я знаю. Нормальные отношения, наверное. Лешка часто в Питере бывал, но он по делам своим ездил. Катька редко выбиралась, у нее же двое детей.

– Понятно, – разочарованно сказал следователь. – Тогда давайте вернемся к сегодняшнему вечеру. Во сколько вы приехали сюда?

– Часов в пять или около того. Мы с Томкой всегда приезжаем пораньше, чтобы помочь Катьке с готовкой.

– Томка, то есть… – Стрельцов заглянул в блокнот, – Гришаева Тамара Юрьевна уже была?

– Да, когда я приехала, мы были втроем – я, Томка и Катька. Потом Лешка пришел вместе с Павлом, часов в восемь-девять, за ним почти сразу Андрей, после него Никита, ну и Маринка почти сразу за ним. А Борюсик с Воблой – те после одиннадцати уже приперлись. Они тут живут рядом. Ну, в смысле, Чебатюк Борис Михайлович и его жена Алла, не знаю, как ее по отчеству…

– Понятно, – следователь сверился с пометками в блокноте, после чего открыл его на чистой странице, нарисовал на нем прямоугольник и протянул мне.

– Что это? – удивилась я, глядя на кривоватую геометрическую фигурку. – Психологический тест? Я должна нарисовать треугольник или круг?

– Это стол, – терпеливо пояснил Стрельцов. – Пожалуйста, нарисуйте, кто где сидел.

Я задумалась.

– Вот тут у окна сидел несчастный Андрей. Рядом с ним Павел, за ним я и Томка. С другой стороны – Маринка, Никита и Борюсик с Воблой, в смысле, чета Чебатюков, а Катька с Лешкой вот тут, во главе стола.

– То есть, напротив Андрея сидела Марина? Это которая младшая сестра Екатерины Андреевны Леоновой?

– Ну да, – я с интересом посмотрела на получившуюся схему. – Значит, проще всего подсыпать отраву Андрею было Маринке и Павлу?

– Это если яд положили непосредственно в тарелку Андрею. А если яд сразу был в салате, – Стрельцов задумался. – Скажите, Яна Владимировна, а кто готовил этот салат?

– Вообще-то Катька, это ее коронное блюдо. Но мы там все втроем руку приложили, – вздохнула я.

– А пока вы готовили, на кухню кто-то заходил?

– Да все заходили. Кто-то покурить, кто-то пообщаться. Потом все нам помогали на стол накрывать. Потом мы салат на стол отнесли, он еще в гостиной стоял, ждал полуночи.

– Я правильно понимаю, что каждый из гостей мог улучить минутку и что-то в салат подсыпать или подлить?

– Правильно понимаете, Иван Федорович, – я сочувственно посмотрела на полицейского. – Даже не представляю, как вы с этим будете разбираться…

– Ничего, разберемся, и не такие задачи решали, – заверил меня Стрельцов, но особого энтузиазма в его голосе я не услышала.

После меня на кухню на аудиенцию к следователю позвали Катьку, которая немного успокоилась и могла вполне внятно говорить. Остальные так и сидели на веранде.

Я наконец-то приложилась к коньяку, напиток придал мне бодрости и оптимизма, ситуация не казалась уже такой трагичной. Ну, жаль, конечно, Андрея, но я его вообще не знала. Испорченного праздника тоже жаль, но, с другой стороны, даже интересно, не каждый день участвуешь в расследовании.

– Все равно я не верю в отравление, – упрямо сообщила мне Томка. – Кому понадобился этот Андрей?

– А может, кому-то вовсе не Андрей понадобился, а кто-то другой. Слишком уж много людей избежали его участи по чистой случайности, – ответила я.

– Час от часу не легче. Ты хочешь сказать, что жертвой должен был стать кто-то другой? Кто же?

– Да кто угодно, – вздохнула я. – Может даже и ты.

– Я? – Томка подпрыгнула на стуле. – Я-то кому нужна?

Я задумалась. Поскольку учеников Томкиной школы и их родителей в числе гостей не наблюдалось, задачка была не из легких.

– Может, ты знаешь что-то такое? Страшную тайну про одного из присутствующих?

– Ничего я не знаю, – немедленно открестилась Томка, но ее ответ прозвучал слишком поспешно, и я с удивлением посмотрела на подругу.

– Так, Том, давай, не финти! А то ведь убийца может и не остановиться, поняв, что ухандокал не того. И в следующий раз тебе может и не повезти.

– Тот, про кого я что-то знаю, не мог хотеть меня убить! – уверенно заявила Тома.

– Это почему ты так уверена?

– Уверена, и все.

Хотя мы говорили достаточно тихо, а остальные были увлечены своим разговором, я заметила, что некоторые посматривают на нас с интересом.

– Так, пошли-ка во двор. Том, ты же понимаешь, что ситуация серьезная.

Едва мы вышли на крыльцо, накинув пуховики, Томка придвинулась ко мне поближе и почти зашептала:

– Ян, поклянись, что все это останется между нами, потому что, ну… Я обещала молчать и все такое, и вообще – это очень личная информация.

– Клянусь, – пообещала я.

– Я знаю кое-что про Катьку!

– Про Катьку? Про нашу Катьку? – удивилась я.

– Ян, только это между нами. Я вообще себя предателем чувствую. Я тебя умоляю – никому, ни Катьке, ни Лешке, ни следователю этому, вообще никому.

– Само собой. Буду молчать, как могила.

– Опять из тебя похоронное лезет.

– Ну ладно, буду нема, как рыба, так устроит?

– Да. Дело в том, что она изменяет Лешке!

– Катька? – я открыла рот от удивления. – Ты ничего не путаешь? Она же его с первого курса любит! У них идеальный брак и двое детей! Умоляю, не уничтожай мою веру в то, что счастливые семьи – это не вымысел!

– Я сама в шоке была, когда узнала.

Мы помолчали. Информация требовала осмысления.

– И с кем Катька изменяет Лешке? – наконец спросила я.

– Да с Никитой этим, соседом по даче.

– С Никитой? Это с тем, который сейчас на веранде? Она же говорит, что он ей друг детства, типа росли вместе… К тому же, она мне сама сказала, что он бабник, каких свет не видывал.

– А ты не помнишь, что до того, как у Катьки закрутилось с Лешкой, у нее была несчастная первая любовь? И этой первой любовь был именно Никита.

– Ну да, вроде бы она что-то рассказывала. Хотя имени я, честно говоря, не помню. Да, брось, Том, у кого из нас не было первой несчастной любви? Я вот недавно встретила Димку, с которым в школе крутила. Ужас же – толстый, с залысинами, потасканный какой-то, таксистом работает… Непонятно, что я в нем нашла?

– Ну, Никита не толстый и без залысин, – возразила мне Томка. – Вполне привлекательный мужчина.

– Господи, Том, это же Катька! Наша Катька. Она же с Лешкой как сиамские близнецы, как приклеились друг к другу в институте, так до сих пор почти не расстаются. И потом, она такая высокоморальная, почти как ты. Никогда не поверю, что пока Лешка на работе, она бегает к этому Никите.

– И тем не менее, это так.

– Откуда такая уверенность?

– Я их почти застукала пару месяцев назад. Заскочила к ней в квартиру без звонка, а они там с Никитой.

– Что, прям в постели?

– Нет, конечно. Они успели одеться, типа просто чай пьют, но ты же знаешь Катьку, она врать никогда не умела, у нее все на лице было написано. А потом она сама мне призналась, просила никому не говорить…

– Дела, – протянула я, пытаясь представить Катьку в роли изменяющей жены. – Нет, Том, ну не укладывается у меня это. Катька действительно врать не умеет, ее в институте каждый препод на шпаргалках палил. А ты меня пытаешься убедить, что она несколько месяцев врет Лешке? Не верю!

– И тем не менее, это так, – снова повторила Томка. – Может, у нее скрытые таланты проявились.

– Погоди, погоди. Получается, что Катька могла захотеть тебя отравить, чтобы ты случайно никому не проболталась?

– С ума сошла?

– Ну, почему бы и нет. Живет во вранье, сама себя боится, а тут ты, Лешка, и Никита нагрянул. Насколько я помню, его никто не ждал? Вот у нее нервы и не выдержали. И она сыпанула яд в салат, надеясь, что ты его точно попробуешь. Она же знает, как ты его любишь.

– Угу, а яд она держала на кухне, между солью и паприкой, как раз на такой вот случай.

– Ну, мало ли для чего она яд держала…

– Ян, ну не получается. Салат же могли все попробовать. И Лешка, и Никита тот же, и сестра ее родная, между прочим.

– А вдруг она решила одним ударом всех замочить – и мужа, и тебя. А Маринку она могла и предупредить, чтоб не ела салат, неспроста же та себе селедку под шубой положила. И Никиту тоже предупредила заранее. Или это Никита решил от Лешки избавиться?

С появлением мотива версии поперли из меня как из рога изобилия, только успевай записывать.

– Яна! Ты вообще сейчас себя слышишь? Что ты несешь? Катька решила замочить сестру или мужа? Да как у тебя язык поворачивается!

– Ну, да, что-то я переборщила, – я немного приостановила свое воображение, но мысли лезли из меня помимо моей воли. – Я же не совсем про Катьку. Я так. Отнесись к этому, как к логической задаче. Вот смотри!

Я вытащила из кармана смятый листок со списком продуктов, которые должна была купить к новогоднему столу, схватила валяющийся тут, на периллах огрызок карандаша и начала чертить на нем схему, видимо, пример следователя Стрельцова оказался заразным.

– Мы имеем классический любовный треугольник – муж, жена и любовник, – я нарисовала соответствующую геометрическую фигуру и подписала каждую вершину. – И еще есть Свидетель! – в стороне от треугольника я изобразила одинокую точку и тоже ее подписала для ясности. – Что получается? К примеру – жена. Она может хотеть убить мужа?

– Зачем? – тупила Тома, неодобрительно поглядывая на листок.

– Ну, надоел он ей, хочет связать свою жизнь с любовником, а деньгами делиться не хочет. Любовника она тоже может хотеть прикончить.

– А любовника-то зачем? – заинтересовалась Тома.

– Он тоже может надоесть.

– А просто расстаться? Такие простые решения жене в голову не приходят?

– Возможно, любовник не горит желанием расставаться и шантажирует, что обо всем доложит мужу. Свидетель тоже в опасности. Вдруг проговорится?

Томка, видимо представив себя тем самым проговорившимся свидетелем, поежилась.

– У тебя не жена, а монстр какой-то.

– Пошли дальше. Муж, к примеру, тоже массу мотивов имеет. Из ревности он вообще обоих может положить.

– И свидетеля? – Томка невольно включилась в мою игру.

– Нет, пожалуй, свидетеля, ему убивать незачем. Тем более, что он же не знает, что ты знаешь?

– Слава богу, он не в курсе, – вздохнула с облегчением моя подруга.

– Ну и любовник, конечно. Жена могла прилипнуть и требовать штампа в паспорте, вот он с перепугу так от нее и избавился, муж тоже представляет известную опасность, и свидетель тут не к месту.

– Угу, короче, все могут убить всех. – резюмировала Тома. – И как это поможет? Все только еще больше запуталось. Да и вообще, я не могу себе представить, что Катька или Лешка настолько сбрендили, что стали мочить людей в своем доме, да еще и подвергать опасности всех своих гостей.

– Ну, я еще двадцать минут назад не могла представить, что Катька может Лешке изменять, – возразила я.

– Все, Ян. Я не желаю больше слушать этот бред! Ты совсем в свои детективы заигралась! Все, убери эту схему и даже не смей заикаться на эту тему! Помни, ты обещала молчать!

– Да помню я, помню. Ну, хорошо, Катька и Лешка действительно на убийц не тянут, но вот Никита этот? Ты и за него готова поручиться? Вдруг это он? По мне, так он очень подозрителен – пришел внезапно, незваным гостем. С Лешкой общается, как ни в чем не бывало – значит умеет врать. И врет!

– Ну, Никита, да, выглядит подозрительно, согласна, – Томка немного успокоилась. Скорее всего ей, как и мне, в роли убийцы было приятнее видеть малознакомого Никиту, чем старых и проверенных друзей.

Внезапно дверь открылась, и мы синхронно вздрогнули, словно подростки, застигнутые учителем за курением у гаражей. Я даже попыталась спрятать исписанный лист в карман.

– Что это вы тут уединились? – Катька с удивлением смотрела на наши ошарашенные физиономии.

– Планируем новое убийство, – пошутила я. Но сегодня мои шутки популярностью не пользовались.

– Чего? – выпучилась Катька.

– Да шучу я, шучу. Тебя уже отпустили? – я попыталась сменить тему.

– Да, сейчас допрашивают Борюсика с Воблой, она там в обморок снова попыталась упасть. Том, готовься, ты следующая.

– О, господи! Теперь еще и следователь, а у меня в голове черт знает что, – она укоризненно посмотрела на меня и зашла в дом.

– Ну ты как? Отошла немного? – заботливо спросила я Катьку. Выглядела она, прямо скажем, не очень.

– Отойдешь тут. Мне кажется, он меня подозревает в чем-то, Стрельцов этот. Все напирал на семейные неурядицы и наследство какое-то мифическое. А потом и вовсе стал расспрашивать, как я отношусь к каждому из нас. Можно подумать, что если кто-то из гостей мне менее симпатичен, чем остальные, то это повод травить несчастного салатом. Господи, за что мне это? А ведь так хорошо все начиналось, – она задумчиво посмотрела за забор, там раздавались крики веселящихся людей и взрывы петард и салютов. – Вот ведь, счастливые, отмечают себе новый год, пьют шампанское, пиротехникой развлекаются. А мы тут, как проклятые…

Она расстроенно огляделась и вдруг ее взгляд застыл на моей схеме, которую я так и не успела припрятать. Она схватила листок бумаги и с удивлением стала рассматривать плоды моей фантазии.

– Муж, жена, любовник, – растерянно проговорила она. – Ян, это что?

– Это так, мы тут просто обсуждали мой детектив, я пыталась сюжет придумать, – отмазалась я.

– Нашли время! – Катька отложила листок. – Ладно, пошли к остальным, что ли.

На веранде все было спокойно, Леша с Никитой вяло переговаривались на отвлеченные темы, Маринка же, отойдя от шока, видимо решила продолжить процесс соблазнения Павла – она стояла рядом с ним у окна, что-то весело щебетала, постоянно норовя дотронуться до него рукой. Томка нервно маялась у двери на кухню, прислушиваясь к доносящимся оттуда голосам.

– Ну что там? Какие новости? – спросила я.

– Никаких. Воблу с Борюсиком допрашивают, – отчиталась Томка.

– Убийцу пока не вычислили, если ты об этом, – вставил Лешка.

– Да какое там убийство? – легкомысленно сказал Никита. – Я уверен, что никакого яда нигде не было, а вскрытие покажет какой-нибудь банальный инфаркт.

– Почему ты так в этом уверен? – заинтересовалась я.

– Ну, такое только в детективных сериалах бывает. К тому же Андрей этот, вообще ни с кем не был знаком, кроме хозяев.

– А может жертвой должен был стать вовсе не Андрей? – гнула я свое. Мне тоже казалось сомнительным, что Андрей действительно мог кого-то так допечь, что его надо было непременно отравить. А вот версия с любовным треугольником казалась мне более перспективной, Никита не вызывал у меня симпатии, в связи с открывшимися подробностями его личной жизни.

– И кто же, по-твоему, Яна, должен был стать жертвой? – спросил Никита.

– Да кто угодно. Салат могли попробовать все.

– Кроме тебя, – ехидно вставила Марина. – Всем известна твоя аллергия на морепродукты. Вот если бы я задумала отравить тебя, то подложила бы яд в пирожки, ты с гарантией слопаешь половину.

– И вовсе не всем это известно, – несмотря на то, что мысль о моей негодности на роль жертвы мне очень нравилась, я прежде всего была за справедливость. – Сомневаюсь, что Никита или Павел в курсе моих особенностей.

– Мне вообще кажется, что убийца, если он, конечно, был, действовал весьма странно. Слишком уж сложно – подсыпать яд в салат, который могут попробовать все, или почти все, – задумчиво проговорила Томка.

– А если он подсыпал яд непосредственно в тарелку? – заинтересовалась Марина.

– Тогда меня, Томку и Катю с Лешкой можно смело исключить, – злорадно ответила я. – Ну и супругов Чебатюков тоже. Мы слишком далеко сидели. Удобнее всего это было сделать тебе или Павлу. Ну и у Никиты тоже шанс был.

– А может кто-то просто капнул яда в тарелку, пока еще никто за стол не сел, – не сдавалась Марина.

– Не получается, – ответила Катя, тоже против воли включаясь в наше импровизированное расследование. – Никто не знал, кто где будет сидеть. Да и тарелки стояли стопкой, мы их раздали уже, когда все уселись.

– Так что на подозрении у нас теперь трое, – довольно заключила я. – Марина, Павел и Никита.

– Черт знает, что такое, – пробурчал Павел.

– Или наш убийца просто съехавший с катушек маньяк, который решил поиграть в игру «на кого бог пошлет», – заявил Никита.

– Ну и кто из нас, по-вашему, тянет на психопата? – задумалась я.

– Ты, например, – хихикнула Марина. – Носишься со своим детективом, вот и учудила. И, заметь, яд был подсыпан именно в тот салат, который ты не ешь. Очень подозрительно.

– Марина, прекрати немедленно! – возмутилась Катя, – Ян, не бери в голову, никто не считает тебя психопаткой!

– Ну, почему. На мой взгляд, твоя подруга вполне подходит на эту роль. Творческие люди, они, вообще, все с приветом, – сказал Никита.

– Ну, знаете ли! – я с трудом удержалась, чтобы не высказать Никите свою версию про любовника, но вовремя прикусила язык. Только семейного скандала нам тут и не хватало.

– Так мы никуда не придем, – внезапно сообщил Павел, решительно отложив свой телефон. – Получается, все могли убить всех.

– А как еще прикажешь думать? – спросила я. – Есть идеи?

– Ну, если оставить в стороне версию отравителя-психопата… Тем более, что все присутствующие производят впечатление вменяемых людей…

– Спасибо, Павел, – буркнула я и неприязненно посмотрела на Никиту.

– Так вот, если не брать во внимание эту версию, то надо искать мотив. И не только касательно Андрея. Если жертвой мог стать каждый, то имеет смысл подумать, кто больше всех подходит на роль жертвы. Начнем с вас, Яна.

– Почему это с меня?

– Потому что те, кто знал про вашу аллергию, точно не мог желать именно вашей смерти. Остаемся только мы с Никитой. Борис с женой же тоже с вами близко знакомы, насколько я понял, и должны были быть в курсе? Сразу скажу, что поскольку я вас вижу впервые, то никак не мог проникнуться к вам неприязнью настолько, чтобы попытаться вас тут же убить. К тому же, вы мне очень симпатичны.

– Я тоже вижу Яну впервые, мы с ней парой слов даже переброситься не успели, – тут же поспешил откреститься Никита.

– А может быть, я знаю про вас что-то такое, – тайна никак не давала мне покоя, и я снова себя одернула.

– Ну, я, как Остап Бендер, чту уголовный кодекс, так что моя совесть чиста, – беспечно отреагировал Никита.

– Это тоже тупик, – вздохнул Павел. – Явных мотивов, насколько я понимаю, ни у кого нет, а в тайных убийца нам вряд ли признается.

– Мне все-таки кажется, что это какое-то недоразумение, – проговорила Катька, но тут нас прервали, вернулись Борюсик со своей Воблой.

Вобла была красной от возмущения и нервно теребила свои нарощенные патлы, шипя на мужа. Томка вздохнула и вышла, настала ее очередь идти общаться со следствием.