Проклятие женщины

Повисла напряжённая тишина. Было слышно, как на Варшавском шоссе шумят машины. Отец и сын смотрели друг другу в глаза около минуты. Роман не мог понять, зачем родитель даёт ему сильнодействующее снотворное, но на сумасшедшего он не походил. В итоге Рома решил, что ему терять уже точно нечего. Даже жизнь уже принадлежит не ему, а опухоли размером с небольшой апельсин, которая завтра утром потребует очередной дозы цитрамона.

Роман сгрёб таблетки в ладонь и бросил в рот. Тремя большими глотками осушил стакан воды.

Сонливость накатила спустя полчаса. Рома успел приготовиться ко сну. Стоило коснуться лицом подушки, как он почувствовал, что проваливается во тьму. На мгновение он испугался, что умирает. Он видел какие-то невнятные образы: проезжавший по небу поезд, из окон которого летели лифчики; город, жителями которого были лисы, они ходили на двух лапах, с портмоне и сумочками; длинный и тёмный подвальный коридор, по которому шла похоронная процессия с факелами; окна на экране компьютера, которые беспрестанно открывались и открывались, а он не успевал их закрыть; красная машина, мчавшаяся через поле наперегонки с кактусом. Затем наступила тьма, душу поглотило иррациональное спокойствие, словно всё будет хорошо. Рома лежал и слушал умиротворяющий стук собственного сердца. Подумал, что скоро оно прекратит биться. Совсем. Тогда он также будет лежать в гробу, во тьме, слушать тишину и вспоминать, что когда-то у него в груди билось сердце. Затем Рома неожиданно перенёсся за стол. На белоснежной скатерти стоял чайный сервиз, выкрашенный в чёрный цвет. В чашках разлита мутная жидкость – по виду кровь. Запахов не было, как и полагалось во сне. С каждой стороны стола сидели люди. Они беседовали. Когда же заметили нового гостя, разом умолкли. Рома непринуждённо начал говорить, смотрел в лица этим людям, но не мог запомнить ни единой чёрточки, даже какой-нибудь детали одежды. Он вообще не понимал и не осознавал того, что произносили его губы, словно был сторонним наблюдателем. В какой-то момент понял, что с его телом проводят малопонятные манипуляции. Попытался открыть глаза, но веки отяжелели. С четвёртой или пятой попытки у него, наконец, получилось их немного приоткрыть. Отец приматывал к его голове мобильники. Коричневой липкой лентой. После череды бреда, которым наградила его ночь, Рома понял, что это тоже сон. Под утро он слышал, как собиралась на работу Варя. Она ходила по квартире и распевала песенку мышонка. Затем Рома услышал, как клацнул дверной замок. В следующий раз он вернулся в сознание оттого, что в ухо давило. Роман перевернул голову. В щёку упёрлось что-то пластмассовое. Сил открыть глаза не было – снотворное ещё действовало.

В этот момент Рома осознал, что нет привычной и обыденной, утренней головной боли, от которой хочется лезть на стену или выстрелить себе в висок. Моментально спала сонливость. Роман рывком сел. На улице светило утреннее солнышко. Под окном на ветке сидела ворона. Одеяло лежало на полу, простынь сбилась.

Головная боль отсутствовала. Роман сидел и прислушивался к ощущениям. Ждал, что она вот-вот явится. Однако минуты шли, а её всё не было. Рома пощупал голову. Она вся оказалась бугристой, обмотанная липкой лентой…

Рома выскочил в коридор, подбежал к зеркалу. Трусы висели на исхудавшем теле. Голова выглядела жутко. Она оказалась обмотана липкой лентой, под которой выделялось пять мобильников. Сразу вспомнился сон, который, оказывается, и не был сном. Рома начал срывать ленту, но это получалось плохо. Тогда он прямо в трусах бросился на кухню, где достал нож и принялся резать скотч. Некоторые из кусков больно отрывались вместе с волосами. Роман громко матерился. Такого поступка от родителя он не ожидал. Издеваться над своим больным ребёнком…

– Ты здоров, – услышал Роман голос отца за спиной.

Он медленно повернулся. Нож блестел в утренних лучах. Под ногами валялись мобильники и куски липкой ленты, оторванные вместе с волосами.

– Ты чокнутый псих, – процедил Рома сквозь зубы. – Урод моральный! Я сейчас…

– Ты здоров! – повторил отец.

Роман не сразу понял, что родитель не задавал ему вопрос, а утверждал.

– Ну… – стушевался он. – Голова не болит.

– Потому что нет у тебя там больше опухоли! – глаза отца блестели от слёз. – Ты здоров!

Роман сдёрнул последний кусок липкой ленты. Глупо посмотрел на валявшиеся под ногами мобильники. Уже несколько лет не бывало такого, чтобы по утрам не болела голова. Очень редко она болела терпимо. Иногда с постели он бежал к унитазу, где рвал кислым желудочным соком. Изредка падал в обморок.

Но никогда, ни разу, он не просыпался абсолютно здоровым.

Роман посмотрел на отца. Чувство ненависти поостыло. Он ещё не верил в чудесное исцеление, однако чуял, что здесь не всё чисто.

– Что произошло? – Рома положил нож на кухонный стол.

– Собирайся, – сказал отец. – Мы едем на томографию. Я хочу убедиться, что ты здоров.

Чтобы пройти без записи и без очереди, отцу пришлось выложить кругленькую сумму. Целую зарплату по меркам провинциальных городов. Уже через пару часов Роман держал в руках бумагу с печатью, где чёрным по белому утверждалось, что он совершенно здоров.

Однако, к тому времени он и сам это чувствовал. Пропала извечная усталость. Зрение немного улучшилось, всё утро мучил аппетит. Кожа, прямо на глазах, приобретала нормальный цвет.

Когда сели в машину Рома уставился на отца округлившимися глазами.

– Что ты сделал? – спросил он.

– Да так… ничего особенного, – отец вставил ключ в замок зажигания и повернул. Мотор отозвался глухим рыком.

– Ничего особенного?! – Рома смотрел на отца и не мог поверить, что всё происходящее – правда. Как совсем недавно не мог поверить и в рак мозга последней стадии. – Ты меня вылечил! За ночь! Это называется «ничего особенного»?

– Я отец или где? Сказал же: ты не умрёшь, – он посмотрел в глаз сыну, снял автомобиль с ручника.

Они выехали с парковки больницы, крутнулись через несколько узких улочек, после чего оказались на Садовом кольце.

– Папа, если я что-то и в чём-то понимаю, – начал Роман. – То ты обладаешь какими-то сверхестественными знаниями и умениями. Ты способен вылечивать рак и ты…

Он замолчал, так как не знал чем закончить. Вообще все произнесённые слова казались слишком пафосными, неживыми, вычурными. Они походили на шутку. Да только заключение врача говорило само за себя.

Отец даже не улыбнулся. Он мельком посмотрел на сына. Его глаза оставались серьёзными. Хотя после сказанного Роману и самому хотелось рассмеяться.

– Ты здоров и этого более чем достаточно, – сказал отец. – У меня есть немного денег, я могу тебе помочь здесь устроиться. Затем и сестре твоей поможем сюда перебраться. Там вы ничего не добьётесь. Если где и есть жизнь и возможности – так они в Москве. Хочешь?

– Я хочу узнать, что ты со мной сделал, – произнёс Роман медленно, словно пробуя слова на вкус.

Он вытащил лист, развернул и снова пробежал глазами по строчкам. Совсем недавно он смотрел в похожую бумагу. Там был его смертный приговор. В этой же Роман видел своё второе рождение. Чудеса бывают только в сказках, поэтому он хотел понять, что с ним сделал отец.

– Сынок, не все вещи доступны для понимания. Не все вещи нужно понимать. В некоторые нужно просто верить и…

– Папа, что ты со мной сделал! – со сталью в голосе произнёс сын. Пятым или шестым чувством он понимал: надо во чтобы то ни стало, вытащить из отца способ чудесного избавления от рака. Даже ему, далёкому от бизнеса и медицины обывателю, понятно: за этим кроются феноменальные возможности. Он и сам удивлялся собственным мыслям. Любой другой бы прыгал от счастья, начал бы новую жизнь, поверил в Господа.

Отец долго не отвечал. Следил за дорогой. Роман уже хотел повторить вопрос, когда он, наконец, сказал:

– Меня ведьма кое-чему обучила.

Рома подумал, что ослышался. Округлившимися глазами посмотрел на родителя и переспросил:

– Чего-чего?

– Когда Варя умирала, я встретил ведьму. Она меня кое-чему обучила. Именно благодаря этому умению я и спас Варю. А теперь тебя.

Роман отвернулся и несколько минут смотрел на проплывавшие за окном дома, на пешеходов, на цветастые вывески. Жизнь, порою, разворачивается на пятачке. Ещё месяц назад он думал, что здоров, а по утрам с ним попросту происходит какая-то ерунда. Затем обследование, неизлечимый диагноз, слабая надежда… А теперь он едет в машине с человеком, который утверждает, что излечивать смертельные болезни его научила ведьма.

Однако Рома верил своему отцу. Даже у людей, которые самостоятельно избавляются от рака, болезнь не проходит за ночь. Всему требуется время.

– Расскажи подробнее, – сказал Рома.

– Не нужны тебе эти знания, – помотал головой отец. – Нехорошие они. Могут…

– Папа, расскажи мне всё, что ты знаешь! – потребовал сын. – А я уже решу, нужны они мне или нет.

Они на мгновение встретились взглядами. Затем отец принялся следить за дорогой.

– Ты мне не поверишь, – предпринял он ещё одну слабую попытку.

– После того как самым чудесным образом избавился от рака последней стадии за одну ночь? Да я теперь поверю во что угодно!

– Как хочешь, – отец пожал плечами. – Значит, рассказываю с начала, – он включил поворотник и перестроился в правый ряд. – Когда Варя попала в аварию, в социальных сетях мне написала странная дамочка. Она предлагала помочь моему горю. Я, естественно, согласился. Когда тонешь, хватаешься и за соломинку. Встретились мы на «Дмитровской». Она сказала, что ведьма и готова мне помочь. Безвозмездно. Я, естественно, не поверил. Ни в первое, ни во второе. Ведьм не бывает, так же как не бывает бесплатного сыра. А ведьма, которая хочет помочь бесплатно это вообще что-то с чем-то… Абсолютная фантастика.

Машина остановилась на светофоре. Рядом тормознул кабриолет с откинутым верхом. Его динамики рвала музыка. В машине сидело четверо молодых людей одетых слишком легкомысленно для такой поездки, а водитель и вовсе в майке. Все в солнцезащитных очках, с модельными причёсками. Их скулы нервно двигались перекидывая жвачку с зуба на зуб, в самом начале драйвового припева все четверо подпрыгнули на сидениях, взмахнули тонкими руками. Начали подпевать. Загорелся зелёный. Мощный мотор дорогого кабриолета взревел, унося обдолбленных мажоров по дороге жизни.

– Она мне доказала, что ведьма, – продолжил отец. – Она мне исцелила ногу…

– А что у тебя с ней было? – уточнил сын. Он обратил внимание, что отец прихрамывал, но с чем это связано, не знал.

– Года четыре назад в метро попал в толпучку. Меня скинули на рельсы. Всё произошло случайно, но от этого не легче. В общем, сломал я стопу, повредил сухожилия и к моменту нашей встречи без палочки передвигаться физически не мог.

– И она тебя вылечила, – предугадал Роман.

– Да. Прямо в метро. Чуть ли не как Иисус… Так и сказала: встань и иди. Я встал и пошёл. Палочку ведьма держала в руках, а я прошёл к эскалаторам и обратно.

Отец замолчал, видимо погрузился в воспоминания. Несмотря на то, что уже два раза сотворил невозможное, первое увиденное чудо до сих пор держало его под впечатлением.

– В общем, после этого она сказала, что я могу сам точно так же помочь своей приёмной дочери. Достаточно лишь приложить к её телу заряженный позитивной энергией предмет. Для этого человек должен наговорить над этим предметом много добрых и ласковых слов. Дала артефакт, при помощи которого такой предмет легко найти. Сообщила, что чем больше я предметов приложу, тем вероятнее излечение и тем меньше последствий останется.

– Что за артефакт? – Роман заёрзал на сидении. Он понимал, что отец рассказывает ему откровенную чушь, которой не место во взрослом, закредитованном и вогнанном в ипотеку, мире. Однако он верил каждому слову.

Отец забрался в карман и достал мешочек с завязками. Вытащил оттуда посеревший человеческий палец. Поначалу Рома подумал, что это муляж, но тут им пришлось остановиться на светофоре. В соседнем авто женщина разговаривала по телефону. Её лицо покраснело, губы быстро-быстро двигались, изрыгая слова. Ладонью она нервно хлопала по баранке. В этот момент палец чуть согнулся.

– Именно так я и понял, что в современном мире самый большой заряд у телефонов, – посмотрел отец на соседний автомобиль. – Люди много говорят в эти устройства. В большинстве своём они имеют нейтральный заряд, иногда встречается негативный, а отыскать положительный попросту чудо. Когда палец сгибается, это означает отрицательный заряд. Когда выгибается – положительный. Чем сильнее он это делает, тем заряд мощнее. В обратную сторону он, кстати, выгибается очень хорошо, словно и нет в нём костей.

Загорелся зелёный, машины тронулись. Палец сразу же распрямился в нейтральное положение.

– А он настоящий? – Кивнул Роман на часть чьего-то тела.

– Настоящий по самое не хочу, – кивнул отец. – Человек должен самостоятельно и по доброй воле отрезать свой указательный палец, чтобы ведьма смогла получить такой артефакт. Как она призналась, в основном это делается на предприятиях. Одурманенный рабочий лезет в станок…

– Не продолжай, – перебил Рома.

– Хорошо, – отец спрятал палец в мешочек и убрал его в карман. Затем включил поворотник и перестроился в левый ряд. – В общем, обладая этим артефактом, я сумел найти положительно заряженные телефоны. Купил их у владельцев за сумасшедшие деньги… А дальше ты знаешь.

– Ты так же обмотал скотчем голову Вари?

– Нет. Я просто положил их рядом с ней и сидел, пока она не очнулась.

– И она ничего не заметила? Не задавала вопросов? – Рома искоса посмотрел на отца.

– Она радовалась диву, а не пыталась его препарировать, – бросил он короткий взгляд на сына. – Чудеса случаются, надо просто в них верить, а не искать причину.

– А с ведьмой что? – не унимался Рома.

– Я её больше не видел, – пожал плечами отец. – Мы посидели, поговорили в метро. Затем я сутки потратил на поиск положительно заряженных предметов, то бишь телефонов. Потом пробрался в палату Вари… сделал, как Мюнхгаузен, чудо…

– Папа, ты просто собака на сене! – Роман даже не верил в удачу, свалившуюся на него в это утро. Казалось, вот-вот проснётся в своей комнате, а голова будет раскалываться от дикой, всепоглощающей боли. – Ты можешь лечить людей! Ты можешь заработать громадные деньги! Жить в…

– Для того, чтобы контролировать огонь, ты должен его создать, – резко перебил отец. – Мы же об этом явлении не знаем ничего! Понимаешь? Не бывает ничего просто так. Неизвестно чем это ещё обернётся…

Роман не слушал родителя. Ему так и хотелось спросить: «Папа, ты дурак?». Иметь возможность излечивать людей, иметь возможность зарабатывать и не пользоваться этим?

– Ведьма тебе просто так подарила это знание! А ты говоришь, не бывает?! Ты излечил Варю, и ничего с тех пор страшного не произошло… – Роман осёкся, слишком поздно сообразив, что полгода назад скоропостижно скончалась мать Вари, супруга отца.

Их подрезала белая машина отечественного производства. Отец ударил по тормозам. Сзади посигналили.

В таких случаях водители выплёскивают на людей столько бранных слов, что порою не хватает запаса и приходится выдумывать новые. Отец же промолчал.

Теперь Роман начал понимать, отчего тот стал безмолвным. Зарядить негативом окружающие предметы очень легко. А потом самому же и придётся страдать. Злые люди всегда несчастны и болезненны.

Рома почувствовал, как по сердцу пробежал холодок. Поговорка, что слово – самое сильное оружие, заиграло новыми красками. Теперь он по-настоящему осознал всю силу, которой владеет. Безграничная мощь, которая может как созидать, так и калечить. Каждый человек обладает громадным даром, но тратит его впустую. Впрочем, ничего удивительного. Многие люди единственную жизнь тоже не ценят.

– Нельзя использовать такую силу в целях обогащения, – произнёс отец. – Я её использовал два раза, только что бы спасти…

– Кто сказал, что нельзя? – Роман посмотрел на отца, правой рукой покрутил печатку на пальце. – Ведьма? Ты об этом не упоминал.

– Ты не понимаешь, – отмахнулся он. – Это не просто сила… это природная мощь. Ничего не происходит просто так. Если ты забираешь из банка хоть сто рублей денег, то в банке становится на сто рублей меньше. Понимаешь?

Отец пристально наблюдал за дорогой. Видимо чувствовал фальшь в собственных словах. Рома понимал, что отец попросту боится. Свалившаяся мощь и вправду поражала своими возможностями.

– Банк не обеднеет, если забрать из него сто рублей, – сказал Роман.

Минут десять ехали в тишине, каждый погрузился в свои мысли. Отец вёл медленно, видимо крепко задумался над словами сына. А, может быть, жалел, что всё рассказал ему.

– Мы сделаем бизнес, – тихо произнёс Рома, и сразу же уверенно повторил. – Мы сделаем бизнес.

– Я не хочу… – начал отец.

– Ты не хочешь помочь людям? – перебил сын. – Ты не хочешь помочь тем, кому уже никто не в состоянии помочь?

Машина остановилась на светофоре. Роман посмотрел в глаза отцу.

– Зря я тебе рассказал, – прошептал родитель. – Ничем хорошим это не закончится. Большая сила налагает большую ответственность. Ты же хочешь выступить поперёк бога…

– Когда это ты стал набожным? – Рома приподнял брови.

– Когда увидел чудо.

– Что ж… – хмыкнул сын. – Значит я убеждённый атеист, который просто хочет дать людям ещё один шанс. Ты со мной?

Отец долго не отвечал. Роман уже начал расценивать это молчание как отказ. Снова остановились на светофоре. Справа пристроилась жёлтая машина с шашечками на крыше. Водительское окно было слегка приоткрыто, поэтому Рома услышал, как водитель кричал в трубку:

– Ты дура тупая! Ты куда мне дала заказ?! Ослица безродная! Нет там такого дома! Что значит позвонить? Слышь, коза…

Загорелся зелёный. Таксист сразу же ударил по газам.

– Давай попробуем помочь людям, – отец произнёс эти слова медленно, словно пробовал на вкус. – Мне надо было вообще тебе ничего не рассказывать… – в очередной раз пожалел он. – Теперь же остаётся лишь не дать тебе натворить глупостей.

Отец достал палец, спрятанный в мешочке, протянул сыну. Роман принял артефакт. Часть человеческого тела на ощупь оказалась твёрдой словно камень. Спрятал в карман. Прикоснулся к печатке на пальце. На мгновение показалось, что турмалин чуть-чуть нагрелся.

– Маме надо позвонить, – сказал Рома. – Она же там, наверное, себе места не находит…

– Нет, – резко произнёс отец. – Как ты ей объяснишь, что излечился за одну ночь?! Чего молчишь? Не знаешь? Вот и я не знаю. Я сам сегодня ей позвоню и скажу, что тебя положили на обследования. Скажу, что телефоны там запрещены… Позвонишь через месяц. Это более правдоподобно.

– Она же волнуется!

– Я её успокою, скажу, что шансов много и вообще сказали не волноваться, это чуть тяжелее, чем вырезать аппендицит. Мне она поверит. А ты позвонишь через месяц и скажешь, что полностью выздоровел. Не втягивай её в это дело… не распространяй эти знания. Это явно не те вещи, о которых должны знать широкие массы. Тем более если ты собрался на этом делать деньги.

Перед уходом на работу отец зашёл на кухню попить водички. Роман сидел с телефоном за столом. Рядом стояла кружка, на дне которой осталось несколько глотков чая.

– В твоём телефоне будущее показывают? – попытался пошутить отец.

Рома поднял глаза от экрана.

– Пытаюсь найти всё про наш потенциальный бизнес.

– И что отыскал?

– Ничего, – честно признался сын. – На данный момент я не представляю, как мы его откроем.

На губах отца мелькнула и тут же погасла улыбка. К своим пятидесяти он уже знал, что преждевременная радость – к беде.

– Уберёшь на кухне? – он пошевелил ногой, разбросанный на полу мусор. – Все эти телефоны, можешь продать, хотя не думаю, что за них много дадут. Их ценность была совсем в другом. Кстати, забыл сказать. Обычный пакет с застёжкой нейтрализует заряд. А точнее не даёт ему распространяться по округе. Находишь заряженный телефон и упаковываешь его в такой пакет. Иначе палец будет постоянно в изогнутом положении. Да и мобильник разрядишь.

– Чего?! – расширились глаза Ромы. – Пакет?!

– Да, – удивлённо взглянул на него отец. – А что тут такого?

– Я бы поверил, если бы ты сказал… свинцовый ящик, например. Или металлический, в крайнем случае. Но пакет…

– Ты уроков ОБЖ наслушался о ядерных взрывах? – улыбнулся отец. – Причём здесь свинцовый ящик?!

– Как-то не верю я, что пакет… – Рома встал и взял воткнутый за батарею пакет-майку, показал отцу. – …не пропускает эту энергию.

– Он и воду не пропускает.

– Это разные вещи.

– А откуда ты это знаешь? Ты вообще хоть что-нибудь об этой энергии знаешь? – поинтересовался отец. – Именно поэтому я и говорю, что зря ты берёшься заниматься вещами, в которых ничего не понимаешь.

– Не начинай, а?!

Отец удручённо махнул рукой и буркнул:

– Ладно, пошёл я на работу.

Рома остался в квартире один, причём запертым – запасных ключей ему никто не выдал, а попросить он забыл. Поначалу собрал телефоны, оторвал от них скотч. Потом вспомнил об отрубленном пальце в кармане куртки. Достал его и поднёс поочерёдно к каждому из аппаратов. Лишь возле последнего, кнопочного и с антеннкой, палец несильно выгнулся. Этот мобильник Роман оставил, остальные же без сожаления выбросил в мусорное ведро. Как подсказывал его опыт работы, за всю эту гору старенького хлама он бы выручил смешную сумму. При условии, что эти телефоны в столице вообще кто-нибудь бы купил. Как сказал отец, ценность этих вещей была совсем в другом.

Несколько часов Рома просто лежал на диване, смотрел в потолок, крутил на пальце печатку с турмалином и думал обо всём одновременно. В голове ещё плохо укладывалось, что он совершенно здоров. А ещё он не мог представить, каким образом использовать свалившиеся способности. Не открывать же клинику «Лечение мобильниками»? Всё больше и больше он склонялся к идее открыть бизнес ведьмы. Только самой ведьмы не было, а становиться ведьмаком не хотелось. Рома уже много лет работал с людьми и знал, что это достаточно тяжёлый труд. Поэтому работать с ними ещё и на магическом поприще желания не было совсем.

Пилиликнул телефон, оповещая о новом спаме в почтовом ящике. Роман удалил письмо. Затем нашёл в телефонной книге номер матери. Несколько минут смотрел на экран и размышлял, стоит ли звонить. Мать, конечно, будет на седьмом небе от счастья, но потом у неё однозначно возникнут вопросы. То же самое и с сестрой. Лучше всё же выждать немного и сказать, что операция прошла успешно. Роман листнул список абонентов. Нашёл запись «Любимая». На секунду задумался, стоит ли вообще звонить?

Он нажал «вызов». Катя долго не поднимала трубку. Роман уже подумал, что она на лекции. В этот момент из динамика послышался шум улицы.

– Здравствуй, Свет очей моих! – произнесла запыхавшаяся Катя.

Роман замялся, не зная с чего начать.

– Алло?

– Привет, – он не понимал, отчего ему так тяжело далось это слово. Впервые он не знал о чём поговорить с этой женщиной. Покрутил печатку с чёрным турмалином. – Не отвлекаю?

– Из института иду, – Катя заметно повеселела. – А ты где?

– В Москве.

Несколько мгновений Роман слушал шум машин из родного города, затем всё стихло, и он расслышал стук каблуков преподавателя. Он встал, подошёл к окну. Листья столичных деревьев уже окончательно облетели. Дворники собирали их в чёрные мешки.

– А что ты там делаешь? – наконец поинтересовалась Катя.

– Меня отец в гости пригласил, – соврал Рома. – Он бизнес собирается открывать. Вот и решил, что я буду ему лучшим помощником.

Катя тяжело вздохнула.

– Как-то ты так странно… Ничего не сказал… Ты точно в Москве?

– Точно, – улыбнулся Роман. – Точнее и быть не может. Я тут немного поживу. Всё наладится, потом тебя заберу.

– Не хочу я в Москву. Тяжело там. Лучше ты возвращайся.

На мгновение Роман почувствовал практически непреодолимое желание прыгнуть в поезд и вернуться домой. Мысленно отругал себя за такое малодушие.

– Да ладно! – он смотрел на прохожих под окном и не верил собственным ушам. Неужели в России есть люди, которые не хотят жить в столице? – Тебе здесь понравится. Да и зарабатывать можно в разы больше. Если же у нас с бизнесом всё выгорит, то тебе и вовсе работать не придётся!

– Жаль, что не хочешь вернуться… – произнесла Катя. Рома достаточно хорошо её изучил, чтобы распознать: она ошарашена его отъездом. – Аккуратнее там, – сказала она. – Прошу, не…

Связь оборвалась. Рома проверил баланс. Оказалось, что он выговорил все деньги. Несколько минут ждал, что преподаватель перезвонит, но телефон так и остался безмолвным.

Рома снова завалился на диван. Телефон бросил рядом. Покрутил печатку с турмалином. Он был уверен, что всё сделал правильно, однако душу терзали странные сомнения и волнения. Словно у ребёнка, сбежавшего из-под опеки родителей. Рома включил телевизор, начал смотреть передачу про ремонт. Попытался отвлечься и у него получилось. Вскоре разговор с Катей показался чем-то далёким и несерьёзным. Впрочем, как и сама Катя. Неожиданно, даже для самого себя, он понял, что никогда не любил эту женщину. Однако принять эту мысль он не мог. Странное чувство шевелилось в груди, настойчиво твердило, что следует вернуться в родной город.