Ядерная зима

– Страшно, – сказала Вика. – Живешь, живешь… А потом тебя разрезают, эксперименты ставят…

– Наверно страшно, – согласился Руслан. – Я сам недавно на практическом занятии «Распознавания спящих» препарировал девушку. Под поезд попала и… В общем ниже груди у нее ничего не осталось. Так она еще и очнулась, а затем ко мне на стол попала. Я вскрывал грудную клетку, а она лежала и смотрела. Дошел до головы, оживилась… – он тяжело вздохнул. – Шепнула «быстрей». Если б не грозило исключение никогда б не притронулся к спящему.

Вышли санитары с охранниками. На столе-каталке лежало тело. Когда проезжали мимо, Вика заметила черно-бурые пятна на лице покойника.

– Типичный пример трупа, который залежался и долго оставался незамеченным, – услужливо пояснил Руслан, хотя Вика и сама поняла – запах остался мерзкий. – Скажу по великому секрету, – он хитро подмигнул. – Что среди тех гор трупов, что там навалены, очень тяжело высмотреть разлагающийся, потому чаще всего приходиться полагаться на обоняние. Идешь, принюхиваешься. Почувствовала запах – запоминаешь номер палаты, а утром сообщаешь этим молодцам. Там они и без тебя вычислят, какой уносить, а какой пусть полежит. Они вышли? Вышли. Что надо сделать? – ответа не дождался. – Нажми вон ту кнопку, включи датчики движения.

Начался первый рабочий день.

Первым делом Руслан рассказал, как пользоваться пультом управления. Среди нескольких десятков кнопок запомнились лишь две – кнопка аварийного закрытия всех дверей и кнопка вызова спасателей. После Евгения Порфирьевна вызвала к себе, подписать с десяток различных бумаг, среди которых оказалась и подписка о неразглашении.

– А это зачем? – поинтересовалась Вика.

– Обычная бюрократия, – отмахнулась начальница.

Руслан пояснил новой напарнице, что по правилам полагается делать обход шесть раз: три днем и три ночью, но на деле ночью никто и никуда не ходит. Делают три обхода днем, а по ночам, как и полагается людям, спят. Утром, до приезда санитаров, обход и смена закончилась.

– Вряд ли у меня получится заснуть рядом с таким количеством покойников, – призналась Вика.

Охранники спецхрана сидели за вахтой, пили кофе. Евгения Порфирьевна безвылазно находилась в кабинете.

– Сможешь! – ободрил напарник. – Я так же думал первый раз. Скажу честно – действительно половину ночи не спал. Потом привыкаешь.

– Осознание, что рядом лежат покойники способные ожить… Несколько страшит. Куда там спать?! Да, да, – остановила Вика пояснения. – Евгения Порфирьевна говорила, что здесь полная автоматика. Да и сами спящие обычные люди. Поначалу.

– Если кто-то очнется, тут запищит, – указал Руслан на пульт. – И в любом из случаев не прозеваешь.

– Зачем тогда два охранника да с такими зарплатами?

– А ты бы согласилась работать здесь одна за мизерные деньги? – в свою очередь поинтересовался напарник. – Я лично б ни за что. Тут иногда такое увидишь… Три ночи потом уснуть не можешь. Я мертвецов полюбил. Честно! Они мертвы, понимаешь? Эти же, – махнул в сторону темных коридоров. – Живы! Какая-то странная и непонятная нам сила возвращает покойников к жизни. И они, когда «просыпаются», понимают это. А теперь представь, на что способен мертвый человек? Отсюда и требования безопасности. В случае чего ты связываешься со мной по рации. Например, погнался за тобой спящий…

– И такое, может быть?! – вздрогнула Вика.

– В теории да. На практике маловероятно, – успокоил Руслан. – Здесь потому и не требуется роты спецназа, что всю работу выполняет автоматика. Вскоре, как мне кажется, и двух охранников будет много. Кстати, год назад, когда я пришел сюда, смена состояла из четырех человек.

Так молодые люди болтали все утро. Праздное времяпрепровождение, когда за это платят не малые деньги. Вика была настолько счастлива, будто три миллиарда нашла, а не на работу устроилась.

Руслан ясно и доходчиво, объясняя по несколько раз, повторил, как пользоваться пультом управления. Самым тяжелым стал журнал учета. Требовалось прочитать штамп, что ставили на ногу трупа, внести в электронный журнал, не забыв указать номер палаты. Простенький компьютер, встроенный в пульт управления, постоянно подглючивал и зависал, потому элементарное на первый взгляд действие оказалось не так-то и просто.

В одиннадцать Руслан сказал:

– Пора идти на обход. Значит: сейчас, вечером и завтра утром, пойду я. Не будем тебя шокировать и пугать в первый раз, потому пойдешь днем. Договорились?

– Да. Естественно, – поспешно согласилась напарница.

И тихо добавила:

– Хотя какая разница?! Все равно ведь время лишь по часам видно.

Руслан, взял фонарик с рацией, хитро подмигнул и отправился в ближайший из коридоров. Вика, переключая камеры, наблюдала, как он шел строго по центру и останавливался напротив каждой решетки ненадолго – лишь убедиться, что там по-прежнему лежат тела, и никто не совершил «побег», как на местном сленге называется неполное пробуждение спящего. Мозг оживает, но вскоре вновь умирает. Обычно это короткий промежуток времени, когда спящий успевает лишь сползти с нар. Автоматика на такие слабые потуги не срабатывает (иначе, как пояснил Руслан, спокойно пить кофе на вахте не получится – сигнализация поминутно разрывается, реагируя на малейшее движение; собственно так поначалу и было, но когда обозначились первые «законы пробуждения» уровень чувствительности датчиков снизили).

Пройти по одному коридору занимало около пятнадцати минут, потому менее чем через два часа напарники сидели за вахтой и разговаривали. Никаких экстраординарных случаев – все тихо, мирно и спокойно, чему Вика несказанно радовалась. Руслан рассказал несколько душуледенящих историй о первых спецхранилищах, когда слабая автоматика и неизвестные повадки спящих создавали столько опасности, что нападение на охрану являлось обыденностью. Совсем недавно, когда дома мертвых построили по всей России, и они приобрели широкую известность, спящие стали спокойнее. После пробуждения понимали, где очутились и чем являются.

Ближе к четырем часам дня наступило время дневного обхода. Проверив работоспособность, Вика зажала рацию в левой руке (Руслан снисходительно улыбнулся, мол, все мы так начинаем), а фонарик в правой и отправилась в коридор, куда ходила с Евгенией Порфирьевной. Первая палата напомнила виденный накануне сон. С замиранием сердца осветив дергавшуюся наяву и во сне девушку, Вика не заметила признаков движения, поспешила дальше. Запах в коридоре стоял… не сильно противный. Руслан пообещал, что кандидат на «отправку» чувствуется задолго.

Виктория старалась идти быстро и оттого почти бежала, лишь мельком заглядывая в палаты и освещая пол в центре. В каждой она видела маленькие, тускло светящиеся точки – глаза покойников. Казалось, что сейчас раздастся стон и…

Это похоже на то, когда идешь мимо маленькой и брехливой собаки. Знаешь, что она сейчас начнет гавкать, но все равно пугаешься заливистого лая. Непроизвольно Вика ускоряла шаг, ожидая подобного, но страшней.

Ничего не произошло. Никто не напал, не застонал, не покусал. Чуть спокойней она прошла следующий коридор, а к последнему добралась с полным равнодушием. Ноги устали, нервам надоело ждать. Фонарик Вика начала проводить по нарам палаты, а если видела интересное, то задерживалась. Показалось, увидела знакомого, слесаря из цеха, где когда-то работала. Пригляделась, но так и не поняла он или нет. Смерть иногда меняет лица до неузнаваемости.

Так дошла до последней палаты второго коридора, третьего этажа. Осветив пол палаты, застыла будто парализованная. В центре, лицом к ней, на животе лежал труп. Одну руку вытянул в сторону выхода, и смотрел, не отрываясь, ей в глаза. Кровь в голове успокоилась и Виктория поняла, что это всего лишь «беглец». Пальцы на руке заскребли по полу, словно он хотел таким образом добраться к ней.

Рация непроизвольно потянулась к лицу. Опережая, из динамика донесся голос Руслана:

– Не пугайся. Все нормально, – успокоил напарник. – Этот спящий тут лежит давно. Он какой-то частично оживший. Его отказываются забирать. Кроме как глазами и пальцами на руке ничем шевелить не может. Хоронить не положено – ведь очнулся ж! Вот и лежит, ни туда, ни сюда. Возвращайся.

Взглянув на спящего, Вика отправилась обратно, уверенная, что ей специально не сказали об этой «находке». Проверку устроили.

Когда вернулась к вахте, Евгения Порфирьевна уже ушла. Ее рабочая смена, в отличие от вахтеров-охранников, продолжалась восемь скучных, длинных, монотонных часов.

Остаток дня молодые люди провели в ничегонеделании. Вечером Руслан сходил на обход, и предстояла ночь, которой Вика боялась больше всего, хоть и понимала, что время суток определяется исключительно по часам.

– Я наверно пободрствую, – сказала она, когда напарник достал спрятанные за шкафчиками в раздевалке раскладушки.

– Не придумывай! – махнул он рукой. – Я сам думал, что не усну. Действительно, часов до двух заснуть не мог, а потом природа взяла верх. Вырубился как миленький и никакие мертвецы не снились.

– А вот в этом я точно сомневаюсь. Давай пободрствуем, пока хоть немного спать не захочется? – попросила Вика.

– Хорошо, – согласился он. – Давай.

Напарники вновь присели за вахту и несколько минут неловко молчали.

– Слушай, – медленно сказала Виктория. – Я не пойму, для чего нужна эта форма? Перед кем в ней ходить?

– Перед спящими, – незамедлительно ответил Руслан. – Я тоже вначале недоумевал для чего переодеваться, оказалось действительно надо. Во-первых, – пустился он в пояснения. – Чтоб спящие не пугались когда «просыпаются». Она действует чисто психологически, мол, человек в форме, шутки шутить не будет. По этой же причине спецбригады в белых халатах. Якобы врачи.

– И работает?

– И-и-и-и-иногда, – зевнул Руслан. – Может, все же поспим? – с надеждой посмотрел он.

– Нет, – сказала, как отрезала, Вика. – Хочешь – ложись, а я не могу понять, как можно спать, когда под боком столько потенциально живых трупов?! Тем более, после того, что ты о них днем сказал.

– А что я о них днем сказал? – наморщил лоб Руслан.

– Будто они не совсем мертвые.

– Не совсем мертвые, – хмыкнул напарник. – Та-ак. И что тебя в этом напугало?

– То, что они способны на все! Я раньше об этом попросту не думала. А ведь они действительно способны НА ВСЕ! Просто когда я раньше смотрела телевизор и слышала, что спящие (или как их называют эти, прибабахнутые, американцы, «зомби») натворили что-нибудь, то не верила. Теперь же… – многозначительно замолчала Вика.

– А ты вот о чем, – грустно улыбнулся Руслан. – Мне смешно смотреть телевизор, когда рассказывают, что спящие белые и пушистые кролики, хотя на самом деле это лишь полуправда. Они белые и пушистые, но песцы. А рассказывают специально, чтоб народ не боялся. Вот ты, раньше о спящих слышала, но тебе было все равно, есть они или нет. Они были где-то далеко, почти на другой планете. Теперь же… Вообще существует даже классификация. Если интересует, расскажу, – Вика угукнула. – Спящие, как и трупы подразделяются на два вида. Первый вид трупов – «жмуры». Их-то мы и ищем. Второй вид – «сони» – это те, что не разлагаются и не «просыпаются». Их и отправляют в отстойник на нижние этажи. Их больше всего. Покажу тебе как-нибудь, сколько этого добра там уже накопилось. «Сонь» не дают хоронить, так как иногда они все же «просыпаются». Теперь спящие. Первый вид это так называемые «зомби». Это о них говорят по телевизору. Они медленно разлагаются, кровь у них сворачивается, конечности практически не слушаются, мышцы коченеют и становятся деревянными. Частично работает центральная нервная система и периферическая. Я, если честно, вообще не понимаю, как они могут существовать без десяти остальных. Однако существуют же! Правда, когда начинает разлагаться мозг… Нам один раз показывали в универе это существо. Человеком это назвать невозможно. И зря ты американцев обзываешь. Поверь, Это невозможно назвать иначе чем «зомби». И Это действительно бросается на людей. Я стоял перед бронированным стеклом, а оно бесновалось и билось о него, пытаясь до меня добраться. «Просыпаются» они приблизительно через несколько недель после смерти. А вот второй и самый интересный вид спящих – это «живые».

Примечания