Бледнокровная Луна

Закончив читать, Виктор стал невольно вслушиваться в мрачные скрипы старого дома. У сыщика появилось острое желание покинуть дом и как можно скорее оказаться на открытом воздухе. Выйдя и обойдя здание, он оказался на заднем дворе.  Там находилась огромная яма, дно которой уже давно заросло невысокой травой. От ямы тянулась старая извилистая тропинка, которая направлялась к вершине холма, а дальше терялась из вида в небольшой роще. Взглянув на карту, Виктор понял, что тропинка вела в долину Аликато. Взяв старые записи, он решил не задерживаться в этом гнетущем месте и, сев в машину, поехал обратно в город.

13

Виктор зашел в комнату Альмеды. Стены помещения были обиты мягким уплотнителем, а кровать, стул и стол были привинчены к полу. Размышляя о найденных записях в старом доме, Виктор обратился к Альмеде.

– Альмеда… Вы… Тебе здесь уютно? – неожиданно для себя, спросил он.

Все было и так ясно, без глупых вопросов. Кому понравится находиться в комнате, где обычно держат душевнобольных?

К большему удивлению Виктора, девушка широко улыбнулась.

– Меня все устраивает. Пускай я не помню, что со мной происходило и где жила, но это место кажется таким… Таким настоящим, – сказав это, Альмеда неуверенно коснулась поверхности стола, будто ожидая, что тот растворится.

– Ты же знаешь, что не обязана участвовать в сеансе гипноза? – спросил Виктор и снова удивился себе.

«Зачем я это говорю? Ведь гипноз теперь единственный способ получить информацию от Альмеды». Виктор был единственным человеком, который хорошо относился к Альмеде. Виктор верил Альмеде. Интуиция говорила, что Альмеда жертва, а не преступник. Девушка села на стул и продолжила ощупывать стол, не глядя на Виктора, она продолжила говорить:

– Я хочу узнать о себе что-то помимо видений, которые вползают в сознание, словно тараканы, когда гаснет свет.

Виктор не понимал Альмеду, поэтому промолчал. Он не понимал ее психического состояния и поэтому молча вышел.

14

Следующий допрос должен был произойти в поликлинике. Туда привезли Альмеду. Вскоре появился Виктор, ему пришлось ждать некоторое время, прежде чем войти.

– Обязательно меня приковывать к кровати? – с беспокойством спросила Альмеда.

– Обязательно. Вы можете вытащить катетер и умереть от потери крови, а может, еще что-нибудь похуже, – пробурчала медсестра.

Явно слова медсестры не успокоили Альмеду, от чего она еще сильнее разволновалась. Виктор подошел к ней и мягко коснулся ладони. Улыбнувшись, он пообещал, что все будет хорошо.

В палату вошел доктор Шор, сделал легкий укол Альмеде и сменил физиологический раствор на раствор с препаратом. Через некоторое время Альмеда почувствовала, как стены вокруг медленно стали вращаться, хотя она сидела неподвижно. Затем она стала громко смеяться и даже заигрывать с Виктором. Доктор успокоил ее, затем в дело вступил психиатр, который негромко стал делать внушения. Шло время, а результата не было. Через час что-то изменилось. Альмеда выпрямилась и села. Хотя ее руки все еще были прикованы к постели. Внимательно оглядев всех присутствующих, Альмеда, заговорила. Виктор подметил, что ее голос изменился, он стал спокойным и ниже тонном.

– Что я здесь делаю? – спросила Альмеда.

– Задавайте свои вопросы, Виктор, у нас мало времени! – напомнил психиатр.

От внимательно и спокойного взгляда Альмеды у Виктора побежали мурашки по спине. На несколько мгновений он растерялся.

– Альмеда, расскажите, что произошло после того, как из дома ушел ваш отец.

– Отец… Он перестал быть для меня отцом уже очень давно…

15

Рауль пропал на целый день, и его не было дома всю следующую ночь, и только утром следующего дня он вернулся. После своего возвращения Рауль сильно изменился. Настолько, что люди из деревни стали подшучивать. «Гонсалеса подменили!» – так судачили соседки. Наиболее завистливые говорили, будто он продал душу за золотые самородки. Рауль перестал здороваться со знакомыми, словно не узнавая их. Потом Рауль объяснял перемену своего поведения ушибом головы. Он утверждал, что во время прогулки по лесу споткнулся и сильно ударился головой. После этого он стал страдать частичной амнезией и мигренью. Но я стала замечать много других странностей, которые стали происходить в присутствии Рауля. Например, годовалые дети в его присутствии плакали и кричали без остановки, до тех пор, пока Рауль не уходил на достаточное расстояние. То же самое происходило с собаками, кошками, птицами и другими животными. Они словно сходили с ума и убегали с воплями и лаем от Рауля. Необычным была перемена отношения Рауля к жителям Монте-Курто. Раньше он откровенно недолюбливал селян, но теперь стал им симпатизировать и даже нанял Каталина, чтобы девушка приносила ему свежую газету. Но странности на этом не закончились. Наша семья, практически полностью разорившиеся после переезда, вдруг разбогатела. Раулю, каким-то образом удалось заполучить много золота в виде золотых самородков. Все долги были выплачены, и, казалось бы, наша семья должна начать жить спокойной счастливой жизнью. Моя мать – Бланка, по ее словам, пыталась узнать об источнике денег, но Рауль не рассказывал об этом никому. По ночам втайне он уходил в лес, который рос рядом с нашим поместьем. Я знаю, что он ходил к старому колодцу, а потом возвращался с тяжелым и мокрым мешком, содержимое которого прятал в подвале под увесистым замком…

Что?!

Кто там внизу?!

Все затаили дыхание, когда Альмеда замолчала. Внутри нее нарастало что-то ужасное. Она закричала из-за всей силы, словно сами демоны ада пришли за ней. Медсестра и психиатр попытались ее уложить в кровать, но девушка не поддавалась. Послышался треск, разрывающегося браслета. Виктор понял, что может произойти худшее. Альмеда пыталась сорвать с себя катетер! Он бросился к ней и схватил за освободившуюся руку. В комнату на звуки борьбы вбежало несколько медсестер, но Альмеде удалось сорвать с себя катетер. Пока девушка сопротивлялась, кровать постепенно покрывалась багровыми пятнами. Виктор испачкал в крови Альмеды лицо. Но он не растерялся, сделав из ремня жгут, он мертвой хваткой держал Альмеду. В хрупкой девушке силы оказалось так много, что ее с трудом смогли удержать двое мужчин и несколько медсестер.

Одна из медсестер смогла сделать укол успокоительным, и Альмеда сдалась.

16

– Я хочу, чтобы меня сняли с этого дела, – обратился Виктор к Хавьеру в участке.

– Тебя напугал инцидент в поликлинике?

– Нет. То, что мы делаем с Гонсалес…

– Отлично. Мне уже сообщили, что Альмеда в порядке, благодаря твоей помощи она потеряла немного крови. В следующий раз Шор обещал использовать таблетки.

– В следующий раз? Хавьер, нам нужно остановиться! Перед нами наивная девушка, которая потеряла память. Что мы можем от нее узнать?!

– Виктор, мальчик мой, не забывай, что и другие сыщики работают над этим делом. Им приходится куда сложнее, чем тебе сейчас. А ты только работаешь с сумасшедшей девкой. Подбери слюни и продолжай работать.

– Раз так, то я требую поменять отношение к девушке. Зачем наручники? Что она может сделать?

Хавьер пообещал смягчить режим пребывания девушки. На этом все.

Виктор понимал, что Хавьер пытался им манипулировать, но, наверное, ему нужен был небольшой пинок, чтобы взбодриться.

17

Виктор снова вернулся к анализу слов Альмеды. Казалось странным, что совпадениям не было конца. Для Виктора становилось понятным, что Альмеда сумасшедшая, но пока ее слова идеально согласовывались с другими фактами по делу. Он нашел две большие зацепки в словах Альмеды: старый колодец и подвал дома Гонсалесов.

Долина Аликато была огромной, и найти старый колодец в нем было практически невозможной задачей, но зная, что колодец находится рядом с деревней Монте-Курто, старой часовней, а также домом Гонсалесов, то территория поисков сильно сужалась. Виктор поставил три отметки на карте. При помощи циркуля он измерил расстояние между точками.

«Пабло в своих записях говорил, что шел целый день, до тех пор, пока не достиг колодца…» – размышлял Виктор. – «И в силу своего возраста Пабло мог пройти пешком не более двадцати километров».

Виктор снова взял циркуль и нарисовал овал с радиусом в двадцать километров на карте. В центре овала находился дом Гонсалесов. Было ясно, что Пабло двигался к месту, которое было расположено между деревней и часовней. Виктор обвел небольшой участок леса.

«Где-то здесь и находится колодец!»

После последнего посещения дома Гонсалесов у Виктора оставалось стойкое нежелание возвращаться туда и тем более спускаться в подвал. Виктор решил оставить это на «сладкое».

Также Виктор заметил, что Альмеда говорила о золотых самородках, которые «спасли ее семью от нищеты». О золотых самородках говорил и Пабло, когда описывал содержимое ведра, которое он вытянул из колодца в долине.

У Виктора нарастало ощущение, что его пытаются обмануть: пустить по ложному следу. Но зачем Альмеде так поступать? Теоретически Альмеда могла подкинуть поддельные записи, зная, что этот кабинет и дом будут проверять.

«Зачем Альмеде умышленно повторять слова из записей Пабло? Какую игру она задумала? Пытается манипулировать ходом расследования?», – размышлял Виктор, сидя за столом при включенной лампе. После разговора с Хавьером прошло уже несколько часов.

– Послушай, братишка, ты так надорвешь себя. Тебе нужно расслабиться, – обратился Габриэль. Он имел длинные светлые волосы, прямой нос и ясный взгляд. Габриэль продолжил:

– Пойдем выпьем, ты все расскажешь. Хватит пялиться в документы, как последний д*бил.

Виктор хмыкнул. Он знал, что Габриэль был прав. Виктор провел весь вечер молча в баре. А когда вернулся домой, то ему приснился странный сон. Утром Виктор не смог вспомнить суть сна, но выспаться ему не удалось.

Все остальные дни расследования Виктора мучили ночные кошмары.

18

Утром следующего дня, Виктор с большим нежеланием все-таки снова отправился к дому Гонсалесов. Невольно он громко сглотнул, когда вспомнил, о спуске в подвал здания. Однако к его огромному облегчению, вход в подвал блокировала тяжелая железная дверь, которую нельзя было открыть без сварочного аппарата, поэтому Виктор направился на задний двор дома.

«Там же где и была», – усмехнувшись, подметил Виктор, посмотрев на край огромной ямы, в которую можно было свалиться с концами. Вид этой загадочной пропасти на заднем дворе дома не давал Виктору покоя. «На кой черт нужна эта волчья яма? Ведь в нее легко угодить ночью и уже не выбраться!».

Виктор встал у края, чтобы разглядеть содержимое дна. Он не удивился, если увидел бы в яме белеющие старые кости. Но внизу находилась только грязь и трава.

На холме, который было хорошо видно с южного фасада старого дома, кто-то спугнул целую стаю ворон, и те шумно целой тучей полетели в долину. На небе появилась большое темное облако, которое предвещало грозу. Виктор невольно поежился. Он достал карту и еще раз взглянул на три отметки. «Где-то здесь…» – размышлял Виктор.

Поднявшись на холм и пройдя через заросли полыни и вереска, Виктор заметил вдали темный силуэт здания. Подойдя ближе, он понял, что это была старая конюшня. Крыша конюшни уже полностью развалилась. Здание было также забыто и заброшено, как и сам дом Гонсалесов. Виктор не рискнул входить в здание, побоявшись, что остатки крыши могут свалиться ему на голову. Через небольшое окно Виктор увидел белеющие кости лошадей.

«Но почему? Ведь люди, которые здесь жили, не могли все исчезнуть в одночасье. А ведь здесь, очевидно, было много прислуги. Да и почему лошади не сбежали сами? Их намеренно убили?» – думал Виктор, поднимаясь по холму.

На самой вершине он увидел, что на противоположной стороне холма начиналось болото. Значительно левее, согласно карте, находилась часовня, а рядом с ней – кладбище, где был похоронен Пабло Гонсалес. Справа находилась старинная дубрава, а за ней, значительно дальше – деревня Монте-Курто. Это означало, что колодец находился в лесу. Немыслимо представить, чтобы колодец был выкопан на болоте или рядом с кладбищем.

Погода оставалась пасмурной, однако из-за долгой ходьбы Виктор сильно захотел пить. Невольно он вспомнил о записях Пабло Гонсалеса. В лес вела извилистая тропинка, которая в какой-то момент делилась на три направления. Все три ответвления тропинки направлялись в разные стороны. Первая направлялась куда-то влево, согласно карте, она должна была привести к кладбищу рядом с часовней, та, что направлялась вправо – заканчивалась у берега небольшого ручья. Виктор решил пойти прямо, дальше, все сильнее углубляясь в лес. Он верно выбрал путь и уже через четверть часа заметил вдали колодец.

19

Виктор подошел к колодцу. Все было так, как описывал Пабло. Рядом с колодцем стояло старинное ведро, прикованное к цепи. Виктор нервно сглотнул, но все-таки устремил свет фонарика на дно колодца. Он не смог разглядеть дна: свет фонаря не смог рассеять кромешную тьму. Ручка с шумом заскрипела, и Виктор медленно опустил ведро на самое дно колодца. Прошло несколько минут, но ничего не произошло. Затем он медленно потянул ручку в обратную сторону и поднял ведро на поверхность. В ведре была лишь мутная вода, которую нельзя пить. Виктор с облегчением выдохнул.

«Дополнительно доказательства фальсификации!» – думал Виктор. Ничего странного он не обнаружил и поэтому решил отправиться к Клаудии и снова расспросить ее о колодце.

20

– Ты не послушал меня и теперь пожалеешь! – прокряхтела Клаудия.

– Что ты имеешь в виду? – рассеянно спросил Виктор. Ему нужно было выпить чего-нибудь горячего после слякоти в долине и странного холода, который он ощущал рядом с колодцем.

– Скоро сам узнаешь… Каждое летнее солнцестояние в долине рождается ужасное создание. Я знала о двух охотниках, которые стерегли проклятый колодец, но теперь они мертвы. Семья Дэнеску много поколений боролась с безобразными созданиями. Немногие были посвящены в их тайну, кроме меня и Красного Рыцаря.

– Красный Рыцарь?

Клаудия проигнорировала вопрос Виктора и продолжила говорить:

– Последним из братьев я видела Корнела. Он рассказал, что ищет худую девушку с черными волосами. Затем он рассказал о бледнокожих слизнях из колодца. Думаю, что Корнел спятил из-за кончины брата. Еще рассказал, что он и его брат вышли на след древней секты, члены которой поклоняются чудищам, словно те были богами.

«Я и Флорин», – сказал мне Корнел Дэнеску в один из мрачных вечеров. – «находились на небольшом холме, с которого перед нами открылся вид на колодец. Нам пришлось ждать назначенного часа, когда из глубины леса к колодцу вышел сгорбленный человек в капюшоне. Мы хотели проследить за ним, чтобы обнаружить остальных дьяволопоклонников! Неизвестный достал из-за пазухи сверток и положил на край колодца. Это была жертва! Когда неизвестный ушел в чащу леса, мы приблизились к колодцу. В свертке находилось тело мертвого ребенка. Мы переглянулись. Я достал нож, а Флорин ружье. Из глубин колодца донесся заунывный вой, а затем появилось почерневшая, раздутая до неимоверных размеров голова чудища, которая словно выросла из темноты. Мне удалось метнуть в бледнолицее создание нож, и я попал ему точно между глаз! Оно опрокинулось и рухнуло обратно в бездну, из которой явилось. Мы пытались снова выследить сектанта, но у нас ничего не вышло».

21

– Клаудия, объясни мне, почему Корнел и Флорин не спустились в колодец и сами не уничтожили всех чудовищ? Почему им не помогали жители деревни? Зачем скрываться, ведь этот колодец, по твоим словам, угроза для всех? – скорее с иронией и издевкой навалил ком вопросов Виктор, желая подчеркнуть мысль, что вся эта легенда всего лишь чепуха, к которой не стоит относиться серьезно. Теперь он был полностью уверен в этом. Однако Клаудия не поняла иронии и серьезно ответила:

– Не недооценивай силу Гиннунгагапа и дьяволопоклонников! Когда-то монахи и Антонио тоже так думали, а в итоге стали марионетками темного божества и пленниками полусна!

Виктор пристально посмотрел на Клаудию, она же запнулась, поняв, что рассказала много лишнего. После этого Клаудия отказывалась что-либо говорить еще.

Пагубное воздействие ночного кошмара было на лицо. Виктору вдруг захотелось ненадолго прилечь. Попрощавшись со старухой, он отправился сначала домой. После небольшого отдыха он снова направился в участок.

Оказавшись в комнате для допроса, он ждал появления Альмеды. Время шло, но девушка не выходила, поэтому Виктор решил посетить ее в своей комнате. Ему было жаль Альмеду, но сейчас его долгом было узнать все, что можно о пропаже 74 селян из деревни Монте-Курто. Виктор приоткрыл дверь в комнату Альмеды. В комнате стоял необычный полумрак. Девушка сидела на кровати, обхватив колени.

– Это ты? Виктор?  – спросила Альмеда трясущимся голосом, кажется, она сомневалась.

– Да, это я. С тобой все нормально?

– Боже, как же я рада, что ты пришел! Без тебя я снова бы оказалась в полном одиночестве.

– Не говори так, ведь у тебя есть родственники и друзья. Пускай ты о них не помнишь, но кто-то наверняка есть. Тем более теперь я здесь с тобой.

– Нет никого. Совсем. Так получилось, пускай моей вины в этом и нет.

– Ты что-то вспомнила?  – догадался Виктор.

– Совсем немного… Я вспомнила время до переезда сюда. Оно было беззаботным в моей и брата жизни.

– Напомните, как зовут твоего брата, – как бы между прочим, спросил Виктор.

– Луис, – ответила Альмеда.  – родители всегда были рядом. Мне казалось, что все было идеальным. Наша семья имеет давнюю традицию содержать лошадей. Рядом с новым домом находится конюшня… Но теперь там опасное место!

– Я был там и не увидел ничего необычного, – подметил Виктор.

– Рада, что ты вернулся невредимым! Теперь там витает дух смерти. Не возвращайся туда больше, – ответила Альмеда, осматривая свои руки, на которых были видны бледные рубцы, оставшиеся на месте глубоких порезов.

– Откуда у тебя эти шрамы на руках?  – спросил Виктор. Из-за смирительных браслетов шрамов не было видно.

Далее следуют слова Альмеды, которые смог вспомнить и записать в своем блокноте Виктор.

22

Я потянула дверную ручку, и дверь в конюшню разразилась ужасным скрипом. Проклиная свою нерешительность, я вошла, высоко держа зажжённую лампу над головой. Напряженно прислушиваясь к полумраку, я затаила дыхание. Мне приходилось бывать здесь и раньше. Раньше мне приходилось часто навещать конюха, чтобы помочь ухаживать за лошадьми и собаками.

Мерцающий свет лампы позволил мне разглядеть груды старых досок, прислоненных к ветхим стенам конюшни.

– Марцо… – я взволнованно прошептала имя старого конюха. И его изуродованное тело я видела на дне ямы.

Пройдя пустые стойла, я заметила, что на полу было разбросано сено, измазанное свежей кровью. От едкого запаха крови у меня закружилась голова, и я чуть не выронила лампу. В дальнем и самом темном углу конюшни что-то громко по-лошадиному фыркнуло, и от внезапности я споткнулась и упала на пол. Из темноты ко мне приближалась черная фигура.

Мне удалось поднять меркнувший фонарь и разглядеть обезображенное и косматое лицо конюха! Его лицо искривила злобная гримаса, достойная чертей готической гравюры. Конюх держал в руке огромный тесак, зловеще блеснувшей в тусклом свете фонаря. Я смогла только выдавить из себя приглушенный визг и закрыть лицо руками, когда Марцо замахнулся тесаком. Мое лицо стало заливать какая-то теплая жидкость, следом я ощутила невыносимую боль. Конюх не прекращал кромсать мои руки тесаком. В привычном мне движении я схватилась за предмет, висевший на шее, и стала молиться.

Все исчезло в темноте: я потеряла сознание. Взамен едкого запаха крови я ощутила горький и душистый аромат полыни и вереска. Открыв глаза, я увидела извилистую дорожку, освещенную тусклым лунным светом. Оказалось, что предмет, который я приняла за крестик и сжимала в ладони, оказался загадочный рубин в форме розы.

– Все это мне приснилось? – растерянно задала вопрос себе, но кровоточившие раны на руках говорили о реальности происходящего. Я разорвала на лоскуты подол своего платья и перебинтовавшись, я обессиленно легла в траву и зарыдала. Луна полностью вышла из-за облаков. Отброшенные лучи света окрасили листья полыни серебром. Подул слабый ветер, и вдали раздался заунывный звон часовни. Легкое дуновение ветра пронеслось по залитой лунным светом поляне и принесло смесь запахов тимьяна и шалфея. Я приподняла голову и увидела перед собой склонившегося Луиса, выглядевшей таким же, как и в ночь своего исчезновения.

– Луис, ты здесь! – воскликнула я, встав и обняв брата. Кисти рук невыносимо болели.

– Зря ты пришла сюда, теперь ты в ужасной беде, – сказал Луис, необычно холодным тоном.

– Луис, где мы находимся?!

– Ты находишься в полусне, и выбраться отсюда непросто.

– Полусон? – переспросила я, не понимая всего ужаса сложившейся ситуации.

– Место, словно поверхность мыльного пузыря, который может лопнуть в любую минуту. Граница между сном и реальностью.

– Луис, нам нужно вернуться домой!

– Я пробыл в пустоте слишком долго и не могу вернуться в реальный мир.

– Что это значит?!

– Альмеда, пообещай мне, что ты не покинешь полусон, иначе пузырь лопнет! – сказал Луис и растворился в воздухе, словно призрак.

23

Очередное погружение в собственные воспоминания вызвали у Альмеды болезненные ощущения. Она переживала события заново. Альмеда сидела, скрючившись и плача в темноте. Виктору стало ясно, что Альмеда бредет, но даже сейчас ему было жаль девушку.

Из ниоткуда подул холодный завывающий ветер. Стены покачнулись, почернели и растаяли. Пол провалился в бесконечную пустоту. Виктор наблюдал за тем, как мимо него пролетали скопления звезд на огромной скорости, он посмотрел вниз, и у него закружилась голова.