Коварство и любовь

Пятого ноября в Хэмптон-Корт прибыл гонец. Принцесса Клевская покинула резиденцию брата-герцога в Дюссельдорфе и, согласно донесению, должна была прибыть приблизительно недели через три или, в крайнем случае в конце ноября. Невеста Генриха Тюдора отправилась в путь с огромной и пышной свитой из двухсот шестидесяти трех человек и двухсот двадцати восьми лошадей. Там были кареты для дам и свыше пятидесяти телег с поклажей. Разумеется, столь огромная процессия передвигалась очень медленно. Король уже послал в Кале за новостями о прибытии невесты, но тут пришло известие, что она задерживается. Стало ясно, что она доберется до Кале не раньше восьмого декабря. Чтобы переправить принцессу через пролив, в Кале отправилась делегация в составе зятя короля Чарльза Брэндона, графа Саффолка и лорда-адмирала графа Саутгемптонского, сэра Уильяма Фицуильяма. Герцог Норфолк и главный советник короля – Томас Кромвель – должны были приветствовать Анну Клевскую в Кентербери.

Томас Говард, герцог Норфолкский, был недоволен предстоящим браком. Большинство же, в том числе епископ Гардинер, полагали, будто все дело в том, что невеста – немецкая протестантка. Кроме того, герцог ненавидел Кромвеля и чувствовал себя оскорбленным, что его исключили из числа тех могущественных вельмож, что составляли ближайшее окружение короля. А ведь Томас Норфолк был представителем знатнейшего семейства в Англии. И место в Тайном совете, который вершил дела в стране, должно было принадлежать ему по праву. Он с самого начала был против брака с немкой, потому что этот брак был предложен Кромвелем. Замечательный план! Таким образом Кромвель, возвысив принцессу из неизвестности, сможет влиять на новую королеву. Он, а не Томас Говард, глупая племянница которого – Анна Болейн – носила некогда корону Англии! Если бы Анна прислушивалась к его советам, она сохранила бы и корону, и коронованную голову.

Он тяжко вздохнул. Неужели мало ему горя – видеть, как место Анны заняла эта бледная, как воск, Джейн Сеймур? Что он был вынужден терпеть высокомерие двух братьев Джейн, этих выскочек Эдуарда и Томаса? Что должен был наблюдать успех Сеймуров там, где Говарды потерпели неудачу? По крайней мере, новая невеста была особой королевской крови. Хоть это утешало! Да, еще и тот факт, что ему удалось-таки сохранить должность государственного казначея – и это несмотря на постигшие их семейство беды и недовольство короля.

Принцесса Клевская и ее свита прибыли в Кале лишь одиннадцатого декабря. Въезд в город был обставлен с величайшей пышностью, но тут снова случилась задержка – целых две недели жесточайший шторм бросался на берега Англии и Франции. И лишь двадцать шестого декабря представилась возможность относительно споро переправиться из Кале в Дил.

Чтобы скоротать время, Анна училась играть в карты. Сама не понимая как, она быстро овладела искусством игры. Ее учитель, граф Саутгемптон, сказал ей, что король любит играть в карты. Анна стремилась научиться всему, что позволило бы ей завоевать сердце будущего супруга. Двор герцогов Клевских отличался строгостью нравов и скукой. Карты, музыка и танцы считались слишком фривольными. Анна много думала об этом, и игру, особенно на деньги, она находила в высшей степени увлекательной.

Нашлись сотни желающих занять место при дворе новоиспеченной королевы. Тех, кто был разочарован выбором короля, было больше, чем тех, кто остался им доволен.

Нисса Уиндхем, прибыв пятнадцатого ноября в Хэмптон-Корт, едва могла унять радостное возбуждение. К счастью, оно возобладало над нервозностью, которая терзала ее все сильнее по мере того, как очередная миля отделяла девушку от Риверс-Эдж. Она внимательно наблюдала за тетей Блисс, копируя каждое ее движение, и не поддавалась на провокации братьев, которые находили ее поведение по меньшей мере смехотворным.

Зная, что во дворце им места не найдется, Оуэн Фицхью снял небольшой домик в деревушке Ричмонд. Ему пришлось переплатить втридорога, поскольку даже на это скромное помещение охотников было предостаточно. А уж снять дом поприличнее и вовсе стоило целое состояние. Все было совсем иначе, когда Оуэн и Блисс были моложе и сами состояли в свите. Для них всегда находились покои. С тех пор, однако, утекло много воды. Оуэн поморщился: участие в дворцовой жизни стало чертовски дорогим удовольствием. Мало того, что приходится снимать жилье в Ричмонде, по соседству с дворцом Хэмптон-Корт, еще понадобилось снять дом и в Гринвиче. Хорошо, что оба его зятя согласились участвовать в грядущих расходах, пожертвовав кругленькие суммы! В конце концов, он приехал сюда только из-за Ниссы и мальчиков.

– Мы будем жить здесь, пока двор в Хэмптон-Корте? – спросила Нисса у дяди, когда они прибыли в Ричмонд-на-Темзе.

– Ты будешь жить при дворе, – ответила Блисс прежде, чем Оуэн успел сообразить, что к чему. – И Филипп с Джайлзом тоже. Однако юный Оуэн и Эдмунд Кингсли останутся здесь, с нами.

– Это будет нелегко, – сказал граф Марвудский племяннице. – Тебе повезет, если у тебя будет хотя бы кровать. Скорее всего, придется спать в одной постели с другой девушкой. Места для того, чтобы разместить свои пожитки, у тебя тоже не будет; придется большую часть хранить у нас. Тебя могут вызвать к королеве в любое время дня и ночи, так что времени для себя самой останется совсем мало. Есть и спать придется на бегу. И твоим братьям тоже. В общем, нелегкое это дело – служить королям.

Нисса слегка побледнела, в глазах читалось удивление, что ей не рассказали всего этого раньше. Внезапно перспектива стать фрейлиной королевы показалась ей далеко не столь радужной. Как жаль, что она не осталась дома!

Блисс словно прочла ее мысли.

– Да, это тяжело, не стану отрицать. Но, дитя мое, подумай о выгодах пребывания при королевском дворе! Двор – средоточие всего, Нисса. Здесь живут власть и удовольствия. И, главное, придворные джентльмены. – Накинув капюшон на голову, Блисс с помощью лакея, который уже протягивал руку, выбралась из кареты. Критическим взором она оглядела дом, снятый мужем. – Оуэн, ты, наверное, шутишь? Это же просто деревенский сарай. Неужели ты действительно хочешь, чтобы мы жили здесь?

Выйдя из кареты, Нисса сжала руку тети. Блисс ответила племяннице улыбкой.

– Нам повезло раздобыть хоть какую-то крышу над головой! – раздраженно воскликнул граф Марвуд. Устроиться при дворе и в обычных обстоятельствах нелегкая задача. А явиться ко двору, когда король собрался снова жениться, – вообще неразрешимая, мадам! Я видел, как тут дрались из-за возможности поселиться в амбаре. Или, может быть, вы предпочли бы делить кров с овцами и коровами?

Нисса фыркнула. Дядя Оуэн умел быть очень убедительным, если нужно. Обычно он предпочитал делать вид, будто все решает тетя Блисс, не подозревая, впрочем, что она давным-давно научилась вить из него веревки. Нисса попыталась разрядить обстановку.

– А мне кажется, домик очень милый. Я никогда не жила в городе.

Блисс, до которой наконец дошло, в каком они положении, смягчилась:

– Уверена, Оуэн, что ты сделал все, что было в твоих силах. Но почему мы торчим на улице? Давайте войдем в дом и посмотрим, что у нас есть.

Внутри дом оказался лучше, чем предполагала Блисс, но, разумеется, не столь хорош, как ей хотелось. Они вошли в тесный холл, чтобы подняться на второй этаж по узкой лестнице.

– Библиотека расположена в передней части дома, а гостиная сзади, – терпеливо объяснял граф. – На нижнем этаже кухня, хотя еду нам будут доставлять из соседнего трактира. Ваше три спальни, на последнем этаже будут располагаться слуги. К дому примыкают сад и конюшни. Ничего лучше в данных обстоятельствах подыскать невозможно.

Блисс кивнула.

– Скоро мы все равно уедем в Гринвич, – сказала она с надеждой в голосе. – Нам ведь не придется жить тут целую вечность?

– Дом в Гринвиче побольше, – с улыбкой согласился граф. – Его уже сняли до нас, но кто-то умер, и поэтому они не смогли приехать. А я успел как раз вовремя, чтобы его перехватить. Снял его еще в апреле. Даже если нам придется ездить в Лондон, дом в Гринвиче будет в самый раз. Он окружен собственным парком. Я тебе уже говорил об этом?

– Нет, милорд, не говорили. Твое описание, безусловно, облегчит нам пребывание в Ричмонде.

За разговорами они вошли в гостиную, где стены были отделаны деревянными панелями. Огонь уже весело горел в камине, разожженный смотрителем дома, который уже ожидал их. Мебель была простой, но, к облегчению и удовольствию Блисс, все оказалось чистым и опрятным.

– Когда же мы пойдем ко дворцу? – беспокойно спросила Нисса.

– Не раньше завтрашнего дня, – ответила тетя. – Как мне сказали, супруга Энтони Брауни устраивает смотр фрейлинам. Я слышала, что она строга, но справедлива. Думаю, пажи тоже будут под ее руководством. – Графиня строго взглянула на племянников Уиндхем. – Вам обоим придется вести себя, как полагается, – предостерегающе сказала она. – Особенно тебе, Филипп! Ты наследник отца и ни в коем случае не должен компрометировать графский титул Лэнгфордов. Король оказал твоей матери великую честь, определив тебя в услужение королеве Анне.

– Тетя, меня обучали светским манерам, – надменно произнес Филипп Уиндхем. – И я прекрасно понимаю, что от меня требуется. Я не уроню своей чести или чести моей семьи!

– Ты молодец, и мы еще будем тобой гордиться, – сердечно сказал Оуэн Фицхью и похлопал племянника по плечу, нарочно не замечая разгневанного взгляда, который бросила на него супруга.

Но Блисс не собиралась уступать.

– Филипп, тебе следует соблюдать осторожность. Сначала думай, потом говори! – укоризненно воскликнула она.

Юный лорд Уиндхем догадался придержать язык, заметив, как подмигивает ему дядя.

– Да, мадам, – смиренно ответил он.

Тем временем день близился к вечеру. Блисс распорядилась подать быстрый ужин, чтобы ее подопечные отправились спать пораньше.

– Хотя принцесса Клевская пока не прибыла, – предупредила она, – сегодня, вероятно, последняя ночь, когда вы сможете хорошенько выспаться.

Четверым кузенам предстояло делить одну спальню на всех. Ниссе же досталась крошечная комнатка, куда едва помещались кровать и ее сундуки. Из Риверс-Эдж с ней приехала горничная по имени Тилли, ей предстояло спать на небольшой выдвижной кровати.

– Тесновато тут, госпожа Нисса, – без обиняков заметила Тилли. – Конура у собак моего отца была и то побольше!

Отец Тилли был главным егерем в Риверс-Эдж. Служанка была искренней, честной девушкой, очень миниатюрной, приятной, но простоватой наружности. Ее льняные волосы были аккуратно заплетены в косу, которая болталась за спиной. Карие глаза смотрели очень внимательно, и в них искрился ум.

– Мы тут надолго не задержимся, Тилли, – пообещала Нисса.

– Горничная графини говорит, что завтра вы прямо с утра отправитесь во дворец засвидетельствовать почтение королю и предстать перед начальницей всех фрейлин. Нам лучше прямо сейчас решить, что вы наденете. Помяните мое слово, утром будет не до того!

Нисса кивнула. Тилли была девушкой практичной и рассудительной. Она служила у нее уже десять месяцев. Горничную подыскала ей Харта, любимая камеристка матери, которая сама обучила девушку всем тонкостям услужения. Тилли приходилась Харте племянницей и выросла в Риверс-Эдж. Горничная и ее хозяйка были ровесницами.

– Мы должны произвести хорошее первое впечатление, – задумчиво сказала Тилли. – Но и дерзость в наши планы тоже не входит, не так ли? – Она покачала головой, отвечая на собственный вопрос. – Цвет бургундского вина? Нет. Яблочно-зеленый? Не совсем то, как мне кажется.

– А тот чудесный фиалково-синий, как раз в тон моих глаз? – спросила Нисса горничную. – Мне очень пойдет. Что думаешь, Тилли?

– Да, но мне кажется, вы привлечете к себе слишком много внимания. А ведь вы новенькая! Оно вам нужно, госпожа? – Тилли свела брови в напряженном размышлении. Вдруг ее лицо просияло. – Бархатное, персикового цвета! Вот что нам нужно! И вы, госпожа Нисса, наденете его с той прекрасной нижней юбкой, кремовой с золотым шитьем. Достану их из сундука прямо сейчас да разглажу, если помялось. И все увидят вас такой, какая вы есть – красивой и богатой молодой леди. А сейчас отправляйтесь-ка в постель, да постарайтесь уснуть. Завтра рано вставать. Утром вам нужно будет выкупаться, а я уложу вам волосы. А теперь позвольте, я помогу вам раздеться, а потом займусь своим делом – буду готовить к утру ваши платья да нижние юбки.

Разве сможет она сегодня уснуть, думала Нисса. Слишком велико было волнение. Тем не менее стоило ей опустить голову на подушку, сон овладел ею. Когда на следующее утро Тилли разбудила хозяйку, было еще темно и в комнате стоял жуткий холод, поскольку камин еще не разожгли. Нисса свернулась под одеялом калачиком, сопротивляясь попыткам Тилли ее растормошить.

– Госпожа Нисса, я приготовила вам ванну, она не может ждать, – настаивала Тилли. – В таком холоде вода быстро остынет. Лучше вам поспешить, а то она, чего доброго, покроется льдом!

– Ну и пусть, – пробормотала Нисса, глубже зарываясь в спасительное тепло одеял. В постели было так уютно! Она вскрикнула, когда Тилли рывком стянула с нее одеяло. – Нет! – Она отчаянно пыталась вырвать одеяло из рук горничной и снова натянуть на себя.

– Быстро в ванну, – твердо сказала Тилли. – Неужто вы собираетесь опозорить Уиндхемов из Лэнгфорда, представ перед королем и его великолепным двором в таком виде, госпожа? Вы грязная с дороги, и от вас плохо пахнет. Да если тетя Харта об этом узнает – и, уж поверьте мне, эта сплетница Мэйбелл, которая прислуживает леди Блисс, доложит ей незамедлительно – так вот, тетя спустит с меня три шкуры. Вы же не хотите, чтобы до этого дошло, госпожа Нисса, ведь правда, не хотите? – увещевала Тилли. – Видит бог, я выбиваюсь из сил ради вас!

Нисса рассмеялась:

– Твоя правда, Тилли!

Она выбралась из-под одеяла и сбросила ночную сорочку. В спальне стояло небольшое круглое дубовое корыто. Слегка поеживаясь, Нисса села в теплую воду. Иногда Тилли рассуждала совсем как Харта, и казалась старше своих лет. Зато временами бывала такой уморительной!

– Я должна уложить вам волосы, – виноватым тоном предупредила Тилли. – А сейчас они в дорожной пыли.

Ответить Нисса не успела, потому что горничная вылила на голову своей хозяйки ведерко теплой воды.

– Остальное делайте сами, – сказала она. – Так мы управимся быстрее.

– Давай скорее, – попросила Нисса, выбивая зубами дробь.

В комнате было ужасно холодно. А уж сидеть с мокрыми плечами… Схватив кусок мыла, Нисса поспешно вымылась и ахнула, когда Тилли вылила ей на голову второе ведро воды, чтобы смыть мыльную пену.

Потом Тилли намылила ее волосы во второй раз, тщательно прополоскала и наконец приказала:

– Вылезайте, госпожа, быстро!

Обернув Ниссу большим полотенцем, горничная набросила второе полотенце ей на голову и принялась энергично промокать волосы. Нисса тем временем растиралась грубой тканью. Тилли предложила хозяйке снова забраться в постель, чтобы согреться, и подала ей еще одно небольшое полотенце.

– Продолжайте сушить волосы, госпожа, – велела она. – Я схожу вниз и гляну, не найдется ли нам чего-нибудь поесть, прежде чем настанет пора одеваться.

Спасаясь от царившего в комнате холода, Нисса натянула одеяло как можно выше. Она промокала свои длинные темные волосы до тех пор, пока вода не ушла. На стуле на другом конце комнаты были аккуратно разложены ее нижние юбки, корсаж и платье, на котором не наблюдалось ни малейшей замятости. Должно быть, Тилли трудилась полночи, чтобы все это разгладить, виновато подумала Нисса. И все ради того, чтобы хозяйка произвела благоприятное первое впечатление при дворе. Какое сокровище эта девушка! Мама всегда говорила, что хорошая камеристка – это дар божий, да только Нисса пропускала ее слова мимо ушей. Лишь сейчас поняла!

Тилли ворвалась в комнату с подносом в руках.

– Знаете, когда я шла вниз, у меня почти не было надежд, – сообщила она как бы между прочим. – Но не иначе, как Бог был на моей стороне, послав мне эту одноглазую старуху на кухне, которая сказала, что она местная повариха. Она дала мне чудесный горшочек овсянки, свежий хлеб прямо из печи, масло, мед и пряное вино, разбавленное водой. Все для вас, госпожа! – Тилли поставила поднос на колени Ниссе. – Ешьте все до последней крошки. Если верить Мэйбелл, вам здорово повезет, если получится поесть еще хоть раз до самого вечера. Она говорит, что при дворе едят мало.

– А ты? – спросила Нисса горничную. – Ты достала что-нибудь съестное для себя? – Она отправила в рот ложку овсянки.

– Я поем после того, как вы уедете, госпожа, – ответила Тилли. – Мэйбелл говорит, что вы, вероятно, проведете здесь еще несколько ночей, потому что новая королева еще не приехала. Фрейлины, семьи которых живут неподалеку, обычно возвращаются домой, чтобы передохнуть. Но лишь только приедет королева, все станет по-другому. Так говорит Мэйбелл.

– Я рада, что Мэйбелл такой кладезь сведений, – сказала Нисса, и ее глаза весело заблестели.

– Да она вся позеленела от зависти, точно горох, – фыркнула Тилли. – Конечно, ее хозяйка – графиня, но при дворе этих графинь пруд пруди. А сама леди Блисс никогда не прислуживала королеве. А вот моя хозяйка будет королевской фрейлиной! Бедняжка Мэйбелл разрывается между завистью и обычным желанием давать мне указания, потому что я молодая девушка, как и вы, госпожа.

– Тяни из нее все сведения и сплетни, какие сможешь. И из других слуг, с которыми сумеешь завести дружбу, – поручила Нисса горничной. – Я мало знаю, как устроена жизнь, Тилли, и ты это понимаешь. Думаю, что мне придется все это внимательно слушать, чтобы пробиться при дворе. Мама сказала, что это мой шанс, и я не хочу ее разочаровывать.

Тилли кивнула с понимающим видом.

– Не беспокойтесь, госпожа Нисса. Мы отлично приживемся при дворе. А теперь скорее доедайте завтрак, прежде чем сюда явится ваша тетя и отругает нас за медлительность.

Нисса, доедая хлеб и допивая вино, выбиралась из постели. В комнате было по-прежнему холодно, но девушка чувствовала себя намного лучше после того, как искупалась и поела. Тилли помогла ей надеть мягкую льняную сорочку со стоячим воротником, отделанным по краю кружевом. Потом натянула на ножки хозяйки чулки тончайшей вязки, закрепив их подвязками с шелковыми розовыми бутонами. Затем была очередь атласного корсета и нескольких нижних юбок, поверх которых следовало надеть каркас из тонкой проволоки с подушечками-подкладками. Поверх этого шла кремовая атласная нижняя юбка, затканная золотыми стрекозами и маргаритками, складки которой аккуратно расправлялись по обручам. А потом горничная подала ей бархатную юбку персикового цвета, которая спереди разделялась надвое, демонстрируя нижнюю юбку в наилучшем виде. Наконец поверх корсета Тилли закрепила бархатный лиф, расшитый золотыми нитями, жемчугом и крошечными сверкающими топазами. Вырез у лифа был очень низкий, и верх широких колоколообразных рукавов заворачивался внутрь его нижнего края.

По моде того времени молодые девушки носили волосы свободно распущенными на прямой пробор. Из соображений аккуратности, не говоря уж об элегантности, Тилли забрала длинные волосы хозяйки в золотую сетку. Затем, присев на корточки, горничная надела ей на ножки туфельки – кремового цвета и с круглым носом.

Тилли встала, чтобы полюбоваться делом своих рук, и удовлетворенно кивнула.

– Я принесу шкатулку с драгоценностями, госпожа. Осталось только это, чтобы ваш наряд заблестел…

Когда Тилли вернулась со шкатулкой, Нисса выбрала две нитки прекрасных жемчугов кремового оттенка. Одна нить была длиннее, чем вторая, и обе спускались ниже выреза платья. На пальцы правой руки Нисса надела два кольца – одно с жемчужиной, второе с топазом, и захлопнула крышку шкатулки.

– Убери ее, Тилли! – велела она. – Сегодня мне хватит и этого. Это ведь не перебор?

– Нет, госпожа Нисса. В самый раз. – С этими словами Тилли убрала шкатулку в хозяйкин сундук.

В дверь спальни постучали, и просунулась голова Мэйбелл. Горничная сделала большие глаза, увидев Ниссу.

– Ох, ну и прехорошенькая же вы, молодая госпожа, – восхищенно вздохнула она. – Ваша тетя ждет внизу. Все готовы ехать.

Тилли подала Ниссе светло-коричневый бархатный плащ, подбитый кроличьим мехом, а затем и перчатки.

– Идемте, миледи, – быстро сказала она, двигаясь с таким проворством, что Мэйбелл пришлось посторониться. Тилли подмигнула Ниссе, когда Мэйбелл, раздраженно бормоча себе под нос, вынуждена была пуститься им вслед чуть ли не бегом.

Они быстро, но осторожно спустились по ступенькам. Нисса не могла насмотреться на элегантный наряд тетки. В свои тридцать три Блисс все еще была ослепительно-красивой женщиной. Бархатное платье глубокого синего цвета, расшитое золотыми и серебряными нитями и жемчугом, подчеркивало сапфировую синеву глаз. Презрев требования моды, Блисс уложила сияющие белокурые волосы в пучок, сколотый на затылке золотыми шпильками.

– Не вижу резона прятать мои прекрасные волосы под этими уродливыми чепцами, – часто говаривала Блисс, улыбаясь затем обожающему ее супругу. – Оуэн этого не одобряет, – заканчивала она, будто мнение мужа в этом вопросе хоть что-нибудь для нее значило.

А тем временем Блисс внимательно разглядывала племянницу, потом одобрительно улыбнулась, после чего и Нисса, и Тилли хором испустили вздох облегчения.

– Очень хорошо, дитя мое. Ты выглядишь безупречно. Элегантно и ни в коем разе не кричаще. Сразу видно – молодая девушка со средствами и из хорошей семьи, а не предприимчивая особа, которая явилась ко двору, чтобы подцепить мужа. Такие только и думают, чтобы привлечь внимание какого-нибудь глупого щеголя!

В глазах Ниссы блеснули смешливые искорки.

– Я полагала, что меня для того и отправили ко двору, чтобы я нашла здесь супруга, – поддела она тетю, и дядя Оуэн фыркнул.

– Ты приехала сюда, чтобы служить королеве, – невозмутимым тоном заявила Блисс. – Но если тебе посчастливится встретить здесь джентльмена, который увлечет тебя и покорит твое сердце, а потом попросит твоей руки… и окажется для тебя подходящим женихом… Что ж, девочка, это совсем другое дело!

Нисса рассмеялась.

– Вот, значит, как тебе посчастливилось поймать дядю Оуэна – при дворе?

– Я встретила твоего дядю в доме твоего отца, – строго заметила Блисс.

– Мы праздновали шестнадцатый день рождения твоей матери, – добавил граф Марвудский, которому тоже хотелось поведать племяннице свою историю. – Блисс и Блайт, а также тетя Дилайт приехали в Риверс-Эдж именно по этому случаю. Хватило одного взгляда на твою тетю, и я пропал. Совсем как Ник Кингсли, который был очарован Блайт.

– И вы влюбились с первого взгляда, дядя? – Нисса никогда не слышала историю их знакомства, и она показалась ей захватывающе романтичной.

– С первого взгляда, – тихо ответил дядя Оуэн. Его глаза были прикованы к жене. – Ведь все так и было, дорогая?

Блисс ответила ему таким взглядом, какого Нисса никогда у нее не замечала.

– Да, – задумчиво протянула она, но затем, вспомнив, где они находятся, спохватилась. – Почему мы стоим здесь, на сквозняке в коридоре? Нам нужно торопиться ко двору. – Она повернулась к Тилли. – Ты хорошо поработала, девочка. В следующий раз, как буду писать сестре, дам о тебе самый лестный отчет. Харта очень хорошо тебя обучила, так что может гордиться!

– Благодарю, миледи, – Тилли присела в реверансе. Потом набросила на Ниссу плащ, аккуратно расправила складки и защелкнула застежки в виде золотых лягушек.

– А где мальчики? – спросила Нисса, когда они выходили из дома.

– Дожидаются нас на улице, – ответила тетя. – Эдмунд и мой Оуэн поедут на козлах с кучером. Ехать нам недалеко.

Два кузена Ниссы взобрались на козлы и уселись спиной к кучеру, а обе женщины тем временем подошли к карете. Нисса рассматривала братьев – такими нарядными она их никогда не видела. У Филиппа были темные волосы и светлые глаза, как у отца; светловолосый Джайлз пошел скорее в мать. На них были короткие штаны черного бархата, в разрезах в ткани сиял белый атлас подкладки. Чулки были в черно-белую полоску, черные кожаные туфли оканчивались закругленными узкими мысками. Камзолы, также из черного бархата, были расшиты жемчугом, а поверх них одинаковые кожаные куртки длиной до колен, без рукавов, но с буфами на плечах. У каждого на шее висела золотая цепь с медальоном, на котором красовался фамильный герб. На поясе у обоих болтался усыпанный драгоценными камнями маленький кинжал; голову покрывала плоская шляпа черного бархата, украшенная страусовым пером.

– Вы оба такие красивые! – восхитилась удивленная Нисса.

– И ты тоже, сестрица, – ответил Филипп Уиндхем.

– Смотри, Нисса! – возбужденно воскликнул Джайлз. – Теперь у меня есть собственный кинжал! – Он достал оружие из ножен, чтобы она могла видеть. Рукоять была инкрустирована гранатами, крошечными алмазами и жемчужинами.