Книжный клуб на краю света
Женщина окидывает ее с головы до ног оценивающим взглядом, затем протягивает руку.
– Рут Линдберг. Можно просто Рут. – У нее сильное рукопожатие, но пальцы холодны, несмотря на жару.
– Маделен.
– Это мой сын Юнас, – улыбается Рут.
Молодой человек, которого Маделен до сих пор с трудом могла разглядеть за спиной матери, выходит вперед. Он высокий, широкоплечий, со светлыми, зачесанными назад волосами и уверенной улыбкой.
– Привет, – говорит Юнас. – Добро пожаловать в Юсшер.
Он выглядит ее ровесником, Маделен не может оторвать взгляда от больших выразительных глаз юноши и пожимает его ладонь.
Маделен как раз хочет ответить ему, но Рут прерывает их.
– Как доехала? – спрашивает она.
– Спасибо, очень хорошо.
Рут берет ее под руку.
– Пойдем, – говорит она, – я покажу тебе приходской дом Стурстюган, где будешь жить. Вы будете делить комнату с Дезире. Это просто ангел, она тебе понравится. – Рут делает чуть заметный жест в сторону Юнаса, и тот подхватывает дорожную сумку Маделен.
– Он отнесет, – говорит Рут прежде, чем Маделен успевает запротестовать.
– Ладно, спасибо.
– Ты выбрала правильный день для приезда, – продолжает Рут, похлопывая ее по плечу. – Сегодня вечером в Стурстюган собрание прихода, так что сможешь со всеми познакомиться. У меня перед этим встреча клуба рукоделия, но, если хочешь, Дезире покажет тебе церковь.
– Конечно, хочу, – отвечает Маделен, обменявшись взглядами с Юнасом.
– Отлично, – говорит Рут и внезапно начинает идти в очень быстром темпе.
Маделен приходится торопиться, чтобы успеть. Туфли спадают с ног в скользких капроновых колготках.
– Я хочу, чтобы ты знала: мы очень рады твоему приезду.
– Я тоже рада, – отвечает Маделен, стараясь не споткнуться на тротуаре. – Здесь будет здорово!
Остановившись, Рут смотрит на нее.
– Ну, не знаю, я бы, наверное, так не сказала. В нашей деревне мало что происходит, правда, почти всем здесь нравится. Тебе придется потрудиться, но ты многому научишься, и те, кто проводит здесь на практике целый год, могут и дальше работать в церкви.
У них за спиной раздается смешок Юнаса:
– Да, обслуживать воскресную школу – это воистину сизифов труд. Особенно когда все они одновременно хотят в туалет, – бормочет он.
– Помолчи, – мягко одергивает его Рут, махнув рукой.
Маделен улыбается про себя.
– Я привыкла много работать, – говорит она.
– Хорошо, – кивает в ответ Рут.
Маделен опять поворачивается к Юнасу. Игра матери и сына занимает внимание, благодаря их добродушным пререканиям она чувствует себя как дома.
Когда Юнас подмигивает ей, что-то екает в груди, и все волнения разом улетучиваются.
7
Суббота, 8 июня
Свободная церковь стоит на холме, поэтому найти ее нетрудно. Она размещается в красивом деревянном здании белого цвета, Патрисия знает его со своей первой поездки в Швецию и удивленно осматривается вокруг.
Сквер с небольшими цветочными клумбами и вычищенными граблями дорожками выглядит ухоженным. Патрисия пересекает его, направляясь к канцелярии прихода, расположенной с другой стороны здания. Пристройка без изысков в стиле семидесятых соединяется с церковью застекленным холлом.
Остановившись недалеко от входа, Патрисия наблюдает, что происходит внутри. Как только она замечает в канцелярии человека, внутри все замирает. По непонятной причине Патрисия нервничает.
Она вспоминает свой первый визит. Тогда все повторяли одно и то же: Маделен покинула деревню по собственной воле и они не могли с этим ничего поделать.
Патрисия неуверенно открывает дверь и заходит внутрь. Холл обставлен современной мебелью и хорошо освещен элегантными светильниками черного цвета, пол отделан натуральным камнем, а вот в канцелярии прихода время словно остановилось.
Она осторожно проходит по потертому линолеуму и направляется к первой приоткрытой двери. В офисном кресле сидит женщина и работает за компьютером.
– Да? – спрашивает она, не оборачиваясь.
Патрисия откашливается.
– Здравствуйте, меня зовут Патрисия Слоэйн. Я хотела бы побеседовать с кем-нибудь о моей сестре Маделен Грей.
Оторвавшись от компьютера, женщина встает. У нее сгорбленная спина, седые вьющиеся волосы, уложенные аккуратными волнами, и на удивление живые для ее возраста глаза.
– Меня зовут Рут, – говорит она. – Думаю, мы однажды уже с вами встречались много лет назад.
Патрисия кивает. Эта женщина выглядит знакомой, но вспомнить в точности, кто она, пока не удается.
– Вы работали здесь в 1987 году, когда Маделен проходила практику?
– Да, – соглашается женщина, поправляя очки. – О чем вы хотите побеседовать?
Патрисия делает глубокий вдох.
– Я хочу узнать, не появилась ли новая информация об исчезновении моей сестры.
Рут молча изучает ее.
– Нет, к сожалению. Мы знаем не больше, чем в прошлый раз, когда вы приезжали сюда, – говорит она, немного склонив голову набок. – Но я с таким же успехом могла вам это сказать и по телефону.
Патрисия пристально смотрит на нее. Она раздумывает, не стоит ли упомянуть цепочку, чтобы посмотреть на реакцию Рут, но решает подождать, пока не опросит других, и вместо этого осматривается в крошечной канцелярии. Кресло у компьютера протерто до дыр, обои выцвели от солнца. На одной стене висит репродукция картины, изображающая Иисуса с нимбом над головой, на книжном стеллаже стоит черный бакелитовый телефон.
– Могу ли я еще с кем-нибудь поговорить? – интересуется она. – Из тех, кто знал Маделен?
– Я единственная, кто работал в церкви в те годы, – уверенно отвечает Рут.
– И вы уверены, что никто другой не обладает новой информацией?
– Нет, к сожалению. – Рут делает небольшую паузу, прежде чем продолжить. – Мне жаль, что вы понапрасну проделали такой длинный путь, но у меня довольно много работы. – Она кивает в сторону письменного стола.
Патрисия делает шаг вперед, но не переступает порога.
– Если у вас будут идеи по этому поводу, сообщите мне, пожалуйста. Я остановилась в отеле «У Моны» и буду очень признательна за любую информацию.
– Хорошо, – соглашается Рут, аккуратно притворяя за ней дверь.
Патрисия остается стоять в маленьком коридоре. Что-то в манере общения Рут огорчает ее. Упомянув Маделен, Патрисия надеялась тронуть женщину и хотела сочувствия, а та выставила ее за дверь. Ведь, в конце концов, ее сестра приехала в такую даль ради Свободной церкви.
За окном Патрисия видит группу людей, собравшихся на зеленой лужайке перед церковью. Прихожане в ярких спортивных костюмах повторяют движения за женщиной в вишневых лосинах, которая машет в воздухе палками для ходьбы.
Патрисия выходит на улицу. Даже если Рут не хочет с ней разговаривать, это вовсе не означает, что ей нельзя спрашивать других. Она медленно и осторожно приближается к одной из женщин, которая выглядит чуть старше остальных.
– Извините, – говорит Патрисия, – можно задать вам один вопрос?
Бросив на нее быстрый взгляд, женщина вновь сосредотачивает свое внимание на тренере, скандирующей: «Подняли и вверх, подняли и вверх!»
– Конечно. Что вы хотели? – выдыхает она.
– Я хотела уточнить, не состояли ли вы или кто-нибудь другой из вашей группы в Свободной церкви в 1987 году? – деликатно спрашивает Патрисия.
Лоб перетянут спортивной повязкой, женщина периодически вскидывает голову, чтобы убрать челку.
– Нет, – говорит она на выдохе, выталкивая вверх и опуская вниз палки. – Насколько мне известно, нет, но спросите Астрид, вон она там стоит! – добавляет собеседница, указывая на женщину, стоящую немного в стороне и отчаянно пытающуюся повторять движения.
Патрисия останавливается рядом с высокой и худой Астрид, которая энергично двигается, расставив ноги на ширину плеч.
– Здравствуйте, меня зовут Патрисия, и я пытаюсь найти кого-нибудь, кто помнит мою сестру Маделен. Она работала при церкви чуть больше тридцати лет назад.
Астрид останавливается и смотрит в глаза Патрисии. По ее лицу и светло-голубым глазам пробегает подобие улыбки.
– Маделен Грей?
– Да, вы были знакомы с ней? – спрашивает Патрисия.
– Мы пели с ней вместе в хоре, – тихо говорит Астрид. – Очень милая девушка.
– Вы помните, что с ней случилось?
– Это было так странно. Однажды она просто взяла и уехала. К сожалению, я даже не представляю, по какой причине.
Патрисия горько вздыхает. Ей даже страшно подумать, сколько раз она слышала такой ответ.
– Может быть, есть кто-то еще, кого я могла бы расспросить?
Астрид задумалась.
– С Эви не пробовали поговорить?
Патрисия качает головой. Среди тех, с кем разговаривала в 1987 году, никого с таким именем она не припомнит.
– Нет. Где мне ее найти?
– Она живет на улице Сандвэген в сером доме с голубыми наличниками, – говорит Астрид, махнув рукой в сторону моря. – Мне кажется, они общались.
Патрисия чувствует, как сердце начинает биться быстрее.
– Спасибо, – торопливо бормочет она и направляется в сторону Сандвэген.
8
Среда, 20 мая 1987 года
Дезире сидит у маленького письменного столика и смотрит, как Маделен распаковывает сумку и выкладывает на кровать одежду.
– Здесь все такие дружелюбные, – говорит соседка по комнате, накручивая локон на палец.
Маделен задумчиво улыбается. Она рада, что ее поселили в одну комнату с Дезире. Новая подруга уже показала ей церковь и приходской дом Стурстюган с комнатами вдоль длинного коридора – в одной из них она будет жить. На первом этаже расположена общая ванная комната, а рядом с залом собраний – кухня, именно так Маделен и представляла себе быт студентов колледжа.
Она развешивает одежду в платяной шкаф, который примостился между комодом и письменным столом. Комната небольшая, и кровати узкие, но домотканые коврики на стенах и постеленные внахлест половики создают ощущение уюта.
Когда Маделен достает из сумки свое второе платье – кремового цвета с деревянными пуговицами, – Дезире вскакивает со стула.
– Какая прелесть! – восклицает она, выхватывая наряд из рук Маделен. – Я обожаю длинные платья, но мне трудно подобрать такую модель. Я слишком маленького роста, – признается она, закатывая глаза.
Маделен улыбается. Она не привыкла общаться с людьми, которые так много говорят. Их отец всегда был немногословен, а когда Патрисия, поступив в колледж, уехала из дома, на ферме и вовсе воцарилась тишина. Иногда они за несколько дней могли обменяться только самыми необходимыми фразами.
– Значит, США, – говорит Дезире, кружась с платьем в обнимку. – И как там живется?
Маделен пожимает плечами.
– Хорошо. А как там у вас в Дании?
Дезире смеется, и ее золотистые локоны разлетаются в стороны.
– Неплохо, полагаю. Расскажи мне что-нибудь о своей семье.
Маделен ощупывает серебряную музыкальную нотку, висящую на шее. Это украшение – подарок Патрисии, Маделен всегда носит его под одеждой как талисман.
Вздохнув про себя, девушка продолжает распаковывать вещи. Ей трудно поверить в то, что всего двое суток назад она находилась на ферме в Мил Крик. Последние часы она посвятила играм с Мэттью, убрала за коровами, отведала жаркое из цыпленка с бататом, фасолью и кукурузой, приготовленное Патрисией, попрощалась с еще не родившимся маленьким племянником.
– У меня есть старшая сестра Патрисия, которая живет на нашей ферме в Вирджинии со своим мужем Майклом и сыном Мэттью. Ему четыре года, он чудесный. Вскоре у них родится еще ребенок, мы думаем, это будет мальчик.
Глаза Дезире начинают блестеть. Над уголком рта у нее есть маленькое родимое пятнышко, и она настолько мила, что от нее трудно оторвать взгляд.
– Как это здорово! У меня нет ни братьев, ни сестер, а родители живут в Хадеруп, недалеко от города Виборг, в Ютландии. Это самое скучное место в мире, – с драматизмом говорит она.
– А мои родители умерли.
Услышав свой голос, Маделен вздрагивает. Зачем она это сказала? Не успела извиниться, а Дезире уже стоит подле нее.
– Как это грустно. Бедняжка!
– Спасибо, – смутившись, отвечает Маделен.
Кажется, Дезире не заметила, что настроение в комнате сменилось, и радостно продолжает разговор:
– Рут рассказала, что ты играешь на фортепиано и поешь.
Маделен поправляет челку. Дома из-за высокой влажности воздуха волосы обычно лежат пышной копной, но здесь воздух, похоже, суше.
– Да, это так.
– Прекрасно! Тогда сможешь помогать мне с воскресной школой. Мы с детьми много поем.
Маделен кивает.
– Ты ведь, наверное, и в хоре поешь? – расспрашивает Дезире.
– Да, с шести лет.
Ей не хочется, чтобы Дезире видела, как мало у нее одежды, поэтому она подолгу возится с каждой вещью, одновременно пытаясь придумать, о чем бы спросить свою соседку по комнате.
– А сколько всего в церкви практикантов?
– Трое, – быстро отвечает Дезире. – Ты, я и Айно. Хотя они называют нас не практикантами, а адептами.
– Ладно, пусть так.
Дезире молчит и оценивающе смотрит, будто о чем-то раздумывая, потом понижает голос:
– Айно – милая, но все же я очень рада, что ты приехала.
Когда на парковке перед домом раздается шум, девушка, скользнув мимо Маделен, выглядывает в окошко.
– Пастор Линдберг идет.
Маделен, не понимая, что это означает, укладывает оставшуюся одежду в ящик комода, а Дезире хватает ее за плечо.
– Нам пора. Сейчас же.
Она встает перед Маделен, чтобы осмотреть ее, протягивает руку и проводит пальцем по едва заметному шраму на правой щеке.
От такого интимного жеста у Маделен возникает желание податься назад, но усилием воли она остается неподвижной.
– Откуда это? – спрашивает Дезире.
– Да так, лошадь лягнула.
Дезире серьезно кивает.
– Ты все равно красивая, – заявляет она, приглаживая волосы Маделен. – Вот так. – Открывая дверь, она весело восклицает: – Мы готовы!
Только что пустовавший зал собраний внезапно наполнился людьми, и они продолжают стекаться через настежь открытые двери. Некоторые усаживаются на выставленных в ряд светлых ротанговых креслах, другие беседуют, стоя вдоль стен. Стайка ребятишек гоняет мяч по паркетному полу, а в примыкающей к залу кухне две женщины накрывают кофейный стол. Приглушенные голоса и смех в зале сливаются в общий гомон.
Оглядываясь вокруг, Маделен смотрит на все широко раскрытыми глазами.
– Что происходит?
Дезире, которая на полголовы ниже Маделен, улыбается ей и ведет вглубь толпы прихожан. На подруге облегающее пышные формы платье длиной по колено.
– Просто короткая встреча. Пастор Линдберг на месте каждую среду, так что прихожане могут обсудить с ним, как прошла неделя. Большинство приходит немного посплетничать, – добавляет она, подмигивая.
Когда в зал заходит мужчина в белой рубашке и хлопковых брюках, народ замолкает. Маделен сразу понимает, кто это, и делает шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть его.
Пастор Линдберг, высокий загорелый мужчина, проводит уверенным жестом по светло-русым волосам, улыбаясь всем, кто стоит вокруг.
Приоткрыв рот, Маделен следит за тем, как он обходит зал. Похоже, пастор здоровается со всеми, кого встречает на своем пути, и всем подряд пожимает руки. Большинство прихожан улыбается в ответ, и видно, что вниманием пастора гордятся.
Дезире стоит с ней рядом, крепко сжав руки. С момента приезда Маделен она еще так долго не молчала.
– Он невероятный, правда? – шепчет Дезире, не спуская глаз с пастора.
Сейчас, когда они стоят так близко друг к другу, Маделен чувствует, что от соседки по комнате исходит сладковатый запах, медовый или цветочный.
С другой стороны комнаты она замечает Юнаса – он стоит, засунув руки в карманы. Пастор и его сын поразительно похожи друг на друга: то же вытянутое лицо и прямой нос. Статные, словно римские боги.
Маделен думает, каково быть сыном столь выдающегося человека. Наверное, приятно видеть, как все вокруг восхищаются твоим отцом. Она поднимает руку, чтобы помахать ему, но Юнас смотрит в пол и не замечает ее.
Пастор оборачивается и начинает двигаться в сторону Маделен, а она не знает, на чем остановить взгляд. Девушка чувствует, как на шее проступает пот, и вжимается в стену.
Пастор Линдберг останавливается перед ней и смотрит прямо в глаза.
– Приветствую! Ты – новая девочка из Шарлотсвилла? – произносит он, улыбаясь уголком рта.
– Да, Маделен, – выдавливает она.
Пастор протягивает руки, одной крепко пожимает ее ладонь, а другой приобнимает ее.
– Маделен, – повторяет он. – Это я, пастор Линдберг. Моя жена говорит, что ты музыкально одарена. Мечтаю услышать, как ты поешь.
Девушка не знает, как ответить. Из-за большого скопления людей в зале не хватает кислорода, она пытается набрать в легкие побольше воздуха.
– Это правда, – вставляет Дезире, хотя Маделен не взяла при ней ни единой ноты.
Пастор вновь улыбается, и Маделен чувствует, как пол уходит у нее из-под ног.
– Привет, Дезире, – здоровается он мимоходом, потом, бросив последний взгляд на Маделен, отпускает ее руку и направляется к следующему человеку.
Когда пастор отошел достаточно далеко, Дезире подвигается еще ближе к Маделен.
– Ты понравилась ему, – шепчет она.
Маделен все еще стоит, прижавшись к стене. Она чувствует себя воодушевленной и истощенной одновременно.
– Правда?
– Конечно, теперь ты – часть семьи.
Маделен смахивает упавшую на глаза прядь волос. Ей нравится мысль о том, чтобы стать частью чего-то большого.
Чувствуя, как Дезире тянется к ней, Маделен берет ее за руку как раз в тот момент, когда пастор обнимает пожилую женщину в инвалидном кресле и стоящая вокруг толпа взрывается аплодисментами.
9
Суббота, 8 июня
Эви сидит у кухонного стола с кроссвордом дня. «Мизантроп, – читает она. – Девятнадцать букв».
В 15.55 выйдет новый морской прогноз погоды. Тикают кухонные часы, стрелки медленно ползут вперед, и Эви смотрит на рисунок над кофеваркой. Если присмотреться к ярким штрихам, можно различить двух держащихся за руки человечков.
Эви вздыхает. Она столько смотрела на этот рисунок, успевший стать частью интерьера, что опасается однажды вдруг перестать его замечать.
За окном Эви видит незнакомую женщину. Сдвинув очки на кончик носа, внимательно рассматривает ее. Незнакомка – женщина среднего возраста, но волосы у нее подстрижены по-модному: с одной стороны короче, с другой – длиннее, и выглядят блестящими и чересчур пышными.
Эви усмехается. Что за неугомонные люди? Ну какой смысл так изощряться с волосами? Уж стареешь – так старей, возраст все равно не скроешь. Она сама всю жизнь проходила с одной и той же прической, и ничего.
Поняв, что женщина направляется к ее дому, Эви спешит. Она совсем не в настроении с кем-либо разговаривать сегодня, особенно после того, как Мариан испортила ей утро.
Хромая, она торопится в прихожую, чтобы запереть дверь на замок, и успевает повернуть ключ в замке как раз перед тем, как слышит голос за дверью. Решительный стук отзывается эхом во всем доме, и Эви отступает на шаг назад.
– Ау, кто-нибудь дома?
Эви не отвечает, но женщина все равно продолжает стучать.
– Я хотела поговорить с вами о Маделен Грей.
Внезапно обессилев, Эви прислоняется к стене. Она очень давно не слышала этого имени.
– Я хотела бы задать пару вопросов, – не унимается голос.
Слишком поздно, думает Эви. На тридцать лет опоздали.
– Уйдите прочь, – в конце концов говорит она.
Эви слышит, как женщина по ту сторону двери делает несколько шагов. Гравий шуршит у нее под ногами, но она не ушла.
Чувство неприязни охватывает Эви; опустив глаза, она видит, что у нее трясутся руки.
– Ну, пожалуйста, – повторяет женщина. – Я займу всего несколько минут вашего времени.
В матовом стекле появляется женское лицо. Эви вскакивает. Ей кажется, будто кто-то обхватил ее за шею и душит. Пытаясь глотнуть побольше воздуха, она хватается за ворот свитера.
– Уйдите прочь, – вновь шепчет она, но, когда женщина не уходит, что-то обрывается внутри. Эви отпирает замок и настежь распахивает дверь.
Женщина на крыльце делает шаг назад. Она выглядит ошеломленной, будто не понимает: если стучаться в дверь, есть шанс, что кто-нибудь все-таки откроет.
Эви уставилась на нее.
– Прочь! – шепчет она.
Женщина неуклюже протягивает вперед руку в примирительном жесте.
– Только дайте мне рассказать…
– Не приходите сюда больше, – прерывает ее Эви и трясет головой. – Вас здесь не ждут! – На последней фразе голос срывается на крик, и она захлопывает за собой расшатавшуюся дверь.
Еще пару минут женщина стоит на месте, потом Эви слышит, как она уходит восвояси. Эви тихо опускается на пол, тяжело дышит и трет глаза.
Подходит кошка и начинает ластиться к хозяйке. Запустив руку в мягкую шерсть, Эви кончиками пальцев ощущает тепло. Ей не хочется думать о том, что произошло, просто нет сил.
Устроившись на хозяйских коленях, кошка переворачивается на спину; Эви закрывает глаза. Боль сдавила грудь, будто свело мышцы, и Эви напрягается, чтобы наполнить легкие воздухом.
Саба урчит и потягивается, чувствуя себя в тепле и безопасности, она скользит по ногам Эви, которая осторожно чешет кошке затылок.
– Вот так, – говорит Эви. – Ничего страшного. Все будет хорошо.
Руки все еще трясутся, и она, опускаясь ниже, ложится на пол. Пытается успокоить бешено бьющееся сердце, замедляя дыхание, но пока мысли кружатся в вихре, ничего не выходит.
10
Патрисия медленно идет обратно в отель. Веки налились тяжестью, и ее накрывает волной бездонной усталости. Шок от встречи с женщиной из серого дома еще не прошел. Непонятно, почему Эви так разволновалась, но Патрисия подозревает, что такое странное поведение должно иметь под собой основания.
Увидев куст бархатистых красных роз, останавливается понюхать. Маделен любила цветы и много раз пыталась высадить розы на ферме в Мил Крик, но они не выживали в засуху.
Патрисия вздыхает. Что она, собственно говоря, ожидала? Что кто-то из прихода внезапно вспомнит некие подробности о Маделен, о которых раньше забыли ей поведать? Или что человек, отправивший ей цепочку, проявит себя?
Подходя к гостинице BB&B, она видит, как Мона с дочерью на веранде что-то пристраивают к стене снаружи здания. Конструкция похожа на большую кормушку для птиц с полками, а на скамейке внизу лежат стопки книг.
Патрисия слегка улыбается, вспомнив их энергичные разговоры, и поднимается на веранду.
– Что это вы мастерите? – интересуется она.
– Библиотеку, – радостно отвечает Мона.
– Подозреваю, самую маленькую в мире, – смеется Эрика, похлопывая мать по плечу. – Я поднимусь наверх, проверю Лину, – говорит она и исчезает.
Патрисия озадачена. Весь отель заполнен книгами, это добавляет уюта, но ей не понять, почему Мона готова рисковать, оставляя книги здесь без присмотра.
– А вы не боитесь, что их украдут?
Мона поправляет кормушку так, чтобы она висела прямо, потом аккуратно расставляет книги.
– Люди, читающие книги, на кражу не способны, – авторитетно заявляет она. – И воры редко читают. Идея в том, чтобы можно было легко взять почитать книгу, когда захочется.
– Наверное, в этом вы правы, – задумчиво говорит Патрисия.
– Как ваши дела? Все в порядке? – интересуется Мона.
– Так себе. – Патрисия пытается скрыть, насколько разочарована, но, похоже, это не очень ей удается, потому что Мона хмурится.
– Что-то случилось?
– Дело в том, что… – начинает она, но потом ей кажется, будто не хватает воздуха.
– Пойдемте, – приглашает Мона, открывая перед Патрисией дверь. – Внутри поговорим.
Обогнув прилавок, Мона включает электрический чайник, который сразу начинает шуметь.
– Не хотите чашечку? У меня есть роскошный чай из бузины, я сама его приготовила из цветов, собранных в прошлом году.
– Да, спасибо, – еле слышно говорит Патрисия, присаживаясь на стул напротив.
Мона заваривает чай и ставит чайник на стол между ними. Совсем незнакомая Мона излучает какое-то материнское тепло, которое успокаивающе действует на Патрисию.
– Расскажете? – спрашивает владелица отеля.
Патрисия оглядывается вокруг. Если не считать пары, пьющей кофе через несколько столиков, холл отеля пустует, но она все равно понижает голос.
– Я приехала сюда искать сестру, – с грустью говорит она.
– Понимаю. Как ее имя?
– Маделен. Маделен Грей.
– И давно она пропала?
– Да, тридцать два года назад.
Мона застывает на месте, уставившись на нее.
– Тридцать два года? Но это же очень давно.
– Знаю, – кивает Патрисия.
– А почему вы ищете именно здесь, в Юсшере?