Подлинная история РСДРП–РКПб–ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций
Наибольший резонанс вызвали всеобщие стачки на юге России в июле-августе 1903 г., охватившие крупные промышленные центры Украины и Закавказья: Одессу, Киев, Елизаветград, Екатеринослав, Керчь, Бердичев, Николаев, Баку, Тифлис, Батум. В них участвовали 200 тыс. рабочих. На многолюдных собраниях, митингах, демонстрациях иногда звучали политические лозунги «Да здравствует солидарность!», «Долой самодержавие!», «Да здравствует политическая свобода!», «Долой правительство!», «Да здравствует социализм!», всюду разбрасывались листовки. Всеобщие стачки парализовали жизнь этих городов: остановилась работа фабрично-заводских предприятий, нефтяных промыслов, многих ремесленных заведений, ряда учреждений и торговых заведений. Прекратилась отправка поездов и пароходов, подача воды, работа электростанций, повсюду проходили митинги и собрания. Такого в начале XX в. не знала ни одна страна.
В то же время следует отметить, что всеобщая стачка на юге России 1903 г. и синхронно с ней проходивший за рубежом II съезд РСДРП не были связаны друг с другом. В ходе стачки значительная роль принадлежала Еврейской независимой рабочей партии, не признанной и не представленной на съезде. Определяющее значение в забастовочном движении регионов «черты оседлости» имел автономный внутри РСДРП Бунд. Бакинская стачка была спровоцирована не входящей в местный комитет РСДРП организацией братьев Шендриковых, а в ходе ее между собой конкурировали за лидерство социал-демократы и эсеры.
Летние стачки 1903 г. на юге России получили общественный резонанс во многих странах мира. В речи при открытии II съезда РСДРП Г. В. Плеханов назвал их «самым крупным и самым замечательным явлением в жизни европейского пролетариата 1903 года наряду с победой германских рабочих во время последних выборов в рейхстаг»[144]. Сила забастовочного движения в России в 1903 г. оказалась столь значительной, что в Европе заговорили о близости русской революции. Чешские социал-демократы отмечали в августе 1903 г., что «Россия становится надеждой всех революционеров Европы», так как здесь «социализм соединяется с мощью народа»[145].
Правительственные круги отдавали себе отчет в том, что рабочее движение превратилось в один из ведущих факторов политической жизни страны. Начальник Московского охранного отделения, а затем глава Особого отдела Департамента полиции полковник С. В. Зубатов выдвинул идею так называемого «полицейского социализма» (так прозвали его «изобретение» в леворадикальных кругах). Чтобы отвлечь пролетариат от революционной борьбы, он предлагал «прикармливать рабочих, обезоруживая массы путем своевременного и неустанного улучшения их положения на почве их мелких нужд и требований». «Зубатовщина» имела определенный успех. 19 февраля 1902 г., в очередную годовщину отмены крепостного права, монархически настроенные рабочие, входившие в легальные организации, провели 50-тысячную демонстрацию, возложив венок к памятнику Александру II в Кремле. Легальные рабочие общества были созданы также в Петербурге, Перми, Харькове, Киеве, Екатеринославе и Николаеве. В юго-западных губерниях в противовес Бунду охранкой была создана «Еврейская независимая рабочая партия», по иронии судьбы сыгравшая решающую роль в начале всеобщей южной стачки 1903 г. Вопреки ожиданиям властей повели себя и зубатовские рабочие в Одессе в период всеобщей стачки. Боясь потерять влияние на своих членов, зубатовский «Независимый союз механических рабочих» поддержал экономические требования забастовщиков. Это так напугало власти, что Зубатов был отправлен в отставку.
Таким образом, с каждым годом пролетариат крупных предприятий превращался во все более весомую общественную силу, с которой правительство не могло не считаться, пытаясь сочетать в решении рабочего вопроса реформы и репрессии. Хотя император Николай II безразлично относился к «рабочему вопросу» (в период июльских стачек 1903 г. царь был всецело занят открытием мощей св. Серафима Саровского и его канонизацией), сторонником совершенствования рабочего законодательства выступал министр финансов С. Ю. Витте. В 1903 г., после 15 лет обсуждения, был принят закон о пособиях рабочим, пострадавшим от несчастных случаев на производстве. На предприятиях появился институт фабричных старост.
Наряду с «рабочими беспорядками» в начале века, после пяти неурожайных лет вновь начались крестьянские волнения, вошедшие в историю под названием «грабижка». Поводом к ним стал недород 1901 г. Особенно сильно бунтовали крестьяне весной 1902 г. в Полтавской и Харьковской губерниях. Там мужички 156 сел разгромили и разграбили 105 помещичьих усадеб – «экономий». Прокурор Харьковской судебной палаты А. А. Лопухин откровенно излагал Николаю II причины крестьянского бунта: «Голодные, не евшие в течение нескольких лет хлеба без примеси соломы или древесной коры и давно не знавшие мясной пищи мужики шли грабить чужое добро с сознанием своей правоты, основанном на безвыходности положения и на том, что им помощи ждать не от кого»[146]. Крестьяне не только увозили хлеб, но и уносили инвентарь, угоняли скот, поджигали усадьбы. Усмирить их удалось только с помощью войск. Всего в 1900-1904 гг. произошло 670 крестьянских бунтов (за предыдущее пятилетие – всего 82).
Еще в конце XIX в. забурлило студенчество. Поводом к возмущению студентов послужил Университетский устав 1884 г. и новые правила, лишавшие университеты большой доли автономии. Ситуация усугубилась назначением в 1898 г. на пост министра народного просвещения Н. П. Боголепова, человека сухого и черствого, консервативного во взглядах, получившего среди студентов прозвище Каменный Гость. В феврале 1897 г. в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, облившись керосином, подожгла себя студентка М. Ф. Ветрова, проходившая по делу народовольческой типографии. Вскоре она умерла в страшных мучениях. Весть об этом, распространенная студенческими прокламациями, прокатилась по всей России, явившись поводом для демонстраций, панихид и сходок.
8 февраля 1899 г. произошло еще одно событие, возмутившее студенчество. Полиция избила студентов Петербургского университета только за то, что они собирались традиционно весело отпраздновать день основания университета. Причем конная полиция, получившая приказ разогнать толпу, била студентов нагайками по головам, а те забросали ее снежками и ледышками. Забастовку Петербургского университета поддержали 35 тыс. студентов ведущих университетов страны. Студенты – «социалисты» (среди них будущие эсеры-террористы Б. Савинков и И. Каляев) выпустили манифест с призывом к свержению самодержавия.
В начале 1901 г. студенты вновь протестовали, теперь уже против отдачи в солдаты более 200 участников студенческих волнений. Месяц спустя студент социал-демократ, а затем эсер П. В. Карпович стрелял в министра просвещения Н. П. Боголепова и смертельно ранил его.
По-прежнему острым оставался еврейский вопрос. В начале века по империи прокатилась волна массовых еврейских погромов, эпицентром которой стали западные и юго-западные регионы страны. Самый жестокий и кровавый погром, получивший всероссийский и международный резонанс, произошел в Кишиневе 6-7 апреля 1903 г., в дни христианской Пасхи. Предлогом оказались нелепые сообщения, опубликованные в печати, будто бы евреи совершали ритуальные убийства христиан, а также слухи о якобы личном указании царя бить евреев в течение трех дней. Погромщики (торговцы, трактирщики, прочие местные обыватели) за два дня убили 45 и изувечили несколько сотен человек. Местные власти бездействовали, а столичные позже выразили сожаление по поводу случившегося.
В результате всеобщей политизации российского общества оживилось либеральное движение. В июле 1903 г. в Швейцарии земцы и оппозиционно настроенные представители творческой интеллигенции (в том числе Н. А. Бердяев, В. И. Вернадский, П. Б. Струве и др.) создали «Союз освобождения». Считая своим идеалом полную парламентскую демократию, они готовы были «считаться с историческими условиями данного момента». Либералы предупреждали царя, что «русская монархия будет конституционной или ее не будет вовсе».
В начале 1902 г. на базе различных народнических кружков и групп образовалась партия социалистов-революционеров (эсеров). Проект ее программы объявлял главной целью организацию жизни страны на социалистических началах. Программа-минимум требовала демократизации государственного строя, уничтожения частной собственности на землю, «социализации земли», т. е. уравнительного землепользования для крестьян и передачи земли в распоряжение «демократически организованных общин» как общенародного достояния. Эсеры защищали и интересы рабочих, поддерживая их главные требования. Руководителями партии были В. М. Чернов, Г. А. Гершуни, Е. К. Брешко-Брешковская.
«Крайним и энергичным», хотя и не единственным средством борьбы с самодержавной бюрократией эсеры считали индивидуальный террор. Осенью 1901 г. Григорий Гершуни приступил к созданию Боевой организации (БО) эсеров, глубоко законспирированной, автономной и от ЦК, и от партии, со своей кассой, явками, динамитными мастерскими. Эти обстоятельства во многом объясняют тот факт, что в течение ряда лет Боевую организацию возглавлял провокатор Е. Азеф. Она заявила о себе 2 апреля 1902 г., когда С. В. Балмашов убил в Мариинском дворце министра внутренних дел Д. Сипягина.
Вот в такой обстановке назревания революционной «бури» русские марксисты приступили к созданию своей партии.
2. На пути к съезду: склочная эмигрантская жизнь. 1901-1903 гг.
В начале XX в. в российской социал-демократии соперничали два идейно-политических течения. «Экономисты» (Е. Д. Кускова, С. Н. Прокопович) считали главным борьбу за улучшение повседневных условий жизни трудящихся, поддерживали либералов в их политических требованиях. Революционные марксисты (В. И. Ленин, Г. В. Плеханов, Ю. О. Мартов) выдвигали на первый план политическую борьбу. Их идейными и организационными центрами были газеты «Искра» (орган революционных марксистов, издававшийся с декабря 1900 г.), «Рабочая мысль» (орган «экономистов»).
За границей существовало несколько организаций русских социал-демократов: экономический «Союз русских социал-демократов», плехановский «Социал-демократ», заграничный отдел «Искры», а также группа «Борьба» (Д. Б. Рязанов, Ю. М. Стеклов и др.) и Заграничный комитет Бунда. В 1901 г., по инициативе группы Д. Б. Рязанова, были предприняты попытки объединения всех этих организаций в интересах создания сильной политической партии на марксистской платформе. Искровцы тоже стояли за объединение, но они требовали отмежевания от «оппортунистических» тенденций как в российском, так и в международном социал-демократическом движении. Не достигнув соглашения по принципиальным вопросам, в октябре 1901 г. в Цюрихе Ленин, Мартов и Плеханов инициировали раскол объединительного съезда заграничных организаций РСДРП, а затем покинули съезд и основали «Заграничную Лигу русской революционной социал-демократии».
В 1902 г. внутри редакции «Искры» начались серьезные столкновения. В январе в Мюнхене состоялось редакционное совещание, где обсуждался проект программы РСДРП, составленный Плехановым. «Молодые» (Ленин, Мартов, Потресов) раскритиковали его и внесли существенные поправки и дополнения. Ленин, наиболее решительно настроенный, сочинил свой контрпроект, учтя при этом мнение мягкого и деликатного Мартова, старавшегося сгладить острые углы и сделать текст более приемлемым для «отца русского марксизма».
Разногласия между Плехановым и Лениным не выходили за рамки революционного марксизма. Плеханова не устраивала в проекте Ленина явно выраженная тенденция представить российский капитализм как уже сложившуюся общественно-экономическую формацию, а пролетариат – как единственный революционный класс, призванный вести за собой все другие социальные слои и группы, могущие принять участие в борьбе с самодержавием. В письме к В. И. Засулич 19 марта 1902 г. он прямо указывал, что ленинская характеристика российского капитализма может привести к ошибочным оценкам в программе, «так как русские экономические отношения далеко не обладают всеми типическими чертами развитого капитализма»[147]. Плеханов не хотел раньше времени обострять отношения с либералами, стремился максимально расширить фронт сторонников борьбы с самодержавием. В письме к Аксельроду от 12 марта 1902 г. Плеханов признавался, что Ленин бесит его «своими куцыми взглядами».
Ленин, предложивший свой проект программы, вел себя напористо. Он считал, что капитализм в России уже преобладает, мелкое хозяйство вытесняется крупным, настаивал на введении в программу положения о диктатуре пролетариата. Плеханов в пику «молодым» в высокомерно-насмешливом тоне отверг новый вариант программы. Тогда была создана согласительная комиссия в составе Ю. О. Мартова, В. И. Засулич, Ф. И. Дана и Л. Г. Дейча, положившая в основу своей работы текст Плеханова. На совещании в Цюрихе в апреле 1902 г. коллективный проект программы партии был одобрен и опубликован редакцией газеты «Искра». Наиболее активное участие в его подготовке принял Мартов: все документы комиссии написаны его рукой.
Но вскоре внутри редакции «Искры» выявились новые расхождения. В апреле 1902 г. Ленин, Крупская, Мартов и Засулич обосновались в Лондоне. Плеханов выразил недовольство решением «молодых» перенести издание «Искры» в Лондон, а не в его «родную» Женеву. Правда, затем под влиянием Засулич он смягчился, решил пойти на мировую и даже обещал приехать в Англию.
Другой причиной размолвки явилась статья Ленина «Аграрная программа русской социал-демократии». Плеханов отверг статью целиком, поскольку был решительным противником национализации земли при капитализме. В Лондон он прислал свои письменные замечания, которые были выдержаны в безапелляционном цензорском тоне, а местами просто оскорбительны. В ответ Ленин написал Плеханову резкое, негодующее письмо, по существу означавшее разрыв всяких личных отношений. Крупская вспоминала, что «Владимир Ильич крайне болезненно относился ко всякой размолвке с Плехановым, не спал ночи, нервничал. А Плеханов сердился, дулся»[148]. Однако усилиями других членов редакции «Искры», в первую очередь Засулич и Мартова, конфликт был улажен. Несмотря на это, мелкие ссоры и недоразумения периодически продолжали возникать. Во время споров редакция делилась обычно на две «тройки»: Плеханов, Аксельрод и Засулич против Ленина, Мартова и Потресова.
В Лондоне Мартов, Засулич и социал-демократ Н. А. Алексеев жили своеобразной коммуной, сняв «на одной из улиц в районе трущоб британской столицы, недалеко от квартиры Ленина, пять небольших комнат на двух этажах… Однако вскоре хозяин дома, шокированный безалаберным поведением и неряшливостью беспокойных постояльцев, расторг договор. Но и на новом месте привычки «коммунаров» остались прежними, и посетивший их во время своего визита в Лондон Плеханов назвал жилище этой троицы «вертепом»[149]. Ненадолго порядок в этой коммуне навел рабочий Иван Бабушкин, гостивший в Лондоне осенью 1902 г. после побега из екатеринославской тюрьмы. Он прибрал весь мусор, столы застелил газетами, подмел пол. Ленину и Крупской, пораженным чистотой комнат, Бабушкин сказал: «У русского интеллигента всегда грязь – ему прислуга нужна, а сам он за собой прибирать не умеет»[150].
Осенью 1902 г. в Лондоне появился Л. Д. Троцкий. Молодые редакторы взяли его под свою опеку, увидев в нем талантливого оратора и публициста (у Троцкого был красноречивый псевдоним – Перо). Ленин предложил кооптировать его в редакцию, думая, видимо, что Троцкий обеспечит ему постоянное большинство. Плеханов усмотрел в этом попытку «переворота», направленного против него, и возненавидел Троцкого до конца своей жизни.
Из членов редакции Троцкий ближе всего был связан с Мартовым, Засулич и Аксельродом. Он свидетельствовал, что, хотя Мартов и Ленин были еще тогда на «ты», в их отношениях уже явственно проскальзывал холодок отчужденности. «Когда они разговаривали друг с другом при встрече, не было уже ни дружеских интонаций, ни шуток, – вспоминал Троцкий. – Ленин говорил, глядя мимо Мартова, а у Мартова глаза стекленели под отвисавшим и никогда не протиравшимся пенсне»[151]. Вместе с тем и Троцкий, и Крупская независимо друг от друга утверждали, что, хотя во взглядах редакторов «Искры» и были те или иные оттенки, все конфликты изживались внутри самой редакции и не выходили наружу.
В апреле 1902 г. Ленин писал в Бюро Русской организации «Искры» Кржижановскому о главной задаче момента: помня «о важнейшем значении Второго съезда», необходимо завоевать «возможно большее число комитетов», т. е. речь шла о том, что накануне съезда искровцы должны были добиться численного перевеса в местных комитетах РСДРП.
Особенно беспокоила Ленина ситуация в Петербурге. В июне 1902 г. агенту «Искры» И. И. Радченко с помощью Лепешинского, Красикова, при энергичной поддержке левого крыла «Союза борьбы» – Краснухи, Стасовой и других – удалось добиться победы над «экономистами». Петербургский комитет обратился с заявлением «Ко всем российским социал-демократическим организациям». Оно призывало «закончить, выражаясь словами автора брошюры «Что делать?», ликвидацию периода кустарничества, периода местной раздробленности, организационного хаоса и программной разноголосицы»[152]. В дальнейшем на помощь искровцам были командированы И. В. Бабушкин, А. П. Доливо-Добровольский и М. М. Эссен. Так было и в других городах. Агенты «Искры», по свидетельству Мартова, «водворяясь в городах, где комитеты тянули к «экономистам», собирали вокруг себя недовольные элементы и «взрывали» старые комитеты». Во второй половине 1902 – начале 1903 г. большинство местных организаций РСДРП перешли на искровские позиции.
Между тем «экономисты» из заграничного «Союза русских социал-демократов» торопились перехватить инициативу в созыве съезда. По их инициативе, в конце марта 1902 г. в Белосток прибыли делегаты от семи организаций. Но поскольку местные русские организации были представлены еще меньше, чем на I съезде РСДРП, прибывшие объявили себя лишь конференцией и избрали Организационный комитет по созыву съезда. Однако к работе он так и не приступил. Дело в том, что еще накануне «черный кабинет» полиции перехватил письмо петербургского «Союза борьбы» с извещением о съезде. Полагая, что революционеры соберутся в Петербурге, охранка установила наблюдение за известными ей столичными «эсдеками». Вскоре почти все делегаты конференции, в том числе искровец Ф. И. Дан (его схватили в Москве на Ярославском вокзале), были арестованы.
Повальные аресты подтвердили правоту Ленина о том, что созыв съезда партии в России невозможен. Редакция «Искры» взяла в свои руки подготовку II съезда РСДРП. Состав нового Организационного комитета (ОК) определился в феврале 1903 г. на совещании в Харькове и, возможно, в Орле. В него вошли 9 человек: шесть – от организации «Искры», двое – от группы «Южный рабочий» и один – от Бунда. Организационному комитету и его заграничному отделу пришлось решать самые разные задачи: выбрать место для созыва съезда, изыскать финансовые средства для его организации, решать проблему прикрытия делегатов (приобретать паспорта) и их переброски через границу.
II съезд РСДРП было решено созвать в Брюсселе, где в начале 1900-х гг. жил «старый плехановец» Д. Кольцов – Б. А. Гинзбург. По воспоминаниям Н. К. Крупской, он «взял на себя устройство всего дела», а его квартира стала явкой для сбора делегатов. «Брюссель, rue Tyrole, 94, Гинзбург, звонить 3 раза, спросить Евгения» – эта явка была направлена в ОК для сообщения делегатам съезда.
Для обеспечения перехода делегатов через границу Организационный комитет использовал действовавшие для доставки «Искры» и политической литературы транспортные пути через прусскую и австрийскую границы. «И вот через целую сеть явок, – вспоминал Д. И. Ульянов, – я добрался до Кишинева, откуда меня проводили в одно место, находившееся верстах в десяти от австрийской границы. Там в небольшом домике я ждал с 10 часов утра до 10 часов вечера. И наконец ночью на телеге провожатый повез меня дальше. Версты за две от границы оставили мы телегу и пошли пешком. Пробирались по кустам без дороги. Вдруг послышался топот. Мы залегли. Спустившись к речке, пошли вброд. Течение было такое быстрое, что провожатый все время держал меня за руку. За речкой начинались пшеничные поля, и мы пропутешествовали по этим полям всю ночь. Наконец провожатый привел меня в какую-то хибару вблизи железнодорожной станции и сказал, что через два часа я могу садиться в поезд. Так я очутился за границей»[153].
3. Второй съезд РСДРП (1903 г.): праздник, закончившийся вечной ссорой
Второй съезд Российской социал-демократической рабочей партии начал свою работу 17 (30) июля и окончил 10 (23) августа 1903 г. На съезде было представлено 26 социал-демократических организаций. Присутствовало 57 делегатов. 43 делегата имели 51 решающий голос. По уставу съезда каждой полноправной организации предоставлялось два голоса, независимо от того, сколько делегатов она прислала – двух или одного. 23 социал-демократические организации имели по два голоса, ЦК Бунда – три, Петербургский комитет и петербургская «Рабочая организация» – по одному. Кроме того, 14 человек присутствовали с совещательным голосом, в том числе два представителя социал-демократии Польши и Литвы. Они прибыли, когда шло уже 10-е заседание. Польские товарищи были уполномочены вести переговоры об объединении Социал-демократии Королевства Польского и Литвы с РСДРП.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Зеленов М. В. Сталин в работе над «Кратким курсом истории ВКП(б)» // Вопросы истории. 2003. № 4. С. 3, 4.
2
Там же. С. 11-15, 16-21.
3
Микоян А. И. Речь на XX съезде КПСС. М., 1956. С. 34.
4
Большевик. 1938. № 21-22. С. 36.
5
Иосиф Виссарионович Сталин: Краткая биография. М., 1947. С. 163.
6
О некоторых вопросах истории большевизма: Письмо в редакцию журнала «Пролетарская Революция»// Сталин И. Вопросы ленинизма. М., 1940. С. 357-358.
7
Берия Л. П. К истории большевистских организаций Закавказья. (Есть убедительные свидетельства, что подлинным автором этого труда был Э. Бедия.)
8
Зеленов М. В. Указ. соч. // Вопросы истории. 2002. № 11. С. 5, 6.
9
Поспелов Петр Николаевич (1898-1979). Член партии с 1916 г. Учился в Московской сельскохозяйственной академии, в 1930 г. окончил Институт красной профессуры (экономическое отделение). В 1918-1919 гг. работал в большевистском подполье в Челябинске. В 1920-1925 гг. – инструктор ЦК. В 1931-1934 гг. – член редколлегии «Правды». На XVI съезде (1930) избран членом Центральной контрольной комиссии, на XVII съезде (1934) – член Комиссии партийного контроля. В 1937-1940 гг. – зам. зав. отделом ЦК, начальник Управления пропаганды и агитации ЦК. На XVIII (март 1939) – XXII (октябрь 1961) съездах избирался членом ЦК. В 1940-1949 гг. – редактор «Правды». В 1949-1952 гг. – директор Института Маркса– Энгельса– Ленина при ЦК. С 1946 г. член-корр. АН СССР, с 1953 г. – академик. В 1953-1960 гг. – секретарь ЦК. Герой Социалистического Труда (1958). В 1957-1961 гг. – кандидат в члены Президиума ЦК. В 1961-1967 гг. – директор Института марксизма-ленинизма при ЦК. Председатель редакционных комиссий многотомных изданий «История Великой Отечественной войны Советского Союза» и «История КПСС».
Ярославский Емельян Михайлович (Губельман Миней Израилевич; 1878 – 1943). Из семьи ссыльнопоселенца. Член партии с 1898 г. Активный участник революционного движения. Делегат IV (1906) и V (1907) съездов РСДРП. С 1907 г. на каторге в Горном Зерентуе, на поселении в Восточной Сибири. Делегат VI (август 1917) съезда. В октябре 1917 г. член Московского партийного центра, член Военно-революционного комитета. В 1918 г. «левый коммунист», противник Брестского мира. В конце 1918 г. автор ряда статей в «Правде» против злоупотреблений органов ВЧК на местах. В 19191922 гг. – председатель Пермского губкома партии, член Сибирского областного бюро ЦК. В 1921 г. – секретарь ЦК. Делегат VIII-XVIII съездов партии. На VIII (1919) – IX (1920) съездах избирался кандидатом в члены ЦК. На X (1921), XI (1922) и XVIII (1939) съездах избирался членом ЦК. На XII (1923) – XVI (1930) съездах избирался членом ЦКК; на XVII съезде – членом Комиссии партийного контроля. Один из руководителей антирелигиозной борьбы в 1920-1930-е гг. Член редколлегий газеты «Правда», журналов «Большевик», «Историк-марксист». В 1931-1934 гг. – председатель Всесоюзного общества старых большевиков. Похоронен в Кремлевской стене. Родной его брат, один из руководителей партизанского движения в Сибири в годы Гражданской войны, был репрессирован в 1937 г.