Связанные любовью
– Отец временами поднимал на нас руку. Джианне доставалось чаще, чем Лили и мне, но я переживала, что ты будешь куда более жестоким. – Рука Луки на моей талии напряглась, но я продолжила: – Я действительно была под защитой, но женщины же много болтают, и то, что я слышала от них о том, как многие члены мафии относятся к своим женам, пугало меня. А ведь у этих мужчин даже не было прозвища Тиски. Я знаю, что мы не так долго женаты, но если ты продолжишь относиться ко мне так же, как сейчас, я буду счастливее, чем когда-либо могла представить. Знаю, что могу считать себя счастливицей. Я чувствую это каждый раз, когда другие женщины выступают с какими-то словами утешения или посылают мне взгляды, полные сострадания, потому что я – твоя жена.
Наконец, я встретила его взгляд. Тени играли на острых скулах Луки, но его глаза сияли.
– Почему ты не тот монстр, которого они все боятся, когда ты со мной?
Он ничего не ответил, только глубоко задышал. Я ждала, надеясь, что он что-то скажет.
– Потому что не хочу. Я хочу, чтобы моя супружеская жизнь была хорошей, чистой. Большая часть моей жизни постоянно наполнена насилием и смертями. Жестокость течет по моим венам, и мне нравится быть монстром, которого они все боятся, потому что это моя природа, я наслаждаюсь этим. Но только не с тобой, Ария, я клянусь.
Я приподняла голову.
– Правда? Клянешься чем-то подобным?
Он обдумывал это на протяжении нескольких минут, прежде чем пробормотать:
– Да, пока ты не сделала нечто такое, отчего бы я мог сорваться, нечто непростительное.
– А тогда? – надавила я.
Лука издал низкий рык и коснулся кубами моего виска.
– Этого никогда не произойдет.
Я кивнула и сделала еще один глоток шампанского.
– Твой отец поднимал на тебя руку после нашего обручения? – мрачно прошептал Лука.
Я помедлила. Этого было достаточно, и Лука застыл.
– Я предупреждал его, чтобы он не смел даже прикасаться к тебе.
Я коснулась его плеча.
– Все в прошлом, Лука. Не позволяй этому разрушить настоящее.
Я допила шампанское, отставила бокал, затем освободилась из объятий Луки и поднялась на ноги. Стянула платье через голову и отбросила его на песок. Лука пылко наблюдал за мной. Единственный свет исходил от прожекторов нашей яхты и маленькой лампы, которую Лука поставил на одеяло. Ветер развевал мои волосы, и я улыбнулась Луке сверху вниз.
Он тоже поднялся и скинул одежду. Дрожь возбуждения прошла по моей спине от вида его обнаженного тела. Он подошел ближе и склонился для поцелуя. Мои руки бродили по его груди, царапали живот, а он погладил мою спину и начал удовлетворять меня своими сильными опытными пальцами. Вскоре я захотела ощутить Луку внутри. Его член настойчиво уткнулся в мой живот. Я отступила, задыхаясь, пытаясь выровнять дыхание, прежде чем произнесла:
– Я хочу попробовать ту позу вновь.
Лука кивнул, но я могла сказать, что он был насторожен, пока мы устраивались на покрывале. Я повернулась к нему спиной, затем оперлась на колени и руки. Мой живот свело от нервов. По какой-то причине, эта поза нервировала меня сильнее остальных, будто бы Лука смог бы сравнить меня с предыдущими любовницами. Я видела, как он трахал Грейс, как жестко она позволяла ему себя брать, насколько необузданным был тогда Лука. Мое тело все еще порой сжималось, когда я этого не хотела, а новые позы всегда дарили мне ощущение дискомфорта.
Лука погладил мою спину таким почтительным жестом, что я расслабилась под его прикосновением. Он прижался ко мне, но не входил. Вместо этого он протянул руку и стал поглаживать меня. Я застонала и слегка толкнулась назад так, что головка члена Луки вошла в меня. Он испустил тихий вздох, прежде чем двинуться глубже, и когда он полностью вошел, я поняла, почему это его любимая поза. Он был глубже, чем когда-либо прежде, и я медленно дышала, охваченная новыми ощущениями. Я была так растянута! Лука обхватил мои бедра и медленно вышел, прежде чем снова войти. Он выбрал медленный, нежный темп, и постепенно мое тело привыкало к такому углу. Лука не ускорялся, и, несмотря на дискомфорт, который это вызывало, я задвигала бедрами быстрее, встречая его толчки и показывая ему, что он не должен сдерживаться. Его пальцы на мой талии напряглись, сдерживая меня.
– Нет, любимая, – прорычал он. – Ты все еще слишком напряжена.
– Плевать, – отозвалась я. – Ты можешь двигаться быстрее.
Лука наклонился ко мне, скользнув еще глубже, и я буквально задохнулась, когда он прижался грудью к моей спине.
– Нет, не могу. Потому что это причинит тебе боль.
– Я хочу, чтобы ты испытал наслаждение.
– Я не почувствую наслаждение, причинив тебе боль, поверь, – произнес он хриплым голосом. – У нас вся жизнь впереди, чтобы испробовать каждую позу. Не дави на себя лишь потому, что думаешь, что должна удовлетворять чьи-то ожидания.
Он вышел из меня. Мой стон протеста затих, стоило Луке развернуть меня и усадить на колени.
– Объезди меня. Хочу видеть твое лицо.
Изучая его взгляд, я поняла, что именно этого он и хотел, и улыбнулась, пока опускалась на его член. Мы неотрывно смотрели друг на друга, пока я двигала бедрами, а удовольствие разливалось по телу, и когда напряжение достигло невероятного уровня, я выбрала медленный темп. Его дыхание участилось, он вцепился в мою талию, а затем я буквально разорвалась от оргазма, а Лука напрягся, запрокинув голову, пока кончал внутрь меня. Я прижалась губами к его горлу, чувствуя его зашкаливающий пульс. Я легонько укусила его, и член Луки дернулся во мне, а сам он застонал. Я улыбнулась. Мой.
* * *Наши дни на яхте пролетели слишком быстро, и когда мы покидали гавань Палермо в наш последний день, я затосковала.
Казалось, Лука понял это.
– Мы вернемся сюда весной, обещаю.
Я благодарно улыбнулась ему.
Прежде чем мы вернемся в Нью-Йорк, нам предстоял визит к двоюродному дедушке Луки. Я видела, как изменилось поведение Луки, стоило нам сесть в машину Алессадро – он забирал нас с пристани. Лука вернулся в режим «Дона», к постоянной бдительности. В выражении его лица я больше не видела ничего мягкого или нежного. Порой, когда я замечла его взгляды, обращенные на других, я вспоминала собственные страхи из прошлого и ощущала огромное облегчение от того, что это всего лишь воспоминания.
– Насладились медовым месяцем? – спросил Алессандро. В этот раз он не переходил на английский. Он вел светскую беседу, но я могла сказать, что ему это было не по душе.
– Ага, спасибо, – ответила я. Алессандро взглянул на Луку в зеркало заднего вида, будто был удивлен тем, что ответил не он. Я думала, что вопрос был адресован к нам обоим.
– Есть ли какая-то причина, почему мой дед хочет пообщаться со мной, помимо жажды укрепить родственные связи? – Лука сразу перешел к делу.
– Хочет поделиться с тобой некоторыми соображениями, – коротко ответил Алессандро, и от взгляда, которым они обменялись, холодок прошел у меня по спине. Казалось, воздух сгустился. Будто бы два альфа-самца волчьей стаи оказались запертыми в одной клетке.
Через полчаса мы прибыли к большому поместью. Его кремовый фасад и колонны напомнили мне те вилы, которые я видела в Тоскане. Семья Луки сидела за длинным столом во дворе перед центральным входом. Женщины встретили меня поцелуями и объятиями. Они все были удивлены цветом моих волос. У всех у них были темные волосы, как у Луки. Я сильно выделялась. Лука сразу же подошел к высокому пожилому мужчине с усами. Это был его двоюродный дядя, и я тоже подошла к ним, чтобы поздороваться с Доном Сицилийской Семьи. Его темные глаза окинули меня оценивающим взглядом, а затем он улыбнулся:
– Ты, должно быть, гордость Синдиката.
– Я – член Семьи, но спасибо, – ответила я, одаривая его своей самой обаятельной улыбкой, чтобы смягчить произнесенные слова. Он хрипло рассмеялся, а затем потянулся к сигаре. Одну из них он также протянул Луке, который принял ее. Я подавила содрогание. Ненавижу этот запах.
– Зови меня Адальберто, а я буду называть тебя Арией. – Адальберто посмотрел на Луку, взглядом спрашивая позволения. Лука склонил голову.
Конечно же, мое мнение никто не брал в расчет.
– Почему бы тебе не помочь моим дочерям и внучкам приготовить еду? – спросил Адальберто.
Рот Луки дрогнул, но, сомневаюсь, что кто-то, кроме меня, это заметил.
– Да, Ария, почему бы тебе не помочь?
Едкий комментарий едва не сорвался с моих губ. Я заставлю Луку заплатить за это позже, когда мы будем наедине.
Я проследовала за женщинами на большую кухню и надеялась, что они дадут мне задание, которое я смогу выполнить. На плите стояло несколько кастрюль, а с крюка под потолком свисал целый ягненок, уже освежеванный, и его мертвые глаза смотрели на меня. Вскоре я оказался в окружении болтающих итальянских женщин, которые говорили так быстро, что я с трудом их понимала, и принялась за приготовление артишоков. Я никогда не видел, чтобы кто-то их готовил, и совершенно не представляла, что нужно делать. Когда мое невежество стало очевидно, Ливия, младшая сестра Алессандро, которой было всего двенадцать, взяла у меня нож и показала, как надо, но вскоре полностью отстранила меня от работы, так как я успела испортить два овоща. В конце концов мне поручили помешивать суп в одной из кастрюль. Женщины были добры, несмотря на мою бесполезность, но я могла сказать, что они удивились тому, что я не умела готовить.
– Полагаю, мужчины в Америке не ждут того, чтобы их жены готовили? – спросила одна из дочерей Адальберто, кругленькая женщина лет сорока. Я сомневалась, что многие итальянские мужчины ожидали того, чтобы их жены были прекрасными кухарками, но это же женщины из мафии, а мафия плотно застряла в прошлом.
– Посмотри на ее волосы! Кому какая разница, умеет ли она готовить? – произнесла Ливия, и ее щеки покраснели, когда я улыбнулась ей. Ее слова были встречены кивками. Роль тупой блондинки мне не особо нравилась, но я знала, что они не хотели меня обидеть. Все знали, почему Лука женился на мне. Ни у него, ни у меня не было выбора в этом вопросе.
Когда мы позднее подали мужчинам еду, Адальберто спросил, как я, и женщины похвалили мои навыки. Только Лука знал, что это чистейшая ложь. Я никогда не смогу прилично готовить. По напряжению в его глазах я поняла, что его беседа с Адальерто и Алессандро обеспокоила его.
Позже, когда мы остались наедине в самолете, я улучила возможность спросить его об этом.
– Дела для Семьи усложняются даже здесь. Мой дед спросил, заберу ли я Алессандро и его сестер к себе, если все выйдет из-под контроля.
– А ты?
– Конечно. Мы – семья. По соображениям чести я должен поступить так, но Алессандро суждено стать Доном. Ему нелегко будет смириться с моим управлением. Надеюсь, этого не произойдет. – Выражение его лица стало более расслабленным. – Я тут слышал, что ты внезапно стала шеф-поваром. Могу ли я в будущем ждать изысканные ужины?
– Конечно, – сладко ответила я. – Ты же знаешь, как Марианне нравится выкладываться по полной.
Лука усмехнулся. Наша домработница была просто спасительницей, когда дело касалось еды. Она часто готовила несколько блюд про запас и складывала их в пластиковые контейнеры в холодильнике на случай, если мы проголодаемся.
– Ты – ужасная домохозяйка.
Я фыркнула.
– Меня и не растили домохозяйкой. Меня растили трофейной женой.
Слова оставили горький привкус во рту, но это была правда, которую я должна была принять.
Лука покачал головой, его глаза были полны благоговения, пока он смотрел на меня.
– Ты рождена, чтобы быть королевой.
Глава четвертая
ЛУКАДни быстро потекли с тех пор, как мы вернулись в Нью-Йорк, и вскоре наступил ноябрь, а вместе с ним и гребанная вечеринка в честь помолвки Маттео и Джианны. Девчонка даже не пыталась скрыть, что не хочет выходить за Маттео.
Если бы это зависело от меня, я позволил бы Скудери выдать ее за какого-нибудь старого говнюка, которого он выбрал для нее до того, как Маттео решил стать ебанным героем и попросить ее руки.
Она принесет в Нью-Йорк только проблемы, и я был рад, что свадьбы намечена только через полгода, потому что дополнительные трудности – последнее, что мне нужно сейчас.
Данте вошел в поместье вместе со Скудери и девятилетним Фабиано, которые следовал за ним как потерявшийся щенок. Джианна и Лилиана прибыли еще раньше с матерью и тут же направились наверх, чтобы подготовиться празднику. Ни одна из женщин не чувствовала себя комфортно рядом со мной.
Данте и Скудери не будут проводить ночь в моем доме. Они предпочли остановиться в отеле поблизости, и это было гребанным облегчением. Может, наши отцы и заключили перемирие, но Данте и я не доверяли друг другу. Я не хотел, чтобы он находился под одной крышей с Арией. Не то, чтобы у него был к ней какой-то интерес. Он официально еще не занял пост Дона вместо своего отца Фиоре Кавалларо, но все знали, что чикагской мафией правит он.
– Все еще не могу выносить их ебанные лица! – пробормотал Маттео. – Особенно Скудери! Мне так и хочется подправить его рожу ножом.
Может, однажды, но не сегодня.
Я шагнул к ним и протянул руку Данте, как того требовали традиции.
– Данте, – спокойно произнес я. Это был мой самый дружелюбный тон. – Слышал, ты буквально недавно обручился. Поздравляю.
Данте склонил голову.
– Свадьба не будет такой же масштабной, как у тебя и Арии.
– Мы сочтем за честь прибыть на нее в любом случае.
Конечно, мы получили приглашение и должны были пойти, даже если мне было плевать, женат Данте или нет.
Данте кивнул. Его глаза были холодными и внимательными. Затем я пожал руку Скудери – слегка сильнее, чем стоило, припоминая, что рассказала мне Ария на Сицилии – он бил ее даже после нашей помолвки, даже после того, как я сказал, что она моя.
Данте нахмурил брови.
– Лука.
Я выпустил его руку.
– Рокко.
– Где Ария?
– Она разговаривает с поставщиком закусок о некоторых изменениях, внесенных в последнюю минуту, но будет здесь в любой момент.
– И Ромеро все еще ее охранник? Никогда не понимал, как ты позволил привлекательному парню, почти ее ровеснику, охранять ее. Я бы не предоставил своей жене подобной возможности.
Как только с миром будет покончено, я выслежу его и покажу, каково это – тонуть в собственной крови. Я холодно улыбнулся, мой голос был жестким:
– Мои люди знают, что она – моя. Никто не посмеет даже посмотреть на нее как-то не так. Люди типа твоего племянник Раффаэле были бы растерзаны в Нью-Йорке, а их кожа высушена так, чтобы стать милым ковром в моем рабочем кабинете.
Лицо Скудери покраснело. Данте встретил мой взгляд так же холодно, как и всегда.
– Полагаю, мы здесь собрались отметить помолвку, а не показательную казнь. – Но его глаза говорили, что он бы предпочел последнее.
Я кивнул.
– Конечно. Мы хотим укрепить наши связи, верно?
– Верно, – резко отозвался Данте, затем последовало молчание.
Рядом со мной Маттео выглядел так, будто бы только и ждал от меня сигнала вытащить ножи и нарисовать улыбку на их глотках.
Мой взгляд переместились на маленькую фигурку рядом со Скудери. Мальчик смотрел на нас огромными голубыми глазами, как у Арии.
– Фабиано, – произнес я, попытавшись смягчить голос, но вышло не особо.
Он взглянул на отца, который коротко кивнул, прежде чем Фабиано шагнул вперед и протянул руку. Я принял ее и пожал, а затем пацаненок прищурил глаза.
– Где Джианна и Лили?
Стремление защищать их проскользнуло в его юном голосе, и я подавил улыбку.
– Он закопал их на заднем дворе, – отозвался Маттео с ухмылкой.
Фабиано вздрогнул, и я зыркнул на Маттео.
– Они наверху, – сказал я Фабиано и слегка усилил рукопожатие, предупреждая его. Он все еще был ребенком, но я не потерплю неуважение на собственной территории.
Фабиано опустил взгляд.
– Не скажу ничего из того, чего бы ты не знал, но тебе придется найти управу на Джианну. Ей нужна сильная рука, – произнес Скудери, и ответная ухмылка Маттео показала максимальный уровень тревоги.
Данте выпрямился. Три года мира. Как долго осталось?
Дверь распахнулась, и вошел Ромеро, проверяя, все ли в порядке, прежде чем позволить Арии пройти. Его темные брови сошлись на переносице, когда он заметил напряжение между нами, и он вытянул руку, чтобы преградить Арии пути. Конечно же, это не могло ей помешать.
Она поднырнула под руку Ромеро.
– Фаби! – позвала она. На ее лице расцвела улыбка, и она поспешила к нам. Она бросилась к брату и крепко обняла его. Неприкрытая радость на ее лице прогнала все жестокие мысли, которые у меня были. Она отодвинулась, рассматривая брата. – Ты опять вырос. Когда ты прекратишь?
– Когда буду таким же высоким, как Лука, – серьезно ответил он.
Ария рассмеялась своим заливистым, словно колокольчики, смехом, который я, блядь, любил больше всего на свете.
– Тогда тебе нужно много есть.
Она подняла на меня взгляд, полный любви и счастья, и мне было непросто удержать жесткое выражение лица. Ее лицо слегка померкло, прежде чем на нее снизошло понимание происходящего, и она повернулась к Данте и своему отцу. Вежливость и достоинство отразились в ее взгляде, когда она ступила к отцу и поцеловала его в обе щеки.
– Папа.
Затем она повернулась к Данте. По тому как напряглись ее плечи, я понял, что он пугал ее, и этого было достаточно, чтобы мне захотелось шагнуть вперед, но рука Маттео на моем плече остановила меня. Я глянул на него. Сейчас он удерживал меня от того, чтобы я нарушил мирное соглашение. Серьезно?
Должно быть, Данте прочел некоторые мои мысли, потому что его глаза слегка прищурились, прежде чем он взял ее руку и поцеловал. Он быстро отпустил ее, и она отошла назад. Она встала рядом со мной, и я коснулся ее талии. Моя.
– Торт еще не принесли? – спросила она. – Поставщик сказал, что они не могут дозвониться до пекарни, и никто не берет трубку, когда звоню я.
Я уставился на нее. Я даже не знал, что мы заказывали торт.
Она вздохнула.
– Думаю, будет лучше, если Ромеро отвезет меня туда. – Она обернулась к брату. – Почему бы тебе не присоединиться ко мне?
Я подавил улыбку. Ария ощутила напряженную атмосферу и захотела увести брата подальше.
Фабиано посмотрел на отца, который махнул ему рукой.
– Все равно только мешаешься.
Ария приобняла брата, ее взгляд напрягся.
– Пойдем! – Она подняла на меня глаза. – Если Джианна и Лили спросят меня, пожалуйста, скажи им, что я скоро вернусь.
Она коротко улыбнулась, но не поцеловала меня. У нас будет время для этого наедине.
– Должен признать, что Ария выглядит на удивление расслабленной рядом с тобой. Учитывая твою репутацию, я думал, она будет съезживаться, – произнес Скудери. – Но, полагаю, некоторые репутации лишь вводят в заблуждение.
– В браке нет места страху, – произнес Данте, и я почувствовал нечто, похожее на уважение к нему.
* * *Через несколько часов мои подозрения подтвердились, когда Джианна устроила сцену, ясно дав понять о своем нежелании выходить замуж любому, кто имел несчастье оказаться поблизости.
Маттео воспринял это спокойно. Он был мастером игр, и она станет его величайшим завоеванием, или он просто так думает. У меня было предчувствие, что рыжая превратит в ад не только его жизнь, но и мою. Я мог только надеяться, что она не втянет Арию в неприятности, потому что когда речь заходила о ее младших сестрах, Ария теряла чувство самосохранения.
* * *– Что планируете делать с празднованием Дня святого Сильвестера? – спросил Маттео.
Я поморщился. Я отложил решение этого вопроса. Всякий раз, когда Ария спрашивала, что мы собираемся делать в этот день, я притворялся, что еще не решил, но это была гребаная ложь. Каждый ебанный год я был приглашен на мероприятие в Нью-Йорке – вечеринку сенатора Паркера. Семья долгие годы работала с ним, и предполагалось, что я прибуду туда в качестве нового Дона.
– Я буду там, как и ты.
– А Ария?
Это и было главной проблемой. Она была моей женой, и, конечно же, все ждали, что она тоже будет присутствовать. Я хотел, чтобы она была рядом – если бы не было проблемы в том, что Грейс тоже заявится. Я не видел ее с тех пор, как Ария застукала нас вместе, и я убедил сенатора отправить ее в Англию, но она должна была вернуться к вечеринке.
– Она пойдет с нами.
– Назревает скандал, – пробормотал Маттео.
Будто бы я сам не знал! Мне было похер на скандал, но я переживал из-за чувств Арии.
– Ты уверен, что Грейс не устроит сцену? Ты никогда не бросал ее официально.
– Я никогда не расставался с ней, потому что никогда и не встречался. Я трахал ее, как и других баб.
Еще одной причиной того, что я больше не хотел ее не видел, было то, что она заплатила Рику, чтобы тот подкинул наркотики в напиток Арии. Если бы она не была женщиной и, что куда более важно, дочерью сенатора, я бы пристрелил ее.
– Грейс может не согласиться с этим.
– Да мне по хуй! Для нее же лучше держать рот закрытым и относиться к Арии с необходимым уважением, или я заставлю ее пожалеть.
Этим вечером, когда Ария и я лежали в постели, я решил, наконец, затронуть вопрос, которого всячески избегал.
– Мы приглашены на вечеринку на день святого Сильвестера.
Ария приподняла голову с моей груди и нахмурила брови.
– Хорошо. И ты узнал об этом только за пять дней до мероприятия?
Я покачал головой.
– Я знал об этом уже какое-то время.
Она села и с недоумением уставилась на меня.
– И не сказал мне. Почему?
– Это вечеринка сенатора Паркера.
Ария напряглась и попыталась вылезти из кровати, но я схватил ее за талию.
– Прошу, – прошептала она. – Отпусти.
Я выпустил ее. Этот прерывистый шепот ранил мое сердце. Она выскользнула из постели и направилась к панорамному окну с видом на Манхэттен. Я наблюдал за ее обнаженной спиной. Я выбрался из кровати, подошел к ней и стал рядом. Ее лицо отражалось в окне, но ее взгляд блуждал где-то далеко, будто бы она не видела того, что перед ней. Я слишком хорошо представлял, что именно она переживала в своей голове.
Я положил руки на ее бедра, а подбородок – на макушку.
– Ария…
– Грейс будет там, – тихо произнесла она и, наконец, встретилась со мной взглядом в окне.
– Да.
Она отрывисто кивнула, пытаясь выскользнуть из моих объятий, но в этот раз я не позволил ей вновь сбежать.
– Нет, – прорычал я, усиливая хватку на ее талии. – Не создавай из этого куда большую проблему, чем есть на самом деле.
Злость отразилась на ее лице, и она стукнула меня локтем в бок. От неожиданности я выпустил ее. Она развернулась, глаза пылали яростью.
– Большую проблему, чем есть?
Она положила ладони мне на грудь и сильно толкнула. Я был вынужден подавить ухмылку. Это бы неправильно истолковано. Когда я заметил блеск слез в ее глазах, мое веселье испарилось.
– Ария, мне по хуй на Грейс, поверь мне. Не важно, будет она на вечеринке или нет.
– Если не важно, то почему ты держал это от меня в секрете так долго?
– Потому что знал, как ты отреагируешь, и был прав, – ответил я.
Она насупилась.
– Пошли, – велел я, а затем взял жену за руку и потянул ее в постель. Она последовала за мной и залезла под покрывало. Я притянул ее к себе, но ее тело не было таким податливым, как это было обычно.
– Она попытается вновь заговорить о том, что ты изменил мне с ней.
Я погладил ее нежную спину.
– Как я уже говорил, она гребанная крыса, которая пытается унизить королеву. Игнорируй.
Ария вздохнула.
– Не уверена, что смогу.
– Ты принцесса мафии, Ария. Ты стала такой под влиянием смелых мужчин, как я. Ты справишься с убогой шлюхой типа Грейс.
Ария приподняла голову.
– Если ты такого низкого мнения о ней, то почему проводил с ней время?
– Я не встречался с ней в привычном смысле. Она была просто игрушкой для траха.
– Не могу представить, каково это спать с кем-то, не испытывая никаких чувств. Я могу только заниматься любовью. – Она вздохнула.
Я прошелся костяшками пальцев по ее спине.
– До тебя я лишь трахался, Ария. Мне было плевать на всех этих женщин.
– Но если ты не мог выносить ее присутствие, как ты мог проводить с ней время после секса?
Я нахмурил свои темные брови.
– Я не оставался после всего.
В глазах Арии сквозило недоверие.
– Ты спал с ними и тут же уходил, как все было кончено?
– Я трахал их и уходил, да. Почему я должен был оставаться?
Она смотрела на меня так, будто бы просто не могла понять мои аргументы.
– Но… что насчет объятий? Тебе никогда не хотелось продлить близость?
Я усмехнулся.
– Ох, principessa, у тебя обо мне неверное представление. Эту версию меня можешь видеть только ты.