Чужой: Изоляция

5

Видения во время криосна оказались для Аманды на диво обыденными.

При обычных обстоятельствах ее сны были хаотичной неразберихой – будто кто-то съел ее жизнь целиком, а после выблевал на яркий цветной ковер.

К примеру, в ночь накануне отлета на борту «Торренса» – сразу после того, как она уведомила Дмитрия и послала сообщение Зуле о том, куда направляется, – ее сны были какофонией картинок и звуков. Знакомых и не слишком. Оглушающий шум, производимый ее сварочным аппаратом. Восход Земли, как его видно из обзорного окна на Луне, только Земля была красной, как Марс. Кофе, пролившийся на жирафа, который выглядел точно так же, как тот, что поцеловал ее во время сафари, когда она еще была девчонкой.

А на следующий день она разделась до белья, забралась в криокапсулу и услышала пневматическое шипение закрывшейся крышки. Машина погрузила ее в криогель, анестетики вырубили ее сознание, и Аманда провалилась в стазис. И в нем сны оказались удивительно прямолинейны, пока ее разум прислушивался к самым ранним воспоминаниям.

…мать держит новорожденную Аманду и поет:

– О, маленький цветок лотоса в тени стены.

О, маленький цветок лотоса вдали, вдали.

О, маленький цветок лотоса, сияет, как луна.

О, маленький цветок лотоса, исчез навсегда.

… пытается спать, пока мамочка ругается с папочкой.

– Чем ты ее кормишь?

– Это называется «Новопит». В нем есть все, что ей необходимо.

– Значит, ты не кормишь ее грудью?

– Мы же договорились, что я не буду этого делать.

– Нет, это ты решила. А я просто согласился.

– Это значит, что мы договорились, Алекс. Если ты не согласен, ты должен сказать об этом.

…мамочка ведет ее домой из парка.

– Алекс, ты здесь? Алекс? Алекс?!

– Черт, мог бы хоть записку оставить…

…идет в школу.

– Почему мамочка не провожает меня в школу, папочка?

– Потому что у твоей матери есть работа.

– А. А у тебя есть работа, папочка?

– Ты не должна называть меня папочкой, малышка. Ты же знаешь, я не твой отец.

– Наверное. Но я почти не помню папочку, и ты мне нравишься.

– Приятно слышать, малышка. Но работы сейчас у меня нет. Я ее все еще ищу.

– Я думала, ты инжньер!

– Инженер, малышка, и я пока еще не он.

– Почему нет?

– Потому что мне нужно ходить в школу.

– Как мне?

– Угу, вроде того. Когда-нибудь я этим займусь.

…мать играет с ней в парке.

– Лови мяч, милая!

– Поймала! Ой, это не папочка?

– Что? Нет, конечно нет, папочка на работе. Он…

– Это папочка!

– Пол?

– Эллен, привет. Эм…

– Почему ты не на работе?

– Потому что они вывели меня из здания, когда уволили…

– Черт возьми.

– …на прошлой неделе.

– На прошлой неделе?

– Слушай, там они все были придурками.

– А тебе было совершенно необходимо сказать им, что они придурки, так что ли?

– Да ладно, я был слишком хорош для той работы, и все это знали.

…поднялась посреди ночи, чтобы попить воды на кухне. Аманда слышит, как дверь квартиры открывается, и гадает, кто бы это мог быть в такое время.

– Где тебя черти носили, Пол?! – ее мать в бешенстве.

– В городе.

– И чем занимался? Ох, твою мать, не парься, я чую по твоему дыханию.

– Мне просто надо было расслабиться.

– «Запредельные горизонты» заканчивают на следующей неделе, а единственное место, куда я смогла встать в очередь, – это «Курц» до Сатурна.

– Я думал, ты его не возьмешь.

– Я и не собиралась – если бы ты не пропил деньги за квартиру. И не отрицай – на данный момент это были наши единственные деньги.

…сидит на твердой скамейке, пока ма разговаривает с офицером полиции.

– Послушайте, миссис Рипли, мы можем выписать мистеру Картеру штраф и отпустить, но если вы не можете выплатить этот штраф, то мы будем вынуждены задержать вашего мужа.

– Не искушайте меня.

– Ма?

– Что такое, милая?

– Мы заберем па домой?

– Надеюсь. Офицер, я выплачу штраф.

– Хорошо. И, вероятно, вам следует посоветовать вашему мужу не затевать драк с людьми, которые крупнее его в два раза.

…сидит под дверью своей комнаты, подслушивая родителей.

– С меня хватит, Пол. Я так больше не могу. Я хочу развод.

– Ты не можешь так поступить, Эллен!

– Правда, что ли? Ну так попробуй меня остановить. Кстати, тебе нужен адвокат, которого ты не можешь себе позволить.

– Ты тоже не можешь.

– А по чьей вине?

…пакует свои вещи в квартире матери.

– Я не хочу идти к Полу!

– Аманда, милая, я должна быть на «Сефории». Мы полетим в Облако Оорт и обратно, а на это уйдет несколько месяцев.

– Почему мне нельзя с тобой?

– Мы с тобой вместе превысим допустимый вес.

…прячется в своей комнате, ожидая, пока Пол прекратит орать и вырубится, чтобы она смогла пройти в кухню и приготовить ужин.

…Пол возвращается домой после собеседования.

– В любом случае я не очень-то и хотел эту работу…

…мать вернулась с «Сефории» с достаточным количеством денег, чтобы уплатить все их долги, и снова начинает ругаться с Полом по поводу новых долгов, которые он наделал за прошедшие девять месяцев.

…год вместе с матерью в оплачиваемом декретном отпуске. Ма сказала Компании, что она – мать-одиночка, хотя Пол по закону считался приемным отцом Аманды, ведь он состоял с Рипли в браке.

– Это была ложь во спасение…

…мать говорит, но Аманда не слышит слов из-за громкого шума – пневматического шипения открывшейся крышки криокамеры. Ощущение было таким, словно она вот только что провалилась в стазис, и одновременно – что она провела там полжизни.

Шипение стихло, сонные видения потускнели в памяти, и Аманда сообразила, что промерзла до костей. Частично это было последствием криосна, поскольку метаболизм тела значительно замедлился, и она чувствовала холод. Частично повинен был криогель, о котором она ничего толком не знала, да и не желала знать. Аманде нравилось разбираться в механизмах, но биологические тонкости ее интересовали мало. Она была инженером, и ей было достаточно знать, как починить сломанное.

Сейчас же она находилась на космическом корабле в качестве пассажира и была рада, что тут все работало.

Перекинув ноги, чтобы сесть прямо на горизонтальной платформе, она обхватила себя руками, не в силах унять дрожь. По рукам и ногам побежали мурашки, а стук зубов, казалось, мог разбудить и мертвого.

Мертвых, впрочем, тут не было – как и живых. Семь других криокапсул пустовали: две были отключены, поскольку на старте их никто не занял, оставшиеся пять предназначались для Кристофера Сэмюэльса, юриста «Вейланд-Ютани» Нины Тейлор и трех членов экипажа «Торренса».

Камеры стазиса находились в центре отсека, расходясь веером от центрального блока. Вдоль стены, напротив каждой капсулы, располагались контрольные панели, центральный монитор и два боковых, поменьше. На каждом экране отображалась одна и та же надпись:

ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ ЗАРЕГИСТРИРОВАЛСЯ

Единственным исключением был монитор, относящийся к ее криокапсуле. На нем мерцало другое сообщение:

ПОЖАЛУЙСТА, ЗАРЕГИСТРИРУЙТЕСЬ

«Похоже, я последняя».

В изголовье ее криокапсулы нашлись простое белое полотенце и карта-ключ с ее изображением и штрихкодом. После того как Аманда стерла с себя, как смогла, криогель, она слезла на холодный металлический пол и подошла к терминалу. Там она вставила карту в паз. Тут же строка на экране перестала мерцать, и сменилась на другую:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ,

А. РИПЛИ!

Она еще раз обтерлась полотенцем – это немного помогло, но ей было необходимо найти какую-то одежду, иначе она рисковала отморозить себе задницу.

Прошлепав в дверной проем, Аманда обнаружила там раздевалку и подошла к шкафчику, на котором значилось ее имя. Когда корабль отбыл с Луны, дверца открылась от касания картой. Внутри, на том же месте, где она их оставила, находились ее вещи.

Учитывая ее профессию, Аманда обычно предпочитала одежду, которая не стесняла движений, которую легко можно было надеть и снять и в которой можно было носить рабочие инструменты. Так что она забралась в зеленый комбинезон с кучей карманов и застегнула молнию. Потом, пошарив в шкафчике, выудила резинку и собрала свои длинные светлые волосы в хвост. Строго говоря, ей не было нужды это делать, потому что сейчас она была только пассажиром. Собирала волосы она обычно для того, чтобы они не мешали во время работы.

Дмитрий даже как-то спросил, почему она их просто не обрежет.

– Во-первых, – ответила она, – собрать их в хвост не такая большая проблема. Во-вторых, ненавижу, как это выглядит, когда я стригусь сама. А в-третьих, ты мне недостаточно платишь, чтобы я могла себе позволить платить за стрижку кому-то другому.

Сейчас, впрочем, ее единственная «работа» заключалась в осмотре бортового самописца, чтобы выяснить, был он подлинным или нет.

Голова слегка заныла где-то в области глаз, напоминая о том, что с тех пор, как она последний раз пила кофе, прошли недели. Так что Аманда направилась в столовую.

Невысокая женщина в очках с важным видом сидела одна за большим круглым столом в центре столовой и ковырялась в миске с чем-то, по виду напоминавшим баланду. Вокруг нее на столешнице стояли оставленные кем-то приборы – пустые кружки, тарелки с крошками, а еще несколько игральных карт, оставшихся от недоразложенного пасьянса.

– Тейлор, – кивнула женщине Аманда, направляясь прямиком к кофейному аппарату. – Доброе утро.

Нина Тейлор скривилась в ответ:

– Рипли. Оно определенно не доброе, и вообще я очень сомневаюсь, что сейчас утро.

Аманда ничего не ответила, но взяла кружку и наполнила ее кофе. Когда она направилась к стулу, на котором раньше сидел тот, кто раскладывал пасьянс, выражение лица женщины смягчилось.

– Извини, – голос Тейлор тоже стал мягче. – Чувствую себя так, словно померла. Не представляю, как вы справляетесь с криосном на регулярной основе.

Пожав плечами, Аманда ответила:

– К этому привыкаешь. Я просто стараюсь вспоминать то, что видела во сне.

Она нахмурилась, сообразив, что сейчас ее сны почти исчезли из памяти.

Тейлор тоже нахмурилась:

– А я не помню снов вообще. Я просто лежала там, и дверь закрылась. А через секунду уже открылась, и я чувствовала себя так, словно кто-то отходил меня молотком. – Она снова потыкала еду в миске. – Что ты помнишь с этого раза?

– Просто множество воспоминаний, роящихся у меня в голове. Знаешь, говорят, что, когда ты умираешь, перед глазами проносится вся жизнь. Так вот, моя жизнь проносится у меня перед глазами, когда я в криосне.

Аманда отхлебнула из кружки. Годы необходимости быстро получить дозу кофеина приучили ее пить кофе без добавок. Заодно они приучили ее ненавидеть вкус плохого кофе, который обычно и был в ее распоряжении. Маслянистая жижа, которую она пила на Луне, была паршивой, но кофе на «Торренсе» заставил ее ностальгировать по лунному.

– Ну, может твой мозг считает, что ты умираешь, потому что замедляется метаболизм? – вздохнула Тейлор. – Кто знает? Я нечасто совершаю дальние перелеты. Большинство официальных представителей не путешествуют дальше кофейного аппарата. Кстати говоря, этот выглядит неплохо. – Она поднялась, и шагнула к кофемашине.

– Внешность обманчива, – сухо сообщила Аманда. – И вообще меня удивляет, что «Вейланд-Ютани» сочли нужным отправить сюда своего представителя.

Когда Тейлор приготовила себе кофе – она бухнула в него тонну сахара, хотя не налила ни капли сливок, – ее голос повеселел, словно беседа на профессиональные темы заставила женщину почувствовать себя лучше.

– Потеря «Ностромо» и его груза обошлась Компании в кругленькую сумму, – сказала она. – Нам важно выяснить, что произошло. Если я смогу закрыть дело с заключением о несчастном случае, будет отл… – оторвав взгляд от кофе, Тейлор оборвала сама себя и виновато посмотрела на Аманду. – Извини, – голос ее потеплел. – Это было бесчувственно с моей стороны. Я понимаю, что твоя мать исчезла пятнадцать лет назад, и ты…

– Все нормально, – Аманда махнула рукой. – У тебя своя работа, у меня своя.

– Да, но я просто выполняю работу.

– Ну так и я тоже. Сэмюэльс мне платит, и всё такое.

– Но я думаю, что для тебя это нечто большее, – сказала Тейлор. Сделав глоток из своей кружки, она состроила гримасу. – И ты права, кофе кошмарный.

– На деле – нет. В смысле, не нечто большее. Кофе и правда кошмарный, – она помедлила. – Давай скажем так, Тейлор: на деле я не слишком жду, что ты закроешь дело отчетом об аварии. Это уже не первый раз, когда меня посылают на охоту за «Ностромо», а пятнадцать лет дерьма и разочарований основательно выбили из меня все иллюзии.

– Это ужасно, – Тейлор выглядела искренне сопереживающей.

Аманда хихикнула:

– Что – моя жизнь или кофе?

– Я бы не взяла на себя наглость судить о твоей жизни, Рипли, – ответила юрист. – Но ты не можешь отказаться от надежды.

– Надежда только ведет к разочарованию. А с меня хватит разочарований, спасибо. Предпочитаю ждать, что Вселенная так и будет меня всю жизнь обламывать. Это экономит ресурс, когда так и происходит.

– Ужасно так относиться к этому.

– Брось, оно не так уж плохо, – Аманда задумчиво отхлебнула кофе и перевернула одну из карт. Там оказалась красная двойка, которую можно было положить на черную тройку. – Во всяком случае, сейчас заплатят мне, а не какому-нибудь жулику. – Она подняла взгляд. – Как я и сказала, это просто работа. Обычно, когда я нахожу ниточку, ведущую к пониманию того, что случилось с мамочкой, деньги текут в каком-то другом направлении. Сейчас мне нравится больше.

– Это так мило, – сказала Тейлор.

– Прости? – не поняла Аманда.

– Ты все еще называешь уорент-офицера Рипли мамочкой.

– Я так сказала? – Аманда моргнула, перевернула туза и положила его над другими картами. – Я и не заметила. Черт, я не думала о ней как о мамочке с тех пор, как мне было шесть. Может, виноваты те дурные сны? Когда я вспоминаю детство, то в нем моя мама… а не уорент-офицер Рипли.

– Твоего отца не было на «Ностромо», не так ли?

– Которого из них? – Впрочем, Аманда тут же добавила: – Хотя без разницы, не было ни того, ни другого. Мой биологический отец ушел, когда мне было три. Я его почти не помню. Мой приемный отец – Пол Картер, но его тоже не было на «Ностромо», к тому же он давно развелся с ма. По правде сказать, я не говорила с ним уже много лет. И не думала о нем, как об отце, со времен их развода. Он был для меня просто Полом, даже когда ма пропала, а он предпринял дурацкую попытку вырастить меня как свою дочь. Так что я сама по себе с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать.

Тейлор улыбнулась.

– Может, ты позволяешь себе немножечко верить?

– На самом деле – нет, – с ударением сказала Аманда.

– Как давно ты не видела свою мать? – спросила Тейлор.

– Мне даже десяти не было, когда она улетела на «Ностромо». – Аманда выдохнула и перевернула даму, которую было некуда положить. – Забавно, но временами я забываю, как она выглядела. Я имею в виду – у меня есть ее изображения на паде, так что я всегда могу вспомнить, но иногда… – она покачала головой, и отпихнула карты в сторону. – С другой стороны, бывают дни, когда ее лицо и ее голос – это все, что я вижу и слышу. И я помню тот последний день, когда мы виделись, словно это было вчера.

Я этого не заслуживаю. Я же хороший человек. Достойный человек.

Я отказался от мечты стать «Кларком Дозаряном, автором бестселлеров», чтобы прилететь на «Севастополь» и открыть бизнес для моей семьи. Чтобы стать добытчиком.

Я не ожесточился, когда мегакорпорации перекрыли нам кислород, и «Севастополь» вылетел в трубу. Что с того, что мне пришлось закрыть магазин и взяться за низкооплачиваемую работу? Я пачкал руки и прежде. Хорошей, честной работой.

Маргарет смотрела на это иначе. Она забрала детей и уехала год назад. Я был рад.

«Севастополь» – не место для детей.

Я не начал паниковать и не схватился за оружие, когда начались убийства. Будучи законопослушным гражданином, я всегда полагался на маршалов.

А потом я увидел, как эта штука убивает моего соседа, и нашел себе оружие.

У меня осталось всего две пули.

Я услышал звук за моей спиной. Повернулся и выстрелил в это дважды. Я не собирался позволить ему меня убить.

Но это не было оно. Это был один из маршалов. И я подстрелил его. Я не хотел. Никогда не убивал никого прежде. Это случайность.

Знаете, что самое грустное? Я все-таки никого не убил. Он был все еще жив.

Пока его не убила эта штука.

Я этого не заслуживаю. Я – семейный человек. Добытчик. Законопослушный.

Я запачкал руки.

Но я все еще достойный человек.

6

Сидя на полу рядом с дверью своей крошечной спальни, прислонившись головой к стене, Аманда пыталась не расплакаться, слушая как ма и па орут друг на друга. Это ей не удалось, и слезы обожгли глаза. На самом деле спальня была не совсем ее: в квартире Пола была только одна эта спаленка, и он отдавал ее девятилетке, когда она оставалась у него, а сам плюхался на кушетку в крошечной гостиной. Половину времени, впрочем, он и не заходил так далеко, а просто падал на пол у входной двери, когда возвращался домой с гулянки.

В такие ночи Аманда старалась заранее оказаться в своей кровати – тогда на нее орали меньше. Квартира была грязной – Пол никогда не запаривался с уборкой, так что Аманда сама делала, что могла. Но этого было недостаточно. Окна никогда не открывались, потому воздух был густой и спертый, а занавески обеспечивали полумрак. В своей комнате она окно открыла, так что здесь теперь было светлее всего, но окно было маленьким.

А стены – тонкими.

– Черт возьми, Пол, меня не было четыре месяца! – орала ма. – Ты что, умер бы, если бы приехал к «Терешковой», когда приземлился мой шаттл?

– Звиняй, – ответил Пол. – Я перепутал дни. Думал, что это будет завтра.

– Перед вылетом я отметила его в календаре Аманды – она что, тебе не напомнила?

Аманда подтянула к себе ноги, согнув в коленях, и плотно обхватила их руками. Уткнув лицо себе в бедра, она скрыла слезы, хотя единственным свидетелем, кто мог их сейчас видеть, был ее плюшевый тигр Дэниэль. И Дэниэль был единственным, при ком она могла плакать.

Она напомнила Полу… этим утром, и он сказал, что заберет ее из школы, а потом они вместе поедут в терминал «Терешкова» к маме, когда та сойдет с шаттла от «Сотилло». С корабля, где она служила уорент-офицером.

Но Пол так и не появился.

– Слушай, – теперь он говорил громче, – мне тут было непросто. Мне не продлили договор, когда «Вейланд-Ютани» нас перекупила.

– Не продлили договор или уволили, потому что ты урод?

– Иди на хрен, Эллен! – еще громче. – Я заботился о твоем ребенке, пока ты моталась по Солнечной системе.

– Серьезно? Заботился о ней? И поэтому, едва мы вышли на орбиту, мне свалилось двадцать сообщений из школы о том, что она опаздывает или прогуливает? Сообщения приходили неделями.

– Ну нормально, – ответил Пол. – Я об этом позаботился.

– Они грозятся ее исключить, Пол!

– Я, блин, сказал, блин, что позаботился об этом!

У Аманды было искушение отправиться к «Терешковой» без него. Технически ей не разрешалось ездить на поезде одной, но она уже это делала, чтобы попасть домой, потому что пропускала автобус, ожидая, когда ее заберет Пол.

Проблема заключалась в том, что школа давала своим ученикам бесплатный проездной, но только от школы до остановки, ближайшей к дому. Ее проездной позволял добраться или до «49-й улицы» рядом с квартирой Пола, или до «Главной улицы» рядом с маминой. А вот воспользоваться им для того, чтобы добраться до «Терешковой», Аманда не могла. У нее, конечно, имелось немножко собственных денег, но на билет до терминала не хватало.

Внезапно дверь открылась. Аманда пискнула от неожиданности – сердце забилось чаще от ожидания того, что сейчас войдет злющий Пол и начнет орать. Но нет, это была ма. Она повернула голову, оглядывая комнату, после чего остановила взгляд на Аманде, сидящей на полу у двери. Улыбнувшись, она протянула руку:

– Милая, что ты делаешь на полу?

– Просто сижу, – она с готовностью потянулась навстречу, и широкая теплая ладонь ее матери обхватила ее руку, словно обнимая. Аманда смахнула слезы, надеясь, что их никто не заметил. Поднявшись на ноги, она обхватила ма за талию.

– Так здорово снова тебя видеть, милая.

– Извини, что мы не пришли тебя встретить, – быстро проговорила Аманда. – Я пыталась сказать Полу, но его не было дома.

Ма погладила ее по волосам.

– Все в порядке. Теперь я вернулась и буду дома целый месяц.