Преданное сердце
“Что же с ним происходит? Почему так зло смотрит на меня?”
– Ответь, Грета, – вернул ее внимание на себя король. – Верн торопился домой, опасаясь, что его накажут?
“Нельзя врать королю!”
– Нет, Ваше Величество. Он сказал, что его родителей нет дома.
– Интересно, где же они были.
– Я не знаю. Только то, что до утра уехали.
– Спасибо, Грета, – холодно ответил король и перевел взгляд на семью Стейнмунн.
– Уходи, – резко сказал отец Грете, заводя девочку за спину. – Сейчас же уходи отсюда.
– Что происходит, папа?
Герцог не успел объяснить, мать Верна обернулась рысью и, схватив сына за шиворот, в окно бросила. Крикнула: “Беги!” – и ее оглушило магией.
– Прочь! – крикнул на Грету отец и толкнул в сторону двери.
Она бежала к выходу, слыша, как бьются оборотни и маги. Слезы текли по щекам. Что же она сделала? Разве может слово ребенка привести к такому разрушению? Грету выхватили из зала. Тот самый мужчина, что не познакомился с ней, когда приехали.
– Эй, спокойней. Не бойтесь. Ваш отец справится. А я пока вас домой отвезу.
– Что я натворила? – всхлипывала девочка.
Он поставил Грету на пол и присел, чтобы быть с ней на одном уровне.
– Не думайте об этом. Как верная подданная, вы все сделали правильно. И запомните, никогда не вините себя за то, что произойдет дальше.
– Кто вы?
– Граф Алдрэвандэ, – он повел ее через коридор к выходу из дворца. – Но лучше называйте меня дядя Фелан. Я служу вашему отцу. Раз он пока занят, то отвезу вас к маме. Вам ведь хочется к маме?
Грета кивнула. Хотя к маме ей совсем не хотелось, ей нужно было поговорить с Верном. Она высматривала его на выступах дворца, но кота нигде не было.
“Чем же оборотни провинились перед правителем?”
***Все было очень плохо. Верна так и не нашли, а вот его родителей приговорили к смертной казни за измену. Глашатаи кричали об этом уже неделю, и из окна дома Триллиумов было видно, как на площади строится эшафот, традиционный для казни знатного оборотня.
Давно уже не истребляли старые династии, потому горожане относились к происходящему по-разному. Одним было все равно. Заигрались в предводителей, да и пес с ними. Давно уже маги на престоле, пора бы и смириться. Другие видели в этом предзнаменование бед и лишений. Всего было арестовано около двухсот оборотней. Часть должны были казнить после семьи Стейнмунн, часть сослать на рудники. Выждав безопасное время – чтобы не навести на себя подозрения – некоторые семьи начали спешно покидать столицу, оставив на разорение свои дома и лавки. Тем временем Грета сидела у окна и плакала.
Она не знала, что делать. Где Верн? Как он теперь будет? Можно ли хоть чем-то помочь ему? Отец все так же пропадал во дворце. О произошедшем с ней не разговаривал, как и мать, а потому единственный, с кем она общалась в последние дни – дядя Фелан. Хотя тот тоже подробностей не рассказывал. Уклончиво разъяснил, что родители Верна организовали собрание. Там говорились опасные вещи, и потому все были признаны заговорщиками. Естественно, Стейнмунны ― главные изменники. Хотя поймать их сразу не удалось и все показывало, что на собрании они не были. На празднике тоже никто не видел. А вот что творится в доме оборотней, никому не ведомо. Король не хотел голословно обвинять влиятельную семью в организации заговора, потому показания девочки пришлись как нельзя кстати.
Внезапно в голову Греты пришла безумная мысль, и она побежала к матери. Главный храм находился напротив их дома, достаточно было лишь пересечь площадь. Грета думала быстро справиться, но, добежав до эшафота, остановилась как вкопанная.
Для строения срубили священную ольху из пригорода. Такие деревья охранялись помощнее дворца королевского, благословение в них духа леса было – неприкосновенность для каждого оборотня. Поняла, что священные деревья перед ней, потому что сверкали они еле видимо на прожилках. Простой человек, может, и не рассмотрел бы. Но маленькая колдунья приметила. Такое она на разломе одной из веток видела, когда ее в молебную рощу знакомиться с предками Верна водили. Ух, прилетело тогда неумехе-целителю, что дереву навредил. Грета до сих пор в ужасе, что оборотни так грубо могут к служителю культа обращаться. Хотя отличались они в этом от магов. Для магов жрицы – святость. Для оборотней – только проводники.
“Надо же, срубили столько деревьев”, – думала Грета, рассматривая искрящиеся доски, испещренные неведомыми ей знаками.
– Что высматриваешь, девочка, – окликнул ее высокий плотник из оборотней.
– Это ведь ольха святая.
– Да, – горько сказал мужчина.
– А что за символы?
– Молитвы, чтобы спас Зверь род гибнущий. А тут, – он указал на столбы расписанные, – вся история семьи Стейнмунн. С трудом влезла, думали, еще рубить придется. Ох, горе нам. Не пощадит Зверь. Накажет за кровь пролитую.
– Спасет, – ответила Грета и помчалась к храму. – Верю, что спасет.
Когда вбежала в святилище, Вилма усердно молилась. Она вообще все время молилась, но тут еще и на коленях стояла, окружив себя ритуальными лампадами. Необычно это, тем более что сестер нигде не было. Одна сидела жрица и что-то там нашептывала на языке, для Греты неведомом.
– Мама, – позвала девочка осторожно.
Поднялась медленно и обернулась. Холодным взглядом окинула, но спрашивать не стала. Грета даже растерялась. Получается, ей разговор начать придется. А как? Ведь дело такое сложное.
– Значит, просить за них удумала, – спокойно сказала Вилма, а Грета упала на колени.
– Прости, матушка. Ты же можешь. В этом году еще никого прощением не одаривала. Спаси их. Нельзя…
– Молчи, – рявкнула колдунья. – Сказано было: держись подальше от зверья нечестивого. Не таскалась бы с мальчишкой этим, ничего бы и не было.
Грета смотрела на нее растерянно. При чем здесь она?
– Спасешь их? – тихо спросила. – От всего города прошу. Никто не хочет казни Стейнмуннов. Измени смерть на ссылку.
– Если я оборотней помилую, на эшафоте том отрубят отцу твоему голову.
– Папе? За что?
– За что, – фыркнула Вилма. – Такой же, как ты, дурак, болтается с кем не стоило бы. Кто дороже тебе? От лица богов только одного могу простить. Кого выберешь? Отца Верна или собственного?
Грета смотрела во все глаза и только то открывала, то закрывала рот. Наконец матери это надоело, и она продолжила:
– Вот и славно. А теперь возвращайся домой и готовься к казни.
– Что?
– Ты пойдешь с отцом. Королю надо выказать свою преданность. Ты верна королю?
– Конечно, матушка, – пробормотала Грета.
– Тогда иди домой и готовься.
С тяжелым сердцем вышла Грета из храма. И до вечера голова ее была пуста, ноги тяжелы, а руки бессильны. Никогда она не бывала на казни, не хотел отец, чтобы дочка видела такие жестокости. А тут… Как пережить такое, не знала. Как вообще такое можно пережить? Все время думала о Верне, надеялась, что далеко уже от столицы. Может, у родственников каких дальних или еще где. Молилась за него. Чтобы помогли, чтобы не попал ее котик лапы преследователей.
В дверь постучали, и вошел отец. Выглядел он ужасно. Скорее всего, не спал, может, и не ел. Как будто даже посерел.
– Прости, что прошу тебя пройти через это, – он протянул руку. – Можешь закрыть глаза на самом страшном.
Площадь уже заполнилась горожанами. Они шумели, кто ― ожидая представление, кто ― оплакивая благородных оборотней. Грете было уже все равно, она просто хотела, чтобы все поскорее закончилось. Вернуться в свою комнату, проплакать всю ночь и попытаться забыть Верна и все, что здесь случилось. По ее вине.
Она отворачивалась, не смотрела, как ведут родителей котика, как читает над ними молитвы ее мать, слышала лишь, что король смиловался и призвал второго палача. Не хотел выбирать, кто умрет первым – госпожа Стейнмунн или господин.
– Теперь смотри, – герцог сжал руку Греты. – Немного потерпи и можешь отвернуться.
Король и вправду за ними наблюдал. От его взгляда веяло холодом. Грета теперь боялась короля, как боятся дети чудовищ из страшных сказок. Как она будет ему служить? А как выйдет замуж за его сына?
“Надеюсь, такой никогда не родится”, – подумала Грета и бросила взгляд на храм, лишь бы не видеть, как отлетят от оборотней головы.
Вдруг на крыше она увидела Верна. Очень близко. Как его не заметили, одним богам известно. Он не отводил взгляда от родителей, и Грета поспешила отвернуться. Не хватало еще, чтобы из-за нее Верна заметили. В этот самый миг взметнулись топоры, и все было кончено. Часть толпы заплакала, а король поспешил удалиться. Отец Греты передал ее дяде Фелану, который по-простому болтал с горожанами, ожидая, когда народ разойдется. Как было противно, что люди стояли и мило беседовали. Герцог поспешил за королем, а Грета почувствовала ко всему отвращение.
“Должно быть, теперь он только и будет, что пытаться выслужиться”, – подумала Грета и осторожно покосилась на крышу.
Верн смотрел на нее бешеными глазами, и от этого взгляда хотелось укрыться. А потом он лишь губами четко произнес: “Я вас всех ненавижу. Я вас всех уничтожу”. Обернулся котом, скрылся за шпилем храма, а Грета заплакала.
– Ну что вы, леди, – забеспокоился дядя Фелан. – Все уже закончилось. Пойдемте домой. Дома хорошо.
Он повел ее к родному особняку, а она все плакала и плакала. И только возле дверей поняла удивительное.
– Кот.
– Что? – не понял Фелан.
– Он теперь черный кот.
Глава 3
Гонения на оборотней продолжались уже двенадцать лет.
После той самой казни в столице стало неспокойно. Часть купцов уехала, особенно, когда король передал в казну все имущество семьи Стейнмунн. Никому это не понравилось. Раньше в деньги оборотней никто не лез. И если не было у покойника наследника, то все распределялось между членами общины. Но никак не уходило к магам. А когда золото ссыльных пошло на королевские нужды, несмотря на имеющихся родственников, большинство оборотней возмутилось.
Последовали мятежи и постепенный упадок купечества. Не то чтобы никого не осталось. Это не так. Но даже чужестранцы к ведению дел в столице относились с подозрением. Торговля чахла. Выхода из этого ни у кого не было. Король все больше делал ошибок, окружил себя подпевалами и пировал в остатках былой роскоши.
Ах да! Магия его оставила. Под страхом смертной казни об этом говорить запрещалось. Но не скрыть все же полностью. Нет ничего страшнее для мага, чем потерять силу. Беспомощность и пустота терзает все более и более болезненное тело. Возможно, потому король и запер себя во дворце с вельможами, не вникая особо в дела государственные. Наследника у него все так же не было. А последняя жена умерла пару лет назад от зимней лихорадки. Будущее еще недавно процветающей страны было обезличено.
Сейчас и сам Флидабург был обезличен. Уже которую неделю оплетали холодом метели. Город стал тускл и безлюден. Тускло было и во дворце, несмотря на богатые гобелены и золото. Казалось, серая угрюмость проникла в каждую комнату старого здания, в каждую щель заползла беспомощность Его Величества.
Грета стояла за одной из колонн в холодном тронном зале и мечтала поскорее убраться с нелепого представления. Король праздновал приближение зимнего солнцестояния. Хотя, заранее пировать было дурным тоном. Но королю было все равно. Он просто заливал в себя пиво и без конца ел, попутно рассказывая про былые подвиги. И Грета сильно сомневалась, что хоть один из них был в действительности. Но все слушали и жарко поддакивали.
Герцогиня терпеть не могла королевские попойки, считая свое присутствие на таких неприличных увеселениях оскорбительным. Все-таки она дочь верховной жрицы. А распутство и чревоугодие верой осуждалось. Король, слава богу, ее все еще не приметил, а потому был шанс избежать его гнусных шуточек.
Все дело в том, что молодая герцогиня так и не вышла замуж. Управляла делами отца и ничего менять не думала. Она совершенно свыклась с тем, что проживет свою жизнь в одиночестве, чем бесила короля и его приближенных. А еще характер у Греты в мать пошел. Холодная и горделивая. Если бы не этот пугающий норов, король, может, сам на ней женился. Отказать бы все равно не посмела. Но больной мужчина боялся пускать на трон колдунью, с которой в жизни не справится.
К слову, силы у Греты оказалось даже больше, чем у герцога. Отец этому радовался, вассалы короля шарахались. Может, еще поэтому к ней никто с замужеством не приставал и тем, что руководит огромными территориями, рудниками и поставками, не возмущался. Шуточки вот только король во хмелю придумывал. Но что с него взять? Полудохлая кукла, крепко вцепившаяся в ускользающую власть.
Она подождала еще немного и, когда услышала приглашение мужчинам пройти на стрельбище, осторожно удалилась. Звали мужчин, значит, ей следовать не обязательно. Грета поспешила вернуться домой, чтобы узнать, что там у отца случилось, раз он отправил ее на это дурацкое представление вместо себя. И ведь знает, что терпеть не может ходить во дворец. Хмурое здание с темным прошлым и безрадостным будущим.
Когда вошла в особняк, услышала, как родители ругаются. Такого не случалось уже много лет. Пожалуй, со дня казни оборотней Стейнмунн.
В тот день Вилма настаивала послать на поиски Верна дядю Фелана. Говорила, что граф точно найдет нечестивого и вернет в королевский суд. Отец отчего-то противился. Грета тогда думала, ему жалко мальчика. Но спустя годы размышляя над этим, пришла к выводу: отец не хотел, чтобы Верна поймали, по другой причине. Было нечто, чего ей не рассказывали. Что-то темное в прошлом оборотней. Боялись потревожить это маги. Потому схватить Верна ее отец не торопился.
Никогда герцог с ней об этом не разговаривал. Когда Грета подросла и сама начала спрашивать – уходил от ответа. Порой и ругнуться мог. Потому она решила не бередить эту рану и больше о Верне не вспоминала.
Теперь они снова ругались. Мать говорила, что отец не должен ехать. Что предвещает горе эта дорога и видение нехорошее богами послано. Реки крови по зеленым лугам запада.
“Куда же отец собрался? – спросила себя Грета и остановилась возле дверей, где они скандалили. – На запад? Что там на западе?”
– Заходи, Грета, – крикнул отец. – Герцогини не подслушивают.
Она вошла осторожно и поразилась лицу матери. Обычно собранная и по всем правилам вылощенная, сейчас жрица была измотана. Косы растрепаны, лицо белое с кругами под глазами темными. Переживала мать, предчувствие ее мучило. Даже силой удержать мужа пыталась, потому что герцог нервно сбрасывал паутину магическую.
– Куда ты, папа? – встревоженно спросила Грета.
– На войну, – ответила за него Вилма. – Новый князь запада на границе буйствует.
– Новый князь? – удивилась Грета и стала припоминать донесения.
К западу от них не было никакого более-менее крупного королевства. Разрозненные княжества людей, каждое со своей культурой и традициями. Плутали по лесам и болотам, жили охотой да скудным земледелием. В общем, ничего примечательного.
Однако лет пять назад стали доходить слухи, что молодой вожак у них появился. Не у всех, нет. Но потихоньку разные семьи под себя подмял и мелкие княжества объединил. Удивительно это. Еще говорили, что так ловко он всем в новообразованной стране управляется, что оборотни к ним подтянулись. Начали торговать там по условиям выгодным. Народ-то лесной мирный, особо ничем не избалованный. Дороги князь охранял как следует. Прогнал разбойников на юг, хотя, как это сделал, до конца не ясно. Разбойничали ведь оборотни. А людям с ними не справиться. Однако у князя получилось. Так и начала развиваться торговля, оттяпывая кусок пирога у Флидабурга. Князь вроде как оборотней от налогов избавил. В общем, хитрый там хмырь заправлял. Грете даже интересно было бы на него посмотреть. Только далеко. Больше месяца верхом. Хлопотно. Делец на отсталой окраине такого внимания не заслуживал.
– Подлец, – оскалилась Вилма. – На границе бунт устроил. Три храма сжег, будь он проклят!
– Что? – не поверила своим ушам Грета. – Зачем? Он же… Этот князь совсем смерти не боится?
– Все, Вилма, прекрати. Я поеду, и точка. – Герцог перевел взгляд на дочку. – Пойдем. Тебе поручения дам. Важные.
Герцог вышел из залы, а Грета последовала за ним.
– Хэйвуд! – бросилась догонять Вилма. – Не смей!
Он захлопнул перед ней двери и опрокинул засов.
– Пойдем, Грета. У нас мало времени.
Грета посмотрела на запертую в зале мать и поняла, что все это неправильно. Как-то странно ведут себя ее родители. Бунт у черта на куличках. Какой пустяк. Послать пару отрядов, пусть лесных дураков погоняют.
“Но отец едет сам. Почему? И мать обезумела, будто и вправду на смерть мужа отправляет”.
Они вошли в кабинет герцога, и тот достал неизвестные Грете бумаги.
– Что это?
– Почему не спрашиваешь, отчего именно я еду?
– Жду, когда сам расскажешь.
– Тогда читай, – он пододвинул ей стул и протянул бумаги.
Впервые Грета получила доступ к счетам дворца. При других обстоятельствах она бы растянулась в самодовольной улыбке: узнать секреты расходов Его Величества, что может быть любопытнее. Но сейчас сидела, листала и совсем не понимала, при чем тут западный князь и сожженные храмы.
– Не понимаю, – сказала Грета. – Король живет не по карману. И что дальше?
– А то, что город обезоружен, – вспыхнул герцог. – Мы уже давно не тратимся на армию, а то, что осталось, вконец растащили нерадивые служивые. Я один. И не могу уследить за целой страной. А король наставил везде своих пьяниц! – он шумно выдохнул. – Дела таковы, что в боевой готовности только наши войска и еще люди главных магов. И это только благодаря тому, что сами обеспечивали своих солдат.
– Ладно, я поняла, – Грета отложила документы. – И что с того? Ты серьезно боишься, что деревенщина каким-то чудом доползет до столицы?
Герцог зло на нее посмотрел.
– Все так плохо?
– У него наемники с юга. Знаешь, чем славятся?
Грета кивнула.
– А еще часть наших оборотней. Значит, в распоряжении точная и подробная карта города. Со всеми его тайными тропами. Если до Флидабурга доберется его армия, город обречен.
– По-моему, ты драматизируешь.
– Увы, нет, – сухо ответил герцог. – Но я нашел решение.
Грета посмотрела на отца внимательно.
– Мы дадим бой в одном ущелье. Задушим это отродье магией.
– Сколько магов ты хочешь взять? – занервничала Грета.
– Шестерых сильных. Семеро, если считать со мной.
– Сильных магов всего десять осталось.
– Знаю, но для построения ловушки мне нужны семеро.
– Я так понимаю, что трое оставшихся ― это я, старый барон и…
– Маркиз Улмус.
– То есть ты оставляешь столицу без армии, управления и магии?
– У столицы будут ты и маркиз, – вздохнул герцог. – А я вернусь уже через два месяца.
– Два месяца держать город без защиты и денег, помогая больному королю не разрушить его окончательно. Отлично, папа. Умеешь подносить подарки к зимнему солнцестоянию. Надеюсь, хоть на церемонии будешь.
– Нет. Сама справишься.
“Проклятье, опять с королем дни проводить”.
– Хоть дядю Фелана не забирай. А то я иссохну от скуки и раздражения.
– Он покинет столицу, – холодно ответил герцог. – Но не со мной. У него другое задание.
***Когда герцог добрался до запада, он понял, что его предали.
Вместо шести здоровых и сильных магов с небольшой, но хорошо обученной и вооруженной армией, прибыло лишь трое. Одним из них был старый барон, который, герцог надеялся, поможет Грете с управлением в будущем. Но барон приехал. После того как ему донесли о плачевном состоянии войска герцога, не смог старый воин отсиживаться в своем замке.
По правде сказать, больше всего герцога тревожило не отсутствие большой армии. Его беспокоило, что магии не хватит для ловушки, которая им хитроумно придумана. Четверых для успешного нападения не хватит. Не сожжёт войско магия. Их слишком мало, а оборотни ― сильные противники. К несчастью, и среди наемников с островов практически все оборотни.
“Как они посмели не приехать? Зачем предали короля ради чужеземца? И откуда у князя столько денег, чтобы подкупить старые династии?”
– Мой лорд, – прервал размышления герцога его оруженосец. – Послание с запада. Князь встречу просит.
– Когда?
– На закате. Вроде как мира хочет.
– Не хочет он мира, – герцог еще раз окинул взглядом ущелье. – Проклятье! Мне бы хоть парочку, хотя бы средних. Чтоб удержали, чтобы не дали вырваться…
– Так что ответить? – отвлек его снова оруженосец.
– Пусть выбирает место. Послушаем, что этот князь предложит.
Встречу организовали в небольшом походном шатре на территории запада. Герцог не боялся молодого правителя еще более молодого государства. Было интересно, верны ли его догадки. Встречаться с ним незнакомцу ведь ни к чему. О мире говорить? Пытаться подкупить? Слава о герцоге ходила далеко за пределами королевства. Потому стареющий маг подозревал, что за личиной князя скрывается совсем не лесной вожак, внезапно заручившийся поддержкой. К тому же, неспроста оборотни помогают армии с окраины.
Его домыслы подтвердились, когда сидящий напротив рыцарь снял шлем, изрисованный символами Зверя. Молодое лицо старой крови со знакомой герцогу мужественностью.
“Стейнмунн. Чистый Стейнмунн”, – подумал маг и поздоровался.
– Рад видеть, дядюшка Хэйвуд, – сказал Верн и налил вина в кубки. – Действительно рад видеть. Не лукавлю.
– Хотел бы я сказать то же самое, – признался герцог и принял напиток.
– Жалеете, что не убили?
– Жалею, что по такому поводу.
– Что поделать? – Верн хлебнул вина и долго смотрел на герцога. – Вы постарели.
– Забот много.
– Я пришел предложить вам сдаться.
Герцог вскинул брови.
– Не принимайте как оскорбление. Я ведь знаю, что у вас солдат не хватает. Переходите на мою сторону.
– Да-а, – протянул герцог. – Позабыл ты меня, раз такое требуешь.
– Очень хорошо помню. И помню, что вы гораздо разумней любого из магов королевства. Я пришел забрать свое по праву. Вам ли не знать, что это правда. Я подарю королевству западные земли. Разве не заслужил я почести? Не заслужил вашей верности?
– Я присягнул королю. И он пока не умер.
– Это пока.
– В этом-то и дело, – озабоченно сказал герцог. – Ты делаешь все ту же ошибку. Как отец. Слишком торопишься, – он посмотрел в глаза оборотню и строго спросил: – Зачем ты сжег те храмы? Хочешь отобрать власть ― подождал бы смерти правителя. Недолго ему ведь осталось. Дал бы купцам заработать, а вельможам пообещал западные земли, они бы сами тебя на трон посадили. Все устали, армия обессилела, магия не защищает. Страна тонет в бедности. А ты? Устроил резню на границе? Сестер богов сжег в их обителях?
– Я никого не жег!
– А болтают обратное.
Верн молча пил вино.
– Откуда у тебя столько золота?
– Друзья помогают.
– И что это за друзья такие? Оборотни?
– Нет.
– Что ты пообещал им? Землю? Власть? Душу?
– Ничего.
– Действительно друзья, – усмехнулся герцог.
– Не сдадитесь?
– Никогда не передам власть мятежнику.
Верн поставил кубок и направился к выходу. Однако остановился.
– Быть может, дадите мне совет? Как будущему правителю.
– В будущем будь хладнокровнее. Маги оборотней сильнее, потому что используют вашу вспыльчивость.
Верн ухмыльнулся и откинул полотно шатра.
– А еще… – остановил его герцог. – Держи врагов на виду.
Верн развернулся к магу и злобно улыбнулся.
– Это потому вы позволяли мне болтаться в вашем доме?
– Я предвидел разные варианты.
– А этот предвидели?
Герцог не ответил.
– Я хотел вас убить все эти годы, – признался Верн. – Даже мечтал.
– Знаю.
– Вы так пламенно выступали на суде. Я ведь искренне верил, что мой отец для вас друг. Но после суда…
– Хм, так и знал, что ты прячешься где-то во дворце. Твой отец – мятежник. Я не защищаю мятежников.
– Храмы я сжег пустые. И получил от этого удовольствие. Был зол. На всех вас. Жаждал крови магов. Вашей ― в особенности. И Вилмы, которая могла бы изменить приговор, но не стала. Правда, когда вернулся на свою землю и увидел всю эту… разруху. Вы оказались не так важны. Не собираюсь ждать, когда горстка магов соизволит позвать меня на мой собственный трон. Он мой. По праву рождения. Это самое главное. Не месть вам или кому бы то ни было. Я король оборотней. И я принесу славу своей династии и своему народу.
– А говоришь, я пламенно выступаю. Куда мне до такой страсти. Какой зверь?
– Лигр. Черный лигр.
Герцог улыбнулся. Его воспитанник вышел из шатра, а старый маг подумал: “Значит, правдиво предсказание оборотней”.
***Верн шагал по смятой сухой траве, переступая через своих и чужих солдат, и думал: с чего все покатилось к чертям? Раньше необузданность оборотней с островов его вдохновляла – не противоречила неутолимой ярости, по крайней мере – но сейчас он ощущал, что потерял над ними контроль. А может, и над собой. Верн шел по поляне, высушенной заморозками и омертвелой после сражения. Прошел мимо тлеющих знамен дома Триллиум, а увидел подросших мальчишек, которые бегали когда-то по улицам Флидабурга, помогали отцам на рынке, таскались с малышней, мечтали о военной службе.